А один читатель заявил про суп, что это моё личное мнение и Ёж замечательный шеф-повар. Спасибо за внимание! Как бы это в Скопине побывать и присмотреться к нему (не шучу)? Всего Вам доброго, желаю дальнейших творческих удач!
Спасибо за отклик на мою работу. Особых причин в этом выборе нет. Есть общие. Меня интересуют стихи первой четверти прошлого века, плюс-минус сколько-то. Если Вы посмотрите, то увидите довольно много моих переводов стихов этого периода с английского.
Смотрите чаще в небеса. Мечтайте. С детским интересом Любуйтесь радугой над лесом: Какая дивная краса! Над горизонтом полоса Заката выписана ало — Посозерцать минуту — мало Понаблюдайте полчаса. А ночь расправит паруса, На черном звёзд рассыплет кучки, Дразниться будет из-за тучки Луна-лукавая лиса. С наивной верой в чудеса Или с немым благоговеньем, С волненьем или с удивленьем… Смотрите чаще в небеса.
Картина мрачная, но… это из жизни. Рифмы интересные. Объективно критиковать не умею… Всегда в своих суждениях субъективна. Я и сама на критику своих стихов не обижаюсь, но, если честно, не люблю. Для меня мои стихи… как дети… Я понимаю, что это перевод… но ведь вы выбрали у автора именно эти стихи. Наверное, была причина.
Тогда кем же являются родители героини и она сама?
Свою точку зрения я уже описала. По моему мнению, они всё-таки являются интеллигенцией, которая (возможно, именно из-за травматичных реалий 80-90хх годов прошлого века), не задумывалась о необходимости быть «носителем высокой нравственности».
Интеллигенция действительно всегда выступала «носителем идей, не свойственных другим социальным группам». Как только отдельные личности становились носителями подобных идей, они сами пополняли ряды интеллигенции. Интеллигент, по одному из определений (слишком упрощённому, на мой взгляд), — это образованный простолюдин.
Что даёт вам право называть их «паршивенькими», «дутыми» и т.д.?
Напомню, что здесь мы обсуждаем не автора и не наших коллег, а героев художественной литературы. Читатель и критик называют персонажей так, как считают справедливым. Например, что даёт нам право называть Онегина «скучающим эгоистом»? А что дало право критику Бурачку назвать Мцыри «диким зверёнком»? «Паршивенькие» — цитата из переписки Чехова. Для меня является авторитетной его точка зрения. Чехов не идеализировал интеллигенцию и всегда отмечал и анализировал ряд её недостатков (приведены в тексте интервью). «Дутые» — метафора. Дутый — значит объёмный, представительный снаружи, но полый, наполненный воздухом внутри (например, дутый браслет). Метафора позволяет образно охарактеризовать художественный образ, для которого форма важнее содержания.
Благодарю за приятные слова о моей молодости. Боюсь, впрочем, что слухи о моей молодости сильно преувеличены.)
Я вам пришлю еще одну конкурсную книгу — автобиографическую Натальи Матвеевой «О жизни с любовью», вот она больше подходит для изысканий по заданной тематике.
Надежда, поднятая тема интеллигенции сама по себе и интересна, и важна. Но мне кажется, что для этого выбрано совсем не то произведение, у которого другая история и задача. Тем более, что даже ответ автора "В повести не раскрывается тема интеллигенции, потому что она и не должна там раскрываться. И уж тем более там нет ничего о некоей «дутой интеллигенции», такие категории мне вообще чужды. Семья героини совершенно обычная, «нормальная»", вы интерпретируете по-своему («автор пояснила, что герои к интеллигенции и не относились»). То есть у вас есть своё мерило, свой ярлык, который навешивается персонажам повести. Сложилось впечатление, что этому понятию вы придаёте только моральный смысл, считая интеллигенцию носителем высокой нравственности и идей, не свойственных другим социальным группам, забывая об исходном значении слова. Тогда кем же являются родители героини и она сама? Что даёт вам право называть их «паршивенькими», «дутыми» и т.д.? Думаю, вы просто ещё слишком молоды и не совсем правильно оцениваете реалии 80-90хх годов прошлого века, описанные в повести Кэти Астэр, когда интеллигенты (и не только) впахивали, где и как могли, сначала чтобы просто выжить и накормить семью, а потом — чтобы жить достойно. Я вам пришлю еще одну конкурсную книгу — автобиографическую Натальи Матвеевой «О жизни с любовью», вот она больше подходит для изысканий по заданной тематике.
Для этого и нужен жанр интервью. Я предположила, что героиня и её семья — интеллигенция, забывшая, что ценна не «вузовская корочка» (форма), а знания (духовное содержание); автор пояснила, что герои к интеллигенции и не относились. Формат интервью несёт разъяснительную функцию. Объём вопросов и ответов не ограничен, что позволяет интервьюеру и интервьюируемому сполна высказаться.
Составляется список вопросов, его получает отвечающий и пишет свои ответы. Это не устное интервью, где следующий вопрос формируется после ответа на предыдущий, а письменное. У каждой формы свои плюсы. Так, письменное интервью помогает отвечающему тщательнее обдумать ответы, сделать их более подготовленными, а не спонтанными.
Спасибо хозяину портфеля за очередную папку его содержимого! Прочитано с удовольствием — стихи живые, слог эмоциональный, темпераментный, чувственный! Конечно трогает читателя за душу, цепляет! Можно пожелать и далее — неугасания творческого порыва такой пламенной поэтической душе!
