Государь, Бахилин Михаил Иванович

Migel de Bota

Сказка

Посвящается моему учителю Николаю Фомичу Макиавелли

Взгляни на первую лужу и в ней найдёшь гада, который иеройством своим всех прочих гадов превосходит и затемняет.

М.Е.СалтыковЩедрин, «История одного города»,

В одном небольшом болотце жили да поживали разные твари. Жили они по-разному, но, в общем, неплохо. Ели понемногу друг друга, но процесс этот естественный и обижаться здесь не на что.

Но, через некоторое время, наиболее политически активная часть общества — лягушки, стали роптать. Дескать, всё, вроде, у нас неплохо, но нет у нас настоящего Государя. То есть, вожди и народные трибуны, конечно, есть, как и повсюду в мире, но настоящего Государя  помазанника Божия нет. А без настоящего Государя, считали политически активные лягушки, жить никак нельзя. Ведь кто-то же должен отмечать в приказах и поощрять их политическую деятельность. Награждать достойных и карать недостаточно активных. Например, систематически уклоняющихся от ежевечерних лягушачьих концертов. Да и просто недостаточно развитых в общественном смысле, и живущих сами по себе, некому было непрерывно укорять на государственном уровне..

«Нам нужен сильный Государь, достойный нашего славного и могучего государства!» — решили лягушки и всё остальное политически активное общество,  черви, пиявки и жуки-плавунцы, с энтузиазмом их поддержало. Но, к сожалению, приходится отметить, что подавляющая часть населения болотца оказалась безразличной к проблеме государственности и продолжала заниматься своими маленькими делами-делишками. Этот факт следует отметить специально, потому что именно в этом безразличии и коренится источник всех дальнейших событий и исторических катаклизмов, свершившихся затем в этом болотце.

И вот, несмотря на явное нежелание жителей болотца политически образоваться и глубоко страдая от таковой их пассивности, политические активисты общества обратились к Господу, и припали, как говорится, к его стопам.

— Господи! — возопили они, — не дай нам сгинуть в безвестности и мраке! Услышь наши молитвы и дай нам Государя, достойного нашей великой державы и наших светлых помыслов! Государевой службы жаждем, Господи! Смилуйся и снизойди до нас, сирых!

И Господь снизошёл. Над болотцем пронёсся ураган и, помимо других несчастий и бед, в болотце шлёпнулось огромное и трухлявое Кедровое Бревно, передавив и перекалечив при своём приводнении немалое количество обитателей болотца.

Господь высунул бороду из-за туч и грубо крикнул политическим активистам:

— Вот вам Государь, идиоты!

С этими словами Господь упрятал свою бороду обратно в тучи и закрылся ими от дел мирских.

Сожрав потихоньку жертв Великой Кедровой Революции и поделив их имущество, нация стала присматриваться к своему новому Государю. И, несмотря на его такое грозное пришествие, Государь Кедровое Бревно многим очень понравился. Он мирно и спокойно плавал посреди болота и в его дуплах и трещинах нашли себе прибежище мириады всяческих тварей. Они стали плодиться и размножаться в огромных количествах, национальный продукт быстро и неимоверно возрос, и государство процвело.

Часть этого продукта стали даже вывозить в другие болота.

Когда поднимался ветер, Государь Кедровое Бревно медленно плыл по болотцу, и его подданные имели счастливую возможность, мирно подрёмывая, прокатиться на своём покладистом и мирном Государе. Когда в болотце прилетали утки или другие водоплавающие, Государь Кедровое Бревно всегда представлял своим подданным защиту и политическое убежище.

Но вскоре, политическая общественность снова стала потихоньку роптать. Дело в том, что Государь Кедровое Бревно оказался как-то абсолютно равнодушен к кипучей деятельности активной части нации и совершенно никого ничем не награждал и не раздавал политикам, которые считали себя экспертами и консультантами Государя, никаких, безусловно заслуженных ими, материальных благ.

