Майя… неожиданно мне Израиль стал близок. Расскажу, еще никому не говорила. Мы, казачий ансамбль и вот, моя руководительница рассорилась с местным атаманом. Она собирала спонсорские деньги, собиралась ехать в другой город с ансамблем… ну в общем денег ей дали совсем мало. Поссорилась и ее исключили из казачьего сословия. А приютили нас евреи. Занимаемся в их комнате. С их развешенными по стенам еврейскими плакатами, с Торой на столе… листаем, читаем. Они просят петь иногда на их праздниках и руководительница учит на слух песни, хотя далеко не знает языка, а кто у нас его знает то в глубинке? Такие метаморфозы. Я ей переслала вашу песню, если откроется… и может и у нас зазвучит… Мы, конечно поем свое… нас приглашают… У нас много тут и хоров и концертов и мероприятий бывает… Да и мы не платные, для души… радуем зрителей…
Майя, очень рада познакомится, низко кланяюсь! Вы действительно талантище… Это наверное от корней идет, от родителей, от земли и веры. Ваша песня Иерушалим на иврите до дрожи! Да и остальное на уровне! Высоком! Душевный простор космический! Спасибо за то что с нами! Обнимаю Вас!
Елена, спасибо.у меня не возникало сомнения. Я говорю же, читаю ее давно… ну как давно… наверное с самого ее начала.Только я не думала что это начало… Прочла о ней… еще раз спасибо.Просто я не могу поверить, что она здесь… Как то же появляются ее стихи на конкурсе…
Дом у моря На заре рассветной еле, еле Еще сон воркует в теле, Сладкой ваткой слепит губы. Дуют птицы в свои трубы На заре сопится сонно, Обнимаю сон укромный, Сахар. Лодка, и моё горе, Дымка с краю, дом у моря
У меня любовь дома живет, Неказист дом, а она вселилась, Коготками под сердцем жжет, И не хочет, чтоб я ею делилась.
Доживай мука и земной крест, Добрый гений, пока веселилась… Я пойду до конца великий квест, Донесу то, что в душу вселилось…
Дома вечный покой и росток за ростком, я в любви растворилась… И несет голубой, земной кровоток, Верной памяти нас – это милость…
Эта разность в обычный круг Не вписалась ни в быт, ни в событья. Смотришь нежно в объятьях подруг, А в домашнем альбоме открытом,
Двое – в вечном стремленье – любить, Двое – в страстном порыве навстречу… Вот живу и храню, не убить, не забыть, Годы только летят словно искры от печки…
Очень радостно наблюдать что литературная жизнь не стоит на месте.Писатели творят добро по всей земле.Что год удивительно плодотворный и удачный для тех кто это заслужил!
Анатолий, спасибо вам за комментарии и всем спасибо… я читаю который день стихи Рождественского!!! Снова и снова удивляясь, всему тому что было создано за время советское… хорошего, умного, честного!
мы выросли с неуловимыми мстителями… с фильмами советского мира, то что это его стихи я узнаю только сейчас… Тогда это было неважно… Важно что мы их пели, это были наши стихи и песни!
На заре рассветной еле, еле
Еще сон воркует в теле,
Сладкой ваткой слепит губы.
Дуют птицы в свои трубы
На заре сопится сонно,
Обнимаю сон укромный,
Сахар. Лодка, и моё горе,
Дымка с краю, дом у моря
У меня любовь дома живет,
Неказист дом, а она вселилась,
Коготками под сердцем жжет,
И не хочет, чтоб я ею делилась.
Доживай мука и земной крест,
Добрый гений, пока веселилась…
Я пойду до конца великий квест,
Донесу то, что в душу вселилось…
Дома вечный покой и росток
за ростком, я в любви растворилась…
И несет голубой, земной кровоток,
Верной памяти нас – это милость…
Эта разность в обычный круг
Не вписалась ни в быт, ни в событья.
Смотришь нежно в объятьях подруг,
А в домашнем альбоме открытом,
Двое – в вечном стремленье – любить,
Двое – в страстном порыве навстречу…
Вот живу и храню, не убить, не забыть,
Годы только летят словно искры от печки…
В ливневых струях любовница шалость,
Мраморность кожи открыта наружу,
Я бы поставила все девять баллов,
За облипанье платьев и кружев.
Цензор нестрогий я и не близкий,
Шалость прекрасно купается в луже.
Вот уже тучи нависли сосиски.
Вкусно смакую ливневый ужин.