Маркус, ну, что Вы право же… Как Добро и Зло могут быть объективными? Это же не свет, скорость которого можно вычислить, да и внутреннюю структуру его (природу) тоже. Добро и Зло всегда субъективны, Но объективную, на мой взгляд, формулировку, им я дал в комментарии к Виталине.
Да конечно же и тут «дважды два», Просто Вы почему-то не желаете это замечать. Христианские фанатики, которые убили математика Гипатию — по своим собственным Правилам, которыми руководствовались — делали безусловное Добро. Это Вы смотрите на это убийство со стороны, называете его Злом. Но при этом руководствуетесь собственными Правилами, которые принципиально расходятся с Правилами этих фанатиков.
Правильно, Виктор. Коммунизм, (правда я называю это большевизмом, поскольку коммунизм совсем другое дело, к большевизму он имеет очень отдаленное отношение) — для одних Добро, для других, в частности для меня — зло.
Вита, вот никто не давал фундаментального определения ЗЛА и ДОБРА, а я дам. И это будет всеобщий знаменатель, вбирающий в себя все точки зрения на Добро и Зло, по крайней мере всех участников дискуссии. ДОБРО — это сама жизнь во всевозможных формах её проявления. Поскольку Жизнь — СОЗИДАНИЕ, а именно упорядочивание ХАОСА. А ЗЛО — все то, что препятствует (разрушает) эту конкретную форму жизни, возвращая её в ХАОС. Зло всегда — конкретно. Абстрактного ЗЛА, как и абстрактного ДОБРА нет и не может быть в принципе. Из этого следует другой фундаментальный вывод: Добро побеждает Зло, во первых потому что жизнь до сих пор продолжается; во вторых потому что ДОБРО первичнее ЗЛА. Не было бы жизни, не было бы чего разрушать. ХАОС на роль абсолютного ЗЛА не годится. Ибо он изначально нейтрален. Ему глубоко безразлично и ДОБРО и ЗЛО, он — самодостаточен. Но он — своего рода мать и отец жизни. Поскольку та возникла от упорядочивания Хаоса. То есть жизнь — другая (обратная) сторона Хаоса.
Маркус, для фашистов (нацистов) фашизм безусловно доброе учение. В этом даже и сомневаться не надо. Тогда как для жертв фашизма (особенно для евреев и цыган, да и для славян тоже) — безусловно злое. Ну это же как дважды два — четыре.
Нет, как раз я ухожу от теологии. мысль моя — светская. Правила цивилизаций, что можно еще назвать Укладом — выстроены религиями. Так уж получилось. В России была попытка сотворить светские — марксистские Правила (светский уклад). Но она не удалась. Но тем не менее Правила Уклада и религии — это не одно и то же. Но Правила устанавливали Религии. Так уж получилось. Но далеко не факт так будет и в будущим. «Все равны перед законом» — это вполне светское правило.
Ну, этот вопрос для меня — прост: Правила пишет только Светлая (белая на шахматной доске) сила, ибо написание Правил — созидание. А черная сила способна только на разрушение. Эта сила априори творчески импотентная. Но можно сказать поэтичнее: пишет Правила ГАРМОНИЯ, разрушает их — ХАОС.
Правила никогда не бывают однородными. Добро и Зло определимы только в рамках эти Правил. Фундаментальные цивилизационные Правила установлены Моисеем, Буддой, Иисусом, Мухаммедом. Религии (хоть великие, хоть самые малые) — это добровольное, подчеркиваю, добровольное следование ПРАВИЛАМ. Поэтому абсолютного Добра, как и абсолютного Зла нет и не может быть в принципе.
Виктор, в целом соглашусь с Вами, особенно в той части, где Вы утверждаете, что повесть Г. Костина — гениальна (шучу, понятное дело) Теперь по существу. Зло — это ад. И тот не писатель, даже близко не писатель, кто этого зла не видит, а хуже того, кто закрывает глаза ладонями и восклицает: ой, а меня здесь нет. Но писатель тот, кто ни просто видит зло и не отводит от него мужественного взгляда, а наоборот — вглядывается во Зло, изучая его во всех подробностях, чтобы найти из него выход самому, а попутно может быть и другим. Выход через катарсис, как это делаете Вы, или через мыслительный эксперимент, как это делаю я. Вот этот выход и есть ДОБРО, которое, по моему разумению, обязан делать писатель.
Ну, а связка Добро и Зло — разве не эклектична? Для меня лично то и другое максимально предметны: Добро — это следование Правилам (соблюдение их); Зло — нарушение Правил (разрушение их). Все остальное — разные вариации этого постулата.
