Юлия, благодарю! У меня цикл «Архангельская область» посвящённый монастырской колонизации севера:
Озеро Лача За лесистым изгибом (для речки) Открывается озеро Лача; И куда ты ни глянь: бесконечно Тростники, тростники в плеске плача. Промысловых избушек рядочек И чуть видная чёрточка лодочки… Век скользить той озёрной водою – По слезам Даниила Заточника. Лишь надеждою вверх колоколенка: Поистрёпана. Грустно. НокОла:
Стать в три яруса без оглавленья, В землю вросшую, клонит под ветром; Берег к ней прогрызает теченье. Холод душ, будто севера лето. В пору вторить по тексту «Моленья»: «Боголюбово…», — ох: «Горе лютое!» Одиноко на Лаче селенье В тростниковых “трестах” – неуютное. Видно, вправду, ты «плача исполнено». Кто утешит тебя? Плакать полно.
Сквозь Великие пороги Вставши на бревно! Пляшут ветрогона ноги – Выжить ли дано? На «Каркус» — остры каменья! Ох, головушка… Захлестнёт, бревном пометит – В доме вдовушка…
Закружит «Глава Большая» С «Малой головой»! Шишка темя украшает – Надо же, живой! И несётся по стремнине Каракатицей. Лёгок, видно, на помине! Волны катятся…
Через Гусевы пороги В устье Сомбы путь; Где кончаются дороги Можно отдохнуть. (Здесь крестьянину с берёзы Образ явленный) Перекрестится тверёзый, Гнётся яблоней…
Ромбовидный восьмигранник; Восьмискатный кров. Помолиться хочет странник, Щурится хитро. Благодарственный молебен О спасении, И прошение о хлебе В дни осенние…
Сплав прошёл по-русски дерзко В северной Руси. Что ж, Варваринская церковь За разгул простит. Чудотворная икона: Отпускаются Прегрешенья плотогона – Свято таинство.
вот описан собственный опыт (слышал и не один эту «птицу»):
Из "Поющий меч Исл"
8 А монах до самой смерти, (Коль не верите, проверьте) Слова в слух не проронил. Говорят, имя хранил, Что сказала ему дева. А, как помер, смотрят: эва! Господи, душу спаси! Медальон её нашли У него с крестом под рясой С ликом редкостной красы… Что с тем медальоном стало, То отдельная баллада. Как-нибудь в другой рассказке, Но никак не в этой сказке Я поведаю о нём, А не то мы днём с огнём Не отыщем кончик этой. В общем, вышел сказ на этом О монахе и девице, Редкостной красавице… 9 Злые языки болтают: Плод любви их обитает На Ай-Петри и Монгуп… То не правда – люди лгут. Там хозяйничают пташки – Подражатели, двойняшки. Хоть они и близнецы, Разной силы кузнецы: Та, что на Монгуп-Кале Песни тянет по весне, На Ай-Петри лишь зимой. По ночам их детский вой Сердце путников тревожит. Тот, кто выдержать не сможет, И отправится искать, Может без вести пропасть. Кто же усидит на месте: Если с птицей зимней вместе Ночь глухую скоротал, Тот безумным к утру стал; Если был с весенней птицей, То могло и не случиться Ничего худого с ним. Главное, чтоб не один Был на роковом привале. Даже, если крепко спали Спутники, не слыша зов, — Они, как гири для весов (Что в нерешительности встали) На чашку нужную упали… … 2 В стародавние лихие времена В сих местах раскинулась страна. Была маленькой, но гордою она; Стала с верой твердо в валунах. Вою волком, словно на Луну; Поминаю эту самую страну; Ставлю я неверность псам в вину, Что отдали на потраву в старину Свет-столицу князя Александра. Вижу вероломство, как Касандра: Предал, предал брат в Христе собрата! Распахнул врагу святые врата… Честь и хитрость вновь в военном споре. Почему же подлость псиная в фаворе? Воронье зашлось в противном оре: Горе, горе князю Феодоро! 3 Ночи пала половина. Много? Мало? Середина. Неделимая едина — Всё равно, что полвины. Время игр Сатаны: Карты на столе сданы; Хватит, чтобы проиграться… Бесполезно хныкать, драться — До рассвета не прорваться. Утренней жди седины. 4 Пленный князь перед султаном: Отдается жизнь не даром, А за малую услугу. Предлагается, как другу, Пост наместника в Крыму — Выше хана власть ему. С ней солдаты и свобода… В общем, псовая работа За всего один пустяк; Чтобы верил он не так, Как учил его родитель, А как верит предводитель, Божий милостью султан. То бишь, святцы на Коран. Власть — она ведь мессы стоит; Совесть, честь — они не стоят Ровным счетом ничего. Надо только-то всего Сделать маленький шажок, Говорил прожженный жох. И не важно, что ответил Александр мыслям этим… Важно, что ответишь ты Птице, что кричит с горы.
