Я шаг за шагом измеряю лето И чем длиннее дни, тем мне грустней… Так много разлилось тепла и света, А я… А я всё думаю о ней. Где ропщет океан, в краю тумана, В краю сырых ветров, кривых берёз, Там Сольвейг так наивна, так желанна, Живёт одна у бухты горьких слёз. Живёт одна, поёт печально песни, Ткёт вечерами, вышивает днём. Все вести мира ей не интересны: Она скучает, думая о нём. Она скучает. Дни проходят мимо. Ей холодно и некому обнять. И некому назвать её любимой, У очага ребёнка пеленать. Её Пэр Гюнт в полях с лесамии рыщет, Он ведьмам друг, с нечистой силой пьёт. Там колдовской туман и ветер свищет — Ему не слышно, как она поёт. Но, знаю я, её святая песня, Её любовь, — заклятий всех сильней! Услышав песню ту, Пэр Гюнт воскреснет От наваждений, возвратиться к ней.
Спасибо, Галина! Вот же как интересно, что-то сразу приходит в голову при прочтении строчки, и сама не знаешь, куда выведет! И вроде игра, а потом всё всерьез! Жаль, народ не проявляет активности. А мне хочется продолжения! И интересно, что получается у других авторов — побольше бы их!
Новый человек, это всегда прирастание через боль, потому что места в душе уже все заняты. Как отодрать что — то чтоб вместить еще новое? Но, оно как новый росток пробивается к душе...«Встаю как Дракула из гроба!». Всегда с утра так… начинаешь слушать… тут-тук… Читаешь и начинаешь привыкать к ровному ритму чужих поэтических строк… Понимаешь, сколь много человек впитал в себя, чтоб выплеснуть. Удачи Вам, Элина Дворкин!
Я шаг за шагом измеряю Лето, В жару я вроде странника, анахорета. Я прячусь в тень и жду небесной манны Не дрогнет сердце и печаль туманна…
Ловлю я каждый шорох заоконный, Жужжащий звук лесного рога – валторны… Свернусь клубком, сознанье в зелень кину, Обнять всех трав растущих, рук не хватит длинных.
Вскочу опять, мой бег неотвратимый… Застанет Лета жизни середину. Гербарий ласково по книгам, по блокнотам, Раскину, словно музыку по нотам…
Ворочается жар в груди углями… Восполнит память мой пробел о маме… Приникнут дети и коты мурлыча… Сгорает Лето, как зажжется спичка…. 15.06.2024
Тот, кто живет уединенно, замкнуто. АНАХОРЕ́Т, анахорета, муж. (греч. anachoretes). Отшельник, пустынник (церк.).||. Человек, живущий в уединении (книжн. устар.). Валто́рна (нем. Waldhorn — лесной рог, итал. corno, фр. cor, англ. French horn) — медный духовой музыкальный инструмент тенорового регистра. Инструмент симфонического оркестра. Вместе с трубой и тромбоном составляет группу характерных инструментов духового оркестра.
Интересные стихи. Перечитывала, и не раз. Чувствуется судьба человеческая на изломе времени, и где-то горечь, ностальгия… «Мы жили в незыблемой мирной стране, в незыблемом мире...» Но жизнь продолжается, берёт своё. Прошлое и настоящее рядом… Бытовые моменты, зарисовки, философские мысли — все подано интересно, необычно. Без пафоса, надрыва и прочих вывертов, просто и искренне. Спасибо за знакомство с автором, Игорь!
Лето-это всё-таки удивительная страна, неповторимая.Почему-то летом особенно остро чувствуешь тоску по несбыточному.Отцвели яблони, но, кажется, в воздухе ещё можно уловить следы тонкого нежного аромата. Я быстро иду по свежезаасфальтированной дорожке.Издалека уже видна мрачная громада трёхэтажного зелёного здания больницы.Оно построено давно, в начале пятидесятых.Мощное и монументальное.Ныряю в уютную калитку, увитую плющом.Тихо, только где-то вверху, в кронах, слышны дрозды. На третьем этаже распахнулось окно, и оттуда вырывается молодой свежий голос. Я тороплюсь.Розы необыкновенного оттенка, цвета слоновой кости, столь хрупки и уязвимы, что я боюсь их крепко сжимать.Так и несу легонько, на весу. Вхожу в здание.Внизу строгая санитарка, подбоченившись, протягивает мне бахилы.Отделяю ей розочку. Молча надеваю бахилы.Бегу наверх, перескакивая через ступеньку, а то и через две.Ну, вот и твой кабинет! Стучу.Разрешают войти.Вхожу и слышу тихий, удивлённый возглас. -Вот и я! Поздравляю тебя с Днём медика! Это кто-то очень мудрый решил выбрать лето для вашего праздника! Помнишь, я спросила однажды, считаешь ли ты спасённые жизни? А ты ответила:" Нет, давно уже не считаю..." Не забудь и меня включить в свой список! Доктор, эта уже немолодая, грузная, железная, несгибаемая женщина, хирург, чёрт побери!, что-то уж чересчур низко наклоняется, загородившись от меня букетом… Я подхожу к окну.Неистовый соловей как раз разучил новое коленце.Он так старается! Я улыбаюсь. -Так ты меня не забудь включить!
И чем длиннее дни, тем мне грустней…
Так много разлилось тепла и света,
А я… А я всё думаю о ней.
Где ропщет океан, в краю тумана,
В краю сырых ветров, кривых берёз,
Там Сольвейг так наивна, так желанна,
Живёт одна у бухты горьких слёз.
Живёт одна, поёт печально песни,
Ткёт вечерами, вышивает днём.