Обиженные политические деятели стали требовать немедленного введения свободы и просвещения, а самого Государя Кедровое Бревно стали обвинять в бездействии, в равнодушии к национальным проблемам, в либерализме и даже, кажется, в разврате. В чём этот разврат выражался, никто толком не мог объяснить, но слух был пущен и возымел действие.

Государь Кедровое Бревно на все эти политические интриги реагировал весьма вяло, и продолжал потихоньку гнить в болоте, и это было его единственное и любимое занятие, но отнести это занятие к активной политической деятельности можно было только с очень большой натяжкой.

Наконец, терпение общества иссякло, и народные трибуны вновь вознесли свои молитвы Господу.

— Господи, избавь нас от такого Государя! — опять возопили они, — он же равнодушен к страданиям народа! Он тих, как покойник, и безмятежен, как праведник, вкушающий вечное блаженство, в то время как политический момент требует от нации усилий и жертв!

Господь снова высунулся изза туч и заорал вниз:

'Вы вконец меня достали, чёртовы дураки! Но, так и быть,  вот вам новый Государь!'

И с этими словами Господь скрылся с глаз своей паствы. Снова налетел ураган, подхватил Государя Кедровое Бревно и зашвырнул его в соседнее болото.

А в наше болотце на мягких широких крыльях, как ангел с небес, тихо спустился Аист.

Новый Государь был очень красив. У него были длинные и блестящие чёрные ноги, белый фрачный мундир с чёрными рукавами и прекрасный пучок перьев на небольшой голове.

Государь Аист медленно и важно прошёлся по болотцу, встал на его середине на одну ногу, поджав другую к плоскому животу, упрятал голову под крыло и «предался царственному отдохновению», как выразился впоследствии лучший народный поэт.

Вся политическая элита была просто потрясена такой необыкновенной красотой и простотой общения с народом. Некоторые дамы,  жёны народных трибунов и видных политических деятелей, даже повалились в обмороки от чувств, вызванных неожиданным и страстным обожанием, а тем, которых обычно называют «эмансипе», пришлось ненадолго покинуть общество, чтобы сменить прокладки.

Немедленно к новому Государю была отправлена представительная делегация, в состав которой вошёл весь цвет политической элиты и гордость нации. Делегация получила наказ, от имени народа и его вождей, умолить нового Государя принять высокий титул Великого Аиста, Отца Нации и Всех На-родов Мироздания.

Народная Делегация подплыла к Государю и начала потихоньку поквакивать, чтобы, так сказать, инициировать его «мягкое государственное пробуждение». Великий Государь вытащил голову из-под крыла и внимательно посмотрел на народных представителей круглым радужным глазом.

Главный народный трибун тут же попросил слова и стал говорить речь-экспромт. Слова этой исторической речи плавно выквакивались из его рта и с красивым бульканьем тонули в болоте.

Великий Аист очень внимательно и с видимым благорасположением выслушал всю речь до конца. При этом он с удовольствием продолжал разглядывать всю делегацию в целом и каждого её члена в отдельности.

Наконец, оратор закончил свою речь, и остальная делегация устроила ему, в пределах приличий, конечно, небольшую овацию. Великий Аист тоже взмахнул крыльями и немного ими похлопал.

— Да он просто душка! — закричала супруга главного народного трибуна и забилась в истерике от внезапно нахлынувшего на неё неземного обожания.

Больше, к великому сожалению, эта достойная дама не успела сказать ничего, как, впрочем, и все остальные народные избранники. Потому что Великий Аист неторопливо, но с большим аппетитом, скушал всю делегацию, почистил ногой клюв, и снова встал в позу «царственного отдохновения».

Оставшаяся часть политического истеблишмента сначала остолбенела в изумлении, а затем издала вопль, в котором смешались и великая радость освобождения от гнёта беспринципных самодуров и хамов, и восторг и восхищение, вызванные наглядностью и простотой разрешения сложных и запутанных жизненных и политических проблем, и целым рядом других мощных чувств и побуждений.

