Георгий Костин

Но, Татьяна, на то, что Вы в конце своего сообщения обратили внимание, это вовсе не критика, а — ТРАВЛЯ. Что тоже в мире искусства довольно распространенное явление. Может быть распространеннее. чем критика…

Я считаю, что это правильная установка, Виктор. И очень важно четко определиться по каким правилам мы будем в Клубе играть, и главное в КОГО играть. А поэтому следующий вопрос пока остается открытым. Если мы — школа, то на каком уровне? Начальных классов? Или таки специализированная? И нацеливаем себя и других на определенную специализацию: а именно — на ЛЮБИТЕЛЬСКУЮ литературу, или на зарабатывание денег на литературе, или на то, чтобы тянуть лямку всеобщей литературы? Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом; но еще больше плоха та школа, которая не готовит солдата стать генералом. И даже вообще не ведет речи о генералитете. У меня вообще складывается впечатление, что у членов клуба какой-то подспудный страх даже перед самой постановкой такого вопроса… Нет ответа: а зачем вообще учиться писать? А тем более писать хорошо и красиво…

Елена, ну так мы называем одни вещи разными именами. Ну хорошо, я уточню свою характеристику — ДРУЖЕСКАЯ ТУСОВКА КЛУБА ПИСАТЕЛЕЙ ЗА ДОБРО. Так вот, (цитирую Вас) «безусловно, поддерживая друг друга» — это и есть ничто иное как ДУШЕВНАЯ ПОДДЕРЖКА. А на что направлена эта душевная поддержка? Правильно: на то, чтобы достойно воспринимать ЗАМЕЧАНИЯ (я заменил в Вашей фразе слово «критику» на слово замечания), потому что в душевной поддержке в принципе не может быть критики (ни любительской ни профессиональной). а есть замечания: чаще всего конструктивные, но бывают и пустые, когда хочется просто взбодрить автора…

Чтобы резюмировать всё здесь сказанное. Лично я понял, что речи о критике, как любительской. а уж тем более относительно профессиональной здесь вообще не идет даже. А речь ведется о ДРУЖЕСКОЙ ТУСОВКЕ, нацеленной на то, чтобы поддерживать друг друга. Это ОЧЕНЬ и ОЧЕНЬ не мало! По крайней мере такое мало где есть, а может быть и нет вовсе. Я полагаю, что это нужно беречь и всячески развивать. Но тогда уж давайте называть вещи своими именами. То, что тут называется критикой — есть самая что ни есть душевная поддержка. И никакого отношения к критике. как к некому ДЕЛУ — она не имеет. Ну, давайте не будем уподобляться ребенку, вскочившему на швабру, и считающему, что он скачет на лошади. ДУШЕВНАЯ ПОДДЕРЖКА — сама по себе Великое Дело, и негоже его прибеднять, а тем более стыдиться своей душевной доброты, выдавая её за мифическую критику, и тем самым обедняя ( в какой-то степени дискредитируя) и то и другое…

Но сначала Вы ответьте на мой вопрос: к какой категории поэтов (писателей) Вы сами лично относите себя? Таковой будет и критика по крайней мере с моей стороны.

Да я смеюсь над ним, Виктор. А он даже этого не понимает…

Ну вот когда скажет мне хоть кто-нибудь из Клуба (понятное дело, не являющийся ботом, как Вы) уйти, то я уйду… Но мне вот что интересно: а Вы то лично что будете иметь с этого? И с чего Вы так усердно пытаетесь выжить меня из Клуба?

А вот сейчас Вы в самую точку! Как только мне скажут, что мне тут делать нечего, уйду немедленно и не поперхнусь даже

Вся история по крайней мере русской литературы говорит, что это не так. Все классики, начиная с Пушкина, кончая 60-ти десятниками уже с первых своих стихотворений участвовали в служении Литературе. А первое стихотворение, которое Лермонтов написал в поэтическом младенчестве — является хрестоматийным. Ну и самое главное: в творчестве нет прямолинейной дороги: сначала это, потом это, а уж потом только ТО…

Елена, да разве я где писал, что критик вмешивается в творческий процесс. Я говорю, что критик обязан видеть творческий процесс (тем более свершившийся уже) изнутри. А иначе как он поймет (проникнется) замыслом автора? Но ежели Вы критику понимаете. как редакторство, то тогда, я полагаю, нужно доводить это дело до конца: делать полную редакторскую правку. А так получается ни критика, ни редакторство. Ну тогда и нужно обозначить, что у нас в Клубе — дружеский треп. Что тоже далеко не хило.

