Вот вселенная: потешные па, каждый сам себе и царь, сам и бог
Понравилась цитата, печальная ирония, но — всё так.
Под истошный бабий визг, детский гам злоба вспышкой прекратит круговерть
А эти стихи неожиданно напомнили Блока:… и раздаётся женский визг… Бабий, видимо, ещё истошнее. И становится тошно от вселенной. Узнаваемая картина мира. Резкая противоречивость образов: детский — злоба. Хаотичность мира, потерянность человека в «визге и гаме» жизни. Но круговерть и есть жизнь. Жизнь = добро. Прекращение круговерти = зло. Вывод: надо принять круговерть с истошностью вместе, как принимают горькое лекарство. Жизнь — лекарство от смерти.
Тут растерзанный медведем цыган, там прирезанный цыганом медведь...
Яркий хиазм, запоминающиеся и меткие образы. Цыганские мотивы. Широкая картина жизни.
Отрава с губительным именем Люба повысила иммунитет.
А это на злобу дня — 30 сентября. «Губительное имя» — Агапия, но без неё, как говорится, ни пистиса, ни элписа, ни софии. Спасибо!
И пусть не перестаёт навещать Муза — та самая милая гостья с дудочкой в руке, что когда-то приходила к Данте и Ахматовой, или её сестра со свитком, или с лирой:
И вот вошла. Откинув покрывало, Внимательно взглянула на меня. Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала Страницы Ада?» Отвечает: «Я!».
Писем о времени проведения мероприятия мне, к сожалению, не приходило, но в этом году всё равно, увы, присутствовать не смогла бы, даже если бы знала, в какой день!.. Желаю моим коллегам незабываемых встреч, слежу за этим важным событием в мире литературы издалека!))
Спасибо, Георгий! Да, лоб в лоб они нас могут загрызть, пользуясь своими пошлыми методами. Те, которые грубее, побеждают именно в схватке лоб в лоб: у них лбы крепче, как у дядюшки Скотинина. Они ещё и горластее, и границ у них нет, так как беспринципны. Поистине беспринципные пошляки — самый страшный враг! Порвут и ещё удовольствие получат, так как любят побеждать в драках. (Однажды одна дама мне рассказала, как попала в ДТП и была полностью виновата в нем, но решила заставить потерпевшую сторону заплатить; стала думать, как выставить потерпевшего виноватым; с кем-то посоветовалсь, написала заявление и проч, и в итоге «поимела» с потерпевшего денег. Рассказывала со смаком, с удовольствием, гордилась своим мошенничеством и ложью, считала это своей победой. Злейший враг — это такая «дама». Порой кажется — непобедимый. И если такой займёт высокое место, если такие создадут свою систему, то всё будет «по-ихнему»: и цензура, и законы, и искусство.)
Андрей, мне очень импонирует Ваша обстоятельность и умение мыслить последовательно. Спасибо за комментарий! Вообще со всем согласна, так что добавлю, что боюсь одного: чтобы цензорами не стали энергичные кадры без сердца и без мозгов. Это хуже всего. Всегда, когда видишь популяризацию безнравственности и пошлости, думаешь: вот бы грамотная цензура этих моргенштернов приструнила. А если у руля станут личности вроде одного из нашей Рост. области, который во время минуты молчания у вечного огня (!) не замолкал ни на секунду, переговариваясь с другим управленцем… И ещё одно: тонкий, интеллигентный патриотизм может хуже продаваться, чем лубочный. Увы, лубок — истинно народный стиль. И пастельные краски выдержанной литературы в рамках капитализма затрутся за спинами буйных и «пламенеющих», даже если те будут имитацией, бурей в стакане.
Думаете, что речь на конференции велась о введении цензуры? Не считаете, что самиздат запретят?
