Заурядное интервью
Кто-то ругает Советский Союз, кто-то ностальгирует. Но он был, и я там жила как все — по советским законам, училась в советских школах, смотрела советский кинематограф, слушала советскую эстраду. Моя молодость удачно совпала с поздними восьмидесятыми, когда в крепком советском строе появились демократические «трещины».
Столько что полученным дипломом журналистая работала в отделе культуры администрации приморского городка. Однажды начальник выстроил весь наш отдел, а это целых четыре человека, и, проходя мимо неровного строя молодых девиц, сообщил: «Товарищи, в стране перестройка, поэтому и в нашем отделе вводятся элементы демократии – вы теперь можете задавать мне вопросы». Ошарашенные такой шикарной демократической возможностью мы молчали. «Раз вопросов нет, идите работайте. Ирина, Вы теперь будете освещать в прессе все новые музыкальные направления».
Мы разошлись по столам. Все в недоумении, а я ещё и с партийным заданием.
Новыми в музыкальной жизни страны были рок группы. Мощные, революционно настроенные, только что вышедшие из «подполья». Вячеслав Бутусов, закрыв глаза, открывал истину — Ален Делон говорит по-французски, а мы скованы одной цепью. Виктор Цой требовал перемен. Был у меня и кумир — Борис Гребенщиков. Когда он произносил под гитару: «Дайте мне гвоздь, Дайте мне глаз», я млела от счастья и абсолютно не знала, что мне делать с этой информацией.
Я всё слушала и, чтобы понимать, читала статьи Троицкого в журнале «Музыкальная жизнь». Автор писал умно про все направления рок музыки. Так умно, что приходилось читать несколько раз.
Когда в наш городок с тёплым названием Туапсе заехала ленинградская группа «Пикник», я сразу решила осветить культурное событие на местной радиостанции и доказать стране что моя дипломная работа под названием «Музыкальное радиовещание», так сказать, не пальцем написана.
Готовилась к интервью по схеме как нас учили. Но на третьем вопросе придумала уход в сторону интереснейшей дискуссии на тему направлений рок музыки. Я, подкованная статьями музыкального критика, и неизвестная в нашем городке группа «Пикник». Это интервью должно было быть моим триумфом. Ах, молодость, самоуверенность – твоё второе имя.
Мне в отделе культуры разрешили взять служебную машину, чтобы артисты (они всё-таки гости нашего города) не ходили в гору, да потом с горы. Однако машина поломалась, и я в растерянности стояла возле гостиницы.
В назначенное время из гостиницы вышли два невысоких парня.
— Эдмунд Шклярский, — представился первый.
Задумавшись над необычным именем, я прослушала как зовут второго парня. Неуверенно предложила прокатиться на автобусе, объяснив, что недалеко, но редакция радио на горе.
— Мы с удовольствием пройдемся пешком и посмотрим город, — ответил Шклярский. Никакого неудовольствия, никакого высокомерия. Ленинград, подумала я, действительно культурная столица.
В роли экскурсовода я была банально скучна. Не умея эффектно делать движения руками – а посмотрите направо, а теперь налево, что-то бормотала про самую длинную в мире платановую аллею и перевод названия города. В отличии от меня музыканты были спокойны и добродушно улыбались провинциальной прессе.
Интервью началось как положено с вопросов «кто?», «откуда?» и вот он мой третий запланированный вопрос-изюминка:
— Что в основе ваших музыкальных композициях? – и уже предвкушая ответ о направлении рока, была готова ринуться в дискуссию – сравнивать жанры, выявлять проблемы рок музыки. Во мне появилась «лошадка на старте», которая нетерпеливо била копытами и рвалась вперёд. Ответ осадил мою «лошадку».
— Философия Лао-Цзы.
Коротко и неясно. Я не только не знала, я даже не слышала о Лао-Цзы. В нашем портовом городке дефицитные тогда джинсы и жвачку приобрести было гораздо легче, чем хорошую книгу, а интернета ещё не было. Интервью осталось в русле заурядного.
Назад мы также неспеша спустились по извилистым горным улочкам. А тут мой дом. Ленинград культурный, а Туапсе гостеприимный. Приглашаю. На улице жара, а у меня холодненький компот. Прошли без жалоб в гору, так же спокойно поднялись на пятый этаж. Квартира – «хрущёвка», в зале, кроме пианино ничего не было. Мы сидели на полу у фортепиано и разговаривали. Без вопросов. Просто о жизни. Мы были молоды. Мне ещё предстояло осознать китайского философа, а группе «Пикник» идти дальше, так как «у чистой воды нет берегов».
Рок-группы восьмидесятых остались в архиве эпохи перестройки. «Пикник» продолжает выступать уже со своими взглядами на мир, но творчество рок группы по-прежнему завораживает, как и философия Лао-Цзы.
«Знающий не говорит, говорящий не знает», пишет китайский философ. «Что несу я в зажатых ладонях, меня не спросят, и я не отвечу», поёт Эдмунд Шклярский.