То, на что Вы указали — относится ко второму виду творчества, а именно — к ЛЮБИТЕЛЬСТВУ. Что безусловно имеет право быть, и к нему нужно относиться соответственно. И уж тем более не путать с третьим видом. В котором Мастерство Слова — является уже служением Литературе (специально выделил это слово с большой буквы)

Прочитал обсуждения, и увидел, что у комментаторов отсутствует критерий-понимание самой сути критики. Постараюсь обратиться к фундаментальным основам самой природы словесного творчества. Истинный (не графоман) художник Слова никогда не пишет сам: за него, точнее через него пишет Бог (Вселенная, Природа). И такой процесс творения называется вдохновенным. То есть Бог диктует поэту, а поэт, вслушиваясь в голос Бога, записывает. Но вот тут-то и закавыка – поэту неведом язык Бога. Он сказанное Богом переводит на свой родной (в данном случае русский) язык. И вот тут при переводе Божественного Языка на язык родной у поэта и возникают нестыковки. Он что-то неотчетливо расслышал, или допустил досадную ошибку при переводе. Это нормальный творческий процесс.

И тогда на помощь Поэту приходит Критик. Он, если, понятное дело, настоящий, то одинаково, как Поэт, владеет врожденным чувством эмпатии, и способен услышать этот же самый голос Бога. И указать Поэту (автору), что ты вот там-то не совсем верно расслышал Бога и потому допустил ошибку при переводе. Без этого врожденного чувства эмпатии критика вообще в принципе быть не может. Но тогда может ли быть критиком другой поэт? Конечно же может, поскольку, если он истинный поэт, и ему доступно вдохновение, то он способен процесс вдохновенного творчества разглядеть и в другом поэте, и подсказать, что у того вышло не так. Без чувства эмпатии в принципе не может быть ни критика, ни самой критики.

Следующий, тоже принципиальный момент: другой поэт может увидеть в обсуждаемом произведении некую техническую ошибку, ну скажем, сбой в ритме, или не совсем удачный (избитый) образ. Но это уже НЕ ЕСТЬ КРИТИКА. Это – есть РЕДАКТОРСТВО. И другой поэт (писатель) выступает уже в качестве РЕДАКТОРА. И вот тут возникает очень щекотливый момент: редакторство в отличие от критики всегда конкретно. К примеру, автор приносит рукопись в издательство, и когда эта рукопись принимается к публикации, редактор начинает работать с автором, чтобы рукопись максимально соответствовало изданию. То есть, редакторство всегда является прикладным. Словоблудливым редакторство не может быть в принципе. И вот тут нравственный вопрос: а зачем нужны редакторские замечания обсуждаемому автору, если его рукопись не принята к публикации? В нашем конкретном случае (в Клубе) если кто-то вольно или невольно взял на себя роль редактора, то полагаю, нужно это дело доводить до конца, и работать уже с самим автором, чтобы довести его произведение до редакторского относительного совершенства. Можно это делать и в рамках обсуждения. То есть открыто. Но тогда редактор несет за произведение такую же ответственность, как и сам автор. А остальные критики оценивают работу редактора и выносят вердикт: а что он из себя как редактор представляет.

То же самое можно сказать и корректорской работе. А так походя бросать, что работа нуждается в редакторской и корректорской правке, полагаю, ни только не продуктивна, но и вредна. Если автор по ряду причин не заметил у себя, скажем, один редакторский или корректорский огрех, на который ему указал «критик», то как же он может заметить и другие свои огрехи? Редактор (истинный редактор), как и корректор, если он взял на себя эту роль, должен указать на все огрехи, какие, понятное дело, увидел сам… И с позволения автора и вместе с ним работать над их устранением.

