Что мы знаем о верлибре?
Дорогие друзья!
Сегодня мне хочется порассуждать на тему верлибра. Возможно, кто-то из вас хотя бы раз написал стихотворение таким стилем, или прочитал хотя бы один верлибр. Как гласит хорошо цитируемое определение из Википедии, «верлибр (фр. vers libre – свободный стих) – это в разной степени свободный от жёсткой рифмометрической композиции стих, занявший довольно широкую нишу в западной, в частности – англоязычной, поэзии XX века. Это тип стихосложения, для которого характерен последовательный отказ от всех «вторичных признаков» стиховой речи: рифмы, слогового метра, равенства строк по числу ударений или слогов и других признаков». По мнению отечественных литературоведов Юрия Орлицкого и Михаила Гаспарова, от прозы верлибр отличается только разбиением на строки, а длина строк меняется в зависимости от смысла стихотворения.
Отметим, что всем известное «Слово о полку Игореве», изучаемое в рамках школьной программы, было написано верлибром. Но верлибр древнерусской литературы и верлибр как оформившийся жанр – это совершенно разные вещи. В древнерусской литературе это попытки сформировать систему стихосложения, а сложившийся современный верлибр – это осознанный слом существующей системы.
Основоположниками верлибра различные источники указывают разных авторов. Так, некоторые источники считают, что верлибр был изобретён в конце 1880-х годов французскими поэтами-символистами. Кто-то предполагает, что верлибр появился намного раньше, и его возродил американский поэт Уолт Уитмен, а вслед за ним и французы. Считается, что влияние творчества Уолта Уитмена на развитие верлибра и его распространение в мировой литературе велико. Благодаря Уитмену верлибр стал одной из самых популярных форм стихосложения, особенно в англоязычной литературе, и именно Уолта Уитмена называют новатором верлибра, реформатором стиха.
Одним из родоначальников верлибра также называют англичанина Кристофера Смарта, а основоположником верлибра в американской поэзии считают Крейна Стивена, поэта, прозаика и журналиста. Первыми сторонниками и теоретиками верлибра во Франции были Гюстав Кан, Жюль Лафорг, Франсис Виле-Гриффен и Эдуард Дюжарден.
Считается, что первый русский верлибр был написан ещё до Смарта, в 1738 году поэтом Михаилом Собакиным. В 2007 году филолог Максим Амелин опубликовал в журнале «Арион» нерифмованный диптих Михаила Собакина «Благополучное соединение свойств…» (1738), посвящённый императрице Анне Иоанновне. Амелин в сопроводительной статье назвал этот текст первым образцом русского верлибра, а таже поделился своими мыслями: «1. Свободный стих в русской светской поэзии, как выяснилось, не менее древен, чем до сих пор употребляемый регулярный; 2. Все разговоры о том, что свободный стих якобы заимствован и потому не свойствен русскому языку, отныне окончательно лишаются оснований; 3. Русская поэзия в России, увы, по-прежнему остаётся малоизученной и малоизвестной».
Свободный стих в русских литературных источниках в XVIII веке был упомянут и Антиохом Кантемиром в его «Письме к приятелю о сложении стихов русских», где также были заложены теоретические основы анализа свободного стиха и возможностей его адаптации в русской поэзии. Другим примером верлибра служит опубликованный А. Сумароковым в XVIII веке сборник псалмов, переведённых с иврита. В XIX веке переводами верлибров занимались А. Фет, И. Тургенев, М. Михайлов.
Однако верлибр занял своё место в русской поэзии в начале XX века, когда со свободным стихом экспериментировали поэты Михаил Кузмин, Сергей Нельдихен и др. К этому же времени верлибр получил широкое распространение в англоязычных странах. Он сильно повлиял на стиль английских и американских поэтов, таких как Эзра Паунд, Томас Стернз Элиот, Ричард Олдингтон, Хильда Дулитл и других.
