Ангелы спят.

1. Больные. 

Часы уже давно пробили полночь. Максим недовольно ворочался в мягкой постели с широким тёплым одеялом, которое ему подарила тётка на предыдущий день рождения. Попугай периодически и очень тихо щёлкал клювом, неторопливо потребляя на завтрак вчерашний корм. Короткие русые волосы юноши так небрежно лежали на подушке, будто существовали отдельно от головы и уже успели пробудиться. Из окна дул лёгкий летний ветер, игриво вздымая шторки к верху. Сегодняшний день ничем не должен был отличаться от всех предыдущих: Вкусный завтрак, полуденная прогулка, сытный обед, общение в социальных сетях, аппетитный ужин и ночные посиделки в курилке местного городского бара. В двадцать один год парень уже успел сменить несколько учебных заведений, но постоянные расхождения характерами с коллективом заканчивались переводом, либо безапелляционным исключением с занесением в личное дело. Дошло до того, что даже местный военком наотрез отказался брать в армию “дерзкого юнца”, ибо проблемы даже за бетонными стенами никому не нужны. Школьный отличник и активист незаметно превратился в молодого дикаря, а вся характеристика изменилась на противоположную предыдущей. Круг общения, то есть, друзей – ограничивался 3-4 людьми, правда, имена в диалогах употреблялись редко. Но, даже те единственные доброжелательные лица в конечном итоге умчались на поиск приключений, бросив своего товарища на перекрёстке разврата, насилия, наркотиков и алкоголя. Решив, что идти одной дорогой – это скучно, Максим посетил все 4 круга здешнего ада. Дважды попадая в следственный изолятор, ему чудом удавалось выбираться, состроив милые глазки работницам полицейского участка. Для светловолосого парня иметь веснушки на лице как-то неестественно, но своей привычный цвет волос как-то необыкновенно раздражал внутренний мир, из-за чего пришлось пойти на крайние меры и перекраситься. Зелёные глаза напоминали блестящие драгоценные изумруды, а края губ, прекрасно сочетающиеся с ямочками, прибавляли общему портрету ещё больше красоты. “Но мнить себя царём мира только из-за внешности – это удел слабых и обездоленных разумом личностей, неспособных вести равную борьбу при равных условиях” – Так говорил Макс на одном из занятий по философии. Однако его предположение и мысли тут же забраковал преподаватель, акцентируя внимание на каких-то непонятных мелочах, которые не слушали даже самые внимательные слушатели. И всё бы ничего, но не успев исчезнуть, юношеский максимализм заставил однажды попасть в больницу. Психиатр посчитал, что у юноши отсутствует адекватное восприятие мира, а в больничную карточку вообще внёс “Шизофрению, граничащую с суицидальными наклонностями”. 
Именно здесь, среди неуравновешенных рассудком и просто косящих от внешних забот людей, поселился Шереметьев Максим Дмитриевич, 1993 года рождения. 
Как-то раз в столовой у него завязался довольно странный разговор с одной пациенткой: 
— Послушай, а ты когда-нибудь видел статуи ангелов?- Озираясь по сторонам, шёпотом произнесла Катя, боясь быть услышанной злобными надзирателями. 
— Я не болен, в отличие от вас. Просто волей случая очутился в маленькой стране психопатов. Ничего, в скором времени выпустят за хорошее поведение — Самодовольно отвечал юноша, перебирая пластиковой ложкой странную отвратную консистенцию, являющуюся плохо приготовленной кашей. 
— Ты не понимаешь? Ангелы сейчас спят, но когда проснутся, их гнев обрушится на нас! Нам следует найти выход и замолить свои грехи перед отцом-Господом. Иначе кара небесная не обойдёт людей стороной. А ещё…- Но девушка не успела договорить: в ту же секунду её под руки схватили два санитара и потащили куда-то, судя по всему, в сторону палаты, так как один уже на половине пути перебирал пальцами ключи. 
— А вот и моё условно-досрочное освобождение. – Моментально пробежало в голове у Шереметьева, недовольно вздохнувшего лишь от того, что для подобного плана требовались проверенные мотивированные люди. Послеобеденное время обычно отводилось на прогулку, но нынешняя непогода заставляла сидеть больных людей в твёрдых стульях слушать неприятную классическую музыку, наслаждаясь видом через железную решётку с чёрными прутьями. 
Через несколько часов Екатерина свободно прогуливалась по первому этажу, бездумно смотря в одну точку карими глазами. В них отражалась та внутренняя боль, смешанная с физическими страданиями и полнейшим недосыпом. Стоит сказать, что даже в обществе лекарей и пациентов, она особенно выделялась, скорее, даже притягивала к себе внимание. Утончённая фигура, ухоженность, что в данных условиях являлось редкостью, а так же безграничные познания во многих сферах жизни превращали привлекательную девушку ещё и в замечательную собеседницу. Но Максим считал немного по-другому. Заметив потенциал, скрытый за неприглядной религией, разум начинал нашёптывать, что необходимо посвятить Катю в продуманный план побега. И всё бы так и было, но прямо в полдень следующего дня поступило пополнение в лечебницу. Из всех десяти прибывших, особенно выделялся невысокий парень, постоянно поправляющий поломанные в районе переносицы очки. Ровно приглаженные чёрные волосы и взгляд безразличия – всё это говорило о глубокой задумчивости и интеллигенции. Правда, многие вещи из чемоданов моментально очутились в загребущих руках заведующего подсобкой, глаза которого сверкали жадностью, сравнимой, пожалуй, со Скруджем Макдаком. Отобрав самые ценные и “опасные” на его взгляд вещи, старик удалился, насвистывая мелодию конца XX века. На ужине тот самый неизвестный подсел к Шереметьеву и попытался начать диалог: 
— Меня Сергеем зовут. Вижу, ты тут тоже не по своей воле? Поди, родственнички сбагрили из-за ненадобности или девушка в корыстных целях?- Произнёс новоиспечённый больной. 
— Тебе-то какое дело? Попал, и попал. Остальное не имеет значения. – Нехотя шёл на контакт Максим, иногда оглядываясь на дверной проём, словно дожидаясь чьего-то прихода. Так и случилось: к столу с подносом направлялась старая знакомая. 
— Друг мой, вы тоже видели слёзы ангелов? Они тоже грустят, когда им больно. Проявляйте сочувствие к ближним своим, да воздастся нам всем за это в Раю. – Тут же проговорила Екатерина, поправляя чёлку тыльной стороной ладони. 
— О, ещё религии мне тут не хватало. Таки, реально с сумасшедшими поселили. – Недовольно фыркнул юноша в очках. 
— Только, её не вздумай обижать. Не видишь, страдает человек, бабочки в животе умерли, остались только мёртвые души, да и те сожжены в камине. Но, всё-таки заруби на носу – она единственное чистое создание в местном гадюшнике. Любая змея сама себе глотку перегрызёт, а Катю – не обидит. – Серьёзно сказал Макс, протирая пальцами покрасневшие глаза. 
— Разговорчики! Доедаем и шуруем на улицу, время прогулки! Погода утихомирилась и позволила вам вдохнуть свежий воздух, а кому нужно особое приглашение – ожидаю около карцера. – Грубо ворчал лысый санитар, нервно постукивая указательным пальцем по резиновой дубинке. 
— Друзья мои, — Девушка взяла за руки двух сидящих рядом парней так, что образовался треугольник, — Нас ожидают большие перемены. Мои молитвы услышал Всевышний. Ночью снизойдёт архангел Михаил и защитит детей Божьих от людского гнева. 
— Ты, да, ты – может, у меня в кабинете обсудим Бога, и архангелов, и длину креста? Не хочешь – так вали, только тапочки не потеряй! – Подойдя к столу, яростно кричал высокий шатен с едва заметным шрамом на левой брови. 
— Ладно, идите, снаружи и обсудите, что захотите.- Дрожа от холода, завершил брань надзирателя неизвестный низенький пухлый мужчина, проходящий мимо..
 