Сначала выскажу свое понимание Добра и Зла в стихотворной форме, как кредо, а потом вступлю и дискуссию
Я играю в шахматы на стороне Добра белыми фигурами против фигур Зла. Черные — бездушные, сердца нет у них, умные до ужаса. Правил никаких: то мухлюют истово, то жилдят навзрыд, то подножку выставят, а то динамит под доску подложат, чтобы враз взорвать партию проигранную и захохотать: фиг тебе, на выкуси, никогда нигде невозможно выиграть в черной злой среде… Экая невидаль… А я отстранюсь, взгляд свой кину искоса на больную Русь, как она страдала от коварства Зла… Мать моя родная себя не берегла. Проглядела Зло она, думала: потом сорняки все выполет… Вышел суп с котом… Я не так доверчив. Я во тьме зажгу в своем сердце свечи и в глаза взгляну Злу: оно – лукаво, крив поганый рот… Я имею право на ответный ход! Это право Господом сызмальства дано. В этом праве с Господом все мы заодно. Я наполню сердце светом и добром, и весь мир осыплю златом, серебром — благостью духовной. Я богат, как Бог, я отодвигаю от себя порог, где Добро кончается и где зреет Зло… И восходит солнцем над землей Добро. Это – моя партия! Правила игры – Богом установлены: святы и светлы. Шахматную доску возношу я ввысь – ангелы с фигурами заодно слились. Я играю в шахматы с тьмою Зла в Раю — поднимаю к Раю Родину мою. Пусть от злобы корчится хоть весь мир в Аду, я с любимой матерью поживу в Раю. А коль сдернет с неба злобный обормот, я опять восстану на ответный ход… Я играю в шахматы. Моя жизнь – игра. Берегу Россию силами добра.
Да, куда ж я денусь, Татьяна? Литературное творчество для меня как лекарство. К примеру, больные сахарным диабетом колют себя инсулином и продолжают жить с относительным здоровьем. Так и для меня литература своеобразный инсулин.
Анатолий, спасибо за комментарий. Проясню: событие происходило чуть ли ни на самой южной точке бывшей Российской империи, между двумя древнейшими цивилизациями Маргианой и Мервом на реке Мургаб. И происходило оно в середине 60-х годов прошлого века. Описание охоты документально. Насчет заключительной (четвертой) части — рассказ писался только ради неё. Объяснение я дал в своем письме, которое опубликовал тут после обсуждения. Могу добавить только, что это НЕ РЕАЛИСТИЧЕСКОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ, когда описывается нечто увиденное (подсмотренное). А — исследование…
Виктор! Ответно крепко жму протянутую Вашу руку. Но насчет неправоты хочу подкорректировать: у нас с Вами общие, а можно сказать и больше — единые корни: любовь к Ремарку и категоричное неприятия внешнего мира, который по нашим общим выстраданным убеждениям — обречен. Ну а дальше дерево переходит в два ствола, как две разнокачественные реакции на вырождающийся внешний мир.
Вита, сердечно благодарю за отклик. По поводу ТОЛИ. Я по врожденной своей безграмотности (писал уже об этом) и сейчас не знаю как правильно писать это слово. Заглянул в поисковик, увидел, что ТОЛИ пишется раздельно. Но уже через час опять забуду это правило. Что касается пунктуации — это благодарность не мне, а профессиональному корректору, которая поработала с моим текстом. Нет, что ни говори, а совместное творчество: моё и корректора — дает неплохие результаты. То же самое можно сказать и о совместной профессиональной работе с редактором…
В первых строчках моего письма хочу выразить огромную благодарность Виктору Улину за то, что он как признанный мастер прозы признал, что и моя проза может иметь место. А большего мне и не нужно. Ради этого я и затевал весь сыр-бор.
Но самую главную, и для меня, пожалуй, самую ценную характеристику моей прозы дала Ольга Которова, и потом Маргарита назвала это замечание гениальным. Оно и мой взгляд – гениально: это «ОБЪЕЛАСЬ ОБРАЗАМИ». Поскольку именно по этой причине я никогда не писал, не пишу, и в обозримом будущем не собираюсь писать для читателей. И вовсе не потому, что у меня высокомерное отношение к читателям. Читатели тут вообще ни при чем. Причина тут гораздо глубже, фатальнее, а может быть даже и трагичнее.