Самиздат, на мой взгляд, вряд ли запретят: с экономической и правовой точки зрения самиздат — всё равно что заказ распечатки в салоне распечаток. Заказчик захотел текст на бумаге, ему распечатали и за деньги вручили. Запретить сложно, так как это затронет и права распечатывающей стороны. Насчёт цензуры — считаю, что однозначно подумывают про неё. Могут появиться аналоги «58-ой статьи», захотят наказывать за непатриотичную позицию и проч. (Или недостаточно красноречиво выраженную патриотичную. Как в мультике: кто похвалит меня лучше всех, тому я дам большую конфету...) Это плохо, конечно, так как может получиться охота на ведьм. Но ещё может всё вылиться в следующее: просто появится сегмент пропатриотической литературы (или окололитературы), спонсируемой государством. Как в СССР романы про пролетариев и их нежную любовь к товарищу Ленину. Тогда читали из-за нехватки Интернета. Сейчас читать никто это добро не будет, зато в него вольют деньги, авторам навесят ордена, они будут гордо звать друг друга большестильщиками (похоже на большевистов...) и будущим России. Как в случае с сегодняшним кинематографом: искусство отдельно, люди отдельно. Вообще ещё надо подумать над происходящим.
Но тогда создаваемое ими искусство (и литература) будет не достижением культуры, а «зрелищем». Это развлекательная функция искусства (которая у него, безусловно, есть). Меня в этой связи занимает вот что: Но те же самые «низы» столетиями создавали фольклор, который нас восхищает. Почему же их переход от создания фольклора к авторскому искусству обязательно должен создавать впечатление «пошлости», «банальщины», пустой зрелищности, в конце концов? Почему теряется прелесть русского фольклора — меткого, добродушного, иногда грубоватого, иногда сентиментального, но никогда не пустого? Сегодня сетевое общение и творчество — новый этап развития фольклора, это признаёт наука. Сетевая поэзия более фольклорна, нежели литературна. Фольклор из деревень и заводов переместился в Сеть. Почему же он тогда хорош только в своём фольклорном амплуа, а не в литературе? Почему «массовость», в фольклоре ставшая народной мудростью, в литературном (и искусстве в целом ) стала противоположностью? Неужели дело только в таланта писателя? Например, Лесков и Шукшин писали истинно по-народному. Шукшин вдобавок и был человеком из народа, но у него нет ни капли пошлости. В прошлые века Шукшин стал бы частью фольклора, народным певцом. Возможно, бояном. 20 век сделал его писателем. Вкус и чувство меры, такт Шукшина — это тоже часть его таланта?..
Да, Галина, я тоже не способна принять эти изменения, воспринимаю их как пошлость, как снижение планки, как морально-интеллектуальную деградацию, как победу «низов» над «верхами»… но я задаю себе вопрос: а вдруг я подобна Шишкову, над которым смеялся Пушкин? Вдруг я, любя «старую», классическую культуру, просто слепа и не вижу, что это движение времени, а я попросту лезу под колеса гигантской колесницы времени?.. Так меня задавит. (И Толстого вместе со мной, кстати.) Может быть, гений подобно Пушкину понимал бы, что новому времени потребно новое слово в искусстве?.. И в то же время я боюсь, что если это слово скажут некоторые «смелые новаторы», которые сейчас мнут культуру под себя, то это будет слово на три буквы.
А я не поняла, что про биоэтику была шутка. Восприняла Ваши слова всерьёз, Андрей. Но рада, что наблюдается наглядно-практический ответ в лице студентов. Всегда приятно, когда молодёжь учится ради познания, а не ради «корочки». Так и должно быть. И поздравляю с очередным семинаром в рамках научной практической конференции, где заявлен Ваш доклад. Так держать, и юные сердца учащихся потянулся к наставнику, который занимается наукой и преподаванием всерьёз. Сердце, особенно молодое, всегда чувствует, где правда. По крайней мере, я хочу в это верить, так как последние годы переживала из-за падения интереса к изучению и познанию среди подростков.