II. Я кричал, смотря на бензин. 

— Ну, гениальный, ты, наш. И как ты собираешься выбраться отсюда? – Разрушил тишину Сергей, когда троица уже оказалась на прогулочной территории. Солнце высоко светило над землёй, изредка прячась за могучими спинами лёгких пушистых облаков, принимающих самые причудливые формы. 
— Руками, ногами, головой и ключами. – Спокойно ответил Шереметьев, спрятав ладони в задних карманах штанов. В этот момент Катя заметила странные шрамы в районе правого запястья, но ничего не сказала и продолжила делать вид, что погружена в глубокие внутренние раздумья. 
Вдалеке тоже сформировалась своеобразная группа личностей, обсуждающих какие-то глупости с помощью бессвязных слов и их сочетаний. Речь больше напоминала мычание и звуки зверей, чем язык какой-либо страны. 
— Сегодня после ужина собираемся около подсобки и принимаем решительные меры, в противном случае проверка, которая прибудет на следующей неделе, разрушит единственные мосты к свободе. Нельзя упускать последнюю возможность, нужно бороться до победного конца. – Сдержанно говорил Максим, стараясь скрыть нарастающее душевное волнение и набухающие, словно дрожжи, переживания. 
— Да прибудет с нами помощь Божья, во имя всех пресвятых. – Закончила неожиданным, но в некоторой степени предсказуемым выпадом обсуждение девушка. В свете ярких лучей, её лицо вызывало неоднозначные чувства под сердцами обоих парней. Каждый видел в ней что-то необычное, но не один так и не смог понять, что же именно прячется под красивой физической оболочкой. 
Время летело незаметно. Всё остальное время пришлось просидеть перед телевизором, выслушивая причитания пожилой старушки из ближайшего монастыря, расположенного на небольшом холме, отлично видимом на прогулочной площадке. 
— Даже мне противно слушать её, слишком напыщенные слова, фу, противная старушонка. Сатанистка..- Шёпотом говорила себе под нос Катя, нервно кусая ногти на пальцах, а затем выплёвывая их на пол. Идущий мимо надзиратель хотел было отвесить ей смачную оплеуху, но неодобрительный взгляд заведующего прервал ещё не начатое наказание. 
— С тобой после ужина поговорим..- Лишь выпалил амбал, выходя из помещения и громко ударив дверью, из-за чего с потолка посыпалась штукатурка. 
— Дети мои, все мы не безгрешны, но отрекитесь от беса своего, выпустите на волю ангела, томящегося в подземелье, тогда-то снизойдёт мессия и спасёт разум ваш и тело от телесных и духовных увечий, ибо вера – есть спасение от напасти. – Наконец, завершала нудный монолог монашка, доброжелательно смотря на всех присутствующих в своеобразном актовом зале с неустойчивым подиумом, организованным тремя днями ранее. 
В столовой на ужине присутствовал только Максим. “Товарищи” по несчастью куда-то запропастились, и к трапезе пришлось приступать в одиночестве. Гороховая каша с плохо проваренным картофелем – не самое вкусное блюдо, но в безвыходной ситуации выбирать не приходится. Вдруг в коридоре послышались чьи-то крики, не то от боли, не то от удивления, но продолжались они не так долго, чтобы Шереметьев заострял внимание на подобных мелочах. Ближе к концу вечерней кормёжки в столовую вошёл Сергей, прихрамывая на правую ногу и закрывая указательным и средним пальцами посиневшую нижнюю губу. 
— Ничего не спрашивай и ешь паёк. Мне не о чем разговаривать с тобой больше, ты отвратен. — Тут же выпалил он, едва сдержав наступающий с небывалой силой кашель. – Из-за тебя… Да, я бы тебе голову открутил…Но пачкаться не хочется.- Продолжал морально давить чёрноволосый юноша. 
— Ты перепил? Хотя, с твоими-то очками только бутылку собирать, да сдавать в ларьки. Рот свой прикрой и иди куда шёл, раз говорить не о чем. Я лучше Катю дождусь, и с ней пойдём. – Ответил Максим, привыкший к подобным выпадам даже со стороны абсолютно незнакомых людей, находящихся подшофе, тогда чего можно ожидать от психически неуравновешенных людей? 
— Когда её прекратят насиловать эти похотливые свиньи, тогда может и выберетесь, только, силы вряд ли будут на стороне нашей религиозной подруги. А ты не торопись, продолжай кушать и думать лишь о себе, чёртов эгоист. Радуйся, ведь тебе только и хотелось, чтобы единственный не спящий ангел погиб молодым.- Хрустя костяшками пальцев, цедил через зубы Сергей. – Довольно, животное?! Доволен?! – Он резко подскочил и схватил ошарашенного русого парня за грудки, после чего принялся трясти его изо всех сил. 
Ничего не понимая, Шереметьев лишь бездумно уставился в горящие гневом и злобой глаза бывшего ”напарника” и старался переварить полученную информацию, что в данном положении удавалось с трудом. Тут же их начала скручивать пара вбежавших надзирателей, на ходу застёгивающих ремни на чёрных элегантных брюках. Через пару мгновений оба бойца сидели в комнатах, обитых войлоком. Спустя пять минут, по коридору, обняв себя обеими руками и придерживая разорванные куски одежды, шёл тот самый нетронутый ранее цветок, по щекам которого текли ручьи слёз. 
Внутри каждого в этот момент что-то ёкнуло, словно умерло. А Катя продолжала идти, не смотря под ноги и спотыкаясь на каждой неровности пола. Казалось, будто прекрасная роза превратилась в могильный венок по велению злобной колдуньи. Следующие два часа прошли как в тумане, но героев выпустили, поставив пару успокоительных уколов. Максим, решительно настроенный на побег, уже не думал о ключах: весь разум оказался занят поиском легковоспламеняющихся предметов, которые удалось найти в незапертой подсобке, а именно: три канистры, наполненные суммарно наполовину одной, треснувшую газовую горелку и пачку сигарет с зажигалкой внутри. Все эти предметы идеально подходили для совершения акта самосожжения, ну или для магического спасения из психиатрической лечебницы. Минуя патрулирующих охранников, ему чудесным образом удалось выйти за одним из курящих в прогулочную зону и спрятаться в высокой живой изгороди. За двадцать минут нахождения в малогабаритном древесном и лиственном “помещении” шея, плечи, а так же спина изрядно затекли от неприятного положения тела. Однако, когда “проблема” вернулась в здание, наступило время исполнять план: 
Юноша торопливо обливал бензином землю, растительность, двери, и забор, находящийся под электричеством. Расчёт был прост: при пожаре отключат генератор, а значит, без тока останется практически вся территория. На удивление, план сработал, как часы. Громкая сирена моментально включилась, так как патрульные заметили яркие языки пламени. Наступила паника, в комнатах люди умиротворённо отдыхали, но сразу ринулись к выходу, где уже вовсю пылал зловещий огонь. В числе убегающих пациентов находились и Сергей с Катей, которую первый придерживал за плечо. Но Шереметьев уже лез по забору вверх, а тонкий металл продолжал болезненно врезаться в кожу, пуская лёгкие струйки крови. Она медленно капала на одежду, затем стекала вниз и опускалась на полыхающую траву, вызывая тихое шипение. Пот выступал на лбу, руки скользили, волосы взмокли, но Максим продолжал подниматься выше и выше. А “друзья” стояли и наблюдали за этим, шокированные настолько, что крик застрял в горле огромным комом и не желал сдвигаться. Недолго думая, черноволосый двинулся к забору вместе с девушкой. 
— Макс, чёрт тебя дери, как ты мог нас кинуть!? Я думал – мы друзья! – Кое-как смог закричать Сергей, помогая своей спутнице аккуратно подниматься по трудному препятствию. 
— Я тоже так думал…До настоящего момента. – Нервно огрызнулся русый парень, переваливаясь через верхушку железной преграды. 
— Мак…Сим…- Тихо прошептала Катя, обессилено падая в объятья стоящего рядом товарища. 
— Катя… Прости…Прости меня…Прости! – Зажмурив глаза, крикнул Максим и бросился бежать через деревья, заметив в последнюю секунду, что Сергея и Катю огонь взял в своеобразное кольцо. Кровь сочилась из ран, слёзы падали из глаз, становясь росой на траве. Юноша бежал так около получаса, пока не остановился возле высокой ели. Присев под неё, он упёрся головой в дерево, опустил взгляд в лужу, оказавшуюся бензиновой. В ней…В ней он видел боль и смерть людей…Гибель единственного близкого ему человека и вдруг душераздирающе закричал…
 