Где-то полвека назад, в начале семидесятых, учась в универе, я, если так можно сказать – СЛОМАЛСЯ и как личность, да и как писатель тоже. Причина в том, что я всеми фибрами своей души, до последней клеточки костного мозга, вдруг ощутил, что советская власть, а вместе с ним и русский этнос, как наиболее пострадавший от большевистского эксперимента – обречен. Жить с таким ощущением сделалось невозможно. Я пробовал заглушить раздирающее меня изнутри противоречие водкой. Но только довел себя до грани сердечной недостаточности. Но и справедливо возненавидеть тех, кто довел и продолжал доводить мое Отечество до такого состояния — тоже не мог. У меня на редкость по нынешним временам было счастливое детство и отрочество, да и ранняя юность тоже. И если впустить в душу ненависть, значит предать, втоптать в грязь и все мои воспоминания о детстве. А этого я сделать никак не мог, и у меня оставался суицид, ну или психушка, если бы я стал дергаться. Решение пришло парадоксальное (полагаю, что его мне Сам Бог надул в уши, хотя я тогда и не был еще верующим) Бог надоумил меня провести так называемый в науке мыслительный эксперимент: а можно ли хотя бы в теории жить в таком социуме достойно – любить себя и природу, как это я делал в детстве. То есть провести своего рода исследование. Первое с чем я столкнулся: такой эксперимент, для чистоты его потребовал от меня, если ни совершенного, то хотя бы относительно безупречного владения словом. Поскольку истинное, настоящее живое слово – никогда не солжет: его невозможно ни обмануть, ни обхитрить. Второе, что для меня тоже оказалось неожиданным: я столкнулся со свирепым так называемым сопротивлением материала. Теперь я полагаю, что это – коллективное бессознательное, которое живет своей жизнью тотального разложения, и не хочет уступать ни пяди. Тут (придется вам поверить мне на слово) развернулась война ни на жизнь, а на смерть. Если бы я хоть на йоту отступился от Слова, подсознание сожрало бы меня и не поперхнулось. Каждая выверенная деталь – была для меня своего рода ударом (уколом), нанесенным разъяренному подсознанию. Каждый образ – воин на передовой линии фронта.
Так вот, возвращаюсь к Ольгиному «ОБЪЕЛАСЬ ОБРАЗАМИ» Если бы мне вынуть хотя бы несколько моих солдат из окопа, то фронт в этом месте был бы прорван. И я в буквально смысле был размазан по стенке: раздрай в душе, тотчас обернулся бы и телесным разрушением. Поэтому я и стою горой за каждого своего солдата. Но попутно вот что хочу сказать: ежели бы у меня возникло побуждение писать для читателя, неужели вы полагаете, что я не смог изучить язык читателя, да, хотя бы Ольги и Маргариты. И написать текст на их языке? Но у меня никогда не было такого побуждения. Более того мне и сейчас совершенно нечего сказать им, да и они совершенно не нуждаются, чтобы я хоть что-то им говорил…
Но продолжу. Эксперимент удался. Мне удалось сотворить коллизию, при которой (подчеркиваю) теоретически можно жить в загнивающем социуме достойно. И вот этот удавшийся эксперимент дал мне НАДЕЖДУ жить дальше. А когда опять становилось невмоготу – принимался за очередной эксперимент. То есть, я стал писать прозу, не убоюсь этого слова – ПРОФЕССИОНАЛЬНО. Но не в качестве ПИСАТЕЛЯ, а – ИССЛЕДОВАТЕЛЯ. А если сказать еще проще – писал, чтобы спасать свою шкуру (душу). Дожив до сегодняшнего дня, могу сказать, что мне это удалось. Прожил по меркам обывателя (а на большее никогда и не претендовал) вполне нормальную, а местами и счастливую жизнь. Впрочем, все это явление достаточно распространенное и называется оно – ВНУТРЕННЯЯ ЭМИГРАЦИЯ. Понятное дело, она внесла коррективы и в мою личность. И, порою, совсем даже не желательные. Но это уже так называемые издержки производства.
Теперь отвечу и на закономерный вопрос: а что я делаю в Клубе? А мне нравится тут тусоваться, беседовать на темы, имеющие к литературе прямое или косвенное отношение. Ведь что ни говори, я хоть и не ПИСАТЕЛЬ, а – ИССЛЕДОВАТЕЛЬ, но понимаю толк в художественном слове и как теоретик, как практик. Да и не особенно я в этом оригинален. Мы с Улиным исходим из одного – бескомпромиссного отрицания загнивающего социума. Просто он возбуждает в себе ненависть к загниванию, запуская в свою душу окружающий ад (а то, что нас окружает ад – тут у меня нет никакого сомнения); и на возбужденной в себе ненависти к аду — пишет и живет… А я изо всех сил оберегаю свою душу от этого ада. Исследуя его. Благодаря этому до сих пор сохранил в себе душу 10-летнего мальчика.