Елена довольно подробно и обстоятельно ответила на вопрос: КАКОЙ ДОЛЖНА БЫТЬ КРИТИКА в Клубе. И высказала в этом отношении свое пожелание к критикам и тем, кого критикуют.

Но я не нашел в её пожелании главный, по крайней мере для себя, вопрос:
А ЗАЧЕМ ВООБЩЕ НАМ НУЖНА КРИТИКА? Ответ вроде бы очевидный – чтобы учиться лучше писать. Но тогда следующий вопрос: а зачем вообще лучше писать? Ответ тоже напрашивается сам собой: чтобы стать в конце концов Мастером Слова. Но и тут закономерен вопрос: А зачем становиться Мастером Слова?

И тут я вижу три разнокачественных (принципиально отличающихся друг от друга) ответа. Первый (самый распространенный) – чтобы продавать свои произведения, и жить за счет гонораров. Но тут критика должна вестись именно в этом русле: использую выражение Виктора Улина «стелиться под читательский спрос». В этом нет ничего зазорного. Но ежели автор нацелен на это, то и критика должна вестись исключительно с этой позиции.

Второй ответ – хочу стать Мастером Слово, чтобы, быть максимально раскованным и получать от процесса написания максимальное удовлетворение. Это любительский подход. И в нем так же нет ничего зазорного. Ведь поют же люди без всякого музыкального образования застольные песни. И счастливы от этого, и нафик им нужно знать, как называются строфы и размеры. Поэтому и критика тут соотвествующаая.

И наконец, третий ответ: (по мне самый главный и профессиональный) я хочу стать мастером Слова, чтобы полноценно (по мере своих сил и способностей, понятное дело) участвовать во всеобщем литературном процессе. А для этого готов запрячься в него, и как бурлаки на Волге, тянуть баржу литературной традиции. И тут уже – критика совершенного иного рода.

Сам не знаю, но почему-то тут, в Клубе, как огня, боятся выбрать для себя третий вид словесного мастерства. Ну, типа – пусть другие (более талантливые) тянут эту лямку, а я, менее даровитый – обойдусь… Но тогда – у него автоматически остается выбор: между любительством и писательским спросом.

Поэтому полагаю, что автору, выставляющему свои произведение на суд критики, (не зависимо от того, начинающий ли он, или имеет огромный опыт) нужно объявлять: на какой из трех вышеперечисленных видов критики он рассчитывает. Так, полагаю, будет максимальная польза и для автора, и для критиков.

Как может быть банальной, а тем более обидной непоколебимая истина? Впрочем, у словоблудов (я имею ввиду постмодернистов-пересмешников), размывающих смыслы, зубовный скрежет вызывают люди, оперирующие непоколебимыми истинами. К примеру, Чехов нашел в письме маленькой девочки, гениальную, на его взгляд фразу: МОРЕ БЫЛО БОЛЬШОЕ… Непоколебимая истина.

Если это интересно ни только Вам, с удовольствием отвечу, что я придумал «нового». В принципе — ничего особенного. Фото-графика — это в сути своей графика, то есть искусство рисунка, а точнее сказать — линии. Даже в цветном фото — за редким исключением доминирует линия. Но вот если пучок света пропустить через линзу, то свет рассеивается, как в радуге. То есть линза (призма, да и любое прозрачное объемное образование) априори превращает графику в живопись. Ну а дальше — дело техники и смекалки. создание всевозможных внешних фильтров, кстати интимный гель создает прекрасную иллюзию окна, в которое стучится дождь. Эта одна сторона. Другая — съемка всевозможных отражений. в лужах, озере, реке. Тут уже ни только образуется живопись, но и сам рисунок изгибается и принимает всевозможные сюрреалистические формы. Я сначала снимал отражения в воде, а потом перешел на сьемку отражений в зеркальной пластичной пленке. И наконец — стал обклеивать эту пленку всевозможными финтифлюшками. Понятное дело, что с одного кадра снять произведение в принципе невозможно. Я обычно делал до 50 кадров с разных ракурсов и под разным освещением, а потом из частей этих «заготовок» собирал целую вещь. Именно тогда мне и понадобились мои навыки ГАРМОНИЗАЦИИ ХАОСА. Ну, вот где-то так. Ничего особенного — чистое изобретательское творчество. Но это чисто техническая сторона. А про неуемную фантазию, которую возбуждает такая техника — промолчу. Работы сами всё скажут про себя. Но главное можно комбинировать все что угодно. Лично мне было интересно посмотреть, что получится из того, если «в гости» Гогену или Шагалу придет Босх… И все это не нарисовать кистью, как рисует традиционный живописец. а именно снять, то есть документировать фотоаппаратом. (Фотографию ведь еще называют документом.) А на моих работах, даже самых на вид фантастических — каждый пиксель снят фотоаппаратом.