III. На душе скребутся мертвецы. 
— Они же выжили, надеюсь, с ними всё в порядке? – Сказал Максим себе под нос, постепенно теряя былую уверенность голоса. Колени промокли от влажной травы и грязи, превращая ткань в сплошное серое месиво; ладони, тоже испачканные землёй, изрядно побаливали и ныли, продолжая кровоточить на зелёную листву кустов, за которые хватался Шереметьев, пытаясь сохранить уходящее в небытие равновесие. 
— Господь не услышит молитвы, Сатана не согласен на обмен…Да, какого чёрта они вообще куда-то полезли?! Одна – намеренно провоцирует надзирателей, второй играет в героя – вот им и будет наказание. Моей вины тут нет. – Размышлял юноша, смотря на свои оголённые ноги, истыканные маленькими занозами и соринками различной длины. Средних размеров камень стал временным прибежищем беглеца. Сейчас парню хотелось уснуть и забыть жестокий мир реальности, подобно страшному сну, проявившемуся на почве подростковых ужастиков. 
— Такого не бывает…Я, наверное, просто брожу в иллюзиях? Больная фантазия глупо и не смешно шутит.- Но пролетевшие рядом светлячки тут же развеяли неверное предположение. Всё вокруг было более, чем естественным. Где-то на дереве тихо заворковали странные круглые цветные птицы, переминаясь с правой лапки на левую. Между деревьев показался небольшой луч света, ставшего единственным путеводным маяком “человеческого судна” с экипажем в лице уже бывшего пациента лечебницы. Впереди начал вырисовываться контур невысокого деревянного дома с громоздкой крышей и небрежно пристроенным шатким сараем со сбитым замком. Подойдя к двери, Максим неуверенно и практически обессилено постучал по ней кулаком, едва стоя на ногах. Через минуту преграда отворилась, и на пороге стоял низенький сутулый бородатый мужчина в соломенной шляпе. 
— Вечер добрый, молодой человек, чем могу помочь юному поколению? – Натянуто улыбаясь, сразу заговорил он, проводя мизинцем по рассечённой брови. 
— Помогите…Я дико устал…За мной погоня… – Кашляя, прошептал Максим, закрывая глаза от неожиданно нахлынувшего желания вздремнуть. 
— Не спи, сынок, замерзне..- И слова неизвестного эхом разлетелись в разуме упавшего Шереметьева. Затуманенный рассудок и физическая неподготовленность дали о себе знать, заставив юношу вырубиться от непродуманной перегрузки. Однако спустя час он очнулся. Вокруг было темно, но в тоже время достаточно тепло. Построение логической цепочки позволило узнать, что тело располагалось в мягкой постели. 
— Здесь кто-нибудь есть? – Машинально произнёс русый парень, вглядываясь в темноту. В ответ на него смотрели два широких глаза, находясь в отдалённом углу комнаты. 
— Не бойся, Дон не обидит, он у меня пёс умный. Грызи кость, и не смотри на нашего гостя таким задумчивым взглядом.- Обратился к своей зверушке незнакомец. – Ты, должно быть, тот самый беглец, о котором уже трубят в новостях? Спокойно, мне нет дела до того, кем ты был там, куда важнее, кто ты здесь – предугадывая удивление Максима, продолжал говорить знакомый голос. 
— Сейчас, зажгу лампу, тогда-то нормально и обсудим, что к чему. Лежи-лежи, пока постельный режим. – И в самом деле, прошло мгновение, как вдруг стало светло. 
— Меня Василий Павлович Губин зовут, а тебя?- Мужчина протянул руку перед собой, желая полноценно поздороваться. 
— Шереметьев Максим, будем знакомы. Спасибо, что помогли, раны перебинтовали, а теперь мне пора бежать. – Уже поднимаясь на ноги, протараторил юноша, направив взгляд на собаку. Но вместо неё в углу сидел прикованный к цепи худощавый человек с большими синяками на спине и плечах, а так же с кровавыми подтёками на лице. По виду он напоминал среднестатистического студента любого колледжа страны. 
— Не беги впереди коней, дружок. – Оказалось, Василий на протяжении всего диалога держал в ладони острый нож, отдалённо напоминающий один из тех, которые охотники используют для разделки добычи на месте. – Я тебя ещё не отпускал, значит остаёшься. Понял? – Оголив расшатавшиеся гнилые зубы, гаркнул Губин. В ответ он услышал лишь тихий и испуганный возглас: “Угу”. 
— Вот и славно, глядишь, на своих двоих уйдёшь, подобру-поздорову. Ежели, только не самоубийца. – Грозно проговорил воинственный владелец дома. 
— Отпустите, прошу вас — Пытался убедить захватчика Шерметьев, придавая голосу низкие частоты. 
— Ещё зареви, тогда точно до конца своей жизни просидишь на цепи, как второй бездомный щенок, или вообще в речке с камнем на шее искупаешься, посему – разговоры прекращай и слушай: Сейчас отобедаешь со мной и дерзай на все четыре стороны, уяснил? Вот и славно, я на кухню, пока можешь с Доном поиграть, он уже несколько команд знает: Дон, лежать! – И прикованный цепью человек покорно улёгся на спину. Казалось, что бедный страдалец – экспонат ужасающего музея, в котором на сотню костей натянули людскую кожу. Глаза, бездумные и опустошённые, словно готовы были вывалиться из своих орбит и упасть на пол, прячась от горькой судьбы. Владелец дома вышел в соседнюю комнату, оставив за собой дверь открытой. 
— Через минут 5 – стол будет готов, так что не задерживайся там. – Громко крикнул он, мгновенно заливаясь маниакальным смехом, сравнимым с любым злодейским хохотом из голливудского фильма. 
— Парень, пс, где ключ, я тебя освобожу, и мы сбежим, только держись. – Шёпотом бормотал на ухо “собаке” Шереметьев, но та в ответ лишь яростно загавкала, встав на четвереньки, а затем и вовсе укусила за ногу возможного спасителя. 
— Молчи, разговорчивых Дон не любит, сразу кусается, но будь аккуратен, он когда-то гостю палец отгрыз — Говорил хозяин ужасающего дома из кухни. 
Наконец, юноша вошёл в “столовую”. В ноздри моментально ударила какая-то непонятная вонь. К горлу подступил комок, содержащий всю употреблённую ещё в психиатрической лечебнице еду. На стенах висели различные человечески конечности, в шкафчиках стояли баночки с маринованными глазными яблоками и целыми, нетронутыми головами. Из кастрюли, расположившейся прямо по центру дубового стола, торчала кисть, с поломанными фалангами пальцем. В двух тарелках, наполненных жидкостью багрового цвета, плавала кожа и отрезанное ухо. Максим с трудом сдерживал подступающие с новой силой рвотные позывы. 
— Присаживайся, кушай и в путь-дорогу. – Умиротворённо произнёс Губин, усаживаясь на стул и начиная вслух читать молитву. Шереметьев бегло осмотрел возможные варианты отступления: справа и слева почти впритык находились две двери, одна из которых гарантированно должна была вести на свободу. Не желая смиряться с поворотами судьбы, он опрокинул кастрюлю с кипящим блюдом из человека прямиком на Василия, который тут же истошно завопил от пронзающей и жгучей боли. Юноша же ринулся к своему спасению. Резко дёрнув за обе ручки сразу, справа на него высыпались мешки, из которых выпали различные вещи предыдущих жертв и их останки, а слева подул лёгкий ветер, ознаменовавший чудотворный побег. 
— Беги…Беги…Но тебе не спрятаться…Я перережу тебе горло и скормлю труп Дону… Неблагодарный психопат, я думал, мы подружимся… — Закрывая ошпаренное лицо руками, почти рычал мужчина. 
Но Максим уже сверкал забинтованными пятками, несясь на высокой скорости дальше через лесистую местность. Увидев впереди себя дорогу, он постепенно стал пробираться к ней. Ползя на коленях к автомагистрали, Шереметьев всё никак не мог выкинуть из головы голос Кати и разочарованный взгляд Сергея, прожигающий душу изнутри. 
— Как же тошно… Но я не мог остаться…- Завалившись на поляне, бормотал русый парень, закрыв голову руками. – А Дон…Он же абсолютно ни в чём не виноват, бедолага…Просто попал в лапы маньяка. Ладно, нужно добраться до города…Лишь бы мертвецы не убили моё подсознание, а то уже до души успели добраться. Прости меня, Катя, прости меня, Сергей. – И Максим продолжал ползти к асфальтированной дороге.

