Студенческая трилогия

I. КАНИКУЛЫ.

Забыты шум, веселье, пир.
Угасла страсть, прошло волненье.
Теперь мой праведный кумир -
Уединенье,
Созвучье благонравных лир
Да отрезвленье.

Спокойно коротаю дни,
Читаю книги терпеливо,
Ем три разА, вина ни-ни,
Здоров на диво.
Короче, как тут ни тяни -
Тоскливо.

***


II. СЕМЕСТР.

Опять оставив дом родимый,
Где всеми трепетно любим,
Всесильным роком вновь гонимый,
Лечу к мучениям своим.
В Москве всё так же, как обычно,
Всё так знакомо и привычно;
Куда ни глянешь наобум -
Всё тот же гам, всё тот же шум,
Везде мелькают люди, лица;
Кипит людской водоворот,
У всех по горло дел, забот...
Когда Москва угомонится,
То, скажем, в тульской полосе
Местечко будет колбасе.

Получишь только чемоданы -
Уже таксист к тебе бежит
И жадным взором на карманы
Твои, естественно, глядит;
Свои услуги предлагает
И чемоданы уж хватает:
«Вам на Каширку, Вам домой? -
Всего лишь только четвертной.»...
Потом, прислушавшись к отказу,
В отчайньи смотрит на глупца
И выражение лица
Разительно меняет сразу,
Цедя презрительно слова.
О, боже мой, опять Москва!

Но вот родимая общага.
Бурлит веселием народ,
Внимает жадно звукам мага
И пиво литрами сосёт.
Весёлым встречам нет предела,
И больше нет другого дела,
Как рассказать в кругу друзей
За кружкой пива новостей,
Оставить ворох впечатлений,
Речей послушать пьяный хор,
Словесный матерный убор
При оформленьи приключений,
Услышать новый анекдот,
Собраться, и… в кабак, в поход.

Но позади минуты встречи.
Уж ждёт тебя наш институт.
И снова тяжкий груз на плечи
Науки трудные кладут.
Сейчас, пока ты полон силы,
Тебе желанны, даже милы
Науки тёмные пути.
Но всё же, господи прости,
К концу семестра всё труднее
Нам замечать её красот.
Скорей, скорей бы сдать зачёт,
И на каникулы скорее
С опостылевшего крыльца...
И так до самого конца.

***


III. ЭКЗАМЕНЫ
или
ГИМН ХАЛЯВЕ.

Пора экзаменов настала,
Пора учёбы и тревог.
Но я тогда учился мало.
Да кто ж весной учиться мог?!
В душе царил покой безбрежный,
И, жизни вольной, безмятежной
Не в силах ход остановить,
Мы жили, как хотели жить.
Я на экзамен шёл порою
В поту холодного огня
И ждал, что выручит меня
Халява верною рукою.
Четыре раза из пяти
Ей удалось меня спасти.

Она придет порой нежданно,
Когда уж, кажется, нельзя
Словить её; но, как ни странно,
Мелькнёт халявная стезя,
Халява нежно улыбнётся
И тут же шпорой обернётся.
О, будет миг тот восхвалён.
Чудесный миг! Ура! Спасён!
Естественно, что в это время
Экзаменатор или спит,
Иль только делает сей вид,
А сам клянёт младое племя.
Не важно это. Лучше знать
Халяве, как со шпор списать.

А если в шпоре всё и ясно,
И сделано, вот красота!,
По лекциям, к тому ж прекрасно,
Сдаваться лектору — мечта.
Его ты лекции читаешь.
Не важно, что не понимаешь
Чего-то, может, из того,
Что там написано. Его,
Его читаешь ты творенья.
И грудь его,… теперь она
Тщеславной гордостью полна,
Душа цветёт от умиленья.
И, — люди так порой слабы, -
Сдаётся тут же, без борьбы.

Но если шпора не приходит...
Тут, кстати, надобно сказать,
Когда о шпорах речь заходит,
Мне самому их лень писать.
Тогда халява так направит,
И чем немало позабавит,
Движение руки твоей,
Что станет вдруг всего милей
Билет, который ты счастливо
Из кучи прочих отыскал.
Ты их всего-то восемь знал.
Как не воспеть мне это диво,
Когда ты мало что учил,
Билет же нужный получил!

Но если и билет не знаешь,
И шпоры, как ты ни исчи, (исчи — ищи)
Ни у кого не замечаешь,
Тогда, конечно, не молчи.
Проси халяву, вдруг поможет,
Но как, не знаю, а быть может,
Шепнёт тебе, как обмануть
Экзаменатора надуть.
Проси: «Приди ко мне, халява,
Ну помоги! „- её моли, -
“Своим вниманьем одели!
Ведь это для тебя забава».
Моли её, моли любя,..
Конечно, только про себя.

А вдруг, услышав крик отчайнья,
К тебе съизволит снизойти,
Из жалости иль состраданья
Спасение преподнести.
Вот ты идёшь, листок сжимая,
Пока ещё того не зная,
Что ты спасён, к кому-нибудь,
И холодок сжимает грудь.
А в голове так пусто, чисто,
Как на нетронутом листке,
Что ты несёшь в своей руке.
Лицо то красно, то землисто,
К тому же чешется в носу,
Но гордо голову несу.

Донёс, уселся, потупился...
Экзаменатор взял листок:
«Ну, что, билет не получился?!
Подумай, дорогой, чуток.»
А сам он мыслями далёко.
Улыбка радости широко
Сияет на лице его.
Сегодня, может, у него
Счастливый день: жена не хмура,
А нежной, ласковой рукой,
Поблекшей радуя красой,
Ласкает; не кричит, что дура
Была по глупости своей
Согласна стать женой твоей.

Не говорит, что, мол, не любишь,
Что равнодушен к ней давно,
Что ты её совсем загубишь,
Тебе и так, мол, всё равно,
И что с тобою только скука,
Что на уме одна наука,
Мол, думаешь, что я стара,
Et cetera, et cetera.
Когда жениться быстро надо,
Когда окончил институт,
И Арзамас преподнесут,
Немногие, решившись, клада
Находят в будущей жене,
Московский был бы свет в окне.

Хотя не важно, что смахнуло
Морщины с умного чела.
Халявным ветерком пахнуло,
В груди звенят колокола.
Он даже рта не раскрывает,
Лишь только головой кивает
И с размягчённою душой
Довольствуется той лапшой,
Что на уши ему повесил.
Ведь надо пользоваться тем,
Что он сейчас и глух, и нем,
Что беззаботен он и весел.
И вот, не сон это, не сон!,
В зачётку «отл.» ставит он.

Хоть труд из нас не каждый предал,
Но от халявы брал своё;
И нет того, кто не отведал
В какой-то степени её
И не доволен был забавой.
Я был избалован халявой
И вот по дурости своей
Стал привередлив слишком к ней,
А то и просто равнодушен.
Она ж, презрение храня,
На время бросила меня.
А без халявы мир так скушен...
Нет, всё же веселее путь,
Когда везенья хоть чуть-чуть!

Так посему желаю славы,
Удачи, фарта и халявы!

***

© Сергей Фомин
Москва
1981 г.