Ольга, Вы можете ещё проголосовать в каждом из разделов: за самое тёплое, самое весёлое, самое яркое и самое солнечное стихотворение. Итого Вы можете ещё проголосовать за 4 стихотворения.
Нам не обязателен праздничный прикид, Самовар упарился, весь уже кипит. Кружечки и блюдечки просто рвутся в «бой», жаждут с нетерпением травяной настой. Что уж там раздумывать, прыгай на пенёк. пригуби, зелёная, летний наш чаёк.
А мы сидели за столом, и пили терпкий чай с малиной. Был музыкой наполнен дом, для нас звучал рояль старинный. Закрыв усталые глаза невольно впитывала звуки. Стекла непрошеной слеза, предвестница душевной муки. Рояль то плакал, то грустил, и вечер полнился тревогой, в былое мысли уводил, я снова шла чужой дорогой. Зачем всё это, пианист? Июльский вечер, чай с малиной. Закрой печали нотный лист, пусть не грустит рояль старинный.
В тот дом я больше не хожу, и разлюбила чай с малиной. Воспоминанья не бужу, и пусть молчит рояль старинный.
Пейте чай, мой друг старинный, забывая бег минут. Желтой свечкой стеаринной я украшу ваш уют.
Не грустите о поленьях, о камине и огне… Плед шотландский на коленях, занавеска на окне.
Самовар, как бас из хора, напевает в вашу честь. Даже чашка из фарфора у меня, представьте, есть.
В жизни выбора не много: кому — день, а кому — ночь. Две дороги от порога: одна — в дом, другая — прочь.
Нынче мы — в дому прогретом, а не в поле фронтовом, не в шинелях, и об этом лучше как-нибудь потом.
Мы не будем наши раны пересчитывать опять. Просто будем, как ни странно, улыбаться и молчать.
Я для вас, мой друг, смешаю в самый редкостный букет пять различных видов чая по рецептам прежних лет.
Кипятком крутым, бурлящим эту смесь залью для вас, чтоб былое с настоящим не сливалось хоть сейчас.
Настояться дам немножко, осторожно процежу и серебряную ложку рядом с чашкой положу.
Это тоже вдохновенье… Но, склонившись над столом, на какое-то мгновенье все же вспомним о былом:
над безумною рекою пулеметный ливень сек, и холодною щекою смерть касалась наших щек.
В битве выбор прост до боли: или пан, или пропал… А потом, живые, в поле мы устроили привал.
Нет, не то чтоб пировали, а, очухавшись слегка, просто душу согревали кипятком из котелка.
Разве есть напиток краше? Благодарствуй, котелок! Но встревал в блаженство наше чей-то горький монолог:
«Как бы ни были вы святы, как ни праведно житье, вы с ума сошли, солдаты: это — дрянь, а не питье!
Вас забывчивость погубит, равнодушье вас убьет: тот, кто крепкий чай разлюбит, сам предаст и не поймет…»
Вы представьте, друг любезный, как казались нам смешны парадоксы те из бездны фронтового сатаны.
В самом деле, что — крученый чайный лист — трава и сор пред планетой, обреченной на страданье и разор?
Что — напиток именитый?.. Но, средь крови и разлук, целый мир полузабытый перед нами ожил вдруг.
Был он теплый и прекрасный… Как обида нас ни жгла, та сентенция напрасной, очевидно, не была.
Я клянусь вам, друг мой давний, не случайны с древних лет эти чашки, эти ставни, полумрак и старый плед,
и счастливый час покоя, и заварки колдовство, и завидное такое мирной ночи торжество; разговор, текущий скупо, и как будто даже скука, но… не скука — естество.
Спасибо, один раз увидеть, дальше… все знают. Мне веточка показалась сильно большой для 200 мл. воды. Визуально она одна в стакан не поместится, а там ещё и вода должна быть.
К слову в Германии тоже не пьют чай. В домах даже чайников нет ни заварочных, никаких, во всяком случае у большинства немцев. На стол в качестве напитка предлагается кофе из красивого кофейника, или соки.
Очень красивое стихотворение. Понравилось сразу, после первого прочтения и хотелось прочитать снова. Был месяц падающих листьев! Я бы так назвала осенний конкурс. Хотя, в этом стихотворении красива каждая строка. Мгновенья призрачной печали — супер!
Как всё это интересно. А картинки леденцов у Вас нет, случайно? Одну такую веточку каким количеством кипятка надо заваривать? Это будет, как заварка и дальше разбавлять водой или это уже будет готовый напиток? Внизу на этикетке это написано или нет? Надо знать точно. Крепость играет большую роль.