Михаил, сердечно поздравляю и присоединюсь ко всем прозвучавшим выше поздравлениям. От себя лично желаю только одного, чтобы организованный (созданный) Вами Клуб писатели за добро всегда соответствовал своему названию. И оставался таковым если ни на тысячелетие вперед, то хотя бы на ближайшее столетие.
Елена, я почему еще отказываюсь быть ведущим — я человек может быть чрезмерно ответственный, и у меня на этой почве гипертония. Прошлый раз у меня из-за трехчасового сидения за компьютером и в самом деле подскочило давление до критического уровня. Но я научился с ней бороться: напишу комментарий. а потом — прогулка или дыхательные упражнения. И только когда всё придет в норму — снова сажусь за комп. Так что поучаствовать на правах обычного пользователя — с превеликим удовольствием.
Елена, у меня уже был негативный опыт ведения подобных тем. Видите, я только предложил тему для обсуждения (вроде вполне безобидную тему), а посмотрите как Улин на это предложение отреагировал. А что будет если я буду вести обсуждение — мне и слова не дадут сказать… Нет, уж вести обсуждение не буду, но свои соображения, если кто-то другой возьмется быть ведущим — выскажу.
За похвалу — спасибо :)
Я играю в шахматы на стороне Добра
белыми фигурами против фигур Зла.
Черные — бездушные, сердца нет у них,
умные до ужаса. Правил никаких:
то мухлюют истово, то жилдят навзрыд,
то подножку выставят, а то динамит
под доску подложат, чтобы враз взорвать
партию проигранную и захохотать:
фиг тебе, на выкуси, никогда нигде
невозможно выиграть в черной злой среде…
Экая невидаль… А я отстранюсь,
взгляд свой кину искоса на больную Русь,
как она страдала от коварства Зла…
Мать моя родная себя не берегла.
Проглядела Зло она, думала: потом
сорняки все выполет… Вышел суп с котом…
Я не так доверчив. Я во тьме зажгу
в своем сердце свечи и в глаза взгляну
Злу: оно – лукаво, крив поганый рот…
Я имею право на ответный ход!
Это право Господом сызмальства дано.
В этом праве с Господом все мы заодно.
Я наполню сердце светом и добром,
и весь мир осыплю златом, серебром —
благостью духовной. Я богат, как Бог,
я отодвигаю от себя порог,
где Добро кончается и где зреет Зло…
И восходит солнцем над землей Добро.
Это – моя партия! Правила игры –
Богом установлены: святы и светлы.
Шахматную доску возношу я ввысь –
ангелы с фигурами заодно слились.
Я играю в шахматы с тьмою Зла в Раю —
поднимаю к Раю Родину мою.
Пусть от злобы корчится хоть весь мир в Аду,
я с любимой матерью поживу в Раю.
А коль сдернет с неба злобный обормот,
я опять восстану на ответный ход…
Я играю в шахматы. Моя жизнь – игра.
Берегу Россию силами добра.
Но насчет неправоты хочу подкорректировать:
у нас с Вами общие, а можно сказать и больше — единые корни:
любовь к Ремарку и категоричное неприятия внешнего мира,
который по нашим общим выстраданным убеждениям — обречен.
Ну а дальше дерево переходит в два ствола, как две разнокачественные реакции на вырождающийся внешний мир.
В первых строчках моего письма хочу выразить огромную благодарность Виктору Улину за то, что он как признанный мастер прозы признал, что и моя проза может иметь место. А большего мне и не нужно. Ради этого я и затевал весь сыр-бор.
Но самую главную, и для меня, пожалуй, самую ценную
характеристику моей прозы дала Ольга Которова, и потом Маргарита назвала это замечание гениальным. Оно и мой взгляд – гениально: это «ОБЪЕЛАСЬ ОБРАЗАМИ». Поскольку именно по этой причине я никогда не писал, не пишу, и в обозримом будущем не собираюсь писать для читателей. И вовсе не потому, что у меня высокомерное отношение к читателям. Читатели тут вообще ни при чем. Причина тут гораздо глубже, фатальнее, а может быть даже и трагичнее.
