Иосиф, вы открыли самую суть. Если критик-не критик хоть что-то написал, то, по крайней мере он точно внимательно прочёл! И если автору кажется, что написал ерунду — это прямой показатель, что текст недостаточно понятен для читателя. Слишком часто автор, объясняя критику своё понимание стиха, рассказывает совершенно не то, что по факту написано в тексте. То есть имел ввиду одно, но не смог доступно озвучить, и написал, что написал… ну очень далеко от задуманного.
По этому поводу лично я придерживаюсь единственно-допустимой тактики: НИКОГДА не критикую любовные душевные излияния новичков, даже если человек просит критику. Просто говорю, что вопль души обсуждению не подлежит. Либо, если уж очень хочет поговорить, прошу другой стих. Как правило, второй стих выдают практически безэмоциональный, и вот его уже можно критиковать безболезненно для автора.
Если автор, выставляющий своё произведение на критику, осознанно понимает и оценивает, какого вида критика ему нужна, то есть фактически различает эти три вида критики, то ему эта критика уже не нужна в принципе! — он уже ас!
то глупость критика видна сразу и издалека — как фингал под глазом. И как ты его (фингал) не припудривай, её (глупость) спрятать не удастся. В таком случае, стоит ли обращать внимание на подобную критику? Да, даже на такую критику стоить обращать внимание. Любой критик — в первую очередь читатель. И начнём с того, что этот читатель внимательно прочёл произведение, и даже нашёл что сказать по нему. Да, возможно он показался вам не лучшим критиком, но уверены ли вы, что ВСЕ остальные ваши читатели значительно интеллектуальнее его? Соответственно, следует сделать вывод, что добрая половина читателей поняла ваше стихотворение именно так, как он вам написал. И, не обратив внимания на такую критику, вы практически игнорируете эту половину потенциальных читателей. А наверное, всё же автору хотелось бы, чтобы его понимали все… или, как минимум, большинство.
Здесь вы неправы. Вместе с Улиным. Знаю даму, которая пишет великолепные до умопомрачительности стихи, причём в огромном количестве. Но… специализируется на пародиях. Просто обожает их, и тоже пишет пачками. В моём понимании такие авторы настолько легко обращаются со словом, что написание любых стихов кажется им уже никчёмным, слишком простым занятием, вроде как «бить баклуши». Они уже не получают от этого никакого удовлетворения. Поэтому и уходят — в пародисты.
Нужный ковёр гололеда — образ так себе… Стужа выпустит эскадрон… кого? чего? Читается: эскадрон экспромтоВ. Взгрустнуть, чтобы развеять сплин… — но это же синонимы! Сплин и есть грусть. Получается: развеять грусть грустью. Узорное стекло затянет паром — но оно уже раньше упрятано в изморозь! Как можно наружу шарм выпустить? Почему стужа не даст печке топиться? — Как раз в мороз печки топятся просто замечательно! В общем, в этом стихотворении слишком много слов ради рифмы и ради размера, вообще не подходящих по смыслу.
Здравствуйте. Техника, конечно, у вас на высоте. Но некоторые фразы вносят неразбериху. Вторая строка — жил в доме, но орудовал под дождём. Затем: жил без гроша, но за снедью ходил на базар. Поскольку мух, комаров ловил, так и хочется поменять строку: И с баранкою МУХОЙ ХРУСТЕЛ. Конечно, вроде бы авторский замысел понятен, но указанные категоричные фразы всё же портят общее впечатление.
ГДЕ БЫВАЮТ СЕРДЦА? Холод, изморозь, стужа, позёмка, метель – Неспроста и не вдруг все эпитеты собраны. За тяжёлым сугробом невидима дверь В мир, где всюду царит нежных красок пастель, В мир зелёных равнин – красоты колыбель, Где бывают сердца ослепительно добрыми.
В Рождество неспроста леденится январь, Иглы инея выставив, колкие самые. Мы читаем следы на снегу, как букварь, Но не сажа истрачена, а киноварь, Много надписей здесь, будто каждая тварь Заполняла страницы жестокими драмами.
За тяжёлым сугробом искрится простор – То бескрайнего Севера власть безграничная. Сосны держатся стойко, но зимний убор Запрещает им с лёгкостью вскидывать взор, Ждать весну. Ведь зиме не смогли до сих пор Опостылеть палаты, халаты больничные.
