Гипсовая Фемида

          Гипсовая Фемида

               (рассказ)

       Аркадий Сергеевич вошёл в кабинет мирового судьи без стука. У него было такое правило, что в служебные кабинеты «принципиально» необходимо входить без предупредительной морзянки костяшками пальцев. «Нечего, мол, заниматься в кабинете всякими предосудительными делами: с секретаршами, например, или с очередным взяткодателем».

Мировой судья, женщина лет тридцати в строгом сером костюме, вскинула на вошедшего глаза и посмотрела раздражённым взглядом.

— Прошу прощения, Ольга Петровна, — вошедший, изображая почти лакейскую почтительность, шаркнул ножкой и прижал к груди правую руку. — Я с вашего позволения хотел бы ознакомиться с протоколом судебного заседания.

— Жалобу собрались готовить? — неприветливо и даже враждебно спросила судья. -Любите вы это дело. — Она полистала листочки настолько календаря и добавила: — Аркадий Сергеевич.

— Работа такая, Ольга Петровна. Как у санитара природы. Уже сорок четыре года тружусь на этой ниве благословенной юриспруденции. В поте лица, с напряжением нервов, иногда даже теряя сознание в Бермудском треугольнике правового абсурда. Фемида наша, не будете же отрицать, далеко не безупречна? Приходиться исправлять её ошибки.

— Не буду отрицать, — недовольно согласилась Ольга Петровна. — Вы уже сломали мне два решения. По существу они были правильные. А вы прицепились к чепуховым процессуальным недосмотрам… Вам при вашем адвокатском авторитете делать, что ли, нечего, только и ходить по мировым судам?

— Авторитет — не авторитет… Обратился человек за помощью — что ж не помочь. Тем более, я сейчас в простое, нет крупнячков. Я и по мелочёвке согласен… И как вы позволили выразиться, чепуховые. Нет, чепуховых нарушений не бывает. Тех чепуховых, которые не позволяют установить истину по делу.

— Истину по делу, — хмыкнула Ольга Петровна. — Она откинулась в кресле и перекинула нога на ногу. — Сейчас-то к чему будете придираться?

— Пока ещё чётко не сформулировал. Мне бы с протокольчиком судебного заседания ознакомиться.

Ольга Петровна порылась в сейфе, вынула тощенькую папку. Раскрыла её и мельком просмотрела содержимое.

— О-хо-хо, эти адвокаты, — вздохнула она, протягивая папку Аркадию Сергеевичу.

— Мешают работать, — поддакнул тот с улыбкой, принимая папку. — Когда-то читал один зарубежный фантастический рассказ. Так там описывается, с сарказмом конечно, как в одном государстве полностью искоренили нарушение законов. И исчезла всякая преступность. Просто взяли и отменили институт адвокатуры… И стали судить, не разбираясь в нюансах… Быстро и без сомнений.  Фантастика, одним словом. Как будто до римского права преступности не было. А царь Соломон — сам был в одном лице и прокурором, и адвокатом, и судьёй.

— Любите вы, адвокаты, мозги словами пудрить, — засмеялась, но не убирая с губ надменной ухмылочки, Ольга Петровна.

— А знаете, кто первый враг адвоката? — спросил Аркадий Сергеевич и глянул как-то по-попугаичьи — скосив глаза и наклонив голову.

— Кто? Прокурор, конечно.

— Другой адвокат. На противоположной стороне в данном процессе… Ох, наш брат адвокат. Как представитель другой древнейшей профессии, так рад продаваться. И за солидный гонорар на такие подлости способен… Что содрогнутся все принципы римского права.

— Вы что имеете в виду? — настороженно переспросила Ольга Петровна и прикрыла дверцу сейфа.

— Имею в виду некоторые тенденции.

— Чего, чего?.. — Ольга Петровна поправила длинные локоны блондинистых волос, завитые на кончиках.