«Настоящий» же русский верлибр подарили поэты Серебряного века: А. Блок, М. Цветаева, З. Гиппиус и др. Из интересного творческого эксперимента верлибр превратился в самобытное явление. Однако в 30-х годах XX века свободный стих в Советском Союзе был объявлен вне закона: поэтов-верлибристов перестали печатать, а сам верлибр называли «результатом разложения загнивающего буржуазного искусства».
В период «хрущёвской оттепели» интерес к верлибру возродился. В этот период в русскую литературу пришли первые поэты-верлибристы, для которых свободный стих стал основной формой стихотворчества – В. Бурич, К. Некрасова, Н. Рыленков. Благодаря им русская литература полностью подчинила верлибр своей философии и своему взгляду на формат. Так появился «советский верлибр» – минималистичный, сжатый, короткий стих, схожий с афоризмом. Классиками советского верлибра можно назвать В. Бурича, Г. Алексеева, А. Метса, В. Куприянова. Мода на верлибр захлестнула русскую литературу в 1980-1990 годах. В стране началась активная публикация в газетах, журналах, сборниках и альманахах стихов без рифмы и ритма, в литературу пришло много молодых и талантливых верлибристов, а свободный стих наконец занял в русской поэзии своё место.
Сейчас к верлибру остаётся неоднозначное, двойственное отношение как со стороны читателей, так и со стороны самих поэтов и литературных критиков. Многие современные молодые поэты пишут только верлибром и порой отталкивают и читателей, и членов жюри литературных конкурсов. Поэтому лучше всего указывать в своём произведении, что это – верлибр. Свободный стих остаётся спорным явлением в современной поэтической культуре. Тем не менее, он широко распространён хотя бы потому, что владел умами классиков литературы в прошлом и продолжает и сегодня волновать пишущих людей, как любителей, так и профессионалов.
В 1991 году решением президента «Ассоциации русского верлибра» (распавшейся в 1995 году) Карена Джангирова день 22 марта объявлен Днём Верлибра.
Что касается моего творчества, я довольно спокойно отношусь к верлибру, не являясь ни его ярой противницей, ни фанаткой, и больше придерживаюсь классических правил стихосложения, но иногда, нет-нет, да и что-то напишу свободным стихом.
Опять гремело в час закатный...
Хельга Владимирова-Сигова
Опять гремело в час закатный.
Гроза в неоновых объятьях сковала небо,
Требуя расплаты
За тёплый день.
Острые стрелы летели вниз,
Пронзая землю.
Дождь пошёл
Сначала мелко, суетливо,
С каждой секундой превращаясь в поток воды,
Что льёт с небес.
(15 июля 2022)
Ошибка
Хельга Владимирова-Сигова
Я хочу прогнать тебя из мыслей,
Но ты всё там...
Я хочу успокоить мою мятежную душу,
Зашить на сердце раны,
Но ты раз от разу бередишь их,
Вскрывая острым скальпелем
Тонкие нити на ещё незаживших шрамах...
Тебя было слишком много в моей жизни...
Доверие — ошибка, вера человеку, а не в Бога, -
И вот оно, испытание и расплата...
Казалось, успокоенные, мысли
В один момент достают из памяти твой образ,
Совсем недавно так любимый мной,
И всё, что произошло, видится, как будто вчера,
Протяну руку, — и ты рядом...
Обман...
Пустота...
(30 августа - 04 сентября 2022)
Дорогие читатели, а как вы относитесь к верлибру? Делитесь своим мнением и, конечно же, своими произведениями-верлибрами.
С уважением,
Ведущая рубрики «Литературный путеводитель: авторы, места, события»
Хельга Владимирова-Сигова, член Правления МСП (КМ), РТСРК, РСП
Самое сложное в верли…
Да, ну, его!
Это длинное слово!
Если уж отказываться, то от всего,
В первую очередь не от формы,
А от её названия!
И это правильно, изысканно, закономерно.