В мир, где всюду царит неустанно мороз, Очень редко ведут нити тропок натоптанных. Пустота и озноб. Мир зимы перерос В ощущенье безвременья, в вечный вопрос: Тот ли ты на Земле, кем себя превознёс, Иль мешок, что набит вещества изотопами?
В мир зелёных равнин нет пробитых дорог- Всё надёжно укрыто заснеженным пологом. Этот снег растопить лучик солнца не смог, Меж сугробов увяз южных стран ветерок. Ты, бесстрашно ступивший на тонкий ледок, Неужели надеешься справиться с холодом?
Где бывают сердца, если нет их в груди, А меж рёбер ледышка – прозрачная, звонкая? Если знаешь то место, пожалуй, сходи, Я увязла в зиме – забери, уведи В мир любви. Там бутоны сердец — погляди – Стебли гнут до земли удивительно тонкие…
Здравствуйте, Сергей. Не смогла пройти мимо, очаровавшись))) Вот вроде бы и ничего толком не написано, так, обрывки восприятия, но как же они передают нужное настроение!, хотя опять же не текстом, а где-то на уровне чувств, ощущений, встревоженных закоулков сознания. Создаётся иллюзия, что автор не вспоминает о первой любви, а находится в этом состоянии здесь и сейчас. Восхитительно!
Маргарита, здравствуйте. Посмотрите, вы же не возражаете совсем, а как раз-таки подтверждаете мои слова. Я тоже совершенно искренне восхищаюсь и оригинальными находками, и неизбитостью тем… И откровенно сожалею, что некоторые стихотворные фразы сказала не я. Поверьте, что тот, кто сам не пишет, восхищается совсем не этим в стихах. У меня тоже есть фавориты — три-четыре автора, от стиля письма которых я просто без ума. Пыталась подражать, похоже, но не то. Это совсем другое течение мысли, особая мелодика, настроение… Может быть в своём сообщении я сказала грубовато, что по своей резкой откровенности и вызвало у вас шок, но стихи давно стали для меня работой, поэтому давно нет к ним такого нежно-трепетного отношения, прошу за это простить, так сказать, издержки производства. Это как в детстве: подаренная кукла открывает и закрывает глаза, говорит… и это кажется волшебством, пока не расковыряешь её и не увидишь все шнурки, пружинки и противовесы. Постоянно занимаясь трепанацией чужих стихов, я тоже, похоже, утратила способность ощущать их волшебство и обаяние. Я с этим борюсь. И пока ещё встречаются стихи, которыми бываю очарована просто так, без желания их препарировать. Спасибо вам, Маргарита, за искреннее неравнодушие. Рада познакомиться.
Ну это уже вообще ни в какие ворота! Если уж вы (вместе с Пушкиным) так пренебрегаете публикой, отчего же не пренебрегаете её деньгами, на которые живёте? Это как бы корова пренебрегала травой: фу, растение..., но есть-то хочется! Даже муравьи лелеют свою тлю ради сладенького. Отчего же у вас такое отношение к народонаселению? Или всё банально — звёздная болезнь? и все, кто не я — смерды?
Виктор, вы откровенно лукавите, говоря о читателях. Если бы было всё равно, зачем вам тогда литсайт в принципе? И как-то вы совершенно наоборот следуете словам Пушкина — не стараетесь стать ближе к читателю, как это сделал он. Кстати, буквально на прошлой неделе на другом сайте я объясняла автору позицию Пушкина, не зная об этом письме, просто интуитивно. Совпадение? И меня тоже не трогают чужие стихи. У знакомых мне поэтов та же история. Я чужие стихи рассматриваю исключительно в плане конкурентоспособности — они хуже, или лучше моих — стиль, мелодика, оригинальности, и т.д. Считаю это нормальным, не будет ведь токарь умиляться чужой выточенной деталью, а тоже посмотрит на неё с точки зрения профессионализма обработки. Разница восприятия — тоже нормально, каждый накладывает на читаемый текст свой жизненный опыт, воспитание, знания, и т.д. А также сравнивает с чем-то похожим, прочитанным ранее, и уже как-то отложившимся в сознании. И, описав вам своё видение вашего стиха, совершенно не настаиваю, что оно верно или правильно. Может, кто-то другой увидит в нём смысла вдвое больше и глубже, чем даже вы сами предполагаете. Я показываю позицию среднестатистического читателя, не уходя в дебри чувственного восприятия, и не опускаясь до тех, кому любое складное чтиво — уже гениально само по себе. Но вот последняя ваша фраза меня убила на месте. Избитая позиция графомана: вы что, это же нельзя исправлять, это божественно, раз это снизошло ко мне свыше! Вот от вас ну никак такого не ожидала. Не тот уровень. Или так легче отбиваться от рецензёров? Но как-то рука не поднимается уличить вас в робости, или слабости. Тогда зачем?