Благодаря этому стихотворению у меня стало вместе с двумя 10-летней давности 6 (возможно ещё две) настоящих строк. Пока только 6.
Вечно живой солдат
Эта черта – твоя жизнь, солдат – Длинная ровная, словно строй, Фланги прикрытые парой дат – Вправо шаг… в небо шагай, герой! Были потери, плач матерей, Мушка под сердцем и чей-то взгляд… Мир униформы не постарел, – Ты вечно нужен стране, солдат! Между разрывов затишье дней, Но мир – иллюзия, как всегда; В нём тишина вновь ведёт к войне; Не расслабляйся, подъём, солдат! Скоро, наверно, конец черте… – Новую жизнь, пережившим ад! Лучше монахом и в нищете… Но… _____кто ж тебе даст умереть, солдат?!
Случайный ДР __________________________Подарок брату
Белогривые лошадки наших дней Разбрелись по небу облаками; Души не потрогаешь руками – Улетели в небо от корней. Чёрный хлеб на стопку положив, Думаешь: «Да как же разминулись?» Им досталось по афганской пуле, Только ль по случайности я… ________________________жив?
Вспомни день без войны
– За метелью спрятанный закат… – За капелью отзвук тишины… Скатанный по памяти стократ Светлый день в котором нет войны. – В нём не отыщешь прошлого. – Да, там никогда не плачут. Нем разрывной, осколочный; Не говорит калашников. – Не было перекрёстного? Самого близкого значит… – Смерть не забрала крёстного. У самого нынче мальчик. – Девятнадцати не было! – Ты уймись, уж другой десяток. Ком первозданно белого Дня без войны катим… Катим…
Татьяна, отвечу кратко: да. Но это только с глаза на глаз и то не всё. Но случай в Крыму (и на Рагуше) можно прочитать здесь на сайте на моей странице.
Маргарита, как-то повозмущались, когда только поставили, а потом, как с башней Парижа, привыкли и даже гордимся, что у нас работа Михаила Шемякина. Так и с башней Газпрома воевали, пока на другое место не перенесли.
Прошит тишайшим шелестом листвы скользящий вдаль по полюшку покой, Вновь повторяет по-поповски: «Упокой…», кадит копнами скошенной травы… Узорчатая чаща калиты, что вдалеке виднеется, вобрала Кленовую окалину забрала со шлема у склонённой головы За горизонт упрятанного диска, забрала вместе дымку над рекой И Димку. Одиноко: «Упокой…».
Прошитый пулями весьма далёк тот день, но каждый день переживаю вновь: Ползем по полю без поддержки огневой с прикрытием туманного дымка. Там где-то впереди течёт река… Однако же предательская дымка Срывает с Димки шапку-невидимку! Полынью кормит вечер штрафника … Рука сжимает край пустого диска, плюют – закат кармина пеленой И мина! Имена – за упокой…
А в поле Лета, плесы облаков. А в Польше – лето, польку танцевали… Ещё не август в солнечном Цхинвале… Стоял январь войны на перевале И только 39 мужиков.