 

IV. Случайно придушил звезду. 

Проливной дождь застал Шереметьева около какого-то ветхого кафе с покосившейся вывеской. Несколько запертых автомобилей расположились прямо перед входом, уставившись потухшими фарами на прозрачные стёкла. Яркий свет ламп словно пытался пробиться через стекло, но, испугавшись чего-то, решил повременить с рискованными поступками. Максим, прихрамывая, поспешно двинулся внутрь; как только дверь отворилась, зазвенел противный маленький колокольчик, подвешенный на короткой верёвке прямо к потолку. Два спящих паука мигом скрылись из поля зрения, позабыв даже о собственной паутине. 
— Приветствую вас в нашем заведении “Небесный перекус”. Чем могу помочь? Может, желаете выпить чего-нибудь покрепче? Или вам приготовить кофе? — Стоя спиной к вошедшему человеку, разговаривала стройная девушка, торопливо нанося макияж на чистое белое лицо. 
— Мне бы скорую помощь, а ещё лучше – водителя до города. Был бы премного благодарен – Зажмурившись, произнёс Максим, уже готовясь направиться в сторону выхода. 
— Простите? – Неизвестная особа обернулась, ошарашено уставившись на незваного гостя. – Я, пожалуй, вызову полицию! Не подходите ко мне, иначе закричу! – Пятясь назад, взволнованно лепетала она. 
— Алиса, я правильно понимаю? – Прочитав имя на бейджике, заляпанном кофе, сказал русый парень. – Не бойтесь, вреда вам никто причинять не собирается. – Но девушка уже скрылась в подсобном помещении, закрыв все подступы изнутри. 
— Уходите прочь! Ваш вид и слова меня ужасно пугают. Телефона поблизости нет, так что помочь ничем не могу! – Алиса испуганно тараторила, начиная дышать более учащённо. 
— Да, выслушайте же, наконец! Я сбежал из той самой лечебницы неподалёку. Там случился пожар. Мой друг и моя подруга остались в пламени. С тех пор от них не поступает никакой весточки. Кроме того, у вас в ближайшем лесу обитает настоящий маньяк, так что помогите мне, чёрт возьми, иначе худо будет всем!- И вдруг Максим вскрикнул от боли: пара осколков от разбившихся линз очков неглубоко, но всё-таки вошли в ногу. 
— Ой, кажется, пропажа нашлась… Пусть ваша речь и звучит как пение соловья, но внешность сравнима с волком в овечьей шкуре. Жаль, сейчас вижу только нечёткие контуры тела, но вы определённо высокий юноша. – Раздался звук открывающейся щеколды. 
— Так бы сразу… А чьи автомобили припаркованы снаружи? – Тут же решил удовлетворить нарастающее любопытство Шереметьев. Девушка, выходя из недавно запертого помещения, стряхивала комки пыли с длинных синих волос, на маленьком, едва заметном носу виднелись запудренные веснушки. 
— Они? Владелец кофе иногда напивается и вызывает такси, чтобы не попасть отделение полиции. А про машины забывает: у него денег как грязи в канавах, поэтому каждый раз – новое транспортное средство. Вот так вот..- Худенькие ручки Алисы шарили по стойки, пытаясь отыскать футляр с запасными очками. Юноша, осознав это, сразу же положил её ладонь на нужное место, дабы избежать продолжительных поисков. В самом деле, хоть “ночная официантка” и казалась взрослой, по поведению и действиям создавалось впечатление, что возраст не превышает 22 года. Скромное однотонное платье и начищенные туфли, которые явно ремонтировались уже не один раз, говорил о скудном экономическом положении миловидной красавицы. 
— Большое спасибо, но я бы и сама справилась. – И скорчив недовольную гримасу, она внимательно начала изучать внешний вид Максима, пристально вглядываясь в любую примечательные детали, коими и оказались многочисленные шрамы и порезы. 
— Тема доктора продолжает быть актуальной. Чем быстрее – тем лучше. Не дай Бог за мной ещё погоня – тогда мы оба станем трупами. – Вздохнув и усевшись на стул перед деревянной барной стойкой, произнёс парень. Алиса когда-то направилась и через мгновение уже вернулась, держа аптечку первой медицинской помощи. 
— Не волнуйтесь, я по образованию медсестра, помощь окажу, но на многое не рассчитывайте. Здесь практически ничего нет. – И она потрясла красную коробочку с большим белым крестом. Действительно, по звуку удалось определить, что предметов внутри было крайне мало. 
— А в эту забегаловку-то как тебя занесло? Кстати, ключи от машин, я полагаю, где-то здесь, верно?- Внимательно изучая внешность Алисы, произнёс беглец. 
— Угу, они там, за стойкой. Если нужно – я принесу… Попала сюда по воле судьбы. Не хватает денег, чтобы прожить нормально: за учёбу приходилось платить, пусть и училась хорошо. Родная мать выкинула из дома ради очередного любовника, а чтобы снимать хотя бы маленькую комнатку – необходимы средства… Так тут и мучаюсь год. – На секунду могло показаться, что на глазах выступили слёзы, но “медсестра” на секунду отвернулась и глубоко вздохнула. Она продолжила обрабатывать раны, молча, задумчиво рассматривая синяки и ожоги. По окончанию медицинских процедур, Максим попросил её принести ключи. 
— Я убираюсь отсюда прямиком в город. За помощь – спасибо, за то, что напугал – извини. – И схватив связку звонких “отмычек”, юноша, хромая, двинулся к чёрному джипу. Спустя 2 минуты возни с замком, дверца поддалась и отворилась. Усевшись на водительское сидение и включив двигатель, Шереметьев невольно обернулся в левую сторону: Алиса тарабанила своими хрупкими кулачками и просила взять её с собой. 
— Ты должно быть шутишь? Тебе, видимо, совсем голову от испуга отшибло. – Грозно, но в тоже время, шутя, произнёс бывший пациент. 
— Нет, что вы! Просто…Вы такой…Вы такой симпатичный…И выглядите завораживающе… И вообще…Я недавно прочла про стокгольмский синдром…Вот…- Пытаясь связать хотя бы несколько слов, тихо упрашивала девушка, постепенно заливаясь пунцовым цветом. 
— Ладно, залезай, но за последствия я не ручаюсь! – И они вдвоём направились по автомагистрали в сторону города. 
Луна, расположившись в зените, захватила в свои владения небо, не забывая о приспешниках: великолепных и грациозных звёздах. Каждая из них неуклюже танцевала рядом с подругой, образуя причудливые рисунки и узоры, от которых только разыгрывалось воображение. 
— Ой…Как красиво. Они такие маленькие и их так много. А сколько всего звёзд существует? – Мечтательно спросила девушка, скромно вжавшись в сидение, хоть места и было вполне достаточно. 
— Понятия не имею, я не романтик и не думаю о таких вещах. – Сухо ответил Шереметьев, устремив взгляд на освещаемую фарами дорогу. 
— Очень даже зря. Вам бы подошёл образ романтического злодея из любовной книжки. – Яркие влюблённые голубые очи “спасительницы” готовы были просверлить дыру в груди водителя. 
— Не боишься, что я тебя убью? Ведь, когда звёзды падают с неба – это значит, что их кто-то случайно или намеренно задушил во сне. Без истории и смысла существования, они повторяют существование предыдущих небесных светил. Помню, когда ещё учился в 11 классе, решил забраться на крышу пятиэтажной новостройки ночью и посчитать, сколько всё-таки звёзд на небе. С трудом, но мне тогда удалось забраться на самый верх. Город представлял собой большой муравейник с бегущими с работы пешеходами. Я захотел потрогать звезду, которая так близко приблизилась ко мне, но не удержался, и рухнул вместе с ней на бетонные плиты двумя этажами ниже. С перепуга, руки сжались настолько сильно, что бедная жёлтая странница не смогла дышать и умерла. Это было не специально, но всё равно – звезда случайно погибла от моих рук…Я случайно придушил её, после чего просто перестал мечтать, обвинив себя в гибели… – С грустью в голосе говорил Максим, тихо шмыгая опухшим и покрасневшим носом. 
— Слава богу, что после падения выжил именно ты, а не она…Ой…Извини… те… – Девушка сама не заметила, как медленно опустилась головой на плечо забинтованного юноши и легонько обняла его. 
— Да ничего…Ничего. Отдохни, ехать ещё долго… – Вздохнув, произнёс погрустневший парень, перебирая в чертогах разума тот самый момент падения.