Вот и от Союза, т. е. от союза избавились – асиндетон по-умному.
На свалку вместе с вышеозначенным!
Но не закончена мысль…
А если и от неё, сами знаете что сделать…
Да и многоточия, как и остальные припинаки
Что нет такого слова
Теперь есть
и вообще всё с маленькой буквы
да кстати
б у к в ы
ти-ши-на
однако мне хотелось бы закончить с чего я начал:
Самое сложное в (ну, вы поняли в чём)
Писать в рифму…
…
Вот и у меня не получилось.
Но я поэт!
Я свободен!!!
Михаил, спасибо за «пробу пера» (?). Не соглашусь с Вами, что писать в рифму тяжелее, чем верлибром. В классической системе стихосложения всё определено, следуй только правилам
А недавно написанный без иронии в радужной манере:
Око Люче…
___________ «Пять веков назад и пять вперёд…
____________… То, что я — шиповник под окном» Юрий Лорес
Когти шиповника под окном, что смотрит на берег озера – ничто,
если скверными иглами льда у кромки прибоя ковыряется ветер,
И касается острым лезвием, простывшего от разговоров, горла!
Но колючий взгляд твоей ненаглядной Люче энно превосходит его
околюченность. Юной своей любовью пронеси сквозь шипы
наше общее личное счастье, почему-то…
не слившееся однажды во единое будущее
пять веков назад… Ещё пять…
Песня Юрия Лореса: www.youtube.com/watch?v=B_ToMIO3qOc&ab_ch..
Я говорю о том, что и в верлибре должна быть определённая красота, возвышенность, а не простое разбиение прозаического текста на строки
Она пришла с мороза,
Раскрасневшаяся,
Наполнила комнату
Ароматом воздуха и духов,
Звонким голосом
И совсем неуважительной к занятиям
Болтовней.
Она немедленно уронила на пол
Толстый том художественного журнала,
И сейчас же стало казаться,
Что в моей большой комнате
Очень мало места.
Всё это было немножко досадно
И довольно нелепо.
Впрочем, она захотела,
Чтобы я читал ей вслух «Макбета».
Едва дойдя до пузырей земли,
О которых я не могу говорить без волнения,
Я заметил, что она тоже волнуется
И внимательно смотрит в окно.
Оказалось, что большой пестрый кот
С трудом лепится по краю крыши,
Подстерегая целующихся голубей.
Я рассердился больше всего на то,
Что целовались не мы, а голуби,
И что прошли времена Паоло и Франчески.
1908 г.
Мне это произведение тоже нравится!
С уважением, Хельга
Для меня идеал верлибра — это Рембо и Элюар, а также поэты Серебряного века.
Например, вот это, хрестоматийное Александра Блока:
Когда вы стоите на моем пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите все о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите
И презираете свою красоту — Что же? Разве я обижу вас?
О, нет! Ведь я не насильник,
Не обманщик и не гордец,
Хотя много знаю,
Слишком много думаю с детства
И слишком занят собой.
Ведь я — сочинитель,
Человек, называющий все по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.
Сколько ни говорите о печальном,
Сколько ни размышляйте о концах и началах,
Все же, я смею думать,
Что вам только пятнадцать лет.
И потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные речи о земле и о небе.
Право, я буду рад за вас,
Так как — только влюбленный
Имеет право на звание человека.
Полностью согласна с Вашим мнением, нам писать в строгой рифме привычнее и легче, но иногда можно и отступить с проторённого пути и попробовать что-то новое!
С уважением, Хельга
Вот так бывает — пишешь, порой даже не зная что. Начинаешь изучать этот вопрос — и получаешь, что вышел верлибр или белый стих, или баллада
С желтою гривой и глазами черного цвета, без родных и двора, этот идол во много раз благородней, чем мексиканская или фламандская сказка; его владенья – лазурь и дерзкая зелень – простираются по берегам, что были названы свирепо звучащими именами греков, кельтов, славян.