Забыла написать про поэтов-песенников. Считаю, что тексты, написанные талантливо и качественно, легко поддадутся исследованию, так как обладают внутренней и внешней композицией и скреплены общим замыслом. Качественная вещь на всех «кругах» будет сверкать своим качеством. Последние 2 года анализировала новые песни Вилле Вало, современного поэта-песенника. Стихи чудно анализировались, ноль противоречий, мотивы на блюдечке с каемочкой, хоть шекспировские, хоть библейские. Гармония, композиция, лексика, тропы. Автор опытен и талантлив.
Спасибо за интересное мнение! Всё нормально, я во многом, в принципе, согласна. Отвечу по паре пунктов.
Насчёт изучения современной поэзии. Этим сейчас занимаются, но идёт поток, сель, и с ним справиться трудно. Я общалась с Данилой Давыдовым, он является современным исследователем стихов. Наука этим озабочена и изучает, в общем-то. Дело идёт. Так вот, Данила Михайлович, как и его коллеги-предшественники вроде В. Прокофьева, классифицирует так: фольклор, наив/примитив, примитивизм, и — внимание- пограничные явления. Типа одной ногой в поэзии, а второй ещё в примитиве.
Наука озабочена вопросом: может ли сегодня, когда все похвально грамотеы и сидят в Интернете, когда нет крестьянства и сословий, быть полноценный наив? Наив теряется, но примитив жив. Цитата Данила Давыдова: «Сколько угодно!»
Как классифицировать. Вот Давыдов с коллегами и выводят методологию.
Меня в университете учили вести анализ так, если вкратце: выявить своеобразие лексики, выявить своеобразие синтаксиса, выявить композицию — типа в какую фигуру композиционно стремится текст. Затем разобрать приёмы выраз-ти и тропы и выявить в них композицию. Затем дать харак-ку композиции и соотнести с идеей автора. У автора-красавчиуа все будет гладенько, без несуразностей вроде «хотел одно, получилось другое». Давыдов считает, что показатель примитива — когда автор не в курсе, что в итоге написал и как. Это «наивный автор» (термин). Чем выше «осознанностт», тем выше качество. Талант мы не анализируем))) Если есть талант, то, значит, извольте всё гармонично и остроумно композиционно оформить, чтобы тематика, проблематика и пафос вливались в идейное содержание. Классика это «разъятие на детали» выдерживает, примитив крошится.
С пограничными вещами сложнее.
Сам Давыдов пишет примитивизм, почитайте, прикольно. У него «стихи в прозе», подражание народу.
Про биоэтику очень интересно! Буду рада прочитать больше, пишите, коллега, будем общаться.
Согласна с Еленой! Я ерепенюсь.)) Я искренне волнуюсь, что грубые (которые могут залезть с ногами на бабочку поэтиного сердца, которые ложут на литавры, причём даже не любовь) могут занять место, и за их спинами изящное потеряется. Я всерьёз волнуюсь из-за этого уже давно. Как почитала Булгакова, так и пошло.)) Я боюсь, что Шариковы займут комнаты, что объявят профессоров профанами, кошек выставят вне закона и будут править. Я волнуюсь за Россию. И за мир тоже. Можно подшучивать над таким волнением: ой, да не пропадёт без тебя Россия! Можешь отпустить — небось не рухнет без тебя и проч.
Недавний пример — Пушкинский бал. Не литература, но близко. Его провели люди, далёкие от чистого вкуса, от истинного аристократизма. Можно говорить, что аристократищм теперь принадлежит всем, что это толерантность, что даже деревенская баба (термин) прекрасна. Прекрасна по-своему, безусловно. Но назвали-то бал Пушкинским, а не деревенским. Стразовой бал — тоже вариант, но назвали не так. И новые поколения учатся у этого, начинают считать это аристократизмом, подменяют в «библиотеке попятий» истинное понятие изящества и пушкинской простоты тем, которое им показало коммерческое искусство. И в итоге будет как в фильмах про ловкое воровство бриллианта: его подменят на подставке голограммой или стекляшкой. А если выглядит так же, то зачем нам (им) настоящее?
