Роман "Забыт". Глава 1

То было ничем не примечательное утро, когда всё шло по заведённому порядку. Это начало дня казалось мне привычным, и так было мною недооценено. Вот только назови какой-нибудь день обыденным, и он тут же что-нибудь выкинет! Именно поэтому я постарался воспроизвести все события как можно точнее, ведь больше таких заурядных дней у меня не было. А повседневностью для меня стала неиссякаемая агония в погоне за памятью.

Как же странно теперь это перечитывать. Я больше не чувствую, что это было со мной. И дыра в моей душе разгорается с каждым мгновением всё быстрее, лишая меня моего содержания.

…

Я, по привычке, проснулся в восемь, несколько минут лежал, пытаясь припомнить, какие дела ждут меня сегодня. Не вспомнив ровным счетом ничего, пришел к выводу, что планов у меня нет, и стал неспешно подниматься, сначала полной стопой опустив на прикроватный коврик правую ногу, затем левую. Я делал так всегда, это был один из моих привычных маленьких ритуалов, залог хорошего дня.

Пол на столько промёрз, что ворс ковра закостенел и будто покрылся инеем. Как же холодно, надо было сначала надеть что-то на ноги, подумалось мне. Потянувшись, я натянул носки из шерсти мериноса, лежавшие на полу, прямо у кровати, и пошёл в ванную, прополоскать рот отваром и умыться прохладной водой перед завтраком.

Ванная комната находилась недалеко от входа в дом. Мне нужно было выйти из своей спальни, пройти по коридору, который таковым считался лишь номинально, ведь его длина составляла всего один метр, а ширина и того меньше, гардеробную, вход в которую был из этого миниатюрного пространства по левую руку, столовую, ещё один, уже полноценный, коридор, из которого также можно было попасть на кухню и в кабинет, и холл. Всё было совершенно обыденным. Таким, как всегда. Половицы привычно поскрипывали под моими стопами, Сварожий круг отбивал каждый миг двойными щелчками, а за окнами всё тот же Проспект Великих, покрытый огромными сугробами.

Управившись меньше чем за минуту, я также неспешно направился в столовую, где уже должен был быть накрыт завтрак. Задержавшись у зеркала, я уловил странную мысль в своей голове. Я себя не узнал. Буквально на секунду, но не узнал. Внутри появилось какое-то едкое чувство, что я чего-то не помню. Всё так, как всегда. Но я готов был поставить на кон что угодно, это было не так!

На кухне с гулом упала какая-то металлическая посудина, должно быть, Мила, домоправительница, мыла посуду. Это привело меня в чувства. Не став окрикивать её, я пошёл на притягательный аромат свежих томатов и прованских трав.

Завтрак, как и всё остальное, ничем не отличался от повседневного, яичница глазунья из трех яиц, гренки из бородинского хлеба, пара тонких кусочков помидора, два куска бекона, пара столовых ложек белой фасоли в томатном соусе. Все это жарилось на одной большой сковородке и обязательно посыпалось сверху натертым сливочным сыром, купленным на ферме, неподалеку от города. Рядом с тарелкой стояли стакан воды, баночка цветочного меда с местной пасеки, блюдце с половиной лимона и самая простая пластмассовая соковыжималка. Никогда бы не согласился на какой-то другой завтрак! Я выжал лимон и вылил его сок в стакан воды, затем положил туда ложку меда, размешал и стал наслаждаться живительным напитком, который пил каждый день во время завтрака и обеда.

В комнату вошла Мила. Ей было около тридцати лет, на три или четыре лета меньше, чем мне. Она носила небрежный, но очень очаровательный низкий пучок, юбку, слегка прикрывающую щиколотки, и брошь с аметистами на водолазке. Мила была исполнительна и покладиста, поэтому даже когда оставалась на ночь в моей постели, на утро от обязанностей по дому не отлынивала и ничего себе не воображала. А если и мечтала стать для меня значимой, меня она этим никогда не беспокоила.

Остановившись в дверях, эта молодая женщина посмотрела на меня с удивлением и испугом, – Я не заметила, как вы вошли. Я Мила, работаю у Его благородия… – с лёгким смущением потупив глаза произнесла она, – Его сиятельства… – теперь она немного нахмурила лоб, будто пыталась что-то припомнить, – У хозяина этого поместья домоправительницей.

– Знаю, – ответил я, удивленный столь необычным поведением, – и, Мила, купи мне, пожалуйста, домашние лапти, пол слишком холодный.

– Чего? – сказала она строго и холодно, – это… это для хозяина дома!

– Да знаю я!

– Но… но… Вы едите его завтрак! – выдавила Мила со злостью и при этом немного робко.

– Знаю. Потому что это мой завтрак, – добавил я последнюю фразу, на всякий случай.

– Н-неет, н-не ваш, – запричитала она, нервно теребя в руках полотенце, и оборачиваясь по сторонам, будто ища кого-то.

– Как это не мой? – поинтересовался я, не понимая происходящего и всё же предполагая в этой ситуации какую-то её забаву, глупую шутку.

– Н-не ваш! – вскрикнула она, робея, – Кто вы такой?

– Что значит, кто я такой? – окончательно перестав понимать происходящее уточняю, – Это же я! Я!

– Кто – Вы? – заверещала она, – Я сдам Вас дружине! Так и знайте!

Я был обескуражен. Её слова, её лицо… Это не укладывалось в голове. Как это можно объяснить? Она испуганно глядела на меня своими мокрыми покрасневшими глазами. Волосы цвета выгоревшей ржи немного свалялись, пучок съехал на бок, она хлюпала своим курносым носом и закусывала чрезмерно пухлую нижнюю губу. Мила бредила и определённо была больна!