 

V. Свалка давно забытых дней. 

— Знаешь, а я ведь не всегда был таким. – Неожиданно, но спокойно произнёс водитель угнанного автомобиля. – Когда-то, даже у психически неуравновешенного типа имелись тёплые и чистые чувства. 
А сейчас мчусь в грязный город, где никому не нужен. Какая-нибудь полуподвальная ночлежка, может и решится принять меня в свои крепкие сырые объятия, но есть ли в этом хотя бы грамм смысла? Опять отправят в лечебницу, уже не спрашивая имени и фамилии. Тот самый доктор…Он даже не врач – так, обычный ремесленник. Никаких высших духовных целей, одни лишь мысли о денежном благосостоянии и волнение из-за мнения общества. – Закончив мысль, Максим на секунду закрыл глаза, глубоко вдохнул, затем выдохнул и замолк. 
— А какие цели у тебя? Разве тебя не волнует общество, ведь ты – его часть? – Вдруг, слегка елозя головой на плече, задала вопрос Алиса. 
— Ожидал любопытство с твоей стороны. Что же, пожалуй, отвечу. Вот, ты видишь звёзды на небе, но понятия не имеешь о том, как называется абсолютно каждая из них, однако, тебя влечёт свет, исходящий ото всех. Любая звезда – отдельный объект, живущий независимой жизнью. Встреча с другими – непреднамеренное событие, избежать которое достаточно нелегко. Так происходит и между людьми. А не то, что ты могла прочитать в каких-нибудь книгах или увидеть в популярном фильме. – Размышлял вслух юноша, внимательно вглядываясь в дорогу, бесконечно тянущуюся вперёд. 
— Звучит как-то напыщенно, но в тоже время так мечтательно… Как интересно слышатся слова человека, сбежавшего от принудительного лечения в ночной тишине. Я бы сделала заметку в дневнике, но, жаль, оставила его дома на тумбочке. Чёрт, а ведь такой сюжет для прозы или чего-то поэтического вырисовывается. – Вдумчиво бормотала под нос девушка, мечтая об исполнении давних желаний. 
— Сколько же вас таких, фанатично размышляющих о будущем, которое в принципе нельзя предугадать? Разве виден прок в нелепых слюнтяйствах и напористой романтике? Последующее разочарование станет болезненным ударом, зачастую приводящим к непредвиденным последствиям. – С усмешкой сказал Шереметьев, протирая двумя пальцами глаза, изрядно покрасневшие от усталости. Хотелось нормально перекусить, выпить чего-нибудь горячего и, укрывшись тёплым пледом, сладко поспать. 
Путь продолжался ещё несколько часов. Наконец, вдали показалась яркая вывеска круглосуточной заправки. За кассой дремала упитанная дама, явно перебравшая не только с косметикой, которая успела растечься по всем улицу, превратив кожу в сплошной карнавал красок, но и с алкоголем. 
— Свободная касса…- Слегка хрюкнув, сказала она, сильно сощурившись. 
— Вижу, что не занятая. Где у вас тут перекусить можно поблизости? – Едва сдерживая смех от внешнего вида кассира, спросил Максим. Но в ответ услышал протянутый и громкий храп. 
— Все они такие – Сперва напьются на работе, потом жалуются, что уволили, а в семье дети голодают. Так и загнивают взаимоотношения различных слоёв населения, тьфу. – Договорил парень, аккуратно протиснув кончики пальцев к дверной щеколде. Немного прошвырнувшись между малочисленными полупустыми стеллажами, удалось отыскать пару пачек с вкусными чипсами, две бутылки с отфильтрованной водой. 
— Конечно, ассортимент не богат, но лучше что-то, чем ничего – Радостно воскликнула Алиса, поправляющая распустившиеся синие волосы. Сразу же взяв себе одну упаковку с едой, она перелезла на заднее сидение и, уложившись на него спиной, начала громко хрустеть. 
— Ни тебе спасибо, ни тебе молодец. Фактор кражи воспринимается как должный. Ладно, чёрт с тобой. Поехали дальше, только старайся так сильно не шуметь, ибо голова невыносимо раскалывается. А разговоры ни о чём вообще практически вымотали меня. Мне бы твою мечтательность… – Сделав живительный глоток, произнёс беглец и надавил ногой на педаль газа. 
Маленький мальчик бежал по траве, весело ловя в сачок крохотную бабочку, постоянно прячущуюся среди высоких листьев кустарника, пахнущего приятной свежестью. Солнце согревало землю, покрытую зеленью, заботливо поправляя одеяло леса. 
— Сынок, только не убегай далеко, скоро будем обедать! – Крикнул издалека чей-то ласковый мягкий женский голос, эхом разлетающийся по природным просторам. 
— Хорошо, мама! – Отвечал звонкий голос ребёнка. Могучие титанические деревья язвительно смотрели сверху, зловеще покачивая длинными толстыми ветвями. Лёгкое дуновение ветра заставляло мальчишку постоянно вздрагивать, так как из-за этого раздавался свист в дупле ближайшего дуба. Радуга после дождя казалась такой притягательной и завораживающей, что создавалось впечатление, будто кто-то использовал акварельные краски и самостоятельно её разукрасил, добавляя авторские особенности. Парнишка бежал за бабочкой всё дальше и дальше, увлекаемый обычной детской забавой. Но, уже через пять минут коричневые ботиночки, красиво смотрящиеся с рубашкой такого же цвета, постепенно шли ко дну вязкого болота, разинувшего коварную пасть, покрытую мерзкой слизью. Неожиданный крик заглушило пение множества причудливых птиц, скачущих по древесным сучьям. Очередной возглас растворился в ветре, а последующие попытки позвать на помощь тоже заканчивались неудачей. Так, маленький, некогда радостный мальчик вовсю заливался жгучими слезами, стекающими быстрыми ручьями по опухшим от испуга щекам. Белоснежные ручки хлюпали по грязи, пытаясь отыскать хоть какую-то твёрдую поверхность, надёжно спрятанную под толщей зелёной воды. За стволом тополя, стоящего чуть поодаль, молниеносно промелькнула пугающая тень, держащая в чёрных ладонях узкий, но длинный предмет. Где-то вдалеке раздался протяжный вой, а после него череда взрослых вскриков и разговоров. 
К затягивающей топи подошла женщина, словно не обращавшая внимания на “утопающего” 
— Мамочка, мама, помоги мне! Вытащи! Я больше не буду убегать! Прости! Прости! – Истошно кричал ребёнок, но вдруг силуэт пригрозил пальцем, затем приложил его к своим губам и неожиданно растворился, не оставив даже малейшего следа. Время потеряло ход. Кусты вокруг превращались в зловещих монстров, а бархатные облака сменились грозовыми хмурящимися тучами, зависшими в одном положении. Становилось всё холоднее и холоднее, пальцы перестали воспринимать вообще что-либо. 
Наконец, спустя ещё два часа вблизи показалось свечение фонарей и грустные возгласы взрослых. Грузный мужчина пронёсся мимо, но через секунду уже ринулся вперёд, вытаскивая за плечи своего единственного сына. Бедный мальчик передрог, потерял сознание от бессилия и едва заметно дышал, невольно мыча в больном бреду. Отец ребёнка в пару десятков шагов очутился около автомобиля, силой затащил на заднее сидение жену и направился к больнице, забыв о скорости. Машина мчалась под все 110 километров в час. Выезжающая из-за поворота грузовая фура протаранила легковой транспорт, полностью смяв его левую часть. Мужчина и женщина погибли на месте. Ребёнка нашла скорая помощь: отец в последнее мгновение оттолкнул сына рукой к правой двери пассажирского сидения. Доставленный в реанимацию, мальчик пришёл в сознание только на 4 сутки, а рядом сидела воспитательница из детского дома, мило улыбающаяся проснувшемуся “чуду”. 
Максим невольно вздрогнул, тут же приходя в сознание. Он по-прежнему находился за рулём. Сзади тихонько дремала Алиса, постоянно ворочаясь с бока на бок, а иногда и вовсе вздрагивая. 
— Не нужно думать о прошлом, я пережил слишком много всего, чтобы пугаться трагического детства. Конечно, принять факт того, что в момент погибли два единственно близких и родных человека, а тебя отправили в интернат – нелегко, но смириться удалось. Даже кошмары перестал сниться по ночам… Но почему именно сейчас эти фрагменты всплыли в сознании? Чёрт, кто дал такое любопытство такой миловидной девчонке? Вот, зачем оно ей нужно? Делать людям больно или удовлетворять внутренние потребности? – По лицу Шереметьева прокатилось несколько слёз. – Ладно, я уже вижу город, пора забыться и жить настоящим…Только истиной… А не пламенем когда-то взорвавшейся заправки внутри души, которую тушили алкоголем.


 