PS А «Доктор Живаго»?! Ведь его вытеснить, вытеснить из столовой на кухню. Вот и не ерепенься… Хотя, может, и начинай он ерепениться, вм5 рано вытеснили бы? Но лучше с борьбой, чем с молчаливо попустительства.
По сути, Георгий, Вы пишете о высокой ответственности человека. О гражданской и нравственной ответственности (которая, кстати, уместна и достойна в любом деле — это ответственность «человека чести»). Если родился композитором и в голову приходят небесные мелодии концертов, то безнравственно их не записывать и вместо того отдавать время земным делам. Интересно, что о большой ответственности большой литературы недавно писала и Нина Ягодинцева: «Литература сегодня разбита, разделена на множество драгоценных, но малых в масштабе нашей большой страны дел. Но большой стране нужна большая литература. А большой литературе жизненно необходим Большой стиль. В рамках Большого стиля мы чувствуем себя не потребителями благ или обделенными страдальцами — мы осмысливаем, действуем и создаём свою жизнь с пониманием всей громадной ответственности перед Богом, Родиной и собой. А Большая литература осознает это первой.
Картинок не будет — слово должно снова стать сильнее картинки.»
И про Диогена в бочке так можно сказать: ведь он же просто старый парень в бочке, откуда столько спеси? И про Александра, заслонившего Диогену солнце: ведь он же просто военный, откуда столько спеси? Просто вопрос универсальный, подходит ко всем (кроме миллиардеров, видимо).
Лучше сказать мало, но хорошо? Ну, сказать много и хорошо — тоже вариант.)
Понравилась цитата, печальная ирония, но — всё так.
А эти стихи неожиданно напомнили Блока:… и раздаётся женский визг… Бабий, видимо, ещё истошнее. И становится тошно от вселенной. Узнаваемая картина мира. Резкая противоречивость образов: детский — злоба. Хаотичность мира, потерянность человека в «визге и гаме» жизни. Но круговерть и есть жизнь. Жизнь = добро. Прекращение круговерти = зло. Вывод: надо принять круговерть с истошностью вместе, как принимают горькое лекарство. Жизнь — лекарство от смерти.
Яркий хиазм, запоминающиеся и меткие образы. Цыганские мотивы. Широкая картина жизни.
А это на злобу дня — 30 сентября. «Губительное имя» — Агапия, но без неё, как говорится, ни пистиса, ни элписа, ни софии. Спасибо!
И пусть не перестаёт навещать Муза — та самая милая гостья с дудочкой в руке, что когда-то приходила к Данте и Ахматовой, или её сестра со свитком, или с лирой:
И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?» Отвечает: «Я!».
Желаю моим коллегам незабываемых встреч, слежу за этим важным событием в мире литературы издалека!))
Вообще со всем согласна, так что добавлю, что боюсь одного: чтобы цензорами не стали энергичные кадры без сердца и без мозгов. Это хуже всего. Всегда, когда видишь популяризацию безнравственности и пошлости, думаешь: вот бы грамотная цензура этих моргенштернов приструнила. А если у руля станут личности вроде одного из нашей Рост. области, который во время минуты молчания у вечного огня (!) не замолкал ни на секунду, переговариваясь с другим управленцем…
И ещё одно: тонкий, интеллигентный патриотизм может хуже продаваться, чем лубочный. Увы, лубок — истинно народный стиль. И пастельные краски выдержанной литературы в рамках капитализма затрутся за спинами буйных и «пламенеющих», даже если те будут имитацией, бурей в стакане.
Самиздат, на мой взгляд, вряд ли запретят: с экономической и правовой точки зрения самиздат — всё равно что заказ распечатки в салоне распечаток. Заказчик захотел текст на бумаге, ему распечатали и за деньги вручили. Запретить сложно, так как это затронет и права распечатывающей стороны.
Насчёт цензуры — считаю, что однозначно подумывают про неё. Могут появиться аналоги «58-ой статьи», захотят наказывать за непатриотичную позицию и проч. (Или недостаточно красноречиво выраженную патриотичную. Как в мультике: кто похвалит меня лучше всех, тому я дам большую конфету...) Это плохо, конечно, так как может получиться охота на ведьм.
