Ночь в заброшенном доме

Скажите, вам выпало переживать однажды тридцать три несчастья? Я вынуждена ответить положительно: это случилось, когда мы с моим парнем поехали поздней осенью в глухую деревню, именуемую Павлюков Хутор, и у нас заглохла машина. Антон открыл капот и стал выяснять причину, но вскоре отошёл разочарованный.

— Не понимаю, в чём дело. Вроде бы всё в порядке, а не заводится.

— Может, бензин кончился? – предположила я, но Антон напомнил, что мы заехали на заправку час назад.

Я хотела выплеснуть своё недовольство, сказать что-то типа «какого чёрта я поехала с тобой в несусветную глушь», но промолчала. Надвигались сумерки, которые в конце октября быстро превращаются в ночь. Надо было подумать о ночлеге, но по моим прикидкам поблизости не находилось ни деревни, ни одинокой избы, и до магистрального шоссе довольно далеко.

В стороне Антон копался в телефоне, а потом недовольно проворчал:

— Навигатор не работает, да и телефон не ловит. Попробуй твой.

Чуда не произошло: мой айфон тоже превратился в бесполезный пластик. Смеркалось так быстро, что вскоре я уже с трудом различала силуэт моего спутника на фоне чернеющих кустов, подступивших к самому краю дороги.

Антон скрипнул зубами и пожаловался:

— Как назло, есть хочется. И почему мы не запаслись пирожками на заправке?

Я тоже почувствовала голод, но в коробке, где два часа назад лежали бутерброды, завалялись две маслинки. Вздохнув, я протянула их Антону. Он проглотил их одну за другой, но его настроение не улучшилось. Более того, он стал вдруг обвинять меня в неудачной поездке.

Ругаться с ним не имело смысла, а кое-что напомнить, пожалуй, придётся.

— Слушай меня, дорогой, иначе ты сменишь статус «моего парня» на «моего бывшего». Ну-ка, скажи, кто нашёл в архиве дневник лесника из здешних мест, где говорится о том, что в Павлюковом Хуторе зарыт клад? Кто купил металлоискатель и убедил меня поехать? Ты. Что же ты руки опустил при первых трудностях?

Я посмотрела ему в глаза. Он морщился от каждого моего слова, но не спешил возражать.

— Сколько километров до деревни? – спросила я более спокойным голосом.

— Что-то около десяти, — пробурчал Антон.

— Десять километров? В темноте, пешком, да ещё вокруг ни души? Ну, мы и попали.

Мы вернулись к машине, но, к большому нашему сожалению, обнаружили, что сел аккумулятор, и электричества нет. Мне хотелось выть и ругаться неприличными словами от охватившего меня бессилия, но я лишь грустно посмотрела на Антона. Он помолчал, затем глубоко вздохнул и обречённо произнёс:

— Делать нечего, надо идти вперёд. Может быть, попадётся попутка или заправка?

Мы шли по разбитой дороге, подсвечивая себе путь фонариками от айфонов. С одной стороны к шоссе стеной подступал лес, с другой кусты тальника, за которыми угадывалось поле. Моросил дождь, под ногами хлюпала грязь, а отяжелевшие от воды жёлтые листья тревожно шуршали.

В это время в тучах образовалась прореха, из неё выглянула луна, осветив окрестность неверным мертвенным светом. Внезапно я остановилась: мне показалось, что за кустами появились силуэты сельских домов, а в одном даже блеснуло стекло.

— Антон! – позвала я, показывая на дома, — Какая-то деревня. Это случайно не Павлюков Хутор?

— Где? – оживился мой спутник. Некоторое время он с недоверием вглядывался в темень. Очевидно, он считал, что в этом тёмном углу нет никого живого. Возможно, Антон был прав: встречаются пустые погибающие деревни, где поумирали последние старики и старухи; дачники приезжают только летом, а то и вовсе бросают дома на произвол судьбы. Сердце забилось в предвкушении ночлега под крышей, пусть даже и в деревенском доме.

Мы свернули с шоссе на тропинку, но через несколько шагов остановились в недоумении. В деревне царила гробовая тишина. Не лаяли собаки, не доносились звуки радио и разговоры жителей. Ни в одном окошке не горел огонёк. Ни в одном доме не скрипнула дверь, никто не вышел посмотреть на путников.

Внутри меня шевельнулось нехорошее предчувствие, но Антон бодро подскочил к первому дому и открыл покосившуюся калитку.