В основном, к сожалению, низменных и подлых. Это объяснялось тем обстоятельством, что вопила та часть политиков, которые раньше были заместителями и секретарями съеденной части народных избранников. Почувствовав необыкновенную радость обретённой свободы, новая гордость нации орала, что Великий Аист просто гениален, а его поступок стоит в одном ряду с подвигами самого Александра Македонского, в частности, с разрублением этим великим человеком знаменитого гордиева узла. Эти вопли были с энтузиазмом поддержаны могильными червями и всякой другой мразью, которая питается мертвечиной, потому что все они почувствовали, что приходит, наконец, их время.

Тут же, наскоро, была собрана новая делегация к Великому Аисту, которой было поручено от лица нации приветствовать благородную решимость Великого Государя покончить, наконец, с зарвавшимися политическими авантюристами и продажными чинушами и повести за собой болотный народ в царство Добра и Справедливости.

Великий Аист выслушал вторую делегацию с таким же вниманием и добротой, как и первую. Когда глава второй делегации упомянул о Добре и Справедливости, Великий Государь даже всплакнул.

После этого, утерев крылом бесценную царскую слезу, Великий Аист, с таким же неизменным аппетитом скушал вторую делегацию. После чего, неким могильным червём, который представился обществу Секретарём Совета Безопасности нового Государя, было объявлено, что аудиенция на сегодня закончена, а о сроке следующей будет объявлено своевременно, или несколько позже.

После такого заявления неожиданно обретённого Секретаря Совета Безопасности, бесстрашные народные радетели както сразу прекратили всякую политическую деятельность, сделали озабоченные лица и все вдруг куда-то заспешили, поглядывая на часы и делая вид, что всё происходящее к ним никак не относится, и что они вообще сюда зашли случайно, просто посидеть в сквере и почитать газету.

Орать продолжали только могильные черви, пиявки и прочая мелкая мразь, но этой сволочи вдруг оказалось так много и орали они так громко, что создавалось впечатление, что ликует вся нация.

И это червивое ликование, к сожалению, не было лишено основания. Мелкая сволочь всегда надеется, что Государство в лице даже такого бескомпромиссного правителя, как Великий Аист, вряд ли будет жрать такое дерьмо, как они. И это обстоятельство давало реальную надежду всем ничтожествам возвыситься в недалёком будущем до вершин власти.

То, что бывшие народные страдатели отказались от всякой политической деятельности, никого из них не спасло. Все они попали в списки, составленные агентами Секретаря Совета Безопасности, которым помогали и многие из бывших политических деятелей, пошедших на сотрудничество с новой властью (этих такое сотрудничество тоже не спасло). Списки ежедневно просматривались лично Секретарем Совета Безопасности, на их основе составлялось ежедневное Государственное Меню, которое утром следующего дня отсылалось на утверждение Государю.

Первое время Великий Аист жрал только политических деятелей и бывших борцов за народное дело. Оно и естественно. Ведь всем известно, что общественная деятельность  это такой род занятий, который целиком и полностью относится к сфере потребления, и на этой тучной ниве вскармливаются несметные стада упитанных политиков с сочным мясом и добротным ливером.

Но всему прекрасному, как известно, приходит неизбежный конец, и, через некоторое время, заполнять Государственное Меню становилось всё труднее и труднее. Великий Аист как-то незаметно перешёл на обывателей, и тогда из некогда Процветающей Страны начался великий исход. Народец побежал, кто куда, в поисках безопасной жизни, и всякая работа в государстве прекратилась. В скором времени в болотце вообще исчезли съедобные обитатели. Государь попробовал было питаться могильными червями, сколопендрами и другими агентами собственного Совета Безопасности, и даже для пробы съел Секретаря Совета, явившегося к нему с сообщением, что жрать, собственно, больше некого, но эта еда ему совсем не понравилась. Да и его верные подданные  могильные черви и всякая другая мелкая мразь, убоявшись ежедневного Государственного поедания, попрятались в дерьмо и грязь, продолжая, на всякий случай, потихоньку славить величие и государственный ум своего Государя в надежде на то, что он, всётаки, найдёт в ближайшее время какой-нибудь приемлемый для себя источник пропитания, и всё вернётся на круги своя.