Где-то полвека назад, в начале семидесятых, учась в универе, я, если так можно сказать – СЛОМАЛСЯ и как личность, да и как писатель тоже. Причина в том, что я всеми фибрами своей души, до последней клеточки костного мозга, вдруг ощутил, что советская власть, а вместе с ним и русский этнос, как наиболее пострадавший от большевистского эксперимента – обречен. Жить с таким ощущением сделалось невозможно. Я пробовал заглушить раздирающее меня изнутри противоречие водкой. Но только довел себя до грани сердечной недостаточности. Но и справедливо возненавидеть тех, кто довел и продолжал доводить мое Отечество до такого состояния — тоже не мог. У меня на редкость по нынешним временам было счастливое детство и отрочество, да и ранняя юность тоже. И если впустить в душу ненависть, значит предать, втоптать в грязь и все мои воспоминания о детстве. А этого я сделать никак не мог, и у меня оставался суицид, ну или психушка, если бы я стал дергаться. Решение пришло парадоксальное (полагаю, что его мне Сам Бог надул в уши, хотя я тогда и не был еще верующим) Бог надоумил меня провести так называемый в науке мыслительный эксперимент: а можно ли хотя бы в теории жить в таком социуме достойно – любить себя и природу, как это я делал в детстве. То есть провести своего рода исследование. Первое с чем я столкнулся: такой эксперимент, для чистоты его потребовал от меня, если ни совершенного, то хотя бы относительно безупречного владения словом. Поскольку истинное, настоящее живое слово – никогда не солжет: его невозможно ни обмануть, ни обхитрить. Второе, что для меня тоже оказалось неожиданным: я столкнулся со свирепым так называемым сопротивлением материала. Теперь я полагаю, что это – коллективное бессознательное, которое живет своей жизнью тотального разложения, и не хочет уступать ни пяди. Тут (придется вам поверить мне на слово) развернулась война ни на жизнь, а на смерть. Если бы я хоть на йоту отступился от Слова, подсознание сожрало бы меня и не поперхнулось. Каждая выверенная деталь – была для меня своего рода ударом (уколом), нанесенным разъяренному подсознанию. Каждый образ – воин на передовой линии фронта.
Так вот, возвращаюсь к Ольгиному «ОБЪЕЛАСЬ ОБРАЗАМИ» Если бы мне вынуть хотя бы несколько моих солдат из окопа, то фронт в этом месте был бы прорван. И я в буквально смысле был размазан по стенке: раздрай в душе, тотчас обернулся бы и телесным разрушением. Поэтому я и стою горой за каждого своего солдата. Но попутно вот что хочу сказать: ежели бы у меня возникло побуждение писать для читателя, неужели вы полагаете, что я не смог изучить язык читателя, да, хотя бы Ольги и Маргариты. И написать текст на их языке? Но у меня никогда не было такого побуждения. Более того мне и сейчас совершенно нечего сказать им, да и они совершенно не нуждаются, чтобы я хоть что-то им говорил…
Но продолжу. Эксперимент удался. Мне удалось сотворить коллизию, при которой (подчеркиваю) теоретически можно жить в загнивающем социуме достойно. И вот этот удавшийся эксперимент дал мне НАДЕЖДУ жить дальше. А когда опять становилось невмоготу – принимался за очередной эксперимент. То есть, я стал писать прозу, не убоюсь этого слова – ПРОФЕССИОНАЛЬНО. Но не в качестве ПИСАТЕЛЯ, а – ИССЛЕДОВАТЕЛЯ. А если сказать еще проще – писал, чтобы спасать свою шкуру (душу). Дожив до сегодняшнего дня, могу сказать, что мне это удалось. Прожил по меркам обывателя (а на большее никогда и не претендовал) вполне нормальную, а местами и счастливую жизнь. Впрочем, все это явление достаточно распространенное и называется оно – ВНУТРЕННЯЯ ЭМИГРАЦИЯ. Понятное дело, она внесла коррективы и в мою личность. И, порою, совсем даже не желательные. Но это уже так называемые издержки производства.
Теперь отвечу и на закономерный вопрос: а что я делаю в Клубе? А мне нравится тут тусоваться, беседовать на темы, имеющие к литературе прямое или косвенное отношение. Ведь что ни говори, я хоть и не ПИСАТЕЛЬ, а – ИССЛЕДОВАТЕЛЬ, но понимаю толк в художественном слове и как теоретик, как практик. Да и не особенно я в этом оригинален. Мы с Улиным исходим из одного – бескомпромиссного отрицания загнивающего социума. Просто он возбуждает в себе ненависть к загниванию, запуская в свою душу окружающий ад (а то, что нас окружает ад – тут у меня нет никакого сомнения); и на возбужденной в себе ненависти к аду — пишет и живет… А я изо всех сил оберегаю свою душу от этого ада. Исследуя его. Благодаря этому до сих пор сохранил в себе душу 10-летнего мальчика.