— Хозяева, есть кто дома? – позвал он и, поднявшись на крыльцо, подёргал дверь. Она легко открылась, и призрачный свет луны проник в сени. Мы осторожно вступили внутрь и вскоре оказались в кухне, большую часть которой занимала дровяная плита. В свете фонарика появилась неказистая обстановка и дверь, ведущая в соседнюю комнату. Мебели почти не было – почерневший от времени деревянный стол, колченогая табуретка и лавка вокруг стола. Пахло пылью и сыростью.

На плите стоял закопчённый чайник, рядом валялся пакет с засохшими твердокаменными пряниками. Антон засуетился в поисках дров и воды, а я расстелила наши куртки на лавке, образовав спальные места.

Он вернулся с охапкой дров, объяснив, что нашёл поленницу во дворе. А колодца поблизости не было. Я вздохнула и грустно сказала:

— Ну что же, погрызём пряники. Надеюсь, они съедобны?

— Не болтай ерунды, — рассердился Антон, — Надо найти колодец, ведь брали же хозяева дома откуда-то воду.

— Вот ты и займись этим, а я не собираюсь бродить по деревне в темноте, лучше попробую растопить плиту, — отрезала я.

Неожиданно он согласился и, подхватив чайник, скрылся за дверью. Я осталась одна. Не буду утомлять подробностями, как мне удалось поджечь щепки и кусочки бересты. В результате огонь в плите разгорелся, и в кухне стало светлей, а с течением времени пропал и запах сырости.

Я прилегла на лавку и закрыла глаза. Вероятно, усталость была причиной того, что я провалилась в сон, поэтому не слышала, когда вернулся Антон. Вскоре до меня донёсся скрип табуретки, шарканье по полу и стук крышки чайника от закипевшей воды.

Впрочем, он скоро угомонился и лёг спать.

Я слышала, что Антон ворочался на жёсткой скамье, под курткой, а затем не к месту проговорил:

— Ты не забыла, что сегодня Хеллоуин?

— Не забыла, только у нас эта ночь называется Велесова. Нежить свободно гуляет, может и здесь появиться.

— Навряд ли, — сказал Антон и моментально уснул.

Мне не спалось. Сквозь немытое окно я смотрела на ночное небо. Луна то выныривала из-за облаков, то снова исчезала, словно играла в прятки. Нагие ветви дерева колыхались, образуя причудливые узоры. Внезапно в их сплетении стали появляться чёрные силуэты летучих мышей. Странно, в это время года они спят. Я присмотрелась и поняла, что это не мыши: перепончатые чёрные крылья носили вверх-вниз странных существ с большой головой и узким телом. Маленькие ножки болтались, а ручками они хватали друг друга, образуя хоровод.

Я замигала часто-часто, но видение не исчезло. Более того, эти твари стали стучать в стекло и, прижимаясь носами, стали заглядывать внутрь.

Меня охватил страх. А вдруг они знают, что в доме ночуют посторонние? Наверняка заметили дым из трубы и прилетели на его горький запах? А через секунду сердце провалилось в пятки, когда во дворе послышались шаги. Кто-то поднялся на крыльцо и стал дёргать дверь.

— «Мы пропали, — обречённо подумала я, — Крючок хлипкий, ничего не стоит с ним справиться».

— Откройте пожалуйста, — послышался снаружи тонкий голос – то ли женский, то ли детский.

Не знаю, что разбудило Антона, однако он уже стоял рядом со мной у входной двери. Мы переглянулись.

— Помогите, мне страшно, — повторила незнакомка.

Антон отбросил крючок. На пороге стояла хрупкая девушка в длинном платье и наброшенном поверх дождевике. Капюшон упал, высвободив копну рыжих волос.

— Я заблудилась, впустите меня переночевать, — взмолилась она.

Антон отступил на шаг, и незнакомка вошла внутрь.

Лунный свет проникал в комнату и ложился на пол серебряным пятном. Девушка обошла его и присела возле плиты.

— Я замёрзла, — пояснила она и добавила, — Меня зовут Таня.

— Антон, Марина, — назвались мы по очереди.

Меня не отпускало напряжение с появлением нового лица. Странным было то, что она бродила по безлюдной улице в самое глухое время. Разве её не пугали монстрики с перепончатыми крыльями?

Взглянув на дерево, я с удивлением отметила, что твари пропали, словно их и не было.

Вторая странность заключалась в том, что у бродяжки нашлась фляжка с коньяком. Что же она, на пикник собралась?

