Спасибо. Просто мы жили всегда в частных домах, и комнат было достаточно. Сундук стоял в маминой спальне вместо комода и никому не мешал. Он был застелен покрывалом, и на нём было удобно гладить. Возможно, поэтому у нас никогда не было в доме гладильной доски. По сравнению с сундуком она казалась слишком хлипкой и не вызывала доверия. Так и не купили))
Сундук Отец моей мамы погиб на войне, а мать осталась калекой, повредив правую руку при работах на железной дороге. Поэтому практически всё приданое мама изготавливала себе сама. От былого благополучия ей остались только швейная машинка и сундук. Чтобы можно было как-то зарабатывать, мама выучилась шитью у знакомой портнихи. В тяжёлое послевоенное время это спасло маму и бабушку от голода. Прекрасно понимая, что «бесприданницу» с больной матерью мало кто захочет взять в жёны, мама старательно пополняла запасы сундука. Время шло, женихи действительно не появлялись. Поэтому времени на подготовку приданого было предостаточно. Когда мама выросла и устроилась на работу, с каждой зарплаты что-то покупалось и для сундука. Однажды жених всё-таки нашёлся. Это был мой папа, готовый взять весёлую хохотушку даже и без приданого. Мама переехала к мужу вместе с матерью, любимой швейной машинкой и драгоценным сундуком. Поэтому я знакома с этим деревянным монстром с самого рождения. Много раз мы с братом пробовали силы, пытаясь сдвинуть его с места – напрасный труд. Летом мама вывешивала всё содержимое монстра на просушку, и я с удовольствием перебирала невиданные богатства. Это были простенькие белые занавесочки с вышивкой «ришелье», широкие подзоры для кроватей, связанные крючком, вязанная крючком скатерть, наволочки с ажурными вязаными вставками, домотканые белые полотенца с вышивкой крестом и гладью, также дополнительно украшенные вязаными кружевами. Были там и несколько скатертей, но уже купленных – жёлтая плюшевая с кистями, светло-жёлтая льняная с вытканными цветами, и ещё мягкая шерстяная, бело-синяя, с короткой бахромой, похожая на плед. Количество нового белого постельного белья, собранного в сундуке, было таким, что до самого моего замужества семья из пяти человек никогда не покупала дополнительных комплектов. Многоцветье «павловских» платков я рассматривала с таким же восторгом, как ёлочные украшения. Обожала завязывать эти платки в виде сарафана и крутиться перед зеркалом. Но больше всего меня привлекал неистово-пёстрый мягкий головной шарф, напоминающий то ли всполохи радуги, то ли перья павлина… Он был настолько ярким и разноцветным, что все другие вещи, даже расписные платки, уходили на второй план. Меня восхищало необычное переплетение цветных нитей шарфа, которое и создавало эти невероятные переливы цвета. Но мама его никогда не носила, предпочитая платки – белые или белые в цветочек. Были в сундуке и другие богатства. Там же лежала старинная потемневшая брошка в виде трёх сплетённых колец с множеством прозрачных камешков, два из которых выпали. Только много лет спустя, уже будучи взрослой, я разглядела, что брошка – серебряная. Там же лежали жемчужные бусы и папина электробритва. А на самом дне лежали секретные свёртки, которые мама убирала заранее, перед тем, как начать потрошить содержимое сундука. Но мы прекрасно знали, что там были мамины золотые серёжки, папино обручальное кольцо, документы и деньги. А что, неплохое местечко! Нагруженный доверху сундук сложно было вынести даже двоим здоровым мужчинам. А закрывался он на замок, продетый через кованую скобу. Семья много раз меняла место жительства, при переездах приходилось оставлять много вещей и мебели, но мамина швейная машинка и старый бабушкин сундук всегда переезжали с нами. Выйдя замуж, я уехала, хранителем сундука и швейной машинки остался брат. В семье моего мужа тоже есть сундук, но не такой шикарный и большой, как мамин. И да, ему так и не нашлось места в доме. Из-за невзрачного вида. Но в моих планах исправить это недоразумение и подарить старожилу новую жизнь. Чтобы привести задумку в исполнение я пока тренируюсь на картоне. И вот что из этого получается:
То есть можно любую критику писать, если она в стихах? Ирония в словах запрещена, а эпиграммой — можно? Так вроде мы с Виталиной объяснили, что эпиграмма вдесятеро страшнее любой критики. Соответственно, этот жанр просто не для «школы», стоило бы где-то в беседке это обсуждать. А то получилось, что человек пришёл оттачивать мастерство иронии, язвительности, сарказма и высокомерия в тему, где всё это категорически запрещено.
