Уважаемые коллеги, хочется обсудить актуальные новости из мира русской литературы.
В Москве, как вы знаете, на днях прошла всероссийская конференция по современному писательству, и мне показался интересен критический взгляд не спикера конференции, а стороннего наблюдателя.
Впечатлениями о конференции «Большой стиль», которая прошла в Москве с 5 по 7 сентября, делится Косяков Дмитрий Николаевич, писатель, публицист, выпускающий редактор литературного журнала «День и ночь»:
«В работе конференции приняли участие литературоведы, критики, писатели и чиновники от литературы. Главной задачей было преодоление постмодернистских установок в искусстве, выработка нового «большого стиля» и «нового канона», в который бы вошли писатели патриотического толка в противовес «писателям-иноагентам».
Собственно, никто и не сомневался и не скрывал, что конференция будет носить патриотический характер. Интереснее были оттенки и нюансы.
Главными идеологами и основными докладчиками мероприятия стали доктор филологических наук Алексей Татаринов и кандидат культурологии Нина Ягодинцева.
Нина Ягодинцева справедливо отмечала, что массовое производство, оформившееся в России в конце XIX — начале ХХ века, породило «массовое искусство» в качестве продукта и «массового потребителя» этого искусства. От этого искусства Нина Александровна призвала вернуться к русской классике, её принципам и ценностям.
Отмечу, что, признавая в целом справедливость этой концепции, я заметил Нине Александровне, что подобный возврат возможен лишь в качестве составной части более масштабного социо-экономического проекта.
Алексей Татаринов не менее справедливо призвал аудиторию «не становиться заложниками современного дискурса», ибо он не способен породить гениев ни у нас, ни на Западе. Правда, он забыл упомянуть Восток. Интересно было бы задуматься, что там с дискурсом, и есть ли там гении.
Дискуссии как таковой на конференции не случилось, но, думаю, её задача была иной: поставить вопросы, обозначить генеральную линию. Это, безусловно, организаторам удалось.»
Не буду отрицать, мне близки тезисы Нины Ягодинцевой. Но с ней я согласна не во всём. Примечательно, что конференция прошла в форме не диалога, а ряда «спичей». Это похоже на самолюбование и желание «лично войти в историю». Сама Н. Ягодинцева последние дни только и пишет о том, что эта конференция войдёт в историю России и проч., и собирает комплименты. Выводы Дмитрия Косякова вносят здоровую долю скептицизма и звучат, как по мне, гораздо осмысленнее восторженного воркования на странице Ягодинцевой. Лично я воспитана на Некрасове и категорически против «иноагентства», высоко ценю преданность Отчизне, но автоматически признавать иноагентов и их стиль бездарными — это значит судить о качестве искусства по политическим взглядам художника. Какой-то возврат в социализм и однопартийность. А вдруг безумный гений уехал и написал шедевр, а бездарный патриот (уж извините, варианты бывают и такие) остался и изрыгнул чушь… В идеале, конечно, последнему Ягодинцева и Ко. скажут «нет» и подождут, когда «патриот изрыгнёт шедевр». А вдруг поторопятся?.. Или сами собрались стать родителями шедевра большого стиля? Или только идеологами, то есть зачинателями?
Эти рассуждения о будущем искусства близки недавним размышлениям о переосмыслении Льва Толстого в массовом сегменте искусства. Отвечая уважаемой Галине Скударёвой под статьёй об «Анне Карениной», я продолжила думать о «трагикомичном Толстом» и «большом стиле» уже в связке. Думаю вот что:
Можно ли повлиять на движение русской культуры и искусства (и литературы в частности) в сторону «массовости» и сниженности, огрубления?
Я считаю, что это сложнейший вопрос. Напомню, что Пушкин был убеждённым новатором, и поборники «старых грамматик» считали его словотворчество кощунством. И где теперь эти поборники?
Значит ли это, что любая новизна всегда побеждает, а любой консерватизм исторически обречён на проигрыш?
Но я при том осознаю, что не могу принять изменения в новой массовой культуре (театр, песенная лирика и проч.), воспринимаю их как пошлость, как снижение планки, как морально-интеллектуальную деградацию, как победу «низов» над «верхами»… но я задаю себе вопрос: а вдруг я подобен Шишкову, над которым смеялся Пушкин? Вдруг я, любя «старую», классическую культуру, просто слеп и не вижу, что это движение времени, а я попросту лезу под колёса гигантской колесницы времени?.. Так меня задавит. (И Толстого вместе со мной, кстати.)