Надо же как интересно и познавательно. Мои знакомые каждый год ездят отдыхать в Болгарию, а кто-то даже прикупил там жильё. Приезжают, много рассказывают о розах, о пляжах, о людях и ещё много о чём, но про такой чай — никогда. Непременно спрошу при случае как это они прошли все мимо такого целебного напитка. Теперь буду знать, что им заказывать. Ещё раз спасибо.
Самовар упарился, весь уже кипит.
Кружечки и блюдечки просто рвутся в «бой»,
жаждут с нетерпением травяной настой.
Что уж там раздумывать, прыгай на пенёк.
пригуби, зелёная, летний наш чаёк.
травы заварили, стол давно накрыт.
Вылезай, зелёная, из своих болот,
окунись в негаданный жизни разворот.
и пили терпкий чай с малиной.
Был музыкой наполнен дом,
для нас звучал рояль старинный.
Закрыв усталые глаза
невольно впитывала звуки.
Стекла непрошеной слеза,
предвестница душевной муки.
Рояль то плакал, то грустил,
и вечер полнился тревогой,
в былое мысли уводил,
я снова шла чужой дорогой.
Зачем всё это, пианист?
Июльский вечер, чай с малиной.
Закрой печали нотный лист,
пусть не грустит рояль старинный.
В тот дом я больше не хожу,
и разлюбила чай с малиной.
Воспоминанья не бужу,
и пусть молчит рояль старинный.
Пейте чай, мой друг старинный,
забывая бег минут.
Желтой свечкой стеаринной
я украшу ваш уют.
Не грустите о поленьях,
о камине и огне…
Плед шотландский на коленях,
занавеска на окне.
Самовар, как бас из хора,
напевает в вашу честь.
Даже чашка из фарфора
у меня, представьте, есть.
В жизни выбора не много:
кому — день, а кому — ночь.
Две дороги от порога:
одна — в дом, другая — прочь.
Нынче мы — в дому прогретом,
а не в поле фронтовом,
не в шинелях,
и об этом
лучше как-нибудь потом.
Мы не будем наши раны
пересчитывать опять.
Просто будем, как ни странно,
улыбаться и молчать.
Я для вас, мой друг, смешаю
в самый редкостный букет
пять различных видов чая
по рецептам прежних лет.
Кипятком крутым, бурлящим
эту смесь залью для вас,
чтоб былое с настоящим
не сливалось хоть сейчас.
Настояться дам немножко,
осторожно процежу
и серебряную ложку
рядом с чашкой положу.
Это тоже вдохновенье…
Но, склонившись над столом,
на какое-то мгновенье
все же вспомним о былом:
над безумною рекою
пулеметный ливень сек,
и холодною щекою
смерть касалась наших щек.
В битве выбор прост до боли:
или пан, или пропал…
А потом, живые, в поле
мы устроили привал.
Нет, не то чтоб пировали,
а, очухавшись слегка,
просто душу согревали
кипятком из котелка.
Разве есть напиток краше?
Благодарствуй, котелок!
Но встревал в блаженство наше
чей-то горький монолог:
«Как бы ни были вы святы,
как ни праведно житье,
вы с ума сошли, солдаты:
это — дрянь, а не питье!
Вас забывчивость погубит,
равнодушье вас убьет:
тот, кто крепкий чай разлюбит,
сам предаст и не поймет…»
Вы представьте, друг любезный,
как казались нам смешны
парадоксы те из бездны
фронтового сатаны.
В самом деле, что — крученый
чайный лист — трава и сор
пред планетой, обреченной
на страданье и разор?
Что — напиток именитый?..
Но, средь крови и разлук,
целый мир полузабытый
перед нами ожил вдруг.
Был он теплый и прекрасный…
Как обида нас ни жгла,
та сентенция напрасной,
очевидно, не была.
Я клянусь вам, друг мой давний,
не случайны с древних лет
эти чашки, эти ставни,
полумрак и старый плед,
и счастливый час покоя,
и заварки колдовство,
и завидное такое
мирной ночи торжество;
разговор, текущий скупо,
и как будто даже скука,
но… не скука —
естество.
Сладкий запах дыма, листьев ароматы,
трели лягушачьи с озера слышны.
Чай, дымком пропахший, с листиками мяты,
и шансон разливом с радиоволны.
Дачная тусовка, гости отовсюду
съехались, дождавшись солнечного дня.
Я опять, как прежде тамадою буду,
претендентов много, выберут меня.
Приласкает нежно тёплый летний вечер,
опьянит дурманом скошенной травы,
вспыхнут друг за другом в небе звёзды — свечи,
и укроют землю россыпью канвы.