Я тоже подумала, что мужчина писал. Сдержанно и выверенно. Написано хорошо, и понятно о чём. Да, красиво писать эпиграммы — неплохое умение в кругах равных тебе авторов, чтобы поязвить над менее одарёнными или начинающими. Но стоит ли возводить эпиграмму в почитаемый жанр, если даже этой теме она не годна по условиям: «необходимо убрать эмоциональную составляющую (иронию, сарказм, высокомерие и т.д.)» — ведь она как раз и выражает иронию, сарказм и высокомерие. В руках талантливого поэта эпиграмма становится страшным оружием против того, на кого направлена, и причиняет много боли и унижения. Знавала я одну даму с невероятной отточенностью слога, когда объект ревел от унижения, а забанить даму было невозможно, поскольку все, кто непричастен, считали эти её стихи восхитительными, и не видели в них подвоха. Это был высший пилотаж эпиграмм. Достижение???
КЛОУНЕССА-ЛУНА Посмотрите в окно — от свободы пьяна Распахнула свой лик клоунесса-луна. Её смелость и мне душу страхом пьянит— Я не знаю, надёжны ль канаты орбит?
Балансируя, ходит по небу кольцом, Отпуская улыбки широким лицом. И в окошко ко мне заглянуть норовит— Удивляется: сколько ж поэтов не спит!!!
По канату скользя от темна до светла, Весь талант цирковой для стихов отдала. Но коль лик засверкал, дарит блеск, а не свет— У кого-то в душе умирает поэт.
Тот уже не поэт, кому блеском своим Показалась луна вдруг рублём золотым…
МЕЧТАЮ Томно мечтаю в последнее время о чём-то странном: Плыть по течению под дуновением ветерка, Сверху с улыбкой взирая на все города и страны, Тихо лететь, уложив своё тело на облака.
Робко мечтаю надолго забыть о земном и бренном, Ветер, как длинные волосы, путает мыслей нить. Носятся души мечтателей томных по всей вселенной, Много людей их обратно на землю хотят спустить.
Часто мечтаю парить над землёю на белых крыльях, К солнцу стремясь на восход, золотиться в его лучах. Если парящие люди вдруг сердце тебе открыли, Камень случайно не кинь в него ни наяву, ни в снах.
Вечно мечтаю, и мысли уносятся прямо в небо, Тают во тьме, оставляя мерцающий звёздный шлейф. Песни слагая, затейливо путаю быль и небыль, Что и самой не понять, это правда, иль хитрый блеф…
МЕЖДУ БЫЛЬЮ И НЕБЫЛЬЮ На границе были и небыли Я разыскиваю двери в рай. Словно стёклами запотелыми Скрыт обзор, и поди, узнай- Что есть правда, а что тут выдумка, Где тут явь, где полнейший бред. Мыслей вязь кружевами выткана, Ни конца, ни начала нет. Нет дороги, и нет тропиночки, Что меня привести должна. Словно вязкой покрыта тиною Безразличная тишина. Звуки глохнут в тумане небыти, То летят в небеса, звеня. Жадно тянутся руки нежити, Обжигаются об меня. Я как будто иду по лезвию, Слева ад, а направо — рай, Хорошо, коль вера железная, А колеблешься — выбирай! В жизни думы бывают разные, То задор, то печаль придёт. Светлых мыслей рисунок радужный Пусть меня за собой ведёт. Буду жить, отметая гадости, Не печалиться, не грустить, Чтоб по тропке добра и радости И других за собой вести.
Вы — мачо, рыцарь, кавалер, сама галантность, Умелец лаской покорять сердца всех дам. И свойственны и шарм и элегантность Вам, как и прочим мартовским котам! С ЮБИЛЕЕМ!!!