Может быть, гений как Пушкин понимал бы, что новому времени потребно новое слово в искусстве?..
И в то же время я боюсь, что если это слово скажут некоторые «смелые новаторы», которые сейчас мнут культуру под себя, то это будет слово на три буквы.
Может быть, пытаясь воспрепятствовать (внутренне или деятельно) произнесению этих букв в культуре, я подобен муравью, ловящему за оглоблю съезжающую в обрыв телегу? И весь мир запомнит её грандиозное падение, а не жалкие потуги муравья?..
Меня в этой связи занимает вот что: Но те же самые «низы» столетиями создавали фольклор, который нас восхищает. Почему же их переход от создания фольклора к авторскому искусству обязательно должен создавать впечатление «пошлости», «банальщины», пустой зрелищности, в конце концов? Почему теряется прелесть русского фольклора — меткого, добродушного, иногда грубоватого, иногда сентиментального, но никогда не пустого? Сегодня сетевое общение и творчество — новый этап развития фольклора, это признаёт наука. Сетевая поэзия более фольклорна, нежели литературна. Фольклор из деревень и заводов переместился в Сеть. Почему же он тогда хорош только в своём фольклорном амплуа, а не в литературе?
Почему «массовость», в фольклоре ставшая народной мудростью, в литературном (и искусстве в целом ) стала противоположностью?
Неужели дело только в таланта писателя? Например, Лесков и Шукшин писали истинно по-народному. Шукшин вдобавок и был человеком из народа, но у него нет ни капли пошлости. В прошлые века Шукшин стал бы частью фольклора, народным певцом. Возможно, бояном. 20 век сделал его писателем. Вкус и чувство меры, такт Шукшина — это тоже часть его таланта?..
И если вдруг культура опускается до уровня культурки- прямое указание на то, что «верхи» деградируют.
Шукшина не читал. И как актёр — он не вызывал во мне восторг. Мне больше Лановой нравился.
P. S. Думаете, что речь на конференции велась о введении цензуры? Не считаете, что самиздат запретят?
Самиздат, на мой взгляд, вряд ли запретят: с экономической и правовой точки зрения самиздат — всё равно что заказ распечатки в салоне распечаток. Заказчик захотел текст на бумаге, ему распечатали и за деньги вручили. Запретить сложно, так как это затронет и права распечатывающей стороны.
Насчёт цензуры — считаю, что однозначно подумывают про неё. Могут появиться аналоги «58-ой статьи», захотят наказывать за непатриотичную позицию и проч. (Или недостаточно красноречиво выраженную патриотичную. Как в мультике: кто похвалит меня лучше всех, тому я дам большую конфету...) Это плохо, конечно, так как может получиться охота на ведьм.
Но ещё может всё вылиться в следующее: просто появится сегмент пропатриотической литературы (или окололитературы), спонсируемой государством. Как в СССР романы про пролетариев и их нежную любовь к товарищу Ленину. Тогда читали из-за нехватки Интернета. Сейчас читать никто это добро не будет, зато в него вольют деньги, авторам навесят ордена, они будут гордо звать друг друга большестильщиками (похоже на большевистов...) и будущим России. Как в случае с сегодняшним кинематографом: искусство отдельно, люди отдельно.
Вообще ещё надо подумать над происходящим.
1. Подобные конференции, полагаю, проводят по запросу государственных структур, чтобы поставить вопрос о переосмыслении и новом векторе развития русской литературы. История повторяется, и спор западников и славянофилов среди русскоязычных авторов продолжается по сей день в новом формате. Я не вижу ничего плохого в том, что проводят подобные конференции. Дело в другом: дадут ли они что-то современным авторам? (вопрос риторический). Никому не нравится, когда их учат: как и о чём писать. Хотя, разработка методологии и популяризация традиционных ценностей в современной русской литературе была бы крайне желательна. Скажем так, чтобы «авторы не забывали о своей врождённой гражданственности и иногда писали в том числе об этом (выполняя гражданский долг)....». Да, вспоминается Некрасов «Поэт и гражданин». Лубочного патриотизма нам не надо, как и вымученных произведений, написанных на госзаказ. Государству надо воспитать поколение, среди которых будут те авторы, которые искренне, от души, сами захотят писать то, что вызовет светлые чувства по отношению к Родине.
