Елена, спасибо! только вот сейчас ещё задумалась — есть такой жанр — прозаическая миниатюра. Как провести эту тонкую грань между верлибром и прозаической миниатюрой?
Уважаемая Елена Владиславовна! Полностью согласна с Вашим мнением, нам писать в строгой рифме привычнее и легче, но иногда можно и отступить с проторённого пути и попробовать что-то новое!
Практически полностью согласен, для меня есть любимые настоящие поэты прозы, которых я просто отношу к поэтам, хотя они прозаики, это, к примеру, Сервантес, Дорроти Даннет.
Выскажу свои рассуждения. Субъективные, разумеется. Верлибр для меня находится между поэзией и прозой. Между этими двумя «полюсами» нет жёсткого противопоставления и есть как полутона, так и четвертинки. Я иногда оперирую такими понятиями, как «поэтическая проза» (скорее поэзия, чем проза) и «прозаический стих» (скорее, проза, чем поэзия. Первое слово сильнее второго).
Существует три ПЕРВИЧНЫХ признака поэзии, отличающий его от прозы: от более важного к менее важному. 1. Метафоричность (насыщенность стиха метафорами); 2. Размер и ритм; 3. Рифма.
В классическом понимании поэзии, в силлабо-тонике, все три первичных признака должны присутствовать. Если отсутствует хотя бы один из них (или сразу два), но присутствуют другие (или один из них), то такое произведение оказывается в промежуточном состоянии между поэзией и прозой. Слишком метафоричная проза — это поэтическая проза. Её пример можно увидеть у М.А. Булгакова в начале 2 главы «Понтий Пилат», а именно — в описании Ершалаима (уверен, что все знают, о каком произведении идёт речь). ОЧЕНЬ бедные по метафоричности (или вообще без метафор) организованные по размеру и ритму рифмованные строки — это прозаический стих (организованная проза в форме стиха). Как правило — это конкретно описанный какой-то бытовой сюжет с минимумом прилагательных и преимуществом глаголов. Так вот, верлибр я понимаю, как поэтическую прозу. Его выбор особенно оправдан, когда в стихах нужны именно строки действия или последовательность операций. Благодаря верлибру это сделать намного проще, чем искать рифмы к заданным словам, заранее определённых на это место. Другой вариант — эмоциональный стих. Зашкаливающие в строках эмоции непросто организовать и мелькает мысль: «А надо ли?». Верлибр — это ещё и дитё футуризма, анархический стих, который расцвёл в России в начале XX века. Кто-то, как А.Е. Кручёных, пишет в духе «Дыр бул щил», кто-то отказывается от рифмы, а кто-то — от размера. Да, верлибр — это ещё и эксперимент.
Наша уважаемая Елена Владиславовна пишет, что «верлибр довольно сложный жанр, писать в котором можно, только в совершенстве владея основами стихосложения и чувствуя слово». Но я, скорее, не соглашусь с этим. Наоборот, верлибр — это упрощённый вариант поэзии, особенно для людей с образным мышлением. Там только оно и требуется — богатство образного мышления, которое надо отправлять в полёт. В отношении того, как хорошо написан верлибр, мастерски или абы как судить крайне трудно, если он богат образами и имеет уловимую для читателя логику. Ну а людям, для которые вымучивают из себя метафоры, «тяжело их рожают», действительно, верлибры создавать гораздо труднее, чем классический стих.
Верлибры невозможно объективно оценить, в сто раз труднее, чем силлабо-тонический стих. Остаётся только чистый субъективизм: «мне нравится», «мне не нравится» или «мне никак» («не зашло»). Там лишь один критерий оценки — у кого богаче метафоричность (которую количественно тоже непросто подсчитать, да едва ли возможно вообще). Я не пишу верлибры, но и не порицаю других, кто их пишет. Отношусь к ним терпимо. Мне, человеку «правых взглядов» на искусство (и на жизнь, в целом :)) чужд футуризм, анархизм, даже в поэзии, а свобода и свободный стих должны иметь свои чёткие границы (этим, ограниченная рациональностью, выбором и ответственностью СВОБОДА отличается от безграничной ВОЛИ). У Верлибра границы слишком смутные, тем он меня и отталкивает. А что касается конкурсов, то я согласен, что должна быть отдельная номинация «неклассический стих» с расшифровкой. Туда же попадает и верлибр.