))) Да теперь-то я подписана. А вот до описываемого момента я и о существовании этого сайта не знала. Ну и про щель. Это главная ошибка автора — думать, что все читатели пребывают в том же состоянии, что и он, и должны понимать с полуслова, с полувзгляда. Мысли читателя первоначально шаблонны — и если Лирический Герой тоже надеется увидеть сны тихой холодной осенью, то с чего бы читателю думать, что ЛГ хочет отсюда свалить? Соответственно, на последней строке идёт разрыв шаблона: именно осень, холод и снег должны были дать покой, но оказывается, его должна дать ЛИШЬ некая щель, и никто более. То есть прочтите свое стихотворение с точки зрения стороннего наблюдателя, не подозревающего о ваших душевных метаниях. Ведь в стихе они не прописаны. А посему остаётся послевкусие: автор что-то там имел ввиду, хотел сказать, выразить, но не смог! Лично я даже сейчас описанных вами чувств в стихотворении не увидела ни после пятого прочтения, ни после пятнадцатого. Как-то так…
Одеяло с порошами по краю — просто восхитительно! Вообще в стихотворении многие образы понравились — новые, необычные и красивые — кружки лунного света, свитера для ёлок, и т.д. Но от такого одеяла — просто млею!
Да, даже на такую критику стоить обращать внимание. Любой критик — в первую очередь читатель. И начнём с того, что этот читатель внимательно прочёл произведение, и даже нашёл что сказать по нему. Да, возможно он показался вам не лучшим критиком, но уверены ли вы, что ВСЕ остальные ваши читатели значительно интеллектуальнее его? Соответственно, следует сделать вывод, что добрая половина читателей поняла ваше стихотворение именно так, как он вам написал. И, не обратив внимания на такую критику, вы практически игнорируете эту половину потенциальных читателей. А наверное, всё же автору хотелось бы, чтобы его понимали все… или, как минимум, большинство.
Стужа выпустит эскадрон… кого? чего? Читается: эскадрон экспромтоВ.
Взгрустнуть, чтобы развеять сплин… — но это же синонимы! Сплин и есть грусть. Получается: развеять грусть грустью.
Узорное стекло затянет паром — но оно уже раньше упрятано в изморозь!
Как можно наружу шарм выпустить? Почему стужа не даст печке топиться? — Как раз в мороз печки топятся просто замечательно!
В общем, в этом стихотворении слишком много слов ради рифмы и ради размера, вообще не подходящих по смыслу.
Когда рассказываете о паучке, сравниваете ребёнка со зверем. Получается, что паучок — зверь. Других зверей в тексте нет.
Вторая строка — жил в доме, но орудовал под дождём.
Затем: жил без гроша, но за снедью ходил на базар.
Поскольку мух, комаров ловил, так и хочется поменять строку: И с баранкою МУХОЙ ХРУСТЕЛ.
Конечно, вроде бы авторский замысел понятен, но указанные категоричные фразы всё же портят общее впечатление.
Холод, изморозь, стужа, позёмка, метель –
Неспроста и не вдруг все эпитеты собраны.
За тяжёлым сугробом невидима дверь
В мир, где всюду царит нежных красок пастель,
В мир зелёных равнин – красоты колыбель,
Где бывают сердца ослепительно добрыми.
В Рождество неспроста леденится январь,
Иглы инея выставив, колкие самые.
Мы читаем следы на снегу, как букварь,
Но не сажа истрачена, а киноварь,
Много надписей здесь, будто каждая тварь
Заполняла страницы жестокими драмами.
За тяжёлым сугробом искрится простор –
То бескрайнего Севера власть безграничная.
Сосны держатся стойко, но зимний убор
Запрещает им с лёгкостью вскидывать взор,
Ждать весну. Ведь зиме не смогли до сих пор
Опостылеть палаты, халаты больничные.
В мир, где всюду царит неустанно мороз,
Очень редко ведут нити тропок натоптанных.
Пустота и озноб. Мир зимы перерос
В ощущенье безвременья, в вечный вопрос:
Тот ли ты на Земле, кем себя превознёс,
Иль мешок, что набит вещества изотопами?