Все вести мира ей не интересны:
Она скучает, думая о нём.
Она скучает. Дни проходят мимо.
Ей холодно и некому обнять.
И некому назвать её любимой,
У очага ребёнка пеленать.
Её Пэр Гюнт в полях с лесамии рыщет,
Он ведьмам друг, с нечистой силой пьёт.
Там колдовской туман и ветер свищет —
Ему не слышно, как она поёт.
Но, знаю я, её святая песня,
Её любовь, — заклятий всех сильней!
Услышав песню ту, Пэр Гюнт воскреснет
От наваждений, возвратиться к ней.
Кто я? Я — бегунок календаря!
Нет, я не сам хожу, здесь нет секрета,
А человеческой руке благодаря.
Шажок один — и вот уже начало,
Начало лета, молодой июнь.
Трав молодых густое покрывало,
До ночи соловьи безудержно поют.
Шагаю я, все вправо, вправо, вправо…
Потом немного опускаюсь вниз.
Да я б совсем не торопился, право,
Да только лета дни так быстро понеслись!
И соловьи отпели, и пионы
Поникли и осыпались давно.
Стоит жара, и лето многозвонно — Июль безудержный уже стучит в окно.
Грохочут громы, созревают нивы,
И ветви тяжелеют от плодов.
И кажется, что дни текут лениво,
Но это я, увы, опровергать готов.
Дни лета я без отдыха считаю,
По строчке календарной всё бегу…
И вот уж птицы пролетают стаей,
Отлёта сроки к дальним странам стерегут.
То август уже яблочно-румяный
Давно уже вошёл в свои права!
Короче день, закат горит багряный,
Теряет яркость ещё пышная листва.
Вот жёлтые уже прокрались пятна…
Грибы пошли, дождь песню затянул…
Дни лета сочтены уже, понятно…
Устал бежать уже и, кажется, б зевнул…
Но только время отдыха не знает,
Бежит, бежит усталый бегунок.
И календарь всё тает, тает, тает…
Проходит лето, осень, год… Всему свой срок!
Ребёнок, чадо, лепесток
Потянется с улыбкой к маме…
И вздрогнет солнечный поток.
И вот уже лучи ручьями,
Весельем радости дразня,
Стекают с гор, растут цветами,
Задев в бурлении меня.
Зачем любовь меня терзала
Свободой дерзостной игры?
Её видно власти солнца мало,
Коль отдыхает до поры.
И вдруг проснулась, льёт лучами,
Живой водой поит цветок,
Играет дерзко с облаками
И водит луч тропою строк.
Нежнее, трепетней с годами
Души бессмертной лепесток.
И ослепительно над нами
Пройдёт вдруг лёгкий ветерок.
7 июня 2024 г.
В жару я вроде странника, анахорета.
Я прячусь в тень и жду небесной манны
Не дрогнет сердце и печаль туманна…
Ловлю я каждый шорох заоконный,
Жужжащий звук лесного рога – валторны…
Свернусь клубком, сознанье в зелень кину,
Обнять всех трав растущих, рук не хватит длинных.
Вскочу опять, мой бег неотвратимый…
Застанет Лета жизни середину.
Гербарий ласково по книгам, по блокнотам,
Раскину, словно музыку по нотам…
Ворочается жар в груди углями…
Восполнит память мой пробел о маме…
Приникнут дети и коты мурлыча…
Сгорает Лето, как зажжется спичка….
15.06.2024
Тот, кто живет уединенно, замкнуто. АНАХОРЕ́Т, анахорета, муж. (греч. anachoretes). Отшельник, пустынник (церк.).||. Человек, живущий в уединении (книжн. устар.).
Валто́рна (нем. Waldhorn — лесной рог, итал. corno, фр. cor, англ. French horn) — медный духовой музыкальный инструмент тенорового регистра. Инструмент симфонического оркестра. Вместе с трубой и тромбоном составляет группу характерных инструментов духового оркестра.
И.И.
Я быстро иду по свежезаасфальтированной дорожке.Издалека уже видна мрачная громада трёхэтажного зелёного здания больницы.Оно построено давно, в начале пятидесятых.Мощное и монументальное.Ныряю в уютную калитку, увитую плющом.Тихо, только где-то вверху, в кронах, слышны дрозды.
На третьем этаже распахнулось окно, и оттуда вырывается молодой свежий голос.
Я тороплюсь.Розы необыкновенного оттенка, цвета слоновой кости, столь хрупки и уязвимы, что я боюсь их крепко сжимать.Так и несу легонько, на весу.
Вхожу в здание.Внизу строгая санитарка, подбоченившись, протягивает мне бахилы.Отделяю ей розочку. Молча надеваю бахилы.Бегу наверх, перескакивая через ступеньку, а то и через две.Ну, вот и твой кабинет! Стучу.Разрешают войти.Вхожу и слышу тихий, удивлённый возглас.
-Вот и я! Поздравляю тебя с Днём медика! Это кто-то очень мудрый решил выбрать лето для вашего праздника! Помнишь, я спросила однажды, считаешь ли ты спасённые жизни? А ты ответила:" Нет, давно уже не считаю..."
Не забудь и меня включить в свой список!
Доктор, эта уже немолодая, грузная, железная, несгибаемая женщина, хирург, чёрт побери!, что-то уж чересчур низко наклоняется, загородившись от меня букетом… Я подхожу к окну.Неистовый соловей как раз разучил новое коленце.Он так старается!
Я улыбаюсь.
-Так ты меня не забудь включить!
Мы открыли шкалик.
Если тропку не найдём,
Так найдёт начальник!