В русской частушке очень много символики. Так, каждый цвет имеет своё значение. Например, красный — цвет силы, а жёлтый — измены. Не ходи ко мне, Ванюша, с жёлтыми цветами. Мою ревность не заглушишь сладкими речами.
Тут главное с остротой не переборщить. Частушки ведь бывают и лирические, и плясовые, и «страдательные», и остро социальные. Хотелось бы разные жанры увидеть.
Друзья! Уважаемые участники конкурса! В адрес оргкомитета поступило письмо от болгарской поэтессы Екатерины Пенчевой. Госпожа Пенчева пишет: «Много се радвам, че Инна Начарова е изпратила моите скромни стихове за конкурса в неин превод.Ако имам вдъхновение и смелост, може да опитам да участвам в конкурса. Всичко хубаво! Удачи и вдохновение! Здраве и късмет!» — «Я очень рада, что Инна Начарова представила на конкурс переводы моих скромных стихов. Если меня посетит вдохновение, я тоже осмелюсь принять участие в конкурсе. Желаю всего наилучшего, удачи, вдохновения и здоровья».
Ирина, спасибо вам, что сняли маску! что сделали первой этот смелый шаг — представить свой рассказ на открытое обсуждение! что поделились с нами мыслями и эмоциями, которые вложили в своё произведение. Мы сегодня долго спорили с Анной о финальной части рассказа, о том, что автор подразумевает под словами«Положите меня спать в сирени». Ваш комментарий разрешил наш спор — права была Анна, мне показалось, что речь всё таки не об уходе, а о желании во сне среди сирени унестись в счастливое прошлое. Рада, что с пятью листочками я угадала:) Что хочу ещё добавить, прочитав ваши объяснения о природных особенностях вашего края. Возможно, достаточно добавить одну фразу об этом, и все сомнения читателя будут развеяны. Надеюсь, что, вдохновлённые вашим примером, найдутся и другие смельчаки со своими рассказами для рубрики «Рецензии. Семинары по прозе Анны Даниловой».
Друзья! Сегодня у нас последний день открытого обсуждения на семинаре прозы. Сложно что-то добавить к подробному профессиональному разбору ведущей рубрики Анны Даниловой. Но если у кого-то есть свои соображения, вопросы — как к автору, так и к нашим мэтрам, — высказывайтесь! Не знаю, снимет ли наш автор маску?
Милая Виктория! Повторю здесь свои слова: Когда из книги прорастает Слово, как цветок, позволяющий всем нам насладиться его ароматом, мы порой не задумываемся о Садовнике, который его создал. С днём рождения, дорогая Виктория, неутомимый садовник, дарящий нам целые букеты своего вдохновения! Пусть родник, питающий сад твоего творчества, никогда не иссякнет!
Тамара, именно анонимность делает обсуждение объективным. Потому что участники не стараются угодить другу-приятелю ненужной лестью, для них нет разницы — написан текст мэтром или начинающим автором.
Поделюсь своим первым впечатлением. Именно первым, потому что поняла, что надо будет перечитать рассказ, возможно — не один раз. А пока — замечания к деталям, которые зацепили внимание. Надеюсь, в конце обсуждения автор сможет их пояснить. Смешение времён года и природных явлений. Сирень обычно цветёт в мае. При этом её цветение редко совпадает с появлением первоцветов, обычно в это время уже цветут ландыши. Самые поздние сорта цветут в начале июня. В рассказе же (хотя весна и запоздала) охвачен период от таяния снега до жаркого июля, и всё это время сирень цветёт. Либо это необычное природное явление, либо речь всё-таки не о реальной сирени, а о каких-то воспоминаниях автора, которые он проносит сквозь времена года. Но меня это запутало:)
Так же как и пятилистники сиреневых цветочков. Обычный цветочек имеет четыре лепестка, найти пятилистиковый — счастливая примета, кто из нас не искал такие и не съедал, загадав желание? Это снова навело меня на мысль — та сирень, что описана в рассказе, не существует, а снится автору в счастливом сне, полном воспоминаний детства. Потому и название такое «говорящее»: Положите меня спать в сирени. К детству нас отсылает и неоднократное напоминание о зародышах. Слово не слишком лиричное, для меня несколько противоречащее с общей картиной, нарисованной автором. Как будто вторгается что-то чужеродное, приземлённое... Так в процессе анализа своих первых ощущений я пришла к выводу, что речь в рассказе именно о снах. И тогда все несуразности встали на свои места. И смешение времён года, и «счастливые» соцветия, и детали. которые память автора выхватывает из череды сновидений — старый таз, качели, скрип крыльца... Но это мои личные ощущения, задумка автора могла отличаться, а ваши ощущения от рассказа — будут совсем другими. Давайте делиться!