ЭЛЬБРУС (55-словник) Поспорили как-то гномы за кружкой эля на кружку эля (схоластики спорят, сколько гномов спрячется за кружкой эля), кто быстрее втащит бревно на гору. Бревна под рукой не оказалось, поэтому они разобрали ближайший дом из бруса (близко под землёй может оказаться далеко по поверхности). Никто не узнал бы о пари, если бы не хозяин злополучного дома.
ХОККЕЙ (55-словник) Чрезвычайно популярная кричалка на римском языке (поскольку латыни никто не помнит), часто звучащая на турнирах по хоккею, когда «Окей» повторяют десять раз. Главное не перепутать с другой кричалкой «Vокей», так как она содержит только пять окейев. Для тех, кто не знаком с хоккеем, скажу, что это соревнование поэтов в написании хокку посвящённое творчеству Шай Бу.
ХАНДРА (55-словник) Хан Дра – любитель драконов. Если раз в неделю хан не видит в небе дракона, то он впадает в депрессию. В этом случае он безвылазно лежит в своей комнате на диване и каждому пришедшему к нему сообщает, насколько мир станет мрачным без драконов. Если накликивать беду, то она непременно явится. Вот причина, по которой драконы вымерли.
Это точно. Закономерности изобилуют частными случаями:
ФЕБ (55-словник) Как-то раз прилетел Аполлон Гиперборейский в Грецию. Попросили его греки показать пару аккордов на кифаре. Взял Аполлон ноты фа диез, ми бемоль и си. Ну и написал на песке обозначения фа – F, ми – Е, си — В. Но греки звук «вэ» не отличали от «бэ». Поэтому они обозвали Аполлона ФЕБом. Больше Аполлон у греков не появлялся.
По облакам и в облаках А.Краснов. Настал март, и ушёл кот…
Для котов нет невозможного на свете. Если долго биться в стену лбом, То вселенная, не выдержит – ответит Солнечным лучом на голубом. Вдруг качнётся старый купол мирозданья, Распахнётся запертая дверь И шагнёт хвостатый грешник на свиданье Без запретных мыслей в голове. О тюрьме зимы совсем не сожалея, Не желая блюдца молока, Лишь в апреле очумело спросит: «Где я?» И пойдёт домой по облакам…
Последняя ночь крадётся в полночь на задних лапах И время крадёт по-кошачьи мягко, мурлыча: «Спи…» Ты станешь, встав, шататься по крышам на шпилях завтра… А что пока? Пока что последняя ночь пред мартом, Склонившись луною, над полным счастьем твоим корпит.
Грядущая ночь принесёт мимолётные встречи, Восторженный рык и острую боль от любовных ран. Ты вспомнишь о том, что время-то… никого не лечит! Ты с нами останешься снами февральской предтечи. Спи же. Никак… Как только солнце встало в такую рань?!
Елена, я тоже рад, благодарю! Да, все случайности далеко неслучайны. А планов грамадьё и литература была далеко не главным, но почему-то получается лучше всего именно она. А ведь я всегда хотел быть ближе к космосу (если не считать, что вначале стать ихтиологом, а ещё… скрипка, шахматы, борьба. Всего и не упомнить… )
Ольга, благодарю! Да, Пушкин, он больше чем город… Воспользуюсь случаем и приведу строки из черновика его сказки, которые я рискнул расставить по своему разумению и дополнить 2-мя слогами (обычно я подсовываю сказку, специально написанную для привлечения к этому моменту внимания, но сейчас в этом нет необходимости):
Озеро Лача
За лесистым изгибом (для речки)
Открывается озеро Лача;
И куда ты ни глянь: бесконечно
Тростники, тростники в плеске плача.
Промысловых избушек рядочек
И чуть видная чёрточка лодочки…
Век скользить той озёрной водою –
По слезам Даниила Заточника.
Лишь надеждою вверх колоколенка:
Поистрёпана. Грустно. НокОла:
Стать в три яруса без оглавленья,
В землю вросшую, клонит под ветром;
Берег к ней прогрызает теченье.