фиксировать ежесекундно простое мятое небо сиплый снег хрупкая лесная трава ледяная трава просыпайся время давать имена травам корням животным трогать тёплые звуки перекатывать на языке карамелькой обдирать нёбо до крови угадывать вкус иначе ничего не существует всё неправда
Не проба, это ироничное стихотворение написано пару десятилетий назад. Но суть не в в сложнее «писать в рифму», а сложнее «верлибр писать в рифму». А недавно написанный без иронии в радужной манере: Око Люче… ___________ «Пять веков назад и пять вперёд… ____________… То, что я — шиповник под окном» Юрий Лорес
Когти шиповника под окном, что смотрит на берег озера – ничто, если скверными иглами льда у кромки прибоя ковыряется ветер, И касается острым лезвием, простывшего от разговоров, горла! Но колючий взгляд твоей ненаглядной Люче энно превосходит его околюченность. Юной своей любовью пронеси сквозь шипы наше общее личное счастье, почему-то… не слившееся однажды во единое будущее пять веков назад… Ещё пять…
Поль Элюар (пер. М. Ваксмахера) К стеклу прильнув лицом как скорбный страж А подо мной внизу ночное небо А на мою ладонь легли равнины В недвижности двойного горизонта К стеклу прильнув лицом как скорбный страж Ищу тебя за гранью ожиданья За гранью самого себя Я так тебя люблю что я уже не знаю Кого из нас двоих здесь нет.
Артюр Рембо (перевод М. Кудинова): С желтою гривой и глазами черного цвета, без родных и двора, этот идол во много раз благородней, чем мексиканская или фламандская сказка; его владенья – лазурь и дерзкая зелень – простираются по берегам, что были названы свирепо звучащими именами греков, кельтов, славян. На опушке леса, где цветы сновидений звенят, взрываются, светят, – девочка с оранжевыми губами и с коленями в светлом потопе, хлынувшем с луга; нагота, которую осеняют, пересекают и одевают радуги, флора, моря. Дамы, что кружат на соседних морских террасах; дети и великанши; великолепные негритянки в медно-зеленой пене; сокровища в рощах с тучной землей и в оттаявших садиках – юные матери и взрослые сестры с глазами, полными странствий, султанши, принцессы с манерами и в одеянье тиранок, маленькие чужестранки и нежно-несчастные лица. Какая скука, час «милого тела» и «милого сердца»!
Нам, привыкшим к классической силлабо-тонике, писать в рифму легче и проще. На самом деле, верлибр довольно сложный жанр, писать в котором можно, только в совершенстве владея основами стихосложения и чувствуя слово. Ведь в нём уже нельзя использовать второстепенные слова, слова — подпорки, которые в рифмованном стихе позволяют поддержать строку, ритм, размер. И, наверное, истинное мастерство верлибра состоит в том, чтобы каждое слово несло смысловую нагрузку и при этом сохранялась музыкальность и ритмичность стиха. Считается, что с помощью верлибра развивается особое писательское зрение. Для меня идеал верлибра — это Рембо и Элюар, а также поэты Серебряного века.
Например, вот это, хрестоматийное Александра Блока: Когда вы стоите на моем пути, Такая живая, такая красивая, Но такая измученная, Говорите все о печальном, Думаете о смерти, Никого не любите И презираете свою красоту — Что же? Разве я обижу вас?
О, нет! Ведь я не насильник, Не обманщик и не гордец, Хотя много знаю, Слишком много думаю с детства И слишком занят собой. Ведь я — сочинитель, Человек, называющий все по имени, Отнимающий аромат у живого цветка.