В мир зелёных равнин нет пробитых дорог-
Всё надёжно укрыто заснеженным пологом.
Этот снег растопить лучик солнца не смог,
Меж сугробов увяз южных стран ветерок.
Ты, бесстрашно ступивший на тонкий ледок,
Неужели надеешься справиться с холодом?
Где бывают сердца, если нет их в груди,
А меж рёбер ледышка – прозрачная, звонкая?
Если знаешь то место, пожалуй, сходи,
Я увязла в зиме – забери, уведи
В мир любви. Там бутоны сердец — погляди –
Стебли гнут до земли удивительно тонкие…
Ветки-лучики растопорщив,
Повстречаться друг с другом причину
Отыскали. И ты поищи.
Мягко падают белые хлопья,
В тесной дружбе снежинки слепив.
Если кто-то кого-то прохлопал,
То — ещё не потеря любви.
Просто верь в новогоднее чудо,
И желанье скорей загадай.
Снова настежь распахнуты будут
Небеса в Рождество. Не беда
Что душа зачерствела в неверьи,
Что наивная детскость ушла.
Не бывают закрытыми двери
Для любви, раз нужна и мила.
Не бывает разочарований
Вместо сбычи желаемых мечт,
Если в жизни не будет желанней
И милее свиданий и встреч.
Может быть в своём сообщении я сказала грубовато, что по своей резкой откровенности и вызвало у вас шок, но стихи давно стали для меня работой, поэтому давно нет к ним такого нежно-трепетного отношения, прошу за это простить, так сказать, издержки производства.
Это как в детстве: подаренная кукла открывает и закрывает глаза, говорит… и это кажется волшебством, пока не расковыряешь её и не увидишь все шнурки, пружинки и противовесы. Постоянно занимаясь трепанацией чужих стихов, я тоже, похоже, утратила способность ощущать их волшебство и обаяние. Я с этим борюсь. И пока ещё встречаются стихи, которыми бываю очарована просто так, без желания их препарировать. Спасибо вам, Маргарита, за искреннее неравнодушие. Рада познакомиться.
И меня тоже не трогают чужие стихи. У знакомых мне поэтов та же история. Я чужие стихи рассматриваю исключительно в плане конкурентоспособности — они хуже, или лучше моих — стиль, мелодика, оригинальности, и т.д. Считаю это нормальным, не будет ведь токарь умиляться чужой выточенной деталью, а тоже посмотрит на неё с точки зрения профессионализма обработки.
Разница восприятия — тоже нормально, каждый накладывает на читаемый текст свой жизненный опыт, воспитание, знания, и т.д. А также сравнивает с чем-то похожим, прочитанным ранее, и уже как-то отложившимся в сознании. И, описав вам своё видение вашего стиха, совершенно не настаиваю, что оно верно или правильно. Может, кто-то другой увидит в нём смысла вдвое больше и глубже, чем даже вы сами предполагаете. Я показываю позицию среднестатистического читателя, не уходя в дебри чувственного восприятия, и не опускаясь до тех, кому любое складное чтиво — уже гениально само по себе.
Но вот последняя ваша фраза меня убила на месте. Избитая позиция графомана: вы что, это же нельзя исправлять, это божественно, раз это снизошло ко мне свыше! Вот от вас ну никак такого не ожидала. Не тот уровень. Или так легче отбиваться от рецензёров? Но как-то рука не поднимается уличить вас в робости, или слабости. Тогда зачем?
Ну и про щель. Это главная ошибка автора — думать, что все читатели пребывают в том же состоянии, что и он, и должны понимать с полуслова, с полувзгляда. Мысли читателя первоначально шаблонны — и если Лирический Герой тоже надеется увидеть сны тихой холодной осенью, то с чего бы читателю думать, что ЛГ хочет отсюда свалить? Соответственно, на последней строке идёт разрыв шаблона: именно осень, холод и снег должны были дать покой, но оказывается, его должна дать ЛИШЬ некая щель, и никто более. То есть прочтите свое стихотворение с точки зрения стороннего наблюдателя, не подозревающего о ваших душевных метаниях. Ведь в стихе они не прописаны. А посему остаётся послевкусие: автор что-то там имел ввиду, хотел сказать, выразить, но не смог! Лично я даже сейчас описанных вами чувств в стихотворении не увидела ни после пятого прочтения, ни после пятнадцатого. Как-то так…