Демоника, Акт 5: Лицом к лицу

АКТ V: ЛИЦОМ К ЛИЦУ

Мой разум рисовал картины зверской расправы, пугающие своим богатым разнообразием. За свою практику Зверолова мне приходилось видеть многочисленное количество изувеченных трупов невинных людей, умерших ужасной смертью от рук зверей в человеческом обличье. Но, казалось, даже наиболее изощрённая больная фантазия, присущая этим выродкам, не могла породить того, что я собирался проделать с мэром Филиппом.

Приближаясь к нему со своим мечом, я ожидал, что он начнёт умолять, бросится бежать, наделает в штаны или выкинет что-нибудь подобное в том же духе. Довольно часто многие жестокосердные убийцы, мнившие себя матёрыми волками за свою безнаказанность, оказавшись перед лицом возмездия, — начинали вести себя именно так.

Но Сент-Джон и не думал бежать. Казалось, он вообще меня не замечает. Обращаясь в пустоту, он, сглатывая слёзы, проревел:

— Сент-Джон подвёл Господина! Господин не простит его! Сент-Джон потерял ключ! Он погибнет!

— Да. Я сам убью вас. Так же, как вы убили Хелен, — с каждым шагом превращаясь во всё большего зверя, пообещал я.

К сожалению, а, может, и к лучшему, я не сумел в этот раз выполнить своего обещания, потратив драгоценное время на долгое и мучительное убийство мрази, безо всякого сомнения сполна этого заслужившей.

— Сент-Джон не может уйти без Господина! Нет, не может! — издав отчаянный крик, эхом разгулявшийся во мраке бездны, Филипп бросился в пропасть. Безумный вопль становился всё тише, пока, наконец, не утратил силу. Задержавшись на мгновение лишь затем, чтобы смачно плюнуть ему вослед, я отправился дальше, жалея, что у меня не было возможности его помучить. Сент-Джон — явно не заслуживал такой лёгкой смерти.

Итак, из-за безумия и страха перед демоном и его яростью мэр покончил с собой. И теперь ключ, который он у меня украл, находился у Фабиуса. Это было очень печально. Но у меня ещё оставался шанс. Во всяком случае, мне хотелось верить, что ещё не всё потеряно.

Оставив позади холодную бездну, поглотившую мэра, я обнаружил путь, имеющий две развилки. В конце одной из них меня ожидал массивный разведённый мост. С первого же взгляда мне было очевидно, что он поднимается посредством механизма и этот механизм должен располагаться где-то с моей стороны. Скорее всего, демон располагался по ту сторону моста, а все меры предосторожности, подобные этой, должны были чинить на его пути дополнительные препятствия. Но я не питал иллюзий и понимал, что должны существовать и окольные пути, которые успешно использовали мэр и Фабиус. А мне, по всей видимости, предстояло поломать голову здесь.

Не обнаружив вблизи самого моста никаких рычагов воздействия, я вынужден был вернуться на развилку, после чего проследовал уже в иную залу. Теперь смысл памятки для стражников стал мне понятен. В просторном зале, своды которого покоились на массивных колоннах, находились жаровницы без огня, четыре ниши и диковинные плиты с нанесёнными на них римскими цифрами. Плиты и жаровницы был расположены в самом центре зала. Осторожно приблизившись, я наступил на одну из крупных плит, ожидая, что она может являться частью какого-то механизма. Не произошло ничего. Другая? То же самое. Решив осмотреться, я начал заглядывать в ниши. Фактически, это были всего лишь маленькие пустующие комнаты. Не считая одной особенности: в двух из них находились своеобразные настенные разъёмы, по форме смутно мне что-то напоминавшие. Открыв свою сумку, я достал один из найденных мною причудливых предметов, приставив его к разъёму. Подходит. Более того, повернув его, я услышал щелчок. Судя по всему, это был своего рода ключ. Посетив такое же точно помещение, я разместил и повернул второй. Я не имел ни малейшего представления о том, для чего это нужно, но что-то подсказывало мне, что это могло быть очень важно.

Естественно, до обвала существовала определённая процедура допуска к демону, над которой работали серьёзные люди своего времени. И, судя по всему, опускающий мост механизм использовался ими неоднократно.

В глубоком раздумье, я принялся блуждать по залу, пока вновь не наступил на одну из плит. На этот раз — она продавилась под моим весом. Так. Я, кажется, понял. Если я, конечно же, правильно истолковал то, о чём узнал в той записке в библиотеке, для того чтобы попасть к демону — то есть опустить мост — я должен был составить Число Зверя.

Разумеется, я был один, но вряд ли для плит имелась существенная разница в том, что за груз на них давит. Вернувшись обратно, я отыскал среди разнородного хлама необходимое мне количество старых вёдер и, наполнив их грязной мутной водой из местного водоёма, перенёс их сюда.