Когда-то, очень давно, мой преподаватель истории, помогая готовиться к вступительным экзаменам в МГУ, дал полезный совет: если не готова ответить на вопрос из билета, говори о том, что знаешь лучше всего. О том, что тебя волнует в теме вопроса. Задави экзаменатора эрудицией, и он забудет, о чем шла речь в начале беседы. Что-то подобное я наблюдаю сейчас: интервьюер, увлечённый волнующей его темой «русской интеллигенции», так далеко ушел от текста, послужившего причиной интервью, что ни самого текста (ни сюжета, ни жанра, ни смысла) не понял до конца, ни автора не слышит. А сторонний наблюдатель, не читавший обсуждаемую повесть, и правда решит, что Кэти Астэр рассказывает в ней «сказку» о современном «Обломове», взращенном в семье «паршивенькой интеллигенции». А повесть-то совсем о другом.
Вокруг смотрите и под ноги,
Не все исхожены дороги
И не открыты чудеса.
Смотрите пристальней в глаза
Напротив вас сидящим кругом,
В глаза любимым и подругам,
И чужакам. И в образа
Вглядитесь вы не мимоходом –
Таких не сыщите глубин.
И даже тем, чей взгляд зверин,
Дала осмысленность природа.
Как волки кость, нас гложет век,
Сминает жизни, как страницы…
На поле под Аустерлицем
На небо смотрит человек…
Там, далеко — за облаками —
Я думаю, следят за нами
Всех наших ангелов глаза.
Они не сохранят от бед
И не дадут порой совета,
Но так отрадно знать, что где-то
На самой дальней из планет
Есть те, кто твёрдо верит в нас,
К кому мы можем обратиться
И всей душою помолиться
В наш самый трудный, горький час!
Особых причин в этом выборе нет. Есть общие. Меня интересуют стихи первой четверти прошлого века, плюс-минус сколько-то. Если Вы посмотрите, то увидите довольно много моих переводов стихов этого периода с английского.
Мечтайте. С детским интересом
Любуйтесь радугой над лесом:
Какая дивная краса!
Над горизонтом полоса
Заката выписана ало —
Посозерцать минуту — мало
Понаблюдайте полчаса.
А ночь расправит паруса,
На черном звёзд рассыплет кучки,
Дразниться будет из-за тучки
Луна-лукавая лиса.
С наивной верой в чудеса
Или с немым благоговеньем,
С волненьем или с удивленьем…
Смотрите чаще в небеса.
Как раз ко дню учителя, а книга — лучший подарок!))
Свою точку зрения я уже описала. По моему мнению, они всё-таки являются интеллигенцией, которая (возможно, именно из-за травматичных реалий 80-90хх годов прошлого века), не задумывалась о необходимости быть «носителем высокой нравственности».
Интеллигенция действительно всегда выступала «носителем идей, не свойственных другим социальным группам». Как только отдельные личности становились носителями подобных идей, они сами пополняли ряды интеллигенции. Интеллигент, по одному из определений (слишком упрощённому, на мой взгляд), — это образованный простолюдин.
Напомню, что здесь мы обсуждаем не автора и не наших коллег, а героев художественной литературы. Читатель и критик называют персонажей так, как считают справедливым. Например, что даёт нам право называть Онегина «скучающим эгоистом»? А что дало право критику Бурачку назвать Мцыри «диким зверёнком»?
«Паршивенькие» — цитата из переписки Чехова. Для меня является авторитетной его точка зрения. Чехов не идеализировал интеллигенцию и всегда отмечал и анализировал ряд её недостатков (приведены в тексте интервью).
«Дутые» — метафора. Дутый — значит объёмный, представительный снаружи, но полый, наполненный воздухом внутри (например, дутый браслет). Метафора позволяет образно охарактеризовать художественный образ, для которого форма важнее содержания.
Благодарю за приятные слова о моей молодости. Боюсь, впрочем, что слухи о моей молодости сильно преувеличены.)
Благодарю вас, с удовольствием прочитаю!
Сложилось впечатление, что этому понятию вы придаёте только моральный смысл, считая интеллигенцию носителем высокой нравственности и идей, не свойственных другим социальным группам, забывая об исходном значении слова. Тогда кем же являются родители героини и она сама? Что даёт вам право называть их «паршивенькими», «дутыми» и т.д.? Думаю, вы просто ещё слишком молоды и не совсем правильно оцениваете реалии 80-90хх годов прошлого века, описанные в повести Кэти Астэр, когда интеллигенты (и не только) впахивали, где и как могли, сначала чтобы просто выжить и накормить семью, а потом — чтобы жить достойно.
Я вам пришлю еще одну конкурсную книгу — автобиографическую Натальи Матвеевой «О жизни с любовью», вот она больше подходит для изысканий по заданной тематике.
Составляется список вопросов, его получает отвечающий и пишет свои ответы. Это не устное интервью, где следующий вопрос формируется после ответа на предыдущий, а письменное. У каждой формы свои плюсы. Так, письменное интервью помогает отвечающему тщательнее обдумать ответы, сделать их более подготовленными, а не спонтанными.
Что-то подобное я наблюдаю сейчас: интервьюер, увлечённый волнующей его темой «русской интеллигенции», так далеко ушел от текста, послужившего причиной интервью, что ни самого текста (ни сюжета, ни жанра, ни смысла) не понял до конца, ни автора не слышит. А сторонний наблюдатель, не читавший обсуждаемую повесть, и правда решит, что Кэти Астэр рассказывает в ней «сказку» о современном «Обломове», взращенном в семье «паршивенькой интеллигенции». А повесть-то совсем о другом.