На опушке леса, где цветы сновидений звенят, взрываются, светят, – девочка с оранжевыми губами и с коленями в светлом потопе, хлынувшем с луга; нагота, которую осеняют, пересекают и одевают радуги, флора, моря.
Дамы, что кружат на соседних морских террасах; дети и великанши; великолепные негритянки в медно-зеленой пене; сокровища в рощах с тучной землей и в оттаявших садиках – юные матери и взрослые сестры с глазами, полными странствий, султанши, принцессы с манерами и в одеянье тиранок, маленькие чужестранки и нежно-несчастные лица. Какая скука, час «милого тела» и «милого сердца»!
Елена, спасибо!
только вот сейчас ещё задумалась — есть такой жанр — прозаическая миниатюра. Как провести эту тонкую грань между верлибром и прозаической миниатюрой?
К стеклу прильнув лицом как скорбный страж
А подо мной внизу ночное небо
А на мою ладонь легли равнины
В недвижности двойного горизонта
К стеклу прильнув лицом как скорбный страж
Ищу тебя за гранью ожиданья
За гранью самого себя
Я так тебя люблю что я уже не знаю
Кого из нас двоих здесь нет.
Елена, спасибо!
Именование
фиксировать ежесекундно
простое мятое небо
сиплый снег
хрупкая лесная трава
ледяная трава
просыпайся
время давать имена
травам корням животным
трогать
тёплые звуки
перекатывать на языке
карамелькой
обдирать нёбо до крови
угадывать вкус
иначе
ничего не существует
всё неправда
Красивый верлибр!
С уважением, Хельга
Верлибр для меня находится между поэзией и прозой. Между этими двумя «полюсами» нет жёсткого противопоставления и есть как полутона, так и четвертинки. Я иногда оперирую такими понятиями, как «поэтическая проза» (скорее поэзия, чем проза) и «прозаический стих» (скорее, проза, чем поэзия. Первое слово сильнее второго).
Существует три ПЕРВИЧНЫХ признака поэзии, отличающий его от прозы: от более важного к менее важному.
1. Метафоричность (насыщенность стиха метафорами);
2. Размер и ритм;
3. Рифма.
В классическом понимании поэзии, в силлабо-тонике, все три первичных признака должны присутствовать. Если отсутствует хотя бы один из них (или сразу два), но присутствуют другие (или один из них), то такое произведение оказывается в промежуточном состоянии между поэзией и прозой.
Слишком метафоричная проза — это поэтическая проза. Её пример можно увидеть у М.А. Булгакова в начале 2 главы «Понтий Пилат», а именно — в описании Ершалаима (уверен, что все знают, о каком произведении идёт речь).
ОЧЕНЬ бедные по метафоричности (или вообще без метафор) организованные по размеру и ритму рифмованные строки — это прозаический стих (организованная проза в форме стиха). Как правило — это конкретно описанный какой-то бытовой сюжет с минимумом прилагательных и преимуществом глаголов.
Так вот, верлибр я понимаю, как поэтическую прозу. Его выбор особенно оправдан, когда в стихах нужны именно строки действия или последовательность операций. Благодаря верлибру это сделать намного проще, чем искать рифмы к заданным словам, заранее определённых на это место. Другой вариант — эмоциональный стих. Зашкаливающие в строках эмоции непросто организовать и мелькает мысль: «А надо ли?».
Верлибр — это ещё и дитё футуризма, анархический стих, который расцвёл в России в начале XX века. Кто-то, как А.Е. Кручёных, пишет в духе «Дыр бул щил», кто-то отказывается от рифмы, а кто-то — от размера. Да, верлибр — это ещё и эксперимент.