Антон сделал несколько глотков и с благодарностью посмотрел на Таню. Она протянула фляжку мне, но я вежливо отказалась. Показалось ли мне, или в действительности в глазах гостьи промелькнул злой огонёк, поэтому я решила с новой знакомой держать ухо востро.

Таня сообщила, что живёт в Павлюковом Хуторе, а здесь очутилась, сбившись с дороги. Внутри меня прозвенел звоночек.

— Что за необходимость шляться по ночам, да ещё в такую погоду? – проворчала я, на что Таня с милой улыбкой ответила:

— Ходила навестить моего парня, но он меня бросил.

— Ну и дурак, — возмущённо воскликнул Антон, — Кто, находясь в уме, бросит такую красавицу?

Только сейчас до меня дошло, что он бессовестно заигрывает с незнакомкой. Вот он уже обнял её, взял руку девушки в свою и стал перебирать тонкие пальчики.

— Я вам не мешаю? – рассердилась я, уставившись на Антона. Он совсем размяк от алкоголя и объятий этой Татьяны. Она же фыркнула и заявила:

— Мешаешь.

Тьфу на вас, обнимайтесь, если хотите. Я уже хотела выйти наружу, но внезапно одна деталь привлекла моё внимание. Татьяна встала, чтобы поднять упавшую куртку Антона, и я заметила, что вместо ног у неё чёрный провал. Она не шла, а медленно плыла по воздуху, улыбаясь Антону, но в том, как она растягивала губы, было что-то зловещее. Её глаза сверкнули красным огнём, и я, не выдержав, закричала:

— Антоша, берегись, это призрак!

Мерзкая тварь обернулась ко мне. На секунду мне показалось, что из красавицы она превратилась в скелет, обтянутый кожей, а вместо рыжей копны волос, с наполовину лысого черепа свисали седые пряди.

Антон застыл в изумлении, он не мог двигаться. Наверное, лже-Татьяна подмешала некое колдовское зелье – он как будто не видел её преображения. Он вдруг жутко захохотал и двинулся ко мне с таким видом, будто собирался меня задушить. Из его тёмного рта торчали клыки, как у киношного Дракулы.

Я бросилась бежать, но дверной крючок сам собой закрылся, отрезая мне пути к отступлению.

— Чего же ты боишься, глупенькая? – ласково проговорил он, протягивая руки. Моего лица коснулись ногти, внезапно выросшие и походящие теперь на звериные когти.

— Разорви её, — скомандовала гостья, и Антон оскалил зубы.

В отчаянье я бросилась к окну и, швырнув табуретку, разбила стекло.

Дальше произошло то, чего я не ожидала: в помещение влетела стайка крылатых существ, тех самых, что прятались на дереве, и вцепились мне в волосы.

— Стойте! – закричала Татьяна, — Это моя добыча. Антон, что же ты смотришь, прогони их.

Они оба замахали руками, отбиваясь от летучих тварей, а те неожиданно оставили меня в покое и переключились на Антона и призрачную женщину.

Огонь в плите давно прогорел, и только угли краснели внутри. Казалось, луна увеличилась в размерах, и её громадный шар грозил вкатиться в разбитое окно. При серебристом свете смешались тени, извиваясь и сливаясь друг с другом. Невозможно было понять, кто одерживает верх – крылатая нежить или призрак. По сторонам летели клочки, с грохотом упала фляга и подкатилась ко мне. Я швырнула её в гущу дерущихся и, выскочив за дверь, задохнулась от порыва ветра.

Что делать? Куда бежать? Когорта листьев летела, гонимая по дороге, словно войско лилипутов. Она путалась под ногами, не давая шагнуть вперёд. И тут я поняла, что мне может помочь.

Дрожащими руками я вытащила сотовый, на моё счастье, он не разрядился. Интернета здесь не было, но нашла запись петушиного пения на своём будильнике. Вскоре голос горластого вестника зари разорвал тишину брошенной деревни, и на горизонте появилась алая полоска.

Мне было страшно войти в дом и посмотреть, что там. Картина, которую я застала, напоминала последние кадры из фильма «Вий». Ошмётки разодранных тел валялись на полу, застряли в стене между брёвнами. Антон лежал на кровати в объятиях скелета. Он еле дышал. Не стану рассказывать, как я его тащила на себе, как вызывала «Скорую помощь» и эвакуатор.

Мы расстались после этой неудачной поездки. Он вспоминал события Велесовой ночи с содроганием, а я постаралась поскорее выкинуть их из головы.