«…Человек, не испытавший горячего увлечения литературой, поэзией, музыкой, живописью, не прошедший через эту эмоциональную выучку, навсегда останется душевным уродом, как бы ни преуспевал он в науке и технике. При первом же знакомстве с такими людьми я всегда замечаю их страшный изъян — убожество их психики, их «тупосердие» (по выражению Герцена). Невозможно стать истинно культурным человеком, не пережив эстетического восхищения искусством. У того, кто не пережил этих возвышенных чувств, и лицо… Из статьи К.И.Чуковского «О духовной безграмотности», «Литературная Россия», 2 июля 1965…
Корней Чуковский Ленинградским детям Стих для взрослых
Промчатся над вами Года за годами, И станете вы старичками.
Теперь белобрысые вы, Молодые, А будете лысые вы И седые.
И даже у маленькой Татки Когда-нибудь будут внучатки, И Татка наденет большие очки И будет вязать своим внукам перчатки,
И даже двухлетнему Пете Будет когда-нибудь семьдесят лет, И все дети, всё дети на свете Будут называть его: дед.
И до пояса будет тогда Седая его борода.
Так вот, когда станете вы старичками С такими большими очками, И чтоб размять свои старые кости, Пойдете куда-нибудь в гости, – (Ну, скажем, возьмете внучонка Николку И поведете на елку), Или тогда же, – в две тысячи двадцать четвертом году; – На лавочку сядете в Летнем саду. Или не в Летнем саду, а в каком-нибудь маленьком скверике В Новой Зеландии или в Америке, – Всюду, куда б ни заехали вы, всюду, везде, одинаково, Жители Праги, Гааги, Парижа, Чикаго и Кракова – На вас молчаливо укажут И тихо, почтительно скажут: «Он был в Ленинграде… во время осады… В те годы… вы знаете… в годы … блокады»
© Корней Чуковский
Мы за добро.
© Корней Чуковский
© Корней Чуковский
© Корней Чуковский
© Корней Чуковский
Из статьи К.И.Чуковского «О духовной безграмотности», «Литературная Россия», 2 июля 1965…
© Корней Чуковский
Ленинградским детям
Стих для взрослых
Промчатся над вами
Года за годами,
И станете вы старичками.
Теперь белобрысые вы,
Молодые,
А будете лысые вы
И седые.
И даже у маленькой Татки
Когда-нибудь будут внучатки,
И Татка наденет большие очки
И будет вязать своим внукам перчатки,
И даже двухлетнему Пете
Будет когда-нибудь семьдесят лет,
И все дети, всё дети на свете
Будут называть его: дед.
И до пояса будет тогда
Седая его борода.
Так вот, когда станете вы старичками
С такими большими очками,
И чтоб размять свои старые кости,
Пойдете куда-нибудь в гости, –
(Ну, скажем, возьмете внучонка Николку
И поведете на елку),
Или тогда же, – в две тысячи двадцать
четвертом году; –
На лавочку сядете в Летнем саду.
Или не в Летнем саду, а в каком-нибудь
маленьком скверике
В Новой Зеландии или в Америке,
– Всюду, куда б ни заехали вы, всюду,
везде, одинаково,
Жители Праги, Гааги, Парижа, Чикаго
и Кракова –
На вас молчаливо укажут
И тихо, почтительно скажут:
«Он был в Ленинграде… во время
осады…
В те годы… вы знаете… в годы
… блокады»
И снимут пред вами шляпы.
Бабушка
На день рождения, папа,
Мне подарил«Хоккей»,
А я просил собаку,
Хотя бы голубей.
-" У папы аллергия ",
Сказала мама мне.
Нашли они причину,
А мне не по себе.
У бабушке, на даче,
Кузнечика нашел,
Он прыгает и скачет
И мне с ним хорошо.
В субботу мама с папой
Приехали ко мне
И привезли собаку,
Все было не во сне!
Кузнечик, друг мой милый,
Наверно им сказал:
" Купите щенка сыну."
И в лес сам убежал.
А бабушка стояла,
Улыбка сквозь слезу,
Она конечно знала,
Исполнил кто мечту.