Ну, как я поняла из самого стихотворения, Ковачева была больна раком. Что это, если не тупик жизни и пустота? Вот страница с извещением о её смерти: agnivesti.ru/news10441 Спасибо за оценку перевода.
Виорика, благодарю сердечно за такой отзыв! Вы видите произведение, как я сама. Признаюсь, всё мистическое мне очень близко. И моя мама видела, и я сама периодически вижу вещие сны. И тоже верю, что случайности — неслучайны! Просто на бегу мы стараемся их не замечать, или, если и заметили, отметать за ненадобностью — некогда! Многие считают подобные «озарения» надуманными и пустыми. Но ведь чаще всего и не проверяют. А вот если бы поверили и проверили, в мире стало бы намного больше волшебного и чудесного.
Теперь о переводе с болгарского. Трудность состояла в том, чтобы русскими словами сохранить ритм, написанный болгарскими словами. Поскольку языки всё же схожи, это для меня оказалось не слишком сложно для первого стихотворения. Во втором вы видите у меня смену ритма в разных четверостишиях. Это из-за того, что я не везде уловила чёткий ритм и в варианте автора. Пыталась соответствовать. Возможно также, что это произошло потому, что я не знаю, куда ставятся ударения в болгарском варианте, и я неверно где-то что-то прочла. Трудностью стало также незнание самого автора. Из двух стихотворений не очень-то поймёшь стиль автора, склонность к каким-то образам, его состояние души. По строкам первого стихотворения видна рваность мыслей, смятение, резкость суждений, отсутствие логики повествования. Переведя первое стихотворение так, как поняла, я перевела второе. На переводе второго автор стал ближе и понятнее. Стала понятна суть то взрывного, то усталого темперамента. И тогда я вернулась к первому стихотворению и переделала его, используя новые открывшиеся знания, понимание душевных всплесков автора. Сложнее всего дались последние 4 строки второго стихотворения. Там видно, что строки стоят не так, как у автора. Но там заложен весь смысл, и никак нельзя было менять слова автора, чтобы уложиться в ритм. Пришлось выкрутить по-другому — поменять не сами слова, а их место в четверостишии.
Отец моей мамы погиб на войне, а мать осталась калекой, повредив правую руку при работах на железной дороге. Поэтому практически всё приданое мама изготавливала себе сама. От былого благополучия ей остались только швейная машинка и сундук. Чтобы можно было как-то зарабатывать, мама выучилась шитью у знакомой портнихи. В тяжёлое послевоенное время это спасло маму и бабушку от голода. Прекрасно понимая, что «бесприданницу» с больной матерью мало кто захочет взять в жёны, мама старательно пополняла запасы сундука. Время шло, женихи действительно не появлялись. Поэтому времени на подготовку приданого было предостаточно. Когда мама выросла и устроилась на работу, с каждой зарплаты что-то покупалось и для сундука.
Однажды жених всё-таки нашёлся. Это был мой папа, готовый взять весёлую хохотушку даже и без приданого. Мама переехала к мужу вместе с матерью, любимой швейной машинкой и драгоценным сундуком. Поэтому я знакома с этим деревянным монстром с самого рождения. Много раз мы с братом пробовали силы, пытаясь сдвинуть его с места – напрасный труд.
Летом мама вывешивала всё содержимое монстра на просушку, и я с удовольствием перебирала невиданные богатства. Это были простенькие белые занавесочки с вышивкой «ришелье», широкие подзоры для кроватей, связанные крючком, вязанная крючком скатерть, наволочки с ажурными вязаными вставками, домотканые белые полотенца с вышивкой крестом и гладью, также дополнительно украшенные вязаными кружевами. Были там и несколько скатертей, но уже купленных – жёлтая плюшевая с кистями, светло-жёлтая льняная с вытканными цветами, и ещё мягкая шерстяная, бело-синяя, с короткой бахромой, похожая на плед. Количество нового белого постельного белья, собранного в сундуке, было таким, что до самого моего замужества семья из пяти человек никогда не покупала дополнительных комплектов.