Аркадий Сергеевич уселся за столик в углу кабинета, раскрыл папку судебного дела. Достал из своего кейса блокнот. Все эти действия в полном спокойствие и размеренными движениями. Потом произнёс, как бы, между прочим:

— Это я к тому, что есть в адвокатской среде такие ушлые специалисты, что в те бандитские времена полного правового беспредела такие капиталы себе сделали, что ого-го-го. Не написав при этом ни единой процессуальной бумажки и не обладая даже достойной юридической квалификацией. По сравнению с ними даже подлый стряпчий из «Дубровского» выглядит незаурядным профессионалом. В те времена беспредела уголовные дела, тянувшие на вышку, просто испарялись в природе.

— Это как же так? — фыркнула Ольга Петровна. — Такого не может быть. А как же учётный номер дела?

— А вы давно в этой системе? — Аркадий Сергеевич показал пальцем по окружности судейского кабинета.

— Уже три года, — гордо ответила Ольга Петровна.

— Значит, вам ещё многое не знакомо в таинственном царстве богини Фемиды.Уголовное, либо какое другое конфликтное дело, в исходе которого заинтересованы влиятельные люди, может просто сгореть в кабинете. Ночью, от замыкания проводки, случайно. Со всем объёмом собранных доказательств. А может, что следователь, привезя из следственного изолятора тома уголовного, которое предъявлял для ознакомления обвиняемому, обнаружить «куклу» из нарезанных газетных листов вместо протоколов с доказательствами вины. Может быть и такое, если это очень нужно влиятельным людям с очень большими деньгами, то и здание целого милицейского управления может сгореть от случайного окурка.

— И это что же, выходит, всё ваши коллеги такое творят? — с детским испугом на лице обомлело спросила Ольга Петровна.

— Да упаси боже, — улыбнулся старый адвокат, погладив ладонью ёжик седых волос и пряча улыбку в седых усах, подстриженных по «белогвардейскому фасону». — Такие есть ушлые адвокаты — большие ловцы человеческих душ. Им говорит заинтересованный клиент: вот миллион — реши вопрос. Мало миллиона, на — десять… И так может быть до бесконечного числа нулей, нужного для решения вопроса. И решают вопросы эти ушлые ребята, которые умеют ловко пристраивать на крючок наживку, что потом попавшая на крючок рыбка будет в полной зависимости от движений удочки. Ну, называют их ещё «адвокатами дьявола» — психологически верная характеристика.

— Витиевато вы выражаетесь, адвокаты старой школы. Что сразу и в смысл не вникнешь, — опять принимая строгий вид, сказала Ольга Петровна.

— Это точно. Мы старые — такие. А молодые — без лишних слов, без громкой фразы… Просто называют цифру или пишут эту цифру на ресторанной салфетке.

Старый адвокат склонился над бумагами и зачиркал что-то в своём блокноте.

Молодая судья подозрительным, настороженным взглядом наблюдала за ним, а затем спросила:

— Аркадий Сергеевич, а интересно мне — а зачем вы взялись за такую мелочёвку как это дело о лишении какого-то простого работяги водительских прав? Это же не вашего уровня, шататься по мировым судам с их мелкой категории дел? Ваш уровень — это Верховные суды, областные президиумы…

— Последнее время, так и есть, — кивнул Аркадий Сергеевич, поднимая голову от бумаг и сверкнув искоркой взгляда из-под набрякших мешков под глазами. — Иногда, понимаете ли, хочется попытаться что-то сделать для правосудия и справедливости независимо от размера гонорара. Этакий юношеский дурацкий максимализм. Но этим порывов нынешнее юношество уже не страдает. Почему-то… Но вы, наверное, этого не понимаете, ваша честь?

— Не понимаю, — согласилась молодая судья, что-то переставляя местами на своём столе. Потом спросила: — А вы понимаете, что если эту вашу нынешнюю жалобу отклонят на апелляции в районном суде — то обжалованию дальнейшему ходу нет. Пустая трата времени, получается?