Сколько ни говорите о печальном, Сколько ни размышляйте о концах и началах, Все же, я смею думать, Что вам только пятнадцать лет. И потому я хотел бы, Чтобы вы влюбились в простого человека, Который любит землю и небо Больше, чем рифмованные и нерифмованные речи о земле и о небе.
Право, я буду рад за вас, Так как — только влюбленный Имеет право на звание человека.
Михаил, спасибо за «пробу пера» (?). Не соглашусь с Вами, что писать в рифму тяжелее, чем верлибром. В классической системе стихосложения всё определено, следуй только правилам
Верлибр, белый стих, свободный стих, стихотворение в прозе… не пишу так, но обожаю стих А. Блока «Она пришла с мороза»
Она пришла с мороза, Раскрасневшаяся, Наполнила комнату Ароматом воздуха и духов, Звонким голосом И совсем неуважительной к занятиям Болтовней. Она немедленно уронила на пол Толстый том художественного журнала, И сейчас же стало казаться, Что в моей большой комнате Очень мало места. Всё это было немножко досадно И довольно нелепо. Впрочем, она захотела, Чтобы я читал ей вслух «Макбета». Едва дойдя до пузырей земли, О которых я не могу говорить без волнения, Я заметил, что она тоже волнуется И внимательно смотрит в окно. Оказалось, что большой пестрый кот С трудом лепится по краю крыши, Подстерегая целующихся голубей. Я рассердился больше всего на то, Что целовались не мы, а голуби, И что прошли времена Паоло и Франчески. 1908 г.
Самое сложное в верли… Да, ну, его! Это длинное слово! Если уж отказываться, то от всего, В первую очередь не от формы, А от её названия! И это правильно, изысканно, закономерно. Вот и от Союза, т. е. от союза избавились – асиндетон по-умному. На свалку вместе с вышеозначенным! Но не закончена мысль… А если и от неё, сами знаете что сделать… Да и многоточия, как и остальные припинаки Что нет такого слова Теперь есть и вообще всё с маленькой буквы да кстати б у к в ы ти-ши-на однако мне хотелось бы закончить с чего я начал: Самое сложное в (ну, вы поняли в чём) Писать в рифму… … Вот и у меня не получилось. Но я поэт! Я свободен!!!
Вполне согласна с Вами, Любовь, морская волна гуляет, встречает, блистает, играет, расскажет… И зимой и летом она «свободна и вольна, с веселым задором, меняет оттенки, блаженства и неги полна, порою без отдыха, сна…» Спасибо за приятный и легкий стих.
Елена, спасибо!
Елена, спасибо!
только вот сейчас ещё задумалась — есть такой жанр — прозаическая миниатюра. Как провести эту тонкую грань между верлибром и прозаической миниатюрой?
Полностью согласна с Вашим мнением, нам писать в строгой рифме привычнее и легче, но иногда можно и отступить с проторённого пути и попробовать что-то новое!
С уважением, Хельга
Все счастливые семьи похожи друг на друга,
каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.
Все смешалось в доме Облонских.
Жена узнала, что муж был в связи с бывшею
в их доме француженкою-гувернанткой,
и объявила мужу,
что не может жить с ним в одном доме.
Положение это продолжалось уже третий день
и мучительно чувствовалось и самими супругами,
и всеми членами семьи,
и домочадцами.
Все члены семьи и домочадцы чувствовали,
что нет смысла в их сожительстве
и что на каждом постоялом дворе
случайно сошедшиеся люди
более связаны между собой,
чем они,
члены семьи и домочадцы
Облонских.
Верлибр для меня находится между поэзией и прозой. Между этими двумя «полюсами» нет жёсткого противопоставления и есть как полутона, так и четвертинки. Я иногда оперирую такими понятиями, как «поэтическая проза» (скорее поэзия, чем проза) и «прозаический стих» (скорее, проза, чем поэзия. Первое слово сильнее второго).
Существует три ПЕРВИЧНЫХ признака поэзии, отличающий его от прозы: от более важного к менее важному.
1. Метафоричность (насыщенность стиха метафорами);
2. Размер и ритм;
3. Рифма.