Многоцветье «павловских» платков я рассматривала с таким же восторгом, как ёлочные украшения. Обожала завязывать эти платки в виде сарафана и крутиться перед зеркалом. Но больше всего меня привлекал неистово-пёстрый мягкий головной шарф, напоминающий то ли всполохи радуги, то ли перья павлина… Он был настолько ярким и разноцветным, что все другие вещи, даже расписные платки, уходили на второй план. Меня восхищало необычное переплетение цветных нитей шарфа, которое и создавало эти невероятные переливы цвета. Но мама его никогда не носила, предпочитая платки – белые или белые в цветочек.
Были в сундуке и другие богатства. Там же лежала старинная потемневшая брошка в виде трёх сплетённых колец с множеством прозрачных камешков, два из которых выпали. Только много лет спустя, уже будучи взрослой, я разглядела, что брошка – серебряная. Там же лежали жемчужные бусы и папина электробритва. А на самом дне лежали секретные свёртки, которые мама убирала заранее, перед тем, как начать потрошить содержимое сундука. Но мы прекрасно знали, что там были мамины золотые серёжки, папино обручальное кольцо, документы и деньги. А что, неплохое местечко! Нагруженный доверху сундук сложно было вынести даже двоим здоровым мужчинам. А закрывался он на замок, продетый через кованую скобу.
Семья много раз меняла место жительства, при переездах приходилось оставлять много вещей и мебели, но мамина швейная машинка и старый бабушкин сундук всегда переезжали с нами. Выйдя замуж, я уехала, хранителем сундука и швейной машинки остался брат.
В семье моего мужа тоже есть сундук, но не такой шикарный и большой, как мамин. И да, ему так и не нашлось места в доме. Из-за невзрачного вида. Но в моих планах исправить это недоразумение и подарить старожилу новую жизнь. Чтобы привести задумку в исполнение я пока тренируюсь на картоне. И вот что из этого получается:
Корявый слог коробит душу,
Ни рифмы, ни размера нет.
Я прозу почитаю лучше-
И смысл имеет, и сюжет…
Простите, но после таких «разрешённых» эпиграмм полсайта разбежится. Эпиграммы — это больно!
А к правилам я претензий не имею. Вопрос к их применению.
Соответственно, этот жанр просто не для «школы», стоило бы где-то в беседке это обсуждать. А то получилось, что человек пришёл оттачивать мастерство иронии, язвительности, сарказма и высокомерия в тему, где всё это категорически запрещено.
Написано хорошо, и понятно о чём.
Да, красиво писать эпиграммы — неплохое умение в кругах равных тебе авторов, чтобы поязвить над менее одарёнными или начинающими.
Но стоит ли возводить эпиграмму в почитаемый жанр, если даже этой теме она не годна по условиям: «необходимо убрать эмоциональную составляющую (иронию, сарказм, высокомерие и т.д.)» — ведь она как раз и выражает иронию, сарказм и высокомерие.
В руках талантливого поэта эпиграмма становится страшным оружием против того, на кого направлена, и причиняет много боли и унижения. Знавала я одну даму с невероятной отточенностью слога, когда объект ревел от унижения, а забанить даму было невозможно, поскольку все, кто непричастен, считали эти её стихи восхитительными, и не видели в них подвоха. Это был высший пилотаж эпиграмм. Достижение???
Посмотрите в окно — от свободы пьяна
Распахнула свой лик клоунесса-луна.
Её смелость и мне душу страхом пьянит—
Я не знаю, надёжны ль канаты орбит?
Балансируя, ходит по небу кольцом,
Отпуская улыбки широким лицом.
И в окошко ко мне заглянуть норовит—
Удивляется: сколько ж поэтов не спит!!!
По канату скользя от темна до светла,
Весь талант цирковой для стихов отдала.
Но коль лик засверкал, дарит блеск, а не свет—
У кого-то в душе умирает поэт.
Тот уже не поэт, кому блеском своим
Показалась луна вдруг рублём золотым…
МЕЧТАЮ
Томно мечтаю в последнее время о чём-то странном:
Плыть по течению под дуновением ветерка,
Сверху с улыбкой взирая на все города и страны,
Тихо лететь, уложив своё тело на облака.
Робко мечтаю надолго забыть о земном и бренном,
Ветер, как длинные волосы, путает мыслей нить.
Носятся души мечтателей томных по всей вселенной,
Много людей их обратно на землю хотят спустить.