Но Великий Аист, со свойственной ему мудростью, решил, что жить в красивом одиночестве среди дерьма, а, тем более, ежедневно жрать его, недостойно Великого Государя, коим он, безусловно, являлся, и тихим, тёплым утром перелетел на соседнее с обнищавшей страной болото.

Великий Аист стоял на краю тихого болота и с любопытством разглядывал окружающий пейзаж. Посреди болота, в затянутой зелёной ряской воде, лежал Великий Государь Кедровое Бревно и ласково улыбался Великому Аисту трухлявым дуплом. Собственно, Кедровое Бревно улыбался всегда и всем, и поэтому эту его улыбку не следовало бы принимать всерьёз или близко к сердцу.

Великий Аист был, как нам уже известно, очень прагматичный правитель, и деревянную улыбку своего коллеги проигнорировал. Он обстоятельно и осторожно прозондировал своим длинным и красивым клювом всё болото в поисках съедобных подданных, но, к своему великому изумлению, абсолютно никого не нашёл. Все обитатели болота давно уже собрались под толстым брюхом Великого Кедрового Бревна в поисках политического убежища и, конечно, обрели его там.

Раздражённый Великий Аист неторопливо подошёл к Великому Кедровому Бревну и строго уставился на него круглым радужным глазом. Великое Бревно дружественно молчал и деревянно улыбался.

Великий Аист попытался пошуровать своим клювом под брюхом Кедрового Бревна, но, несмотря на впечатляющую длину и красоту своего клюва, ничего путного из этой попытки не вышло. Государь Кедровое Бревно был велик и обширен во всех своих размерениях. Только напуганное народонаселение болота, нашедшее приют под брюхом Кедрового Бревна, мелко и дружно задрожало так, что по воде, покрытой слоем ряски, пробежала еле заметная рябь.

Великий Аист разгневался. Широко размахнувшись длинной шеей, он ударил Кедровое Бревно своим острым клювом. Но Великий Государь Кедровое Бревно оказался трухляв только снаружи. В середине древесина его была прочной и вязкой. И острый клюв Великого Аиста намертво застрял в ней, как ржавый гвоздь в мокрой доске.

Напрасно Великий Аист дёргался и трепыхался, пытаясь освободиться. Все его попытки в этом направлении оказались безуспешны. И это естественно,  ведь те, кто летает, всегда легче тех, кто всегда только лежит. Вокруг царило безмолвие, и только испуганные жители болота под брюхом Кедрового Бревна продолжали дрожать, с замиранием сердца ожидая исхода Битвы Титанов.

Тем временем, поднялся лёгкий ветерок и Великий Государь Кедровое Бревно, по своему обыкновению, потихонечку поплыл по болоту. И Великий Аист, как это ни печально признать, вынужден был мелко семенить за ним следом. Великий Государь Кедровое Бревно постепенно стал заплывать на более глубокое место, и вот уже Великий Аист вынужден был плыть за ним вслед, страдая от унижения и горя.

Наконец, Великий Аист решился и, взмахнув крыльями, запрыгнул на Кедровое Бревно, чтобы одним рывком своих длинных и сильных ног выдернуть свой несчастный клюв из недр Кедрового Бревна.

Но, видимо, недостатки образования не позволили Великому Аисту учесть одно очень важное обстоятельство. Дело в том, что Великий Государь Кедровое Бревно, несмотря на своё несомненное величие и огромные размеры, был, как и все остальные брёвна в мире, кругл, а это свойство, как известно многим учёным людям, определяет его поперечную остойчивость, как весьма и весьма слабую.

