А я прибегаю к словарю всегда — и в эмоциональности, и в спокойствии! Словари — это такие книги для филологов духа. Считаю, что была филологом всегда, и до получения филологического образования.)
Да, имелась в виду именно лавка Чехова. Какое-то время семья проживала там на втором этаже, а торговля велась, как было принято при такой планировке, на первом.
Полина, очень понравилось Ваше стихотворение! Тоже люблю карие и голубые глаза, они очень красивые!.. У моей мамы, дедули, сына и внучки — глаза карие, а у бабули — голубые.
Две фотографии…Два разных времени… На первой — молоды и веселы. А на второй — уже под гнётом бремени, У многих головы давно белы. И не откажешь времени в поспешности. Куда спешило, нам не даст ответ. Оно не пощадило наши внешности. Кого-то, что на первом фото, нет… Мы у ворот стоим на нашей улице – Семья, друзья, соседи…Дружный ряд, Где папа смотрит, близоруко щурится, У мамы — ласковый и тёплый взгляд, И бабушка на фото улыбается, Ей восемьдесят, но она бодра, И нас приободрить всегда старается, И всех подруг, соседей со двора…
Смотрю – два фото будто две истории. Второе – ровно через десять лет. Все те же люди, та же территория… И для меня дороже снимков нет. 2005г.
Веришь, нет, Мы не виделись тысячу жизней! Ты в объятьях плюща, Я в объятьях пунцовой зари… Подскажи мне, давно это было? И сколько сражений Пережгли из обугленной вечности В сдавленный крик?
Сколько веры разбросано, Сколько посеяно горя… Знаешь, листья и стены Желтеют в отпущенный век, У людей есть могилы, И рыхлый холодный пригорок, А дома… Что дома? Только камень В поросшей траве.
Но ты всё ещё здесь И, как видишь, я тоже не молод: Моя крыша седа, Мои стены подёрнула рябь, И скрипучим ветрам Отзывается Сдавленный голос — Это петли прошедшего Плачут в закрытых дверях.
Эти тысячи жизней Прошли удивительно быстро, И вчерашними кажутся Стёртые тени в окне, А еловая шаль Отдаёт чем-то зимним И лисьим На разбросанных травах В неспелой своей простыне.
Только, думаю я, Мы приснимся Однажды друг другу, И родными людьми Растворимся в грядущей судьбе. Наше общее детство Разжало холодные руки, Чтобы пульс и дорога Продолжили Жизненный Бег.
Крест из русского дуба трещит по-особому громко, Только нам ли бросать этот старый славянский оброк? Мы возьмем все что есть, положив нашу память в котомку, И молитву прошепчем из пары засаленных строк,
И как раньше деды, понесем нашу мудрость по свету, Собирая плевки и толчки, словно райскую пыль. Нам не стыдно быть русским, столпом, и держать всю планету, Только пусть не стесняет проросшая в совести гниль,
Пусть отвалится эта, до тления черная, кромка, Ритму сердца мешает, смущая густой кровоток. Крест из русского дуба трещит по-особому громко, Только нам ли бросать этот славный славянский оброк?
День, когда мы не пошалили, прожит зря.)
Мне кажется, я случайно нажала минус вместо плюса подле Вашего ответа, приношу извинения.
Две фотографии…Два разных времени…
На первой — молоды и веселы.
А на второй — уже под гнётом бремени,
У многих головы давно белы.
И не откажешь времени в поспешности.
Куда спешило, нам не даст ответ.
Оно не пощадило наши внешности.
Кого-то, что на первом фото, нет…
Мы у ворот стоим на нашей улице –
Семья, друзья, соседи…Дружный ряд,
Где папа смотрит, близоруко щурится,
У мамы — ласковый и тёплый взгляд,
И бабушка на фото улыбается,
Ей восемьдесят, но она бодра,
И нас приободрить всегда старается,
И всех подруг, соседей со двора…
Смотрю – два фото будто две истории.