Уважаемая Марина! Две ваши работы объединены в одну публикацию и приняты на конкурс. Если вы хотите добавить ещё один перевод, то дополните им существующую публикацию через редактирование. Желаем удачи!
Надежда, дорогая, сердечно благодарю за добрые слова в адрес нашей Угадай-ки! Как видишь, мы начали готовиться ко Дню ВМФ заранее. А в закромах нашего сайта столько таится сокровищ, столько красивых строк и строф — хотелось бы, чтобы они зазвучали в полный голос.
Видно, дело в маме -
Не пускает сыновей
На гулянку с нами!
Эээх!
Голубые глазки.
Надоело, право, слушать
Про любовь мне сказки.
Здесь голубой — цвет сомнения:)
Не ходи ко мне, Ванюша,
с жёлтыми цветами.
Мою ревность не заглушишь
сладкими речами.
Я сегодня занята.
Юбку красную из плюша
Шью на митинг РККА.
Мы сегодня долго спорили с Анной о финальной части рассказа, о том, что автор подразумевает под словами«Положите меня спать в сирени». Ваш комментарий разрешил наш спор — права была Анна, мне показалось, что речь всё таки не об уходе, а о желании во сне среди сирени унестись в счастливое прошлое.
Рада, что с пятью листочками я угадала:)
Что хочу ещё добавить, прочитав ваши объяснения о природных особенностях вашего края. Возможно, достаточно добавить одну фразу об этом, и все сомнения читателя будут развеяны.
Надеюсь, что, вдохновлённые вашим примером, найдутся и другие смельчаки со своими рассказами для рубрики «Рецензии. Семинары по прозе Анны Даниловой».
Смешение времён года и природных явлений. Сирень обычно цветёт в мае. При этом её цветение редко совпадает с появлением первоцветов, обычно в это время уже цветут ландыши. Самые поздние сорта цветут в начале июня. В рассказе же (хотя весна и запоздала) охвачен период от таяния снега до жаркого июля, и всё это время сирень цветёт. Либо это необычное природное явление, либо речь всё-таки не о реальной сирени, а о каких-то воспоминаниях автора, которые он проносит сквозь времена года. Но меня это запутало:)
Так же как и пятилистники сиреневых цветочков. Обычный цветочек имеет четыре лепестка, найти пятилистиковый — счастливая примета, кто из нас не искал такие и не съедал, загадав желание? Это снова навело меня на мысль — та сирень, что описана в рассказе, не существует, а снится автору в счастливом сне, полном воспоминаний детства. Потому и название такое «говорящее»: Положите меня спать в сирени.
К детству нас отсылает и неоднократное напоминание о зародышах. Слово не слишком лиричное, для меня несколько противоречащее с общей картиной, нарисованной автором. Как будто вторгается что-то чужеродное, приземлённое...
Так в процессе анализа своих первых ощущений я пришла к выводу, что речь в рассказе именно о снах. И тогда все несуразности встали на свои места. И смешение времён года, и «счастливые» соцветия, и детали. которые память автора выхватывает из череды сновидений — старый таз, качели, скрип крыльца...