2. На иноагентов, конечно, клеветать не надо и очернять, как авторов — тоже. Их государство не должно популяризировать и давать им зарабатывать деньги здесь, откуда они уехали. И тем более, если они клевещут на свою Родину. Среди них могут быть и гении. Но история знает примеры, когда и гении оказывались плохими гражданами своей страны. Можно быть гением-автором, но как человек — выродком. Примеров масса. Гениальность писателя не прямо пропорциональна уровню его гражданственности. Иноагентов, я считаю, лучше не вспоминать: они уехали, сделали свой выбор и пусть им там наслаждаются, пока нас не трогают. Ну а если трогают — санкции в отношении их.
3. Государственная цензура, конечно, нужна, как и идеология. Дело в том, что они и так есть. И у нас, и в мире: цензура и идеология. Другое дело, кто хозяин и в чьих она руках. Есть коммерческая цензура (кто платит, тот и заказывает музыку), есть информационная цензура (формат/неформат) и какая-то иная. Другое дело, чтобы госцензура была бы с человеческим лицом и в меру, а не с тем мракобесием, которое душило интеллигенцию и превращало их в ненавистников собственной страны.
4. САМОЕ ВАЖНОЕ. В России, кроме постмодернизма, есть два других главных направления в литературе: реализм и фантастика. Реалисты пишут о том, что видят вокруг. Почему в 90-х годах стали бешено популярными детективы и боевики? Потому, что время было такое. Время выбирает авторов. А фантасты — уходят от реальности в создают альтернативные вселенные. Поэтому, главная задача власти — поднимать уровень жизни, повышать уровень гражданственности (но не на голом месте) и честно называть вещи своими именами. Тогда больше авторов будут писать правильно и по делу и никому не будет стыдно, не прилетит честных упрёков за то, что они пишут хорошо о стране лишь в угоду власти.
5. Массовая культура — это не всегда плохо. Другое дело — какой её уровень? Если Ольга Бузова и «тиктокеры» — это одно, если иноганент Моргенштейн — другое, если Shaman — третье и т.д… Государство сегодня как раз и заинтересованно в массовой культуре хорошего качества в условиях современных вызовов.
6. Сегодня писателям можно пойти и другим путём. Если невозможно ЧЕСТНО показать родную страну в свете софитов и с нимбом (если он у нас сейчас?), то можно, методом от противного, разоблачать западный Мордор. По-своему, это делали разные зарубежные авторы в середине XX века — от Дэшила Хэммета и Раймонда Чэндлера до Микки Спиллейна с неподражаемым Майком Хаммером. А лучше всех это получалось у Д.Х. Чейза. Я им юности зачитывался и к Западу априори испытывал негатив уже тогда. Недаром их публиковали даже в СССР. Весь этот нуар можно показать и сегодня, причём, без фантазий. Чтобы развеять миф о том, что «Там всё ОК». Да, и опять к Н.А. Некрасову. Надо показать, что никому ни на Руси, ни где-то там не живётся хорошо. Да и оправдать народную мудрость: «Там хорошо, где нас нет». Впрочем, «хорошо» надо своими ручками создавать и там пригодиться, где родился. А иноагентами у нас многие авторы стали по глупости: думали, что тут плохо, а там — хорошо. А вот обратной дороги может и не быть.
Вот такие мысли с ходу…
Вообще со всем согласна, так что добавлю, что боюсь одного: чтобы цензорами не стали энергичные кадры без сердца и без мозгов. Это хуже всего. Всегда, когда видишь популяризацию безнравственности и пошлости, думаешь: вот бы грамотная цензура этих моргенштернов приструнила. А если у руля станут личности вроде одного из нашей Рост. области, который во время минуты молчания у вечного огня (!) не замолкал ни на секунду, переговариваясь с другим управленцем…
И ещё одно: тонкий, интеллигентный патриотизм может хуже продаваться, чем лубочный. Увы, лубок — истинно народный стиль. И пастельные краски выдержанной литературы в рамках капитализма затрутся за спинами буйных и «пламенеющих», даже если те будут имитацией, бурей в стакане.