Холод душ, будто севера лето.
В пору вторить по тексту «Моленья»:
«Боголюбово…», — ох: «Горе лютое!»
Одиноко на Лаче селенье
В тростниковых “трестах” – неуютное.
Видно, вправду, ты «плача исполнено».
Кто утешит тебя? Плакать полно.
Бирючевские пороги
“Лободыры”-плотогоны –
Бесшабашный люд;
Перекаты-перегоны
Злой волной поют.
Угощение поставит
«Дикий пьяница»;
«Винный плёс» тягаться станет, –
Брёвна тянутся…
Сквозь Великие пороги
Вставши на бревно!
Пляшут ветрогона ноги –
Выжить ли дано?
На «Каркус» — остры каменья!
Ох, головушка…
Захлестнёт, бревном пометит –
В доме вдовушка…
Закружит «Глава Большая»
С «Малой головой»!
Шишка темя украшает –
Надо же, живой!
И несётся по стремнине
Каракатицей.
Лёгок, видно, на помине!
Волны катятся…
Через Гусевы пороги
В устье Сомбы путь;
Где кончаются дороги
Можно отдохнуть.
(Здесь крестьянину с берёзы
Образ явленный)
Перекрестится тверёзый,
Гнётся яблоней…
Ромбовидный восьмигранник;
Восьмискатный кров.
Помолиться хочет странник,
Щурится хитро.
Благодарственный молебен
О спасении,
И прошение о хлебе
В дни осенние…
Сплав прошёл по-русски дерзко
В северной Руси.
Что ж, Варваринская церковь
За разгул простит.
Чудотворная икона:
Отпускаются
Прегрешенья плотогона –
Свято таинство.
Из "Поющий меч Исл"
8
А монах до самой смерти,
(Коль не верите, проверьте)
Слова в слух не проронил.
Говорят, имя хранил,
Что сказала ему дева.
А, как помер, смотрят: эва!
Господи, душу спаси!
Медальон её нашли
У него с крестом под рясой
С ликом редкостной красы…
Что с тем медальоном стало,
То отдельная баллада.
Как-нибудь в другой рассказке,
Но никак не в этой сказке
Я поведаю о нём,
А не то мы днём с огнём
Не отыщем кончик этой.
В общем, вышел сказ на этом
О монахе и девице,
Редкостной красавице…
9
Злые языки болтают:
Плод любви их обитает
На Ай-Петри и Монгуп…
То не правда – люди лгут.
Там хозяйничают пташки –
Подражатели, двойняшки.
Хоть они и близнецы,
Разной силы кузнецы:
Та, что на Монгуп-Кале
Песни тянет по весне,
На Ай-Петри лишь зимой.
По ночам их детский вой
Сердце путников тревожит.
Тот, кто выдержать не сможет,
И отправится искать,
Может без вести пропасть.
Кто же усидит на месте:
Если с птицей зимней вместе
Ночь глухую скоротал,
Тот безумным к утру стал;
Если был с весенней птицей,
То могло и не случиться
Ничего худого с ним.
Главное, чтоб не один
Был на роковом привале.
Даже, если крепко спали
Спутники, не слыша зов, — Они, как гири для весов
(Что в нерешительности встали)
На чашку нужную упали…
…
2
В стародавние лихие времена
В сих местах раскинулась страна.
Была маленькой, но гордою она;
Стала с верой твердо в валунах.
Вою волком, словно на Луну;
Поминаю эту самую страну;
Ставлю я неверность псам в вину,
Что отдали на потраву в старину
Свет-столицу князя Александра.
Вижу вероломство, как Касандра:
Предал, предал брат в Христе собрата!
Распахнул врагу святые врата…
Честь и хитрость вновь в военном споре.
Почему же подлость псиная в фаворе?
Воронье зашлось в противном оре:
Горе, горе князю Феодоро!
3
Ночи пала половина.
Много? Мало? Середина.
Неделимая едина — Всё равно, что полвины.
