Золото Плевны ч 3-1.Конвой. Засада в горах

Сильный порыв ветра прогнул брезент и из дырки от пули отчаянно засквозило. Маленький дьяволенок стихии хозяином ворвался в офицерскую палатку, и тонко и протяжно засвистел в ухо, не особо стараясь выводить мотив. Потом шевельнул шерсть папахи, скользнул по щеке, лизнул по губам холодом и затих в ногах. Зябко поежился. Пристукнул сапогом, отпугивая чертенка и дальше продолжил бритье.

С тех пор, как турки перекрыли перевал, оставив попытки штурма и, решив взять нас осадой, к голоду прибавилась новая напасть – холод. У нас не хватало сил пробить осаду, у турок, чтоб уничтожить нас. Три штурма, кроме больших потерь, не принесли результата. Война в горах совсем другая, здесь громадное численное преимущество не приносит результата. Три раза завалив трупами немногочисленные возможные пути, противник откатывался, хотя и нам эти штурмы дорого стоили. Все ждали исхода, противник – сдачи, мы – небоевых потерь. Время работало против нас.

Снег засыпал единственный перевал, по которому мы могли получить помощь и провиант. Голод скоро вместе с холодом начнёт уменьшать и так не великие силы русского корпуса.

Новый порыв ветра засвистел в дырку. Звук раздражал. Снова вестовому делать новую заплату. 

Только вспомнил о нем, как рядом раздался протяжный кашель Прохора. 
— Иван Матвеевич! Гости к вам. – Старик зашелся в новом приступе. Я покачал головой. Прохор за последние дни сильно сдал, высыхая на глазах. Я и сам сделал новые дырки в ремнях, постоянно чувствуя голод, и тревожно ждал момента, когда меня свалит с ног простудная болезнь. 

Поспешно стер остатки мыла с щеки. Глянул в зеркало на свои покрасневшие глаза и поспешил выйти из палатки. У входа стояли давние знакомцы. Пластуны Николай и Григорий. Первый улыбался, топорща усы и не было такого ненастья, которое бы его сломило. Весь его вид показывал, что казак рад встречи. Второй, равнодушно сплёвывал шелуху семечек в сухое крошево серого снега, коротко кивнул и спокойно стал отсыпать Прохору в подставленный карман жаренного угощения. 

— Старик, у тебя же горло! – не удержался я. 

— А я не для себя! Я для вас! 

— Тем более не надо. Может у Григория последняя еда.

— Та, нехай! – отозвался суровый казак. – Не последняя.

— Удачи в Вашу хату, Ваш бродь, — поприветствовал Николай.

— И тебе не хворать! Чаю? Прохор, организуй кипятка.

— Да, где ж я его возьму… — закручинился вестовой. 

— Благодарствуем, поручик, но дело у нас спешное, от того важное. 

— Какое? – я весь подобрался. Пластуны просто так объявляться не станут. Всегда чем-то заняты.

  — Знаю, что пушек у тебя нет. Да и не нужны они нам. Хотим другого попросить.

— Пороху? 

— Есть у нас порох, — рассмеялся казак и посерьезнел, — нет веревок. Не хватает нам длины до земли. Вылазка срывается. В лагере еды почти не осталось. Сегодня солдаты на троих паёк делят. Есть местечко, где потаённо можно на дорогу попасть, может, разживёмся провиантом.

— Есть у меня веревки. Дам. С одним условием. 

Казаки переглянулись, хмыкнули.

— Так еду еще добыть надо, а потом делить! 

— Да я не про то. Меня с собой берите.

— Да на кой это Вам! – не удержался Николай. – Поручик! Там до земли пропасть. И внизу одни камни!

— Я вам имущество казенное даю, отвечаю за него головой. Да и засиделся я. Надоело от холода дрожать. Берите!

— Грицко, та кажи ты ему!

Я посмотрел на жилистого казака. Наши взгляды встретились. Потом Грицко пожал плечом, сплюнул шелуху, и сказал:

— Та, нехай.

Первый ужас, после шага в бездну, прошёл. Мимо пролетела птица – показалась чуть не задела крылом. Резанул ветер по глазам. Зажмурился. Необходимость постоянно отталкиваться от скалы, постепенно вытеснило страх и ужас. Верёвки толстые, связаны вроде надёжно. Прохор, бросить меня не даст. Скорее сам свалится. Знай, отталкивайся руками и ногами от вертикальной скалы, а то физией по камням, не Бог весть, какое счастье. Это сверху, казалось, что скала ровная, первый же десяток метров спуска, развеял это заблуждение – тело саднило от ушибов. Примерно на трети, я приноровился и даже стал поглядывать на   Грица, спускающегося метрах в двадцати левее. Иногда, когда приходилось обходить выступы, довольно чувствительно встречался со скалой боком или спиной. Один раз после такого выступа верёвка закрутила меня, сначала в одну сторону, потом в другую.  Я немного потерялся. И только удар в ступни с сразу же приземление на пятую точку, откуда-то издалека принёс мысль о конце спуска.

— Отчипляйсь, швидче, Ваш бродь! — Григорий бежал ко мне. Его верёвка быстро змеилась вверх.

Он помог мне развязаться. Три раза дёрнул за конец – верёвка стремительно поползла к небесам.

— Пане поручик, сховаться треба. – Он показал на груду камней лежащих возле скалы. Спрятаться, от кого? Горная дорога шла вдоль отвесной скалы, с другой стороны обрыв от двух, трёх метров. Там горная река. Не широкая, но полноводная. С настоящей чистой водой, а не топлёным снегом.

Устроившись за камнями, почувствовал, как замёрз. Когда спускался, казалось, ветер продувает со всех сторон. Здесь тоже дуло. И хоть камни защищали, очень скоро у меня зуб на зуб не попадал. Шинелька, хоть не овчинный тулуп, но и она осталась наверху. Несколько камней упало на дорогу. Следующая двойка начала спуск.

— Григорий, холодновато. Не правда ли?

Он посмотрел на меня как на неразумного капризного ребёнка.

 Младший братишка, писал. Когда в своей кругосветке, стояли три месяца в Японии – укрывались от тайфунов, он знакомился с самураями. Что- то вроде нас, родовитое служилое сословие. Там им и в голову не приходит признать, что они голодны или мёрзнут. Ну, да это в Японии. Хотел бы я на этих самураев посмотреть здесь, когда третий месяц трясёмся и голодаем. Больше не о чём думать не хочется, только о тарелке горячего супа.

Внезапно на дороге появились два конных всадника, за ними ехал крытый возок, ещё небольшая карета, и замыкали кавалькаду два всадника. Рядом с кучерами сидели по вооружённому гайдуку. Итак: на виду четыре конных гвардейца с карабинами, пиками, саблями. Ещё двое вооружённых на возках и не ясно сколько внутри.

У меня шесть пуль в револьвере и шашка. У Грица шашка и чего-то достаёт из заплечной торбы.

 Ручная картечница! Так первый возок мы остановим, и дорога будет заблокирована. Второй, здесь не развернётся. Если казачки успеют спуститься, расклад почти равный. Ехавшим придётся нас убить, нам же нельзя никого упустить. Холод куда- то делся, веблей из кобуры. Гриц, показывает, что он первый. Киваю, соглашаясь. Со стороны кавалькады раздались крики. Канвой сдёргивал карабины с плеч. Заметили казаков на верёвках.  Двое передних, опустив пики, направились к нашей куче камней. Грамотно действуют. Слаженно

Продолжениеhttp://pisateli-slaviane.ru/texts/edit/7042