Второе – ровно через десять лет.
Все те же люди, та же территория…
И для меня дороже снимков нет.
2005г.
У нас сегодня снегопад
У нас сегодня снегопад-
Кругом белым-бело!
Снежинки лёгкие летят,
И на душе светло.
В белёсой дымке тополя,
Берёзки и дома.
В снега укуталась земля.
Бела Зима сама-
Как будто свадебный наряд
Примерила она!
От красоты теплеет взгляд.
И сказкой жизнь полна…
Веришь, нет,
Мы не виделись тысячу жизней!
Ты в объятьях плюща,
Я в объятьях пунцовой зари…
Подскажи мне, давно это было?
И сколько сражений
Пережгли из обугленной вечности
В сдавленный крик?
Сколько веры разбросано,
Сколько посеяно горя…
Знаешь, листья и стены
Желтеют в отпущенный век,
У людей есть могилы,
И рыхлый холодный пригорок,
А дома…
Что дома?
Только камень
В поросшей траве.
Но ты всё ещё здесь
И, как видишь, я тоже не молод:
Моя крыша седа,
Мои стены подёрнула рябь,
И скрипучим ветрам
Отзывается
Сдавленный голос — Это петли прошедшего
Плачут в закрытых дверях.
Эти тысячи жизней
Прошли удивительно быстро,
И вчерашними кажутся
Стёртые тени в окне,
А еловая шаль
Отдаёт чем-то зимним
И лисьим
На разбросанных травах
В неспелой своей простыне.
Только, думаю я,
Мы приснимся
Однажды друг другу,
И родными людьми
Растворимся в грядущей судьбе.
Наше общее детство
Разжало холодные руки,
Чтобы пульс и дорога
Продолжили
Жизненный
Бег.
Королева снегопада
С неба падали снежинки,
Словно белые цветочки,
С бриллиантом в серединке
И в ажуре лепесточки.
На ладонь мне опустилась
Королева снегопада…
Долго надо мной кружилась,
Я за ней следила взглядом.
И теперь в ладони тёплой
Вдруг снежинка оказалась.
Лепестки её поблёкли,
Красота водою стала.
Мне взгрустнулось, я не скрою.
Стало жаль цветочек этот.
Он кружился надо мною
И напомнил чем-то лето.
Не ловлю теперь снежинки,
Чтоб не таяли в ладошке…
Пусть цветы с бриллиантом-льдинкой
Вас порадуют немножко!
2023
Над полем туманом взметается пыль — Не сажены земли восточной степи.
Потомки забудут где правда и быль,
Но солнце рассветной водой окропит.
Стояли и мяли в руках топоры
Пред кованных сабель блестящих рядов.
Нас вечер рассудит и чьи-то костры
Из срубленных жизней, щитов и голов.
Вздохнули.
И двинулись.
С шага на бег.
Пускай не за нами явились волхвы,
И каждый в потоке простой человек,
Но скупы в бою мы и страхом черствы.
И с ревом ударились латы о сталь,
И смертью, и кровью окрасилась степь,
И с криком взметнулись, летящие вдаль,
Славянские души, чей голос окреп.
Из вечных набегов восточных степей
Славянский характер металлом отлит.
Ты пей, Земля Матушка, милая, пей!
Не бросят потомки окованный щит!
Крест из русского дуба трещит по-особому громко,
Только нам ли бросать этот старый славянский оброк?
Мы возьмем все что есть, положив нашу память в котомку,
И молитву прошепчем из пары засаленных строк,
И как раньше деды, понесем нашу мудрость по свету,
Собирая плевки и толчки, словно райскую пыль.
Нам не стыдно быть русским, столпом, и держать всю планету,
Только пусть не стесняет проросшая в совести гниль,
Пусть отвалится эта, до тления черная, кромка,
Ритму сердца мешает, смущая густой кровоток.
Крест из русского дуба трещит по-особому громко,
Только нам ли бросать этот славный славянский оброк?