В классическом понимании поэзии, в силлабо-тонике, все три первичных признака должны присутствовать. Если отсутствует хотя бы один из них (или сразу два), но присутствуют другие (или один из них), то такое произведение оказывается в промежуточном состоянии между поэзией и прозой.
Слишком метафоричная проза — это поэтическая проза. Её пример можно увидеть у М.А. Булгакова в начале 2 главы «Понтий Пилат», а именно — в описании Ершалаима (уверен, что все знают, о каком произведении идёт речь).
ОЧЕНЬ бедные по метафоричности (или вообще без метафор) организованные по размеру и ритму рифмованные строки — это прозаический стих (организованная проза в форме стиха). Как правило — это конкретно описанный какой-то бытовой сюжет с минимумом прилагательных и преимуществом глаголов.
Так вот, верлибр я понимаю, как поэтическую прозу. Его выбор особенно оправдан, когда в стихах нужны именно строки действия или последовательность операций. Благодаря верлибру это сделать намного проще, чем искать рифмы к заданным словам, заранее определённых на это место. Другой вариант — эмоциональный стих. Зашкаливающие в строках эмоции непросто организовать и мелькает мысль: «А надо ли?».
Верлибр — это ещё и дитё футуризма, анархический стих, который расцвёл в России в начале XX века. Кто-то, как А.Е. Кручёных, пишет в духе «Дыр бул щил», кто-то отказывается от рифмы, а кто-то — от размера. Да, верлибр — это ещё и эксперимент.
Наша уважаемая Елена Владиславовна пишет, что «верлибр довольно сложный жанр, писать в котором можно, только в совершенстве владея основами стихосложения и чувствуя слово». Но я, скорее, не соглашусь с этим. Наоборот, верлибр — это упрощённый вариант поэзии, особенно для людей с образным мышлением. Там только оно и требуется — богатство образного мышления, которое надо отправлять в полёт. В отношении того, как хорошо написан верлибр, мастерски или абы как судить крайне трудно, если он богат образами и имеет уловимую для читателя логику. Ну а людям, для которые вымучивают из себя метафоры, «тяжело их рожают», действительно, верлибры создавать гораздо труднее, чем классический стих.
Верлибры невозможно объективно оценить, в сто раз труднее, чем силлабо-тонический стих. Остаётся только чистый субъективизм: «мне нравится», «мне не нравится» или «мне никак» («не зашло»). Там лишь один критерий оценки — у кого богаче метафоричность (которую количественно тоже непросто подсчитать, да едва ли возможно вообще).
Я не пишу верлибры, но и не порицаю других, кто их пишет. Отношусь к ним терпимо. Мне, человеку «правых взглядов» на искусство (и на жизнь, в целом :)) чужд футуризм, анархизм, даже в поэзии, а свобода и свободный стих должны иметь свои чёткие границы (этим, ограниченная рациональностью, выбором и ответственностью СВОБОДА отличается от безграничной ВОЛИ). У Верлибра границы слишком смутные, тем он меня и отталкивает.
А что касается конкурсов, то я согласен, что должна быть отдельная номинация «неклассический стих» с расшифровкой. Туда же попадает и верлибр.
Именование
фиксировать ежесекундно
простое мятое небо
сиплый снег
хрупкая лесная трава
ледяная трава
просыпайся
время давать имена
травам корням животным
трогать
тёплые звуки
перекатывать на языке
карамелькой
обдирать нёбо до крови
угадывать вкус
иначе
ничего не существует
всё неправда
А недавно написанный без иронии в радужной манере:
Око Люче…
___________ «Пять веков назад и пять вперёд…
____________… То, что я — шиповник под окном» Юрий Лорес
Когти шиповника под окном, что смотрит на берег озера – ничто,
если скверными иглами льда у кромки прибоя ковыряется ветер,
И касается острым лезвием, простывшего от разговоров, горла!
Но колючий взгляд твоей ненаглядной Люче энно превосходит его
околюченность. Юной своей любовью пронеси сквозь шипы
наше общее личное счастье, почему-то…
не слившееся однажды во единое будущее
пять веков назад… Ещё пять…
Песня Юрия Лореса: www.youtube.com/watch?v=B_ToMIO3qOc&ab_ch..
