На берегах, где веет Мандельштам

Спасибо, Елена! Главное было высказать другую мысль, нежели предшественник, то есть, его образы должны были читаться без искажений, чтобы не было передергиваний.

Спасибо, Игорь! Я тоже считаю, что не по-мандельштамовски, из скромности думаю, что по-моему)))

О любимых авторах никогда не писал стихов, разве что на смерть — Шукшина, Бродского. И Ваше стихотворение для меня вдвойне поэтому любопытно. А писал я о них прозу, эссе. Вот о Мандельштаме, написанное по просьбе журнала «Журналист»: proza.ru/2016/01/06/878, потом из этого сделал пьесу «Бродячая собака» (она есть на нашем сайте). Хотя с Мандельштамом меня многое связывает, и не только, как многих в нашем поколении, — перепечатанные тонкие листочки. Когда в начале 80-х в издательстве готовили мой первый сборник, из 1200 представленных строк осталось 400, поэтому меня присоединили к другому автору. На одном из отвергнутых текстов редактор написал: «Уж копия Мандельштам!», то ли издеваясь надо мной, то ли — над модой. Точно не помню, но скорее всего это был вот этот стих: stihi.ru/2009/10/30/3333. После выхода нашей «кассеты» я поехал в Эстонию, выбрался в Пярну, добрался до Давида Самойлова, поговорили. Он сказал: «Ну какой Мандельштам! Вы чистый пастернакианец».

Вы знаете, Игорь, думаю тут дело не только в отборе времени, а и в том, что в молодости мы готовы открывать, узнавать, а к старости — осваивать, подтверждать свои мысли. Это может и не быть зависимым от возраста, а скорее — от типа восприятия. Вот пример с моей страницы: два стихотворения на близкие темы, но в одном использованы уже готовые, мифологизированные образы («На берегах...»), а в другом образ новый, движущийся («Торс»). И знакомый, по отголоскам близкий многим, текст вызывает в два раза больше интереса! Автору, конечно, больше нравится другой — в который, как ему кажется, больше и глубже вложено…