Море. Звёзды. Песни. Слёзы
Море. Звёзды. Песни. Слёзы
– Ну, чем не курорт? – смеялись ребята. – Море. Солнце. Пальмы.
– А по ночам ещё и звёзды!
– Ага! Увидим, может, когда эта вечная пыль осядет. Увы, не совершенен этот мир.
– Да ладно, у нас свои имеются.
Вместе с мужчинами смеялась и Каукаб, не знающая ни слова по-русски. Потому что все они были молоды, хороши собой. А ещё добры и талантливы. Андрей играл на гитаре, Семён и Алик красиво пели. И смеялась они на редкость заразительно. И слушательница им попалась благодарная. Смешливая, доверчивая, очень юная.
И пусть море заменяло маленькое солёное озерцо, пальмы бойцы смастерили из старых палаток, а солнце палило неимоверно, девочка отдала бы всё на свете, чтобы подольше оставаться на этом «курорте» в этой замечательной компании. Просто сидеть, болтая ногами в воде, просто смеяться, просто подпевать сильным мужским голосам…
С русскими миротворцами, разбившими недалеко от посёлка свой лагерь, пришла в семью девочки надежда на лучшую жизнь. Маму взяли работать в прачечную, а двенадцатилетней Каукаб посчастливилось устроиться у русских кухонной рабочей. Тётушка помогла. Её, немного знающую русский, взяли в лагерь помощником повара.
– Смотри, не зевай, – поучала она племянницу. – Там поднеси, тут подсуетись. Русские щедрый народ. Кто лепёшкой поделится, а кто купюру не пожалеет. Тебе замуж скоро, да без денег завидная невеста из тебя не получится. Соберёшь на обновки, прыгнешь выше. Глядишь, не один Адиб на твои прелести позарится. Ну и со мной поделиться не забудь. Сама понимаешь…
Каукаб понимала. Женщине в их стране найти работу было непросто. Хорошие места доставались мужчинам, жёны и дети которых занимались домашними делами. Но в семье девочки мужчин не было. Отец умер. Старший брат ушёл в горы. Если бы не садик да огород, они бы нищенствовали. Мама бралась за любую подработку, чтобы хоть как-то обеспечить себя и своих дочерей. Да и старшая из сестёр Каукаб многое умела: шила, вышивала, пряла шерсть для ковров. И всё же бедность поселилась в их доме надолго.
– Замуж бы тебя хорошо выдать, – делилась своими надеждами мама. – Жених бы валвар приличный заплатил. Глядишь, и младшие как-то устроились. Да где взять хорошего кавалера? На наши окна один Адиб заглядывается. Да что с него возьмёшь.
У бедняжки Каукаб от таких речей замирало сердце. Не мил был девочке сосед. Глуп к тому же. Скучен. Беден. Надо было срочно искать другого жениха. А для того требовались наряды, украшения и деньги на поездки в город, где, как утверждали подружки, богатых холостяков девать некуда.
От того и соглашалась девочка на все условия тётки. И подносила, и спешила на помощь, и любую просьбу готова была выполнить.
Новая жизнь нравилась Каукаб. Миротворцы щедро одаривали проворную помощницу, угощали купленными в городе сладостями, звали с собой на озеро. С некоторыми девочка успела подружиться.
Особенно нравился ей Олег, молодой лейтенант, немного говоривший на дари. И учивший её русскому.
– Каукаб – значит, звёздочка. Светить тебе ярко и долго. Вот вырастешь, – улыбался он девочке, – окончишь школу. Приедешь к нам, в Москву или Ленинград. Тут тебе язык и пригодится. Поступишь в университет, выучишься, врачом станешь. Или учителем. Самым лучшим, как и положено настоящей звезде! А повезёт, замуж выйдешь. Наши мужчины – хорошие мужья и отцы. Да и женщин у нас ценят, не то, что здесь. Купите себе дом и заживёте счастливо.
Девочка улыбалась в ответ, через слово понимая собеседника. Воспринимая сказанное волшебной сказкой. Примерно такой же, как анекдот про курорт. И немножко верила в чудо. Даже примеряла к себе роли студентки, невесты, жены.
И отчаянно краснела, копируя образ русского мужа с Олега. От такого жениха она бы ни за что не отказалась. Но разве она ему пара… Девичье сердечко замирало на секунду и уплывало на волнах фантазий. Вот соберёт Каукаб денег, купит красивое платье, серёжки к нему. Вплетёт в косы маки. Тогда и посмотрит, кто кому пара.
Пока же отношения ограничивались короткими прогулками по берегу. И историями о младшей сестрёнке Олега, на которую, как он утверждал, Каукаб была очень похожа. Но его юной подружке этого вполне хватало для радости.
А в снах всё чаще видела она уплывающую по озеру в ночь лодку с женихом и невестой. Тысячи звёзд отражались в воде. Ветерок ласково колыхал судёнышко. Невеста сидела к ней спиной, а жених с погонами лейтенанта улыбался ей знакомой милой улыбкой.
В палатке, отведённой под столовую, на столике у окна, выходящего на озеро, стоял наполненный звёздочками стакан. Офицеры частенько меняли запыленные в походах, а то и обгоревшие погоны, чтобы угодить строгому начальству. А порой просто добавляли по звёздочке на каждый.
– Отличились в операции, повышены в звании, – пояснял Олег. – А главное, выжили.
И дарил одну звёздочку Каукаб:
– Бери, не стесняйся. Будет у нашей милой звёздочки своё созвездие. Заслужила, в наших победах и твоя доля имеется. И кормишь вкусно, и настроение поднимаешь. Соберёшь десятка три, пояс тебе украсим. На память.
До трёх десятков оставалось всего ничего. Да и по поводу памяти Каукаб была не согласна. Потому что платье уже сшила. И на серёжки собрала. И сон свой хорошенько разглядеть смогла. И жениха, и невесту.
– Зачем на память? – шептала она, провожая ребят на очередное задание. – Мы с тобой всю жизнь будем рядом. Как море со звёздами.
***
Но сон так и остался сном. А мечты – мечтами.
Не вернулись с последнего задания ребята. Ни гитарист Андрей, ни Семён с Аликом, ни Олег…
Лагерь вскоре перенесли в другое место.
А Каукаб выдали замуж. Не за глупого Адиба. За хорошего зажиточного человека. Доброго и справедливого. Повезло девочке. Повезло всей семье. Помогли тёткины советы. И платье с серёжками помогло. Вот только звёздочки не пригодились.
Их Каукаб в день свадьбы бросила в озеро. И навещала каждый вечер. Любовалась закатом, вспоминала каждую звёздочку, называя по именам русских ребят. Что подарили ей и море, и звёзды, и настоящую сказку. Напевала их песни. И плакала, отправляя свои мечты вслед за так и не доплывшей до неё лодочкой.