Итак, на плитах имелись римские цифры, выбирая из которых я должен был составить необходимое мне число. И, насколько я помнил Писание: «Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти Число Зверя, ибо число это человеческое. Число его шестьсот шестьдесят шесть». Следовательно, Числом Зверя было «DCLXVI».

Неожиданно в доселе спокойных алтарных жаровницах неведомым мне путём вспыхнуло яркое пламя. Алхимия? Магия? Инженерные премудрости умельцев прошлого? Я не ведал, да мне было и не важно.

— Работает! — ликующе воскликнул я, услышав издалека звук опускаемого моста. Не медля больше ни мгновения, я помчал быстрее стрелы. Зверолов, спешащий навстречу Зверю.

Это было нужное мне место, хотя я представлял его себе совсем по-другому. Комната была почти пуста. Какие секреты эхом отлетали от этих стен? Сколько людей проводили здесь обряды? Скольким были отданы приказания? И сколько из них действительно их поняли? Я ожидал, что мне предстанет что-то громадное, чудовищное. Будь то, к примеру, разъярённый дух, столб живого дыма или, возможно, какое-то странное животное. Но в клетке был просто человек, тяжело опирающийся на прутья. Его тело изменилось, но человеческая форма всё ещё угадывалась. Голова его была склонена, он тяжело дышал. Я был рад, что мне не нужно смотреть ему в глаза. Может, я пришёл слишком поздно? Оба ключа лежали рядом с клеткой, и странный запах исходил от тела, находившегося внутри. Демон.

Рядом стоял Фабиус, очевидно, в трансе, и ждал, когда демон войдёт в него. Несмотря на то, что клетка ещё была закрыта, её сила, несомненно, заканчивалась. Я подошёл поближе, и только тогда Фабиус заметил меня.

— Я много раз предупреждал вас, но вы не послушали! — в гневе и раздражении воскликнул посланник Братства Безмолвия, оборачиваясь ко мне. — Почему вы так упорно игнорируете факты? Вы что, не понимаете, что я делаю доброе дело? Что сейчас у нас есть возможность изменить мир к лучшему? Господи, да вы хотя бы попробуйте подумать!

Обнажив, на всякий случай, свой меч, он указал пальцем на существо, находившееся в клетке:

— Мы должны завершить начатое! Демон — покидает тело, и уже не может вернуться! Ему нужно новое тело. Моё. У нас мало времени!

Что ж, я понимал, что он действительно верит в то, что говорит. И понимал, что демон действительно сейчас попытается занять любое новое тело. Однако сможет ли Фабиус его контролировать? Положим, что да. И что далее? Нет, конечно же, мир не так прост и не всегда очевидно делится на чёрное и белое, правильное и неправильное. Всё упирается в детали и частности. То, что мы желаем видеть, и то, на что закрываем глаза.

Даже окажись Фабиус прав, меня терзал вопрос — что было бы дальше? Как я полагал, в ближайшее время — Папа бы умер, и вскоре на его месте оказался бы ставленник Братства Безмолвия. А следом за этим — Церковь обрела бы могущество, которое не снилось ни одному из смертных правителей. Один за другим — монархи бы гибли, а новые Крестовые Походы прошли непрерывной чередой, сметая всех, кто не желал принять происходящих в мире перемен…

В конце концов, кто сказал, что люди, подобные Фабиусу, дорвавшись до власти, не сотворили бы всё тот же кромешный Ад на земле, что и демон? Разве что, при этом прикрываясь благородными идеями, оставляя детей сиротами с именем Господа на устах. Я не желал этого допускать. И вообще — я устал и одинаково ненавидел их всех. Сент-Джона, демона, Фабиуса…

— Нет. Пролито уже достаточно крови. И ваша — будет последней, — коротко обещал я ему перед тем, как первым кинуться в атаку. Привычные гонор и спесь слетели с него моментально. Пожалуй, он слишком долго не рассматривал меня всерьёз, как реальную угрозу. Это и стало его роковой ошибкой.