Наша уважаемая Елена Владиславовна пишет, что «верлибр довольно сложный жанр, писать в котором можно, только в совершенстве владея основами стихосложения и чувствуя слово». Но я, скорее, не соглашусь с этим. Наоборот, верлибр — это упрощённый вариант поэзии, особенно для людей с образным мышлением. Там только оно и требуется — богатство образного мышления, которое надо отправлять в полёт. В отношении того, как хорошо написан верлибр, мастерски или абы как судить крайне трудно, если он богат образами и имеет уловимую для читателя логику. Ну а людям, для которые вымучивают из себя метафоры, «тяжело их рожают», действительно, верлибры создавать гораздо труднее, чем классический стих.
Верлибры невозможно объективно оценить, в сто раз труднее, чем силлабо-тонический стих. Остаётся только чистый субъективизм: «мне нравится», «мне не нравится» или «мне никак» («не зашло»). Там лишь один критерий оценки — у кого богаче метафоричность (которую количественно тоже непросто подсчитать, да едва ли возможно вообще).
Я не пишу верлибры, но и не порицаю других, кто их пишет. Отношусь к ним терпимо. Мне, человеку «правых взглядов» на искусство (и на жизнь, в целом :)) чужд футуризм, анархизм, даже в поэзии, а свобода и свободный стих должны иметь свои чёткие границы (этим, ограниченная рациональностью, выбором и ответственностью СВОБОДА отличается от безграничной ВОЛИ). У Верлибра границы слишком смутные, тем он меня и отталкивает.
А что касается конкурсов, то я согласен, что должна быть отдельная номинация «неклассический стих» с расшифровкой. Туда же попадает и верлибр.
С уважением, Хельга
Да, во многом согласна и с Вами — чем «выуживать из себя рифмы и метафоры», проще написать хаос мыслей. Но не любой хаос можно назвать верлибром. Всё-таки, поэзия — классическая или свободная, вольная, должна быть красивой и со смыслом. А верлибр — так и ещё более возвышенный.
С верлибрами встречаюсь, в основном, у молодых конкурсантов. Но тут — да, как говорится, уже «на вкус и цвет, либо нравится, либо нет».
С уважением, Хельга
Границы чёткой нет меж прозой и стихом:
В стихах не уместилось — стало прозой.
Друг друга чтут, живут одним мирком,
Им, настоящим, чужды зависть, поза.
Все счастливые семьи похожи друг на друга,
каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.
Все смешалось в доме Облонских.
Жена узнала, что муж был в связи с бывшею
в их доме француженкою-гувернанткой,
и объявила мужу,
что не может жить с ним в одном доме.
Положение это продолжалось уже третий день
и мучительно чувствовалось и самими супругами,
и всеми членами семьи,
и домочадцами.
Все члены семьи и домочадцы чувствовали,
что нет смысла в их сожительстве
и что на каждом постоялом дворе
случайно сошедшиеся люди
более связаны между собой,
чем они,
члены семьи и домочадцы
Облонских.
Вспомнилась фраза, прочитанная при подготовке данной статьи: «Мы не настаиваем на том, что верлибр — единственный метод написания поэзии. Но мы отстаиваем право и свободу поэтов писать таким образом” (Р.Олдингтон, основоположник европейского верлибра).
«Ветры с моря и ветры с берега»
Просто большое стало малым, малое большим.
Просто во всех членах уравнения бытия знак «да» заменился знаком «нет».
Таинственная нить уводила меня в мир бытия, и я узнавал вселенную внутри моего
Кровяного шарика
Я узнавал главное ядро своей мысли как величественное небо, в котором я нахожусь.
Запах времени соединял меня с той работой, которой я не верил перед тем как потонул,
Увлеченный ее ничтожеством.
С уважением, Хельга
Но когда-то наступит тот день
Вот сегодня возьму и попробую
Может выйдет из этого прок
Смысл в чем здесь ещё непонятно
Я в поэзии не столь могуч
Искушённый поэт только знает
В чем красОты велибровых душ
Я в поддержку творцам по союзу
Пару строк начертаю, любя
Пусть цветёт ароматом душистым
Пусть сообщество будет добра
Куплю я торт, конечно, шоколадный.
