К Давиду

От века высечен в скрижали

завет… Но этот дивный яд!

Чужая женщина, чужая.

Чужая женщина моя.

Я лаской в жизни не обижен.

Вокруг меня, чего гадать,

Друзья, родные. Те, кто ближе…

А ты — чужая благодать.

У кромки губ улыбку прячешь,

всё ходишь на чужой причал.

Чужая песня да удача.

Но отчего моя печаль?

И возникает ниоткуда,

как в час затмения — звезда,

неожидаемое Чудо

и неминучая Беда.

Да, нет резона, смысла, прока,

и больно режутся края…

Чужая, в принципе, морока,

но почему-то — и моя.

Не дашь ни повода, ни шанса,

но в серо-синюю волну

шагну. И мне — не надышаться!

И задохнусь. И утону.

И всё заведомое – ложно!

И в завтра – запертая дверь!

И жить, как прежде, – невозможно.

И как мне с этим жить теперь?

Меня отнюдь не унижает

почти проигранный сюжет.

Чужая женщина? Чужая.

Чужая женщина – мой свет!