Но это мои личные ощущения, задумка автора могла отличаться, а ваши ощущения от рассказа — будут совсем другими. Давайте делиться!
I
На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.
Быстрокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель,
Чья не пылью затерянных хартий,
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь.
И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт.
Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так, что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.
Пусть безумствует море и хлещет,
Гребни волн поднялись в небеса, — Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса.
Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд,
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат.
Меткой пулей, острогой железной
Настигать исполинских китов
И приметить в ночи многозвездной
Охранительный свет маяков?
II
Вы все, паладины Зеленого Храма,
Над пасмурным морем следившие румб,
Гонзальво и Кук, Лаперуз и де Гама,
Мечтатель и царь, генуэзец Колумб!
Ганнон Карфагенянин, князь Сенегамбий,
Синдбад-Мореход и могучий Улисс,
0 ваших победах гремят в дифирамбе
Седые валы, набегая на мыс!
А вы, королевские псы, флибустьеры,
Хранившие золото в темном порту,
Скитальцы арабы, искатели веры
И первые люди на первом плоту!
И все, кто дерзает, кто хочет, кто ищет,
Кому опостылели страны отцов,
Кто дерзко хохочет, насмешливо свищет,
Внимая заветам седых мудрецов!
Как странно, как сладко входить в ваши грезы,
Заветные ваши шептать имена,
И вдруг догадаться, какие наркозы
Когда-то рождала для вас глубина!
И кажется — в мире, как прежде, есть страны,
Куда не ступала людская нога,
Где в солнечных рощах живут великаны
И светят в прозрачной воде жемчуга.
С деревьев стекают душистые смолы,
Узорные листья лепечут: «Скорей,
Здесь реют червонного золота пчелы,
Здесь розы краснее, чем пурпур царей!»
И карлики с птицами спорят за гнезда,
И нежен у девушек профиль лица…
Как будто не все пересчитаны звезды,
Как будто наш мир не открыт до конца!
III
Только глянет сквозь утесы
Королевский старый форт,
Как веселые матросы
Поспешат в знакомый порт.
Там, хватив в таверне сидру,
Речь ведет болтливый дед,
Что сразить морскую гидру
Может черный арбалет.
Темнокожие мулатки
И гадают, и поют,
И несется запах сладкий
От готовящихся блюд.
А в заплеванных тавернах
От заката до утра
Мечут ряд колод неверных
Завитые шулера.
Хорошо по докам порта
И слоняться, и лежать,
И с солдатами из форта
Ночью драки затевать.
Иль у знатных иностранок
Дерзко выклянчить два су,
Продавать им обезьянок
С медным обручем в носу.
А потом бледнеть от злости
Амулет зажать в пылу,
Вы проигрывая в кости
На затоптанном полу.
Но смолкает зов дурмана,
Пьяных слов бессвязный лет,
Только рупор капитана
Их к отплытью призовет.
IV
Но в мире есть иные области,
Луной мучительной томимы.
Для высшей силы, высшей доблести
Они навек недостижимы.
Там волны с блесками и всплесками
Непрекращаемого танца,
И там летит скачками резкими
Корабль Летучего Голландца.
Ни риф, ни мель ему не встретятся,
Но, знак печали и несчастий,
Огни святого Эльма светятся,
Усеяв борт его и снасти.
Сам капитан, скользя над бездною,
За шляпу держится рукою,
Окровавленной, но железною,
В штурвал вцепляется — другою.
Как смерть, бледны его товарищи,
У всех одна и та же дума.
Так смотрят трупы на пожарище,
Невыразимо и угрюмо.
И если в час прозрачный, утренний
Пловцы в морях его встречали,
Их вечно мучил голос внутренний
Слепым предвестием печали.
Ватаге буйной и воинственной
Так много сложено историй,
Но всех страшней и всех таинственней
Для смелых пенителей моря -
О том, что где-то есть окраина -
Туда, за тропик Козерога! -
Где капитана с ликом Каина
Легла ужасная дорога.