Очень понравилась рецензия, Надежда! Как филолог, как литератор, скажу, что Вы действительно подошли к анализу со всей ответственностью. Так досконально и глубоко проанализировали стихи Галины, как это делали в свое время известные литературные критики. Мне даже самой захотелось прибегнуть к такому разбору. Столько параллельных сравнений, личных выводов, подробных сопоставлений… буквально по косточкам разобрали все три стихотворения. Чувствуется хороший литературный подход критика.
Галина, спасибо Вам за стихи! Поэзия — это ряд образов, и у читателей они отзываются в зависимости от их внутреннего опыта. Видите, у меня они отозвались так, потому что таков мой культурный опыт. Даже анализируя по строкам, я не смогла отгадать загадку, загаданную Вами. Браво!
Здравствуйте, Георгий! Спасибо за стихи! При прочтении у меня создалось впечатление, что у Галины всё же острое противопоставление поэтов именно с «дном», а не с народом вообще. Народ — это и Арина Родионовна, и Матрёна Корчагина, и Вася Тёркин. У них есть нравственность и душа. А не уважают интеллигента именно «придонные элементы». Их, кстати, я и изобразила на иллюстрациях, вдохновлённых картинами Игоря Мониавы и статуями Вейо Рёнккёнена. P.S. Между прочим, образы торчащих слов и водки вообще похожи на «Поэтов» Александра Блока. И торчащая торчком душа.))
В прекрасном самодостаточном эссе Надежда Бугаева затронула чрезвычайно важную для сегодняшнего времени тему «МЫ» — о поэтах-интеллигентах. Но мне кажется, что однобокое прямолинейное противопоставление «МЫ» и «ОНИ» сводит рассуждение на нет, поскольку из такого противопоставления нет выхода. Чтобы углубить эту проблему до трагичности, приведу взгляд интеллигентного Поэта на других таких же интеллигентных поэтов. Стихотворение Рубцова длинное, но оно стоит того, чтобы привести его целиком. И тогда окажется, что стихотворение Галины «МЫ» — луч света в поэтическом царстве, потому как она сама призналась, писала об инвалидах, а не о поэтах.
Глебу Горбовскому
Трущобный двор. Фигура на углу. Мерещится, что это Достоевский. И жёлтый свет в окне без занавески Горит, но не рассеивает мглу. Гранитным громом грянуло с небес! В трущобный двор ворвался ветер резкий, И видел я, как вздрогнул Достоевский, Как тяжело ссутулился, исчез… Не может быть, чтоб это был не он! Как без него представить эти тени, И жёлтый свет, и грязные ступени, И гром, и стены с четырёх сторон! Я продолжаю верить в этот бред, Когда в своё притонное жилище По коридору в страшной темнотище, Отдав поклон, ведёт меня поэт… Куда меня, беднягу, занесло! Таких картин вы сроду не видали, Такие сны над вами не витали, И да минует вас такое зло! …Поэт, как волк, напьётся натощак. И неподвижно, словно на портрете. Всё тяжелей сидит на табурете, И всё молчит, не двигаясь никак. А перед ним, кому-то подражая И суетясь, как все, по городам, Сидит и курит женщина чужая… – Ах, почему вы курите, мадам!— Он говорит, что всё уходит прочь, И всякий путь оплакивает ветер, Что странный бред, похожий на медведя, Его опять преследовал всю ночь, Он говорит, что мы одних кровей, И на меня указывает пальцем, А мне неловко выглядеть страдальцем, И я смеюсь, чтоб выглядеть живей. И думал я: «Какой же ты поэт, Когда среди бессмысленного пира Слышна всё реже гаснущая лира, И странный шум ей слышится в ответ?..» Но все они опутаны всерьёз Какой-то общей нервною системой: Случайный крик, раздавшись над богемой, Доводит всех до крика и до слёз! И всё торчит: В дверях торчит сосед, Торчат за ним разбуженные тетки. Торчат слова, Торчит бутылка водки, Торчит в окне бессмысленный рассвет! Опять стекло оконное в дожде. Опять туманом тянет и ознобом… Когда толпа потянется за гробом, Ведь кто-то скажет: «Он сгорел… в труде».
Поэзия — это ряд образов, и у читателей они отзываются в зависимости от их внутреннего опыта. Видите, у меня они отозвались так, потому что таков мой культурный опыт. Даже анализируя по строкам, я не смогла отгадать загадку, загаданную Вами. Браво!
Торчит бутылка водки"
Здравствуйте, Георгий!
Спасибо за стихи!
При прочтении у меня создалось впечатление, что у Галины всё же острое противопоставление поэтов именно с «дном», а не с народом вообще. Народ — это и Арина Родионовна, и Матрёна Корчагина, и Вася Тёркин. У них есть нравственность и душа. А не уважают интеллигента именно «придонные элементы». Их, кстати, я и изобразила на иллюстрациях, вдохновлённых картинами Игоря Мониавы и статуями Вейо Рёнккёнена.
P.S. Между прочим, образы торчащих слов и водки вообще похожи на «Поэтов» Александра Блока. И торчащая торчком душа.))
Зеркало.Свечи.Тишина.Напряжённое ожидание явления.
Интересный диалог.
Жена: — Второе января.
Муж: — А первое?
Жена: — Не помню…
Глебу Горбовскому
Трущобный двор. Фигура на углу.
Мерещится, что это Достоевский.
И жёлтый свет в окне без занавески
Горит, но не рассеивает мглу.
Гранитным громом грянуло с небес!
В трущобный двор ворвался ветер резкий,
И видел я, как вздрогнул Достоевский,
Как тяжело ссутулился, исчез…
Не может быть, чтоб это был не он!
Как без него представить эти тени,
И жёлтый свет, и грязные ступени,
И гром, и стены с четырёх сторон!
Я продолжаю верить в этот бред,
Когда в своё притонное жилище
По коридору в страшной темнотище,
Отдав поклон, ведёт меня поэт…
Куда меня, беднягу, занесло!
Таких картин вы сроду не видали,
Такие сны над вами не витали,
И да минует вас такое зло!
…Поэт, как волк, напьётся натощак.
И неподвижно, словно на портрете.
Всё тяжелей сидит на табурете,
И всё молчит, не двигаясь никак.
А перед ним, кому-то подражая
И суетясь, как все, по городам,
Сидит и курит женщина чужая…
– Ах, почему вы курите, мадам!—
Он говорит, что всё уходит прочь,
И всякий путь оплакивает ветер,
Что странный бред, похожий на медведя,
Его опять преследовал всю ночь,
Он говорит, что мы одних кровей,
И на меня указывает пальцем,
А мне неловко выглядеть страдальцем,
И я смеюсь, чтоб выглядеть живей.
И думал я: «Какой же ты поэт,
Когда среди бессмысленного пира
Слышна всё реже гаснущая лира,
И странный шум ей слышится в ответ?..»
Но все они опутаны всерьёз
Какой-то общей нервною системой:
Случайный крик, раздавшись над богемой,
Доводит всех до крика и до слёз!
И всё торчит:
В дверях торчит сосед,
Торчат за ним разбуженные тетки.
Торчат слова,
Торчит бутылка водки,
Торчит в окне бессмысленный рассвет!
Опять стекло оконное в дожде.
Опять туманом тянет и ознобом…
Когда толпа потянется за гробом,
Ведь кто-то скажет: «Он сгорел… в труде».