Или, говоря простым языком, Великий Государь Кедровое Бревно на плаву довольно легко переворачивался.

Что делать, даже сильные мира имеют небольшие недостатки. Во всяком случае, Великому Государю Кедровое Бревно этот небольшой физический недостаток никак не мешал тихо и царственно гнить в болоте. Поэтому был ли это действительно недостаток, или здесь своеобразно проявился Божественный Промысел, каждый волен определить для себя самостоятельно.

Великий же Государь Кедровое Бревно, почувствовав на себе Великого Аиста, в полном соответствии с законами физики, которые, как известно, не может отменить ни один, даже самый великий государь, взял и перевернулся.

В этом перевороте не было ничего неожиданного, а тем более, ужасного. В конце концов, переворот даже царственного бревна ни коим образом не ведёт к экологической катастрофе. Но, к сожалению, Великий Государь Кедровое Бревно, перевернувшись, сломал Великому Аисту шею и Великий Аист опочил.

Невозможно описать радость и великое ликование жителей болота по этому поводу. Скажем просто, что они были безмерны. Немедленно объявившиеся могильные черви и прочая мелкая сволочь с огромным воодушевлением и злорадством принялись пожирать своего бывшего повелителя, испытывая при этом патриотический подъём и гордость спасителей нации. И всё общество бурно выражало им своё полное одобрение. В воздухе запахло весной, революцией и красными гвоздиками. Все славили, наряду с бесстрашными могильными червями и своего великого спасителя Великого Государя Кедровое Бревно. Создалось великое единение нации и все любили друг друга, Родину, могильных червей и Великого Государя Кедровое Бревно.

Вскоре храбрые могильные черви доели мощи Великого Аиста, оставив только несъедобный для них клюв, который некоторое время торчал под водой из брюха Великого Кедрового Бревна наподобие шверта, увеличив до известных пределов его поперечную остойчивость. Но однажды Кедровое Бревно сел на мель и сломал клюв Великого Аиста. И память об этом Государе навсегда стёрлась из памяти. Некоторое, весьма непродолжительное время, все жили дружно и счастливо, если таковое определение допустимо для жителей небольшого болота.

Но время прошло, и наиболее политически активная часть общества — лягушки, стали роптать...

Здесь уже терпение лопнуло не только у нас, но и у Господа. Он мудро решил, что говорить с такой глупой паствой более не о чем, и распорядился самостоятельно, даже не прибегая к помощи архангелов, и ...

… Чахлые прибрежные кусты раздвинулись, и из них вышел Мужик с заступом на плече.

Мужик быстро и споро вырыл множество канав и небольших каналов и, таким образом, осушил всю округу. Болота исчезли, на их месте появились чистые пруды и цветущие луга лягушачьей фермы.

Исчезли могильные черви и прочая мелкая дрянь. Остались одни лягушки. Они все получили гражданские права, свободу и равенство перед законом, который олицетворял для них Мужик. Все лягушки получили регулярное государственное питание и бесплатную медицинскую помощь. Правда, полностью отсутствовало пенсионное обеспечение и другие социальные программы, как вскоре выяснилось, за ненадобностью. И всякая политическая и общественная деятельность прекратилась как то сама собой, потому что стала просто экономически не выгодной, и вела к быстрому сокращению жизни.

А Великого Государя Кедровое Бревно мужик сжёг в кухонной плите, когда готовил для себя и своей семьи ужин из первого урожая лягушек своей фермы. Для пробы, так сказать. На этот ужин пошли, в основном, последние представители наиболее политически активной части лягушачьего общества.

И сейчас все лягушки живут хорошо. Правда, недолго. Но это не существенно. Главное, ферма даёт доход и все довольны. Включая, видимо, и самого Господа. Ведь такой счастливый конец сказки и есть, несомненно, Его Божественный Промысел.

А как же иначе? Его Мир, Его и воля.

28 августа 1998 года