Монолог блокадницы Ленинграда
Нету соли и нету пшена.
Даже корочки хлеба нету.
И голодная тишина
Обволакивает планету.
Я лелею свою мечту
О тарелочке жидкого супа.
Отлетевшие души чту,
Перешагивая через трупы.
Сколько их на дороге лежит!
А у самого входа продмага
Каждый день меня сторожит
Безпризорный мальчишка-салага.
Лишь на карточки я получу
драгоценную пайку хлеба,
Он ударит меня по плечу,
Вырвет хлеб, убежит, словно не был.
И не мне уж его удержать-
Сил до дома дойти не хватит.
Знаю, скоро мне мёртвой лежать
Здесь, в снегу-не в больничной палате.
Но я знаю, победа придёт,
Будет мирным Невское небо!
И могилу мою найдёт
Тот мальчишка, с кусочком хлеба.
Тот мальчишка, с кусочком хлеба.
«Монолог блокадницы Ленинграда» Галины Скударёвой берёт за душу, прежде всего, благодаря своему сюжету – хотя надо понимать, что браться за такие болевые, сложные темы это всегда риск и опасность. В чём опасность? Можно впасть в слезливость, в манерничание или пытаться выжать из читателя эмоции педалированием каких-то тяжёлых подробностей или излишними физиологизмами. В данном стихотворении тоже есть такая тенденция к прямому высказыванию – я имею в виду слово «трупы», например, или строчку «Знаю: скоро мне мёртвой лежать». В художественном произведении всегда предпочтительнее дать образ, метафору, прибегнуть к аллегории, чем употребить прямое название. Образ, аллегория воздействуют на читательское воображение, проникают в сознание с помощью ассоциаций, а не лупят по голове реалистичными и даже натуралистичными картинами ужасов. Этот закон касается не только темы смерти, конечно – но и любых других. И ещё не очень понятно, что значит «отлетевшие души чту» – здесь речь идёт о том, что героиня их считает, то есть пересчитывает, или почитает, то есть уважает? Для меня смысл остался невнятным. А вот сам сюжет здесь интересен, он задевает за живое. И образное выражение «И голодная тишина // Обволакивает планету» очень удачное. Вот больше бы опираться именно на такие художественные приёмы.