К стеклу прильнув лицом как скорбный страж
А подо мной внизу ночное небо
А на мою ладонь легли равнины
В недвижности двойного горизонта
К стеклу прильнув лицом как скорбный страж
Ищу тебя за гранью ожиданья
За гранью самого себя
Я так тебя люблю что я уже не знаю
Кого из нас двоих здесь нет.
С желтою гривой и глазами черного цвета, без родных и двора, этот идол во много раз благородней, чем мексиканская или фламандская сказка; его владенья – лазурь и дерзкая зелень – простираются по берегам, что были названы свирепо звучащими именами греков, кельтов, славян.
На опушке леса, где цветы сновидений звенят, взрываются, светят, – девочка с оранжевыми губами и с коленями в светлом потопе, хлынувшем с луга; нагота, которую осеняют, пересекают и одевают радуги, флора, моря.
Дамы, что кружат на соседних морских террасах; дети и великанши; великолепные негритянки в медно-зеленой пене; сокровища в рощах с тучной землей и в оттаявших садиках – юные матери и взрослые сестры с глазами, полными странствий, султанши, принцессы с манерами и в одеянье тиранок, маленькие чужестранки и нежно-несчастные лица. Какая скука, час «милого тела» и «милого сердца»!
Для меня идеал верлибра — это Рембо и Элюар, а также поэты Серебряного века.
Например, вот это, хрестоматийное Александра Блока:
Когда вы стоите на моем пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите все о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите
И презираете свою красоту — Что же? Разве я обижу вас?
О, нет! Ведь я не насильник,
Не обманщик и не гордец,
Хотя много знаю,
Слишком много думаю с детства
И слишком занят собой.
Ведь я — сочинитель,
Человек, называющий все по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.
Сколько ни говорите о печальном,
Сколько ни размышляйте о концах и началах,
Все же, я смею думать,
Что вам только пятнадцать лет.
И потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные речи о земле и о небе.
Право, я буду рад за вас,
Так как — только влюбленный
Имеет право на звание человека.
Мне это произведение тоже нравится!
С уважением, Хельга
Михаил, спасибо за «пробу пера» (?). Не соглашусь с Вами, что писать в рифму тяжелее, чем верлибром. В классической системе стихосложения всё определено, следуй только правилам
Она пришла с мороза,
Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
И совсем неуважительной к занятиям
Болтовней.
Она немедленно уронила на пол
Толстый том художественного журнала,
И сейчас же стало казаться,
Что в моей большой комнате
Очень мало места.
Всё это было немножко досадно
И довольно нелепо.
Впрочем, она захотела,
Чтобы я читал ей вслух «Макбета».
Едва дойдя до пузырей земли,
О которых я не могу говорить без волнения,
Я заметил, что она тоже волнуется
И внимательно смотрит в окно.
Оказалось, что большой пестрый кот
С трудом лепится по краю крыши,
Подстерегая целующихся голубей.
Я рассердился больше всего на то,
Что целовались не мы, а голуби,
И что прошли времена Паоло и Франчески.
1908 г.
Самое сложное в верли…
Да, ну, его!
Это длинное слово!
Если уж отказываться, то от всего,
В первую очередь не от формы,
А от её названия!
И это правильно, изысканно, закономерно.
Вот и от Союза, т. е. от союза избавились – асиндетон по-умному.
На свалку вместе с вышеозначенным!
Но не закончена мысль…
А если и от неё, сами знаете что сделать…
Да и многоточия, как и остальные припинаки
Что нет такого слова
Теперь есть
и вообще всё с маленькой буквы
да кстати
б у к в ы
ти-ши-на
однако мне хотелось бы закончить с чего я начал:
Самое сложное в (ну, вы поняли в чём)
Писать в рифму…
…
Вот и у меня не получилось.
Но я поэт!
Я свободен!!!
И.И.
Спасибо за приятный и легкий стих.