— Понимаю. И мне, конечно, известно, что председателем в той апелляционной инстанции — ваша родная тётя. И после мнения районного суда судебный акт мирового суда обжалованию не подлежит. Но, как говорили древние римляне: дурацкий закон — но закон. И не имея надежды на элементарную логику, тем не менее, надеюсь на торжество справедливости… Ведь, если объективно, Ольга Петровна, по-человечески — незаконно лишают моего клиента водительских прав? А ведь у него — это единственный способ прокормить семью. У него в кредите эта его «газелька», на которой он и зарабатывал на жизнь. А кредит ему за машину как же выплачивать? Бесконтрольный волюнтаризм сотрудников ГАИ человеку жизнь ломает под корень. Ну, если по-человечески, Ольга Петровна?

— По-человечески мне нельзя. Мне нужно — по закону. Вы — сами же юрист, а на что меня толкаете…

— Ну да, конечно, — покивал Аркадий Петрович, закрывая папку с административным делом и пряча свой блокнотик. — Позвольте поинтересоваться, а как здоровье у вашего папы? Был немного с ним знаком, ещё в те времена советской власти, когда он руководил всем областным материально-техническим снабжением. Авторитетная должность была по тем временам.

— Спасибо, хорошо, — нейтральным, холодноватым тоном ответила Ольга Петровна.

— Он же после того тоталитарного режима при рыночных свободах руководил какой-то сырьевой биржей? Какие-то были у него неприятности с большими деньгами? Если не ошибаюсь за давностью лет… Я имел к этому некоторое отношение на стороне других фигурантов.

— Там же всё закончилось хорошо. Вы же говорите, что в курсе? Там всё было по закону.

— Да, да, припоминаю, — покивал Аркадий Сергеевич.

И вдруг, не меняя интонации в голосе, проговорил, точно констатировал: — Папа вам диплом купил?

Ольга Петровна вспыхнула румянцем негодования. Прямым, жёстким взглядом уставилась на старого адвоката. И Аркадий Сергеевич, скрывая в усах усмешку, пояснил:

— Я имею в виду, на юридическую профессию папа вас сориентировал? Уважает юристов?

— Я сама себе профессию выбирала, — с негодованием ответила Ольга Петровна.- И сама своим трудом училась…

— Конечно, конечно. Кто бы сомневался… Ну, я закончил. — Аркадий Сергеевич поднялся из-за столика. – Потом, когда будет готова мотивировочная часть, я и сформулирую жалобу окончательно. И подам её в канцелярию в установленные законом сроки.

     Аркадий Сергеевич положил на стол судьи папку с административным делом, посмотрел на стоящую на столе статуэтку, изображающую женскую фигурку в длинном, многоскладчатом хитоне и не имеющей рук по самые плечи. Хмыкнул, заинтересовавшись. Взял фигурку, покрутил в ладонях. Перевернул, рассматривая фабричный штампик на подставке.

— Надо же, как хорошо сделано. Гипсовая, а смотрится, точно мраморная.

— Богиня Фемида,- всё ещё с обиженным лицом пояснила Ольга Петровна. — Это мне папа подарил, когда я сдала квалификационные экзамены на судью.

— А-а, Фемида… А я поначалу подумал, что это Венера, если без рук… И ещё подумал, что это у Венеры такое надменное выражение лица и почему она не голая.

— Нет. Фемида, — ещё раз подтвердила Ольга Петрова.

— А где же у неё карающий меч и весы правосудия?

— Упала и разбилась, — вздохнула Ольга Петровна. — Но я решила — пускай стоит. Красивая, всё-таки.

— Красивая, — согласился старый адвокат. — Гипсовая, а очень похожая на мраморную.

    Аркадий Сергеевич попрощался и направился к дверям. У самой двери он обернулся. И не скрывая усмешку, с искоркой в глазах, сказал:

— Нашу Фемиду надо бы из чугуна отливать. Чтобы при падении у неё руки не отламывались.

— «» ----

.