VI. По линиям электропередач. 

Серые однотипные здания типичного города с фонарями, которые горели не всегда и не везде не любили принимать гостей. Их частная территория ограничивалась высокими решётчатыми заборами с колючей проволокой наверху. В мрачных неотесанных будках с бледно-красными крышами тихо дремали дворняги, изредка поскуливая то ли от холода, то ли от голода. Каждая была похожа на предыдущую, но их различал лишь адрес хозяйского дома. Невыносимая вонь, идущая из открытых канализационных люков вызывала непередаваемое по ощущениям чувство отвращения и тошноты. 
— Видимо, заехали со стороны бедного района. На такой машине у нас могут возникнуть проблемы, поэтому придётся слегка прибавить газу – Спокойно произнёс Шереметьев, предварительно сбросивший скорость на въезде в город. 
— Угу, как скажешь. Ты же за рулём. – Неуверенно ответила Алиса, постепенно выходя из состояния сна. Едва заметные синяки под глазами от усталости говорили о том, что девушка работала достаточно часто и долго, периодически переступая через нормированный рабочий день. 
В самом деле, подозрения Максима вскоре подтвердились: из малочисленных битых окон начали показываться чьи-то неаккуратные лица, испачканные грязью и пылью. В конце улицы уже собралась небольшая группа попрошаек, быстро бегущих к автомобилю, дабы урвать свой небольшой, но всё-таки куш. Порванные курточки, мятые почерневшие джинсы, ветхие ботинки и засалившиеся непричёсанные волосы – всё это прямо сообщало о том, как живут в бедных районах богатых городов люди. 
— Значит так, во-первых, закрой двери машины, иначе нам не миновать беды, во-вторых, старайся сидеть тихо и не показываться вообще, так как вид симпатичной девушки может вызвать у этих нелюдей неоднозначные чувства, в-третьих, не бойся, сейчас всё постараюсь исправить и умчать нас прочь. – Взволнованно сказал юноша, глубоко вдыхая воздух напоследок. Через пару секунд десятки маленьких и не очень рук принялись безбожно тарабанить кулаками по дверям, капоту и багажнику транспортного средства, явно чего-то требуя. Парню ничего не пришло в голову, кроме как открыть бардачок и отыскать там хотя бы что-нибудь, что смогло бы помочь. Благо, удача в этот раз оказалась на стороне беглеца. 
В небольшом “хранилище” обнаружился кошелёк с малым количеством денег, целлофановый пакет с какими-то конфетами-леденцами и ещё нераспечатанная пачка с сигаретами. Решив, что лучше отдать всё по-хорошему, водитель слегка приоткрыл боковое стекло, сдержанно попросил минутку спокойствия у сбежавшейся толпы, а затем протиснул к ним найденные вещи. Изначально бедняки неуверенно посмотрели на выпавшие предметы, зловеще о чём-то перешёптываясь, после чего похватали новое имущество и тут же умчались обратно к домам, звонко хохоча и обсуждая нажитую добычу. 
— Пусть так, чем нас линчуют без суда и следствия дикари. Законы этих людей стоят выше прав и свобод, зафиксированных в официальных документах. Каменные джунгли существуют по правилам объединённого общества, где все равны и все всем должны помогать, причём безвозмездно. Откуда я знаю это? Даже не пытайся спрашивать, ибо нет желания углубляться в подобные серьёзные вещи. Запомни – тут либо ты, либо тебя, а третьего попросту не дано. – Вспоминая годы в интернате, рассказывал юноша, вглядываясь в уходящую толпу, недавно стоящую на такой короткой дистанции. 
— Да уж, нам повезло, что настоящий владелец автомобиля, то есть мой шеф, вернее, бывший шеф, настолько забывчивый человек, что оставил часть денег в бардачке…Фух, главное пронесло, а остальное – не так важно. Куда дальше, раненый боец? – Радостно, и в тоже время с нотками азарта произнесла синеволосая официантка, постоянно поправляя очки, дабы хоть как-то скрыть нарастающее волнение. 
Проигнорировав вопрос, Максим надавил ногой на педаль газа, направляя автомобиль по шоссе к центру города. Сейчас ему некуда было податься, у него не было денег и знакомых, которые желали бы оказать непосильную помощь. 
— Придётся ночевать тут. Другого приятного и тёплого места я просто не могу придумать. А спать под открытым небом – не самая приятная прерогатива. Поэтому располагайся на заднем сидении, а я тут как-нибудь перекантуюсь. Не думай, что делаю это из благих намерений – просто у меня дико болит тело, из-за чего лежать чисто физически неприятно и неудобно. – Стараясь скрыть доброту своего поступка, строго высказался водитель, тут же заглушив двигатель. 
— Но у меня есть немного денег. Их должно хватить на комфортабельный малогабаритный номер в средненьком отеле. Может, лучше съездим? А то тут как-то неуютно, что ли. – Нежным и ласковым голосом начала упрашивать своего спутника Алиса. 