Но ещё может всё вылиться в следующее: просто появится сегмент пропатриотической литературы (или окололитературы), спонсируемой государством. Как в СССР романы про пролетариев и их нежную любовь к товарищу Ленину. Тогда читали из-за нехватки Интернета. Сейчас читать никто это добро не будет, зато в него вольют деньги, авторам навесят ордена, они будут гордо звать друг друга большестильщиками (похоже на большевистов...) и будущим России. Как в случае с сегодняшним кинематографом: искусство отдельно, люди отдельно.
Вообще ещё надо подумать над происходящим.
Меня в этой связи занимает вот что: Но те же самые «низы» столетиями создавали фольклор, который нас восхищает. Почему же их переход от создания фольклора к авторскому искусству обязательно должен создавать впечатление «пошлости», «банальщины», пустой зрелищности, в конце концов? Почему теряется прелесть русского фольклора — меткого, добродушного, иногда грубоватого, иногда сентиментального, но никогда не пустого? Сегодня сетевое общение и творчество — новый этап развития фольклора, это признаёт наука. Сетевая поэзия более фольклорна, нежели литературна. Фольклор из деревень и заводов переместился в Сеть. Почему же он тогда хорош только в своём фольклорном амплуа, а не в литературе?
Почему «массовость», в фольклоре ставшая народной мудростью, в литературном (и искусстве в целом ) стала противоположностью?
Неужели дело только в таланта писателя? Например, Лесков и Шукшин писали истинно по-народному. Шукшин вдобавок и был человеком из народа, но у него нет ни капли пошлости. В прошлые века Шукшин стал бы частью фольклора, народным певцом. Возможно, бояном. 20 век сделал его писателем. Вкус и чувство меры, такт Шукшина — это тоже часть его таланта?..
Может быть, гений подобно Пушкину понимал бы, что новому времени потребно новое слово в искусстве?..
И в то же время я боюсь, что если это слово скажут некоторые «смелые новаторы», которые сейчас мнут культуру под себя, то это будет слово на три буквы.
Но рада, что наблюдается наглядно-практический ответ в лице студентов. Всегда приятно, когда молодёжь учится ради познания, а не ради «корочки». Так и должно быть.
И поздравляю с очередным семинаром в рамках научной практической конференции, где заявлен Ваш доклад. Так держать, и юные сердца учащихся потянулся к наставнику, который занимается наукой и преподаванием всерьёз. Сердце, особенно молодое, всегда чувствует, где правда. По крайней мере, я хочу в это верить, так как последние годы переживала из-за падения интереса к изучению и познанию среди подростков.
Считаю, что тексты, написанные талантливо и качественно, легко поддадутся исследованию, так как обладают внутренней и внешней композицией и скреплены общим замыслом. Качественная вещь на всех «кругах» будет сверкать своим качеством.
Последние 2 года анализировала новые песни Вилле Вало, современного поэта-песенника. Стихи чудно анализировались, ноль противоречий, мотивы на блюдечке с каемочкой, хоть шекспировские, хоть библейские. Гармония, композиция, лексика, тропы. Автор опытен и талантлив.
Всё нормально, я во многом, в принципе, согласна.
Отвечу по паре пунктов.
Насчёт изучения современной поэзии. Этим сейчас занимаются, но идёт поток, сель, и с ним справиться трудно. Я общалась с Данилой Давыдовым, он является современным исследователем стихов. Наука этим озабочена и изучает, в общем-то. Дело идёт.
Так вот, Данила Михайлович, как и его коллеги-предшественники вроде В. Прокофьева, классифицирует так: фольклор, наив/примитив, примитивизм, и — внимание- пограничные явления. Типа одной ногой в поэзии, а второй ещё в примитиве.