Часто мечтаю парить над землёю на белых крыльях,
К солнцу стремясь на восход, золотиться в его лучах.
Если парящие люди вдруг сердце тебе открыли,
Камень случайно не кинь в него ни наяву, ни в снах.
Вечно мечтаю, и мысли уносятся прямо в небо,
Тают во тьме, оставляя мерцающий звёздный шлейф.
Песни слагая, затейливо путаю быль и небыль,
Что и самой не понять, это правда, иль хитрый блеф…
МЕЖДУ БЫЛЬЮ И НЕБЫЛЬЮ
На границе были и небыли
Я разыскиваю двери в рай.
Словно стёклами запотелыми
Скрыт обзор, и поди, узнай-
Что есть правда, а что тут выдумка,
Где тут явь, где полнейший бред.
Мыслей вязь кружевами выткана,
Ни конца, ни начала нет.
Нет дороги, и нет тропиночки,
Что меня привести должна.
Словно вязкой покрыта тиною
Безразличная тишина.
Звуки глохнут в тумане небыти,
То летят в небеса, звеня.
Жадно тянутся руки нежити,
Обжигаются об меня.
Я как будто иду по лезвию,
Слева ад, а направо — рай,
Хорошо, коль вера железная,
А колеблешься — выбирай!
В жизни думы бывают разные,
То задор, то печаль придёт.
Светлых мыслей рисунок радужный
Пусть меня за собой ведёт.
Буду жить, отметая гадости,
Не печалиться, не грустить,
Чтоб по тропке добра и радости
И других за собой вести.
И как вишенка на торте — Сайта украшение!!!
С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!!!
Умелец лаской покорять сердца всех дам.
И свойственны и шарм и элегантность
Вам, как и прочим мартовским котам!
С ЮБИЛЕЕМ!!!
Спасибо за оценку перевода.
Иль на радость, иль на беду
Выпал месяц февраль суровым.
Меж сугробов, устав, бреду
В настроении февралёвом.
Зимний город угрюм и глух,
Вьюга стелет вокруг перины,
В тишине ублажает слух
Тихим посвистом снегириным.
Вечным кажется этот снег –
Неподвижный, беззвучно-белый,
Словно жизни закончен бег,
Всё замёрзло, заледенело.
Мы и холод переживём,
И морозной зимы затеи.
Непременно за февралём,
Знаем, тотчас же замартеет!
Признаюсь, всё мистическое мне очень близко. И моя мама видела, и я сама периодически вижу вещие сны. И тоже верю, что случайности — неслучайны!
Просто на бегу мы стараемся их не замечать, или, если и заметили, отметать за ненадобностью — некогда! Многие считают подобные «озарения» надуманными и пустыми. Но ведь чаще всего и не проверяют. А вот если бы поверили и проверили, в мире стало бы намного больше волшебного и чудесного.
Трудность состояла в том, чтобы русскими словами сохранить ритм, написанный болгарскими словами. Поскольку языки всё же схожи, это для меня оказалось не слишком сложно для первого стихотворения. Во втором вы видите у меня смену ритма в разных четверостишиях. Это из-за того, что я не везде уловила чёткий ритм и в варианте автора. Пыталась соответствовать. Возможно также, что это произошло потому, что я не знаю, куда ставятся ударения в болгарском варианте, и я неверно где-то что-то прочла.
Трудностью стало также незнание самого автора. Из двух стихотворений не очень-то поймёшь стиль автора, склонность к каким-то образам, его состояние души. По строкам первого стихотворения видна рваность мыслей, смятение, резкость суждений, отсутствие логики повествования. Переведя первое стихотворение так, как поняла, я перевела второе. На переводе второго автор стал ближе и понятнее. Стала понятна суть то взрывного, то усталого темперамента. И тогда я вернулась к первому стихотворению и переделала его, используя новые открывшиеся знания, понимание душевных всплесков автора.
Сложнее всего дались последние 4 строки второго стихотворения. Там видно, что строки стоят не так, как у автора. Но там заложен весь смысл, и никак нельзя было менять слова автора, чтобы уложиться в ритм. Пришлось выкрутить по-другому — поменять не сами слова, а их место в четверостишии.