— Эх, вы, вот привыкли к какому-никакому, а всё-таки комфорту, и теперь без него уже не желаете жить. Тьфу, чёрт с тобой. Дорогу только покажи. – Сдав свои позиции, отвечал уставший бывший пациент. 
— Ой, я никогда не была в отеле, поэтому конкретный адрес дать тебе не могу. Давай спросим путь у того мужчины – Алиса виновато указывала пальцем на задумчивого человека, идущего рядом по тротуару и несущего в руках стопку книг, обёрнутых красивой красной лентой. 
— Если он её не подскажет – ночлег пойдёшь искать пешком. – Раздражённо, сдерживая нервный выпад, огрызнулся юноша, слегка отворяя дверь автомобиля. 
— Простите, могу я отвлечь вас на одну минуточку? Мне нужна ваша помощь. Мы с подругой ищем отель, где можно было бы переночевать, имея не особо много средств. – Культурно приступал к общению парень, немного высунувшись наружу. Перед ним стоял высокий худощавый гражданин с огромными синяками под глазами, затуманенным взглядов, покрасневшим распухшим носом и дрожащей от ветра челюстью. 
— А, что? Извините мне мою задумчивость. Такого отеля у нас в городе нет, но за небольшую плату я могу выделить вам комнатку в квартире. Всё равно много место не занимаю, поэтому помогу. – Без эмоций вступил в диалог неизвестный, прикрывая рот ладонью, чтобы скрыть приступ кашля. 
— И сколько это будет нам стоить? – Тут же поинтересовался Максим, оборачиваясь к вжавшейся в заднее сидение машины Алисе. 
— Крайне мало. Просто нужно завтра на очередную попытку опубликовать свои книги иметь хотя бы какие-то средства, а работы для творческого человека практически нет, а если и находится, то написать стишок на детский праздник или намалевать холст чьим-то безобразным портретом, что аж тошно становится. – Спокойно продолжал говорить незнакомец, переминаясь с ноги на ногу. 
Спустя минут десять, все три человека уже поднимались по лестнице на шестой этаж, где и проживал владелец жилой площади. 
— Располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Чайник на кухне на верхней полке слева, печенье и конфеты в шкафчике правее, а я пойду дальше трудиться. Только, извольте сразу оплатить проживание, дабы проблем не возникло. Чтобы самому вас не обмануть – напишу записку и оставлю роспись, заверяя, что не буду иметь претензий к вашему нахождению здесь. Прошу понять и простить за то, что не смогу составить компанию. – И действительно, получив деньги, в количестве одной тысячи, Юрий – да, именно так представился этот человек, оставил бумагу с подтверждением того, о чём говорил ранее и удалился из квартиры прочь. 
— Причудливый он, но у творческих личностей всегда какие-то тараканы в черепной коробке. Ого, он, кажется, оставил тут пару своих книг. Дай-ка мне одну из них, любопытно, о чём пишет наш добродетель — Обратился к своей спутнице Шереметьев, медленно усаживаясь в чистое бархатное кресло, расположенное рядом с настольной лампой. Девушка тут же прицельно швырнула книжку в кожаном переплёте прямо в ладони юноши. Парня приятно удивило оформление книги: бережно скреплённый переплёт, гладкие листы, от которых словно веяло холодом, и причудливые рисунки на страницах. Только прочитав оглавление, Максим подскочил от того, что за окном встрепенулись вороны и моментально разлетелись в разные стороны. 
Первый лист гласил следующее: “ Сейчас вы прочтёте исповедь, но не обычную, а искреннюю, о жизни душевнобольного творца, непонятого людьми. Возможно, вы увидите нотки сюрреализма и психического помешательства, но я вынужден вас огорчить – творец не сможет принять критику, так как его на данный момент уже нет среди живых существ.” 
На следующей странице располагался потёртое изображение Юрия, выражающее настоящее страдание и душевную боль, скрытую внутри самого произведения. 
— Подожди? Он же только ушёл? А… А птицы? – Ошарашено воскликнул русый парень, обращаясь к девушке. 
— Ну да, а что, автограф не успел взять? Так беги, успеешь ещё! – Усмехнувшись, ответила Алиса, сидя на мягком диване. 
— Да иди ты! – Юноша вдруг вскочил и помчался куда-то из квартиры. Он быстро поднимался по ступенькам прямо на крышу. Добравшись до края крыши, перед его взором предстало жуткое зрелище: Юрий, спрыгнув с крыши, зацепился за линию электропередач и повис на ней. Смерть наступила практически мгновенно. В воздухе повис запах трупной гари. Торопливо листая страницы книги, Шереметьев отыскал финальную главу и её последние строки: “Я устал, с меня хватит быть обузой для мира. Хотел стать услышанным, но все затыкали уши, теперь пусть моё тело найдут обгоревшим, а мой крик разлетится по линиям электропередач, заставив людей понять, понять то, что они ошибались и заблуждались. Не вините в гибели никого, кроме меня самого. Я виноват, виноват в том, что не был таким же как и вы. Крик души услышат все, от него кровь начнёт стыть в жилах… Прощай, жестокий мир. Я буду разнесён по линиям электропередач.”