Время игр Сатаны:
Карты на столе сданы;
Хватит, чтобы проиграться…
Бесполезно хныкать, драться — До рассвета не прорваться.
Утренней жди седины.
4
Пленный князь перед султаном:
Отдается жизнь не даром,
А за малую услугу.
Предлагается, как другу,
Пост наместника в Крыму — Выше хана власть ему.
С ней солдаты и свобода…
В общем, псовая работа
За всего один пустяк;
Чтобы верил он не так,
Как учил его родитель,
А как верит предводитель,
Божий милостью султан.
То бишь, святцы на Коран.
Власть — она ведь мессы стоит;
Совесть, честь — они не стоят
Ровным счетом ничего.
Надо только-то всего
Сделать маленький шажок,
Говорил прожженный жох.
И не важно, что ответил
Александр мыслям этим…
Важно, что ответишь ты
Птице, что кричит с горы.
Вечно живой солдат
Эта черта – твоя жизнь, солдат –
Длинная ровная, словно строй,
Фланги прикрытые парой дат –
Вправо шаг… в небо шагай, герой!
Были потери, плач матерей,
Мушка под сердцем и чей-то взгляд…
Мир униформы не постарел, –
Ты вечно нужен стране, солдат!
Между разрывов затишье дней,
Но мир – иллюзия, как всегда;
В нём тишина вновь ведёт к войне;
Не расслабляйся, подъём, солдат!
Скоро, наверно, конец черте… –
Новую жизнь, пережившим ад!
Лучше монахом и в нищете…
Но…
_____кто ж тебе даст умереть, солдат?!
Случайный ДР
__________________________Подарок брату
Белогривые лошадки наших дней
Разбрелись по небу облаками;
Души не потрогаешь руками –
Улетели в небо от корней.
Чёрный хлеб на стопку положив,
Думаешь: «Да как же разминулись?»
Им досталось по афганской пуле,
Только ль по случайности я…
________________________жив?
Вспомни день без войны
– За метелью спрятанный закат…
– За капелью отзвук тишины…
Скатанный по памяти стократ
Светлый день в котором нет войны.
– В нём не отыщешь прошлого.
– Да, там никогда не плачут.
Нем разрывной, осколочный;
Не говорит калашников.
– Не было перекрёстного?
Самого близкого значит…
– Смерть не забрала крёстного.
У самого нынче мальчик.
– Девятнадцати не было!
– Ты уймись, уж другой десяток.
Ком первозданно белого
Дня без войны катим…
Катим…
А войнах есть у меня одна притча.
39-ый
Прошит тишайшим шелестом листвы скользящий вдаль по полюшку покой,
Вновь повторяет по-поповски: «Упокой…», кадит копнами скошенной травы…
Узорчатая чаща калиты, что вдалеке виднеется, вобрала
Кленовую окалину забрала со шлема у склонённой головы
За горизонт упрятанного диска, забрала вместе дымку над рекой
И Димку.
Одиноко: «Упокой…».
Прошитый пулями весьма далёк тот день, но каждый день переживаю вновь:
Ползем по полю без поддержки огневой с прикрытием туманного дымка.
Там где-то впереди течёт река… Однако же предательская дымка
Срывает с Димки шапку-невидимку! Полынью кормит вечер штрафника …
Рука сжимает край пустого диска, плюют – закат кармина пеленой
И мина!
Имена – за упокой…
А в поле Лета, плесы облаков.
А в Польше – лето, польку танцевали…
Ещё не август в солнечном Цхинвале…
Стоял январь войны на перевале
И только 39 мужиков.
Поспорили как-то гномы за кружкой эля на кружку эля (схоластики спорят, сколько гномов спрячется за кружкой эля), кто быстрее втащит бревно на гору. Бревна под рукой не оказалось, поэтому они разобрали ближайший дом из бруса (близко под землёй может оказаться далеко по поверхности). Никто не узнал бы о пари, если бы не хозяин злополучного дома.