И надо бы смеяться.Но не тянет.
Мой арифмометр стёрся от работы.
А в Гималаях лама, знай, хохочет.
Его кинжалом истина пронзает.
А я.Ну, как-то я попроще.
Ведь с жигулёвским жить не так уж сложно.
И выдры из реки мне покивали.
Бобры, отставив перфораторы, рыдали.
И солнце за Палёную склонилось.
Ложится тенью на родную щёку.
А я тебя во сне опять целую.
И набухает влагою подушка.
И лама что-то понял.Он спокоен.
Быть может, свой совет он мне отправит.
Стоит у овального пруда.
И горы его охраняют.
В эпоху мою, кайнозоя.
А масло пролито? -Пролито.
Отыщет мессир Маргариту.
И, значит, любовь состоялась.
В эпоху мою, кайнозоя.
Ведь Аннушкой масло пролито.
Отыщет любовь Маргариту)
Не верлибр точно
Даже забавно,
Захотелось вдруг закартавить —
Такая минутная придурь.
Хорошо, не слышат-не видят,
Стали бы пальцем тыкать.
Мозг упорно не хочет строить
Верлиброподобное нечто.
Брошу это гиблое дело,
Мне милее ямбы-хореи.
stihi.ru/2007/10/13/1597
Сама я вряд ли отважусь написать что-то подобное потому, что нет точного определения того, что выходит из-под пера: верлибр, белый стих или вообще что-то непонятное.
Мне хватает силлабо — тоники.
Десертом на третье
яблоки в глиняном блюде.
И снова прозрачные сны.
О любви.
Ни о чём.
А сад, ставший грузным,
того и гляди,
может лопнуть.
Но я по шершавой коре пробегусь,
как по клавишам,
юной рукой.
Стрижи собираются в стаи.
Вожак их обучен.
И мне улететь бы, туда,
далеко-далеко, где покой.
Но нет…
На земле, без сомненья, пусть тяжко…
Но лучше!
И, может быть, может,
нас ждёт миг и встреча.
Конечно, с тобой.
______
7 августа 2024 года.
Август.
Десертом на третье
яблоки в глиняном блюде.
И снова прозрачные сны.
О любви.
Ни о чём.
А сад, ставший грузным,
того и гляди,
может лопнуть.
Но я по шершавой коре пробегусь,
как по клавишам,
юной рукой.
Стрижи собираются в стаи.
Вожак их обучен.
И мне улететь бы, туда,
далеко-далеко,
где покой.
Но нет…
На земле, без сомненья, пусть тяжко…
Но лучше!
И, может быть, может,
нас ждёт миг и встреча.
Конечно, с тобой.
Читая, делаем остановки по смыслу, так лучше уж разбить на дополнительные строки.
Тогда становятся видны проскакивающие рифмы между строк: рукой-покой-с тобой; о чём-обучен-лучше. Они придают особую красоту свободному стиху, стоят хаотично (нет системы), но дают лиричность и певучесть.
Творческих успехов Вам!!!
С уважением, Хельга
Абсолютно согласна.Писала-то на чистовик сразу)
Спасибо за практимумы вообще и за Ваш в частности.
Благодарю!!!
Проливается
серебряными струями небо.
Солнце и дождь…
Слепой, «тёплый душ»*.
Ласковый, нежный, приятный…
На каплях дождя
отражается солнце.
Веет негой
от мокрой листвы,
узкой тропинки к пруду,
травы.
Сыплется
жемчуг прозрачный
На воду…
Не тонет.
А сверху –
Обруч радуги разноцветный.
От восторга сходят с ума лягушки,
взяв высокие ноты.
Ты на берегу,
без зонта, улыбаешься.
Как грибной дождь сквозь солнце,
твоя улыбка.
* Н. Сладков
8.08.2024
Звонари ударили к обедне.