Наука озабочена вопросом: может ли сегодня, когда все похвально грамотеы и сидят в Интернете, когда нет крестьянства и сословий, быть полноценный наив? Наив теряется, но примитив жив. Цитата Данила Давыдова: «Сколько угодно!»
Как классифицировать. Вот Давыдов с коллегами и выводят методологию.
Меня в университете учили вести анализ так, если вкратце: выявить своеобразие лексики, выявить своеобразие синтаксиса, выявить композицию — типа в какую фигуру композиционно стремится текст. Затем разобрать приёмы выраз-ти и тропы и выявить в них композицию. Затем дать харак-ку композиции и соотнести с идеей автора. У автора-красавчиуа все будет гладенько, без несуразностей вроде «хотел одно, получилось другое».
Давыдов считает, что показатель примитива — когда автор не в курсе, что в итоге написал и как. Это «наивный автор» (термин). Чем выше «осознанностт», тем выше качество. Талант мы не анализируем))) Если есть талант, то, значит, извольте всё гармонично и остроумно композиционно оформить, чтобы тематика, проблематика и пафос вливались в идейное содержание. Классика это «разъятие на детали» выдерживает, примитив крошится.
С пограничными вещами сложнее.
Сам Давыдов пишет примитивизм, почитайте, прикольно. У него «стихи в прозе», подражание народу.
Про биоэтику очень интересно! Буду рада прочитать больше, пишите, коллега, будем общаться.
Я ерепенюсь.))
Я искренне волнуюсь, что грубые (которые могут залезть с ногами на бабочку поэтиного сердца, которые ложут на литавры, причём даже не любовь) могут занять место, и за их спинами изящное потеряется. Я всерьёз волнуюсь из-за этого уже давно. Как почитала Булгакова, так и пошло.)) Я боюсь, что Шариковы займут комнаты, что объявят профессоров профанами, кошек выставят вне закона и будут править. Я волнуюсь за Россию. И за мир тоже. Можно подшучивать над таким волнением: ой, да не пропадёт без тебя Россия! Можешь отпустить — небось не рухнет без тебя и проч.
Недавний пример — Пушкинский бал. Не литература, но близко. Его провели люди, далёкие от чистого вкуса, от истинного аристократизма. Можно говорить, что аристократищм теперь принадлежит всем, что это толерантность, что даже деревенская баба (термин) прекрасна. Прекрасна по-своему, безусловно. Но назвали-то бал Пушкинским, а не деревенским. Стразовой бал — тоже вариант, но назвали не так. И новые поколения учатся у этого, начинают считать это аристократизмом, подменяют в «библиотеке попятий» истинное понятие изящества и пушкинской простоты тем, которое им показало коммерческое искусство.
И в итоге будет как в фильмах про ловкое воровство бриллианта: его подменят на подставке голограммой или стекляшкой. А если выглядит так же, то зачем нам (им) настоящее?
PS А «Доктор Живаго»?! Ведь его вытеснить, вытеснить из столовой на кухню. Вот и не ерепенься… Хотя, может, и начинай он ерепениться, вм5 рано вытеснили бы? Но лучше с борьбой, чем с молчаливо попустительства.
Если родился композитором и в голову приходят небесные мелодии концертов, то безнравственно их не записывать и вместо того отдавать время земным делам.
Интересно, что о большой ответственности большой литературы недавно писала и Нина Ягодинцева:
«Литература сегодня разбита, разделена на множество драгоценных, но малых в масштабе нашей большой страны дел. Но большой стране нужна большая литература. А большой литературе жизненно необходим Большой стиль. В рамках Большого стиля мы чувствуем себя не потребителями благ или обделенными страдальцами — мы осмысливаем, действуем и создаём свою жизнь с пониманием всей громадной ответственности перед Богом, Родиной и собой. А Большая литература осознает это первой.
Картинок не будет — слово должно снова стать сильнее картинки.»
Просто вопрос универсальный, подходит ко всем (кроме миллиардеров, видимо).
Лучше сказать мало, но хорошо? Ну, сказать много и хорошо — тоже вариант.)