ХОККЕЙ (55-словник)
Чрезвычайно популярная кричалка на римском языке (поскольку латыни никто не помнит), часто звучащая на турнирах по хоккею, когда «Окей» повторяют десять раз. Главное не перепутать с другой кричалкой «Vокей», так как она содержит только пять окейев. Для тех, кто не знаком с хоккеем, скажу, что это соревнование поэтов в написании хокку посвящённое творчеству Шай Бу.
ХАНДРА (55-словник)
Хан Дра – любитель драконов. Если раз в неделю хан не видит в небе дракона, то он впадает в депрессию. В этом случае он безвылазно лежит в своей комнате на диване и каждому пришедшему к нему сообщает, насколько мир станет мрачным без драконов. Если накликивать беду, то она непременно явится. Вот причина, по которой драконы вымерли.
ФЕБ (55-словник)
Как-то раз прилетел Аполлон Гиперборейский в Грецию. Попросили его греки показать пару аккордов на кифаре. Взял Аполлон ноты фа диез, ми бемоль и си. Ну и написал на песке обозначения фа – F, ми – Е, си — В. Но греки звук «вэ» не отличали от «бэ». Поэтому они обозвали Аполлона ФЕБом. Больше Аполлон у греков не появлялся.
Заморосило, затуманило просвет,
Размыло номера и скрыло линии;
К Васильевскому острову калиновый
Туманный мост в запеленованный рассвет.
Не покачнётся даже маятник часов,
Лишь капли отмеряют ход истории.
Той утренней истории, в которую
Я вписан смутным начертаньем адресов.
На петербургском спящем острове покой,
Звук поглощает «вата»…
Отуманено
Скольжу
неслышно, совершая таинство,
В небесный город —
город именем святой.
Святое имя. Знать, оно дано не зря, — Слепым Господь подал —
нам дал поводыря.
По облакам и в облаках
А.Краснов. Настал март, и ушёл кот…
Для котов нет невозможного на свете.
Если долго биться в стену лбом,
То вселенная, не выдержит – ответит
Солнечным лучом на голубом.
Вдруг качнётся старый купол мирозданья,
Распахнётся запертая дверь
И шагнёт хвостатый грешник на свиданье
Без запретных мыслей в голове.
О тюрьме зимы совсем не сожалея,
Не желая блюдца молока,
Лишь в апреле очумело спросит: «Где я?»
И пойдёт домой по облакам…
Вот ещё цап-царопус:
Кот и человеки
Последняя ночь крадётся в полночь на задних лапах
И время крадёт по-кошачьи мягко, мурлыча: «Спи…»
Ты станешь, встав, шататься по крышам на шпилях завтра…
А что пока? Пока что последняя ночь пред мартом,
Склонившись луною, над полным счастьем твоим корпит.
Грядущая ночь принесёт мимолётные встречи,
Восторженный рык и острую боль от любовных ран.
Ты вспомнишь о том, что время-то… никого не лечит!
Ты с нами останешься снами февральской предтечи.
Спи же. Никак… Как только солнце встало в такую рань?!
Четыре строки
Среди дождя одиночества,
В кольце монотонной влаги
Четыре строки — плач творчества
На белом листе бумаги.
Под знаменем зноя лета,
В огне, почернев от гари,
Четыре строки — залп света
По клеткам листа бумаги.
На тёрке лесов истая,
Тень ветра шепнёт губами:
Четыре строки — блеск стали
Блистают в листе бумаги…
Шаг в шорох листвы забвения,
Деревья с душою наги;
Четыре строки… — прозренье:
Испачканный лист бумаги.
Кот-мотылёк
Пусть кот Мотылёк не умеет летать,
Но каждой шерстинкою жаждет полёта,
Не силой везущего груз самолёта,
А взмахами крыльев нести благодать.
Наверное, это пустые мечты?
Ничто никогда не бывает напрасно!
На улице будет желаемый праздник,
В котором по небу летают коты!
Вот что-то меняется в нашем коте
И бабочки, бабочки, бабочки в небо!
Волшебная сказка, сбывается небыль!
Эх, вот бы и нам раствориться в мечте…