Старый возчик,
Клячу погоняя,
Наклонился к розовой ромашке.
Первоклассник ходит в новой форме
По оврагу,
Чтоб её испачкать.
Оперблок готов и простерилен.
Подойду лишь мысленно.
Не хмурься!
И Федяев к нам с орбит вернулся.
Он смущён, но горд и весь сияет.
А берёзка силится дыханьем
Задержать
Порыв тяжёлый ветра.
Всё равно вся зелень станет жёлтой.
Ты гляди, как время пролетело!
Тёплый дождь-и белые мостами.
И ромашки в вазах терпко пахнут.
Я опять сниму твою бандану.
Мокрую от страха и волненья.
Всё в порядке.
Спит младенец с мамой.
Я прижмусь к измученным коленям.
__________
Чуднова Ирина
гербарий близости —
так тонко разглажены ворсинки на бумаге
заломы простыни так неизбежны
в заломах небесной заоконной тени
тени раскачивают ветки —ближе ближе
покуда преломившись о стекло
не распадётся лёгкий луч
на семь тяжёлых полноцветных лент —на каждый
охотник желает знать
о том в каком укромном месте глаза
сидит фазан —лови его лови
покуда вновь не соберётся белый под действием земного притяженья
я закрываю веки —на сетчатке сгущается вращение земли и тяжелеет ветер в каждом ударе
четырёхкамерной клепсидры многократно
алеет солнце складки простыни локальный увеличивая хаос
подушка съехала к окраине вселенной
вот-вот сорвётся за пределы мирозданья —
а там слоны киты и черепаха
и василькам на наволочке тонкой
не пережить паденья
разлетятся мириады лепестков резных
никто не знает отчего на белый свет р
одятся галактики
но губы ищут стона а тени — ветра —
открывай глаза
Я, при всей красоте текста, сделала бы, всё-таки, замечание: точки и запятые никто не отменял. Они дают паузу, показывают, где нужно остановиться, чтобы понимать текст именно так, как хочет автор. Новое предложение — с большой буквы. Иначе интуитивные паузы не всегда встают там, где нужно, следовательно, и текст воспринимается не так. Конечно, современная поэзия (или лучше сказать, поэты) грешат и пренебрегают правилами русского языка; он переполнен заимствованиями, иностранными словами — это больше относится к современной молодёжи… Но ведь мы пишем на русском языке, и правил нужно придерживаться, чтобы нас оценили благодарные потомки
С уважением, Хельга
Или
Часы для души (утренние)
Стих составляет «дуэт» с стихотворением другого автора: Избранные часы ночи (Впленуиллюзий) litgalaktika.ru/publ/9-1-0-2018
___Я весь не умещаюсь между шляпой и ботинками.
______________________________________________ Уолт Уитмен
___Есть часы — утренние и вечерние, — специально обращенные к душе.
_____________________________«Мой Уитмен» Чуковский Корней Иванович
Влезая между шляпой и ботинками,
Пытаюсь сесть на жизни паровоз.
А рифмы, как часы на строчках тикают,
Свободный стих меняя на привычный.
Мне не расслышать…
Что поёт Америка?
Как рельсы прорезают лист травы,*
Просторы парка сократив до скверика,
Так жёсткий ритм стихов идёт на Вы…
А я предпочитаю тыкать!
Носом вашим в вашу грязь по самое…
Отребья?
Прикосновенье к лику божества?
А для России подавай Поэта
С заглавной буквы каждый миг и час.
Чтоб на «открытом воздухе» кларнетом
Он пел свою бостонскую балладу…
Оно мне надо?!
Я не хочу.
Мне жмут мои ботинки.
Снимаю шляпу.
Не проходите мимо!
Ведь пара центов вас не разорит.
* Название «Листьев травы» является игрой слов. «Травой» издатели в Америке называли работы низкого сорта, а «листья», листы — это страницы, на которых работы напечатаны.