 

VII. Остатки человеческой души. 

Максим стоял и ошарашено смотрел на тело Юрия, продолжающее биться на линии электропередач. Внизу уже успела собраться толпа зевак, удивлённо изучающая погибшего и осуждающая его глупую смерть. 
Каждый из стоящих внизу, возможно, был знаком с писателем или виделся с ним на улице, но никто и подумать не мог, что для творца всё так закончится. У русого юноши, стоящего наверху, слегка ёкнуло сердце, из-за чего ноги сами двинулись назад. 
— Ну, ведь, существовали же другие способы выразить несогласие… Зачем сразу убивать себя? – Размышлял Шереметьев, неторопливо шагая по лестнице на нужный этаж, где располагалась квартира, в которой уже хозяйничала Алиса. По пути парень почему-то начал обращать внимание на незримые ранее мелочи: на ветхий потолок с торчащими затупленными балками, на облупившиеся бежевые стены, по которым медленно стекали капли влаги, на скрипящий деревянный пол, на различных насекомых, торопливо мчащихся в щелях. Наконец приблизившись к квартире, “беглец” подошёл к перилам и задумчиво посмотрел вниз. Сейчас не хотелось ничего, кроме погружения внутрь самого себя и размышлений о смысле существования, ведь если творец не находит признания, он уходит из жизни без памяти, с пустотой внутри. 
Такая пустота давно томилась в груди Максима, но он продолжал молчать, давясь горечью, стоящей в горле. Три раза юноша находился на грани между смертью и дальнейшим существованием, однако, судьба давал очередной шанс бездарно потратить отведённое время. Попытки перерезать себе вены заканчивались скорой помощью и разноплановыми нотациями о прекрасности современного мира. Жаль, что вместо правды на уши вешалась длинная и плохо сваренная лапша. 
Шереметьев вошёл в квартиру и, молча, завалился на диван, игнорируя взгляды и вопросы синеволосой спутницы, от которой так и веяло надоедающим любопытством. Вообще сам факт наличия этакой обузы неприятно давил на сознание, заставляя волноваться не только за себя, но и за неё. А ведь проблем на внешнем фронте и так хватало. Постоянные вопросы и неопределённость действий, надоедливость и чрезмерная мечтательность вызывали бурю негатива и желание уйти куда-то прочь, лишь бы спрятаться от “преследования”. 
— Может, ты прекратишь меня игнорировать и ответишь на вопрос? Куда ты так торопливо умчался? -Продолжала допрос из чувства любопытства Алиса. 
Парень уже хотел было что-то недовольно высказать в ответ, но от этого его отвлёк шумный и нервный стук в дверь, растянувшийся на несколько минут. Судя по всему, кто-то хотел встретиться с жителями помещения лично, либо просто перепутал адрес и стучал не туда. Но уже спустя секунду раздался грубый мужской голос: 
— Шереметьев Максим, мы прекрасно знаем, что вы сейчас внутри. Выходите с поднятыми руками или нам придётся применить физическое насилие в отношении вас. - 
“Чёрт…Ни минуты покоя. А я уже стал забывать о том, что полиция и санитары висят на хвосте.” – Вдруг осознал всю плачевность ситуации уставший пациент. В голове крутилось всего два варианта, но оба они были непосредственно связаны с побегом, вопрос заключался лишь в том, брать ли с собой эту официантку, кажущуюся такой скромной и милой. Правда, на принятие окончательного решения давалось несколько секунд. Девушка всё это время панически смотрела из стороны в сторону, вжавшись всем миниатюрным телом в мягкое кресло. 
— Алиса, послушай меня сейчас внимательно. – Подлетев к спутнице, взволнованно говорил Максим. – Ситуация целиком и полностью настроена против нас. Поэтому… – Но грохот двери, слетевшей с петель не дал шанса договорить фразу до конца. Через мгновение в помещении уже стояло человек пять полицейских, держащих юношу на прицеле. Недолго думая, Шереметьев выхватил канцелярский нож из кармана брюк и приставил его к горлу своей спасительницы. 
— Спокойно, парень, опусти оружие и освободи девушку, она не виновата в том, что у тебя проблемы с головой. – Произнёс высокий тонкий офицер лет тридцати из-за спины товарищей по оружию. – Сдайся, и тебя просто отправят обратно в психушку. Не усложняй жизнь врачам… – Не прекращал моральное давление сотрудник правоохранительных органов, внимательно вслушивающийся в тихий голос из наушника, находящегося в его ухе. 
— Девушку отпусти, урод! – Выпалил один из находившихся рядом стажеров местного участка охраны порядка, сморщив нос и оголив острые кончики зубов. 
— Отставить, Андрей! Я тебя рядом с ним положу, если проявишь инициативу без команды начальства. А вот, к слову, и она..- Тот самый худощавый человек неожиданно открыл огонь не по преступнику, а по заложнице. – Открыть огонь на поражение. На жертвы среди гражданского населения плевать, этот поддонок наворотил слишком много дел и всполошил общественность. — За ним повторили и его напарники, произведя с десяток выстрелов в тело бедной Алисы. По её губам медленно начала сочиться кровь, глаза стали мутнеть, а ноги становились всё более и более свинцовыми. С трудом продолжив дышать, она откинула голову на плечо Максима, закрыла обеими руками пару кровоточащих ран в животе и тихонько, едва слышно шепнула: 
— Прости…За надоедливость… — Затем слабо всхлипнула и повалилась на пол, потеряв последние силы. Шереметьев ничего не соображал. Он, словно в тумане промчался к окну и, вскочив на пожарную лестницу, торопливо пополз вниз. Потрёпанная рубашка оказалась испачкана кровью человека, ещё десять минут назад радовавшегося удобствам квартиры. Ещё не ощутив под ногами твёрдую землю, юноша почувствовал резкую боль в левом плече: пуля, выпущенная полицейским, попала прямо в цель. 
С трудом удержавшись от падения, парень, наконец, встал на асфальт и тут же помчался к автомобилю, но секунду спустя бежал уже в обратном направлении, так как все подходы к главному входу были оцеплены. 
Левая рука повисла без движения, болтаясь, как бракованная деталь от важного механизма, из-за чего её приходилось придерживать правой. Мчась по переулкам, беглец продолжал истекать кровью, ввиду чего на ходу соорудил из полотна рубашки своеобразный жгут. Выходивший из подъезда серой многоэтажной квартиры дедушка схватился за сердце, и, попятившись назад, прижался к стене. Этим и воспользовался раненый, влетев внутрь и устремившись на крышу. Здесь парень смог присесть и хотя бы немного отдохнуть, перевести дух. В голову лезли разные мысли: о полиции, о возвращении в лечебницу, о смерти Алисы. 
Закрыв ладонью лицо, безумец глубоко вздохнул и начал напевать странную песенку себе под нос, всё глубже и глубже погружаясь в размышления. Последние слова, внутренний крик души, пожар, потеря близких людей, моменты из психиатрической лечебницы – всё это быстрыми слайдами пробегало в разуме, заставляя ощущать духовную боль последним остаткам человеческой души. 
Неожиданно Шереметьев вскочил и направился к краю здания. Пока он шёл, сбоку начали проявляться очертания знакомых лиц, шепчущих о том, как правильнее прыгнуть, дабы искупить свои грехи. Остановившись перед скатом, идущим вниз, парень аккуратно перелез через низенький заборчик, повернулся к нему лицом и, отставив ногу назад, сиганул спиной вниз, представляя, как же легко вздохнёт мир, когда на свете станет на одного человека меньше…