Дорогие, любимые коллеги! Как хорошо, что вы есть! как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! Как здорово, что все мы здесь живём, творим, дружим! Добрые слова, которые я о себе читаю, поддерживают, греют, вдохновляют! У нас в Сибири уже ночь, поэтому засну с ощущением счастья. Спасибо Вам всем! Спасибо!
Новизна слегка постарела, Полюбила тихие будни, Чистый звон помытых тарелок, Лень святую после полудня. Громоздим великие планы, Баловством сбегаем от скуки. Курс прямой, неспешный и плавный. Но бывает, встретятся руки, И опять взлетаем к началу, Где в глазах восторг изумлённый, Где луна бездумно качалась На ветвях свидетеля-клёна. Сладкий страх и нежная смелость, Поцелуи первым причастием. И звезда по небу, как мелом, Подчеркнула право на счастье.
Танечка, я не раз уже замечала, что Ваши стихотворения завораживают меня до предпоследнего четверостишия, а последнее мне всегда кажется лишним. Так и здесь — читаю, наслаждаюсь, «притихшая душа» попадает в самую душу, а потом опять описание пейзажа, и волшебное воздействие пропадает. Не принимайте мои слова близко к сердцу — авторское вИдение никто не отменял, но так хочется убрать последние четыре строчки!
Добрые слова, которые я о себе читаю, поддерживают, греют, вдохновляют!
У нас в Сибири уже ночь, поэтому засну с ощущением счастья. Спасибо Вам всем! Спасибо!
Я с тобой говорю часами
Под гипнозом мужского эго.
Грубоватость втекает негой,
Междометия как касания.
Чутко-чутко ловлю нюансы,
Различаю любой оттенок.
Я- приёмник, сонар, антенна.
Я- объект в глубочайшем трансе.
Не спасает длина дистанции.
Только ты, только эти волны!
Что же будет, когда невольно
Прикоснёшься хотя бы пальцем?
Новизна слегка постарела,
Полюбила тихие будни,
Чистый звон помытых тарелок,
Лень святую после полудня.
Громоздим великие планы,
Баловством сбегаем от скуки.
Курс прямой, неспешный и плавный.
Но бывает, встретятся руки,
И опять взлетаем к началу,
Где в глазах восторг изумлённый,
Где луна бездумно качалась
На ветвях свидетеля-клёна.
Сладкий страх и нежная смелость,
Поцелуи первым причастием.
И звезда по небу, как мелом,
Подчеркнула право на счастье.
Снежная тропка уводит куда-то.
Сосны прозрачные, как миражи.
Мы ведь нисколечко не виноваты,
Что от любви никуда не бежим.
Иней на ветках и гроздьях рябины,
Как седина у тебя на висках.
Счастье, что я, как девчонка, любима,
Что я настолько с тобою близка.
Ягоды слаще от зимних морозов.
Зрелость и мягче всегда, и нежней.
Только горчинка есть в ягоде поздней…
Вот потому и похожи мы с ней.
Я любила осенние холода.
И растерянность трепетную берёз,
И когда моросящая вниз вода
Снова к небу взлетает из-под колёс,
И графичность деревьев, и серый фон
Для цветастых фланирующих зонтов,
И укрытый опавшей листвой газон,
И уют, будто новенького, пальто,
И скребущую въедливую крупу,
Влажной солью рассыпанную в траве.
И ветров не боялась. Смеялась: пусть
Они волосы треплют на голове.
Обожала на лужицах звонкий лёд,
Первозданных морозцев бодрящий хруст.
Мне казалось, что осень нарочно льёт
На счастливое время святую грусть.
А сейчас не могу согласиться с ней!
Будто стылая ветка, хочу тепла.
Но за окнами падает первый снег.
С ним надежда вздохнула и умерла.
— Я — Михаил.
— Ты — Михаил? — говорит (переспросил или спросил) собеседник.
В этом диалоге Ваша правда, а я не права.