Ольга, но Ваше мнение наверняка на чем-то основывается. И я вовсе не собираюсь его оспаривать. Но чес слово, интересно было бы узнать, кто по Вашему мнению является подражателем, а кто нет? И хотя бы пару конкретных примеров.

Ольга, но это опять же смотря кого ставить рядом с Маяковским… Взять к примеру Вознесенского «Уберите Ленина с денег...» Вполне достойный и я бы даже сказал очень талантливый продолжатель Маяковского… А Роберт Рождественский? Так он тоже лестничкой писал…

Ольга ( а заодно и Виктор) это же почему у Маяковского нет последователей? (несколько возмущенно) Да вся соцреалистическая литература является в глубинной сути своей последователем агиток Маяковского. Маяковский ведь ни только рубленные строчки, у него есть вполне силлабо-тонические стихи: "«Кроха сын к отцу пришел, и спросила кроха.» Маяковский зародил очень вредную на мой взгляд традицию — наступание «на горло собственной песни.» Не соглашусь я и с тем. что нет последователей у его дореволюционной поэзии, которую он сам же и обрубил грубо и бесцеремонно. Ведь тот же имажинизм Есенина — считайте если не родной, то двоюродный брат футуризма. «Кобыльи корабли» Есенина едва ли ни калька ранних стихов Маяковского. К примеру хотя бы эти две строчки:«Не просунет когтей лазурь Из пургового кашля-смрада… „

Елена, я никому никогда не приписываю своих мыслей: я только уточнил: правильно ли я понял мысль Ольги. И правильно сделал, что уточнил, оказалось, что я и на этот раз её понял неправильно. Во вторых, нет ничего зазорного в том, чтобы соотносить своё творчество с творчеством кого-либо из классиков. Благодаря такому соотношению и развивается преемственность творческой традиции, в том числе и словесной. Ведь даже тот же Маяковский соотносил себя с Пушкиным, и считал, что последний устарел, и потому его нужно «сбросить с корабля современности». А ведь тот кружок футуристов, в котором состоял тогда Маяковский, ничем принципиальным не отличается от нашего Клуба. Это сейчас, когда прошло сто лет с того времени, и Маяковский забронзовел, мы на него смотрим как на бронзу… Но ведь никто не знает, как будут потомки смотреть и на наш Клуб.

Ольга, спасибо за то, что Вы на этот раз вполне доходчиво выразили свою мысль, и правильно ли я Вас понял, что Вы свое творчество соотносите с творчеством Маяковского? Но если это и так, то это тоже ИГРА. Но опять же не в обиду Вам говорю, поскольку и ИГРА в литературу может давать реальные гениальные плоды. И я ни в коей мере не отрицаю, что и Ваше творчество в будущем может занять место рядом с Маяковским. Ныне вообще что-либо отрицать, или наоборот что-либо утверждать — не благодарное занятие. И я пишу только о том. как оно мне лично видится со стороны.

Может для кого Маяковский и труден до понимания, но я его понял, принял и проникнулся им уже с первого его стихотворения. А его известная строчка «Я люблю смотреть, как умирают дети» долго была эпиграфом к моему творчеству. Выражение, которое следует понимать ровным счетом наоборот…