– Ты хорошо себя чувствуешь? Можешь назвать моё имя? А своё?

– Вы в своём уме? – ещё громче заорала домоправительница, – Я Вас впервые вижу!

– Но ты работаешь в моём доме уже… уже… – я не мог вспомнить сколько, на ум не приходили даже примерные цифры.

– Я работаю здесь у Его сиятельства… Его благородия… – запинаясь и явно путаясь в своих чувствах тараторила Мила, – У хозяина этого дома!

– Глупая, что с тобой! Ты работаешь у меня! У меня!

– Нет же, безумец! Вас я вижу впервые! А Его благородие сейчас будет, он ещё спит.

– Я только что встал с постели в этом доме, в моём доме, в своей спальне! В той спальне, в которой ты оставалась со мной на ночь ещё позавчера! А сегодня ты меня и знать не знаешь?! Что это за шутки такие! Или же ты больна?

– Сумасшедший! Что Вы такое говорите! Где Его сиятельство? – со слезами вопрошала она, кажется действительно не в силах вспомнить моё имя, – Кто – Вы?

Решив привести её в чувства, я схватил её за плечи и произнёс: Это я! Я! Я! Я – Твоё благородие! Я – Твоё сиятельство! Ты зовёшь меня так, потому что любишь! И как же так тебе стало не известно моё имя? Я… Я… – и тут я понял, что и сам не помню своего имени! Но точно знал его вчера. – Я не помню.

Что же это… Минутное помутнение? Я никак не мог себе этого объяснить! Помнил всё, кроме самого очевидного. И ещё Мила… С ней то что? Повисло молчание… Я вскочил, будто только что присел на целую дюжину канцелярских кнопок, меня обдало ледяным потом отчаяния. В груди колотило, сердце отчеканивало предчувствие.

– Вы не помните меня? – выпалил я растерянно, уже не зная, как к ней обращаться.

– Нет… – тихо ответила она.

– Вы же Мила? – спросил я, сам не зная почему.

– Да, – почти шёпотом и ещё отрешённее сказала она.

– Мила, Вы моя домоправительница! Как вы можете не помнить меня?

– Я не работаю на Вас, – запинаясь сказала Мила.

– Как не работаете? А на кого же тогда?

В глазах Милы читался испуг. Кажется, она судорожно пыталась вспомнить, чьим же поместьем она занимается. И наконец ответила: Я не помню.

Стараясь дышать спокойно, я начал перебирать в голове все имеющиеся факты. Это мой дом, мой пол, моё окно и моя домоправительница. В этом я точно был уверен. Своего имени я не помнил. Кто я? Тоже исчезло из памяти. Как такое может быть? Почему и Лидия не может вспомнить меня? Стойте, какая же Лидия? Мила! Конечно, Мила…

Подбежал к зеркалу, стал проверять свою голову. Возможно, я где-то упал и заработал сотрясение мозга! Никаких следов не было. Что же произошло? Кинулся в спальню. Да, я прекрасно помнил, где спальня и все остальные комнаты. Я пытался найти хоть что-то, что могло бы ответить на мои вопросы. Но ничего не было.

В комнату вошла Мила. За ее спиной – человек в форме.

– Гражданин, женщина говорит, что Вы ворвались в этот дом. Вам придётся пройти со мной.

– Но это мой дом!

– Уважаемый, это не так! Я впервые его вижу! Его сиятельство совершенно другой человек!

– Погодите. Гражданин, могу я увидеть Ваши документы? – холодно и чётко произнёс дружинник.

– Я как раз пытаюсь их найти! – попытался объясниться я.

– В чужой спальне! – заверещала Мила. От былой робости и следа не осталось.

– Это моя спальня! Я проснулся здесь и ложился спать тоже здесь! А вечером… – Вепрь Рамхат, что же было вечером, подумал я.

– Так вы ещё вчера сюда вломились?? Вот приедет Его благородие и задаст вам!

– Мила, это же я!

В ответ она закричала так громко, и совсем была на себя не похожа: Кто – я?! Вы же имени своего не помните!

– Не помню…

– Постойте! Вы забрели сюда, потому что уверены, что это Ваш дом, и при этом утверждаете сейчас, что не помните своего имени и, собственно, кем являетесь?

– Это точно мой дом, уважаемый блюститель порядка. Но я действительно не помню своего имени. Кажется, я почти ничего не помню. Мои воспоминания будто стираются из памяти прямо сейчас! Я проверил голову, но на ней нет никаких ушибов. Может отвезете меня в здравницу? И почему Лидия так странно себя ведет?

– Вы поедете со мной к дружине, а там разберемся. Травм у вас нет, выглядите вполне здоровым. Заодно и проверим, кому принадлежит это поместье. Раз уж никто из присутствующих толком ничего сказать не может… Его сиятельство… тоже мне! Какое лето на дворе по-вашему? – закончил свою речь с ухмылкой дружинник.

– Так мы сможем узнать моё имя и вернуть всё на свои места! – искренне веря в свои слова сказал я.

– Возможно… – задумчиво и равнодушно отрезал блюститель порядка.

Меня выпихнули на улицу в том, что я уже успел на себя надеть ранее, и мы поехали в совет дружины. Там меня посадили на стул в проходном помещении со стенами, пахнущими плесенью, и оставили наедине с непонятной и пугающей реальностью и путающимися мыслями.