Признаться, Фабиус меня разочаровал, поскольку я ожидал от воина Братства больших неожиданностей. Я был готов увидеть в нём умелого воина. Как минимум, равного. Но после короткого обмена спорадическими выпадами и блоками — я перешёл в плотное наступление, загнав его в глухую оборону. Фактически противник не сумел нанести мне ни единого удара — большинство из тех, с кем мне пришлось иметь дело с момента моего приезда в Каворн, держались не в пример лучше его. За исключением, пожалуй, Джона Лимси. Я выверено уводил или пресекал любую атаку Фабиуса, в свою очередь, поражая его вновь и вновь. Впрочем, живучести ему было не занимать, что да то да: окажись на его месте другой — то давно бы уже упал на холодный пол бездыханным трупом. Тем временем демон не терял времени даром и, ощутив в себе прилив сил, поднял свои страшные красные глаза, со стороны ожидая исхода боя двух «близнецов» в капюшонах. Наконец остриё моего клинка распороло шею Фабиуса, опрометчиво позабывшего о её защите. Выронив со звоном меч, посланник Братства упал на колени, стискивая руками рассечённое горло. С каждым ударом сердца алая кровь сочилась сквозь его пальцы. Прохрипев, он протянул ко мне руку, и в этот момент я безжалостно пнул подыхающего врага сапогом в лицо.

…Итак, Фабиус был мёртв. Нас осталось двое, и только сейчас в мою, без сомнения, умную голову пришла ненавязчивая мысль о том, что за неимением одного тела — демон просто постарается занять другое в пределах досягаемости. Ледяной хваткой моё тело сковал паралич. Я пытался сопротивляться и вырваться, но взгляд и голос древней твари обладали особой подчиняющей силой.

— Жалкий нелепый смертный, как смеешь ты стоять у меня на пути? — ужасным голосом из моих худших ночных кошмаров вопрошал демон. — Я предупреждал тебя, но ты — не послушал. Ты хотел разрушить мои планы, но теперь ты станешь моим инструментом. Да, Фэрпойнт, и использую твою нечистую кровь. Я оставлю тебе разум, которого хватит лишь на то, чтоб ты видел, как твои руки покрываются кровью сотен и тысяч жертв. Вдвоём мы поставим этот мир на колени…

Демон злорадствовал, в то время как я постепенно наполнялся ужасом осознания его правоты. Он не лгал мне, и я это отчётливо понимал. Никогда в жизни я не испытывал такого суеверного страха. Казалось, я сделал всё, что мог. Но и этого всё равно оказалось недостаточно…

…Или нет?

— Но что это?! — тотчас же переменившись в голосе, мой враг воззвал ко мне с непередаваемым отчаяньем, словно ища поддержки. — Фэрпойнт! Что это?! Запах крови Йерика?! Это невозможно! Почему этот запах преследует меня, словно призрачное эхо?! Он мёртв, Фэрпойнт, давно мёртв! Я видел его тело, обращающееся в прах! Это невозможно!

— Держитесь! — раздался отчаянный женский крик, и в помещение, будто бы ангел-хранитель на выручку мятущейся душе, ворвалась Хелен. — Услышь меня, демон! Я — та, в ком течёт кровь Йерика, известного как Справедливый, и я предлагаю тебе свою душу и тело!

За считанные мгновения я ощутил, как некая могущественная и злая сила пронеслась мимо меня, устремляясь к раскинувшей руки женщине. После этого — тело в клетке обмякло, а я ощутил, как ко мне возвращаются ясность ума, сила и свобода движений. Ошарашенный, я повернулся к Хелен, не в силах даже сформулировать своего вопроса.

— Я должна была бы поблагодарить вас за то, что вы вернули меня к жизни. Но я сделала бы для вас то же самое, — как ни в чём ни бывало, с улыбкой заметила женщина.

— Во имя всего святого, что здесь произошло?! — наконец обретя дар речи, воскликнул я. — Как вы это сделали?!

— В ином мире мне открылось множество вещей. Лишь там я, наконец, поняла своё предназначение. Я говорила с Йериком, умершим много веков назад. Здесь, в городе, он зачал ребёнка с одной из местных женщин. Я узнала, что в моих венах течёт его кровь. И мне стало известно, как заставить демона войти в моё тело, — поведала она мне, напомнив в этот момент внезапно помолодевшую Мод. Схожие странные речи, но большая сила во взгляде.

— Но как вам удалось вернуться к жизни? И как вы попали сюда? — памятуя о разрушенном тварями мосте, изумлённо спросил я.

— Слишком много вопросов, дорогой. У вас ещё будет время узнать на них ответы, — ласково обещала мне Хелен.

— Это будет непросто, когда демон начнёт контролировать вас, — не разделяя её жизнерадостный энтузиазм, с опасением заметил я. Недавно было возвратившееся ко мне чувство спокойствия — начало улетучиваться на глазах, а в воздухе вновь ощущалось напряжение.

— Вы всё ещё не поняли? Демон не сможет управлять мной. Кровь Йерика ему неподвластна. Я думаю, что сумею удерживать в себе демона, и он никак не сумеет себя проявить, — с непоколебимой убеждённостью заверила Хелен.

— Вы так думаете? Но что, если вам не удастся его сдержать? — всё с тем же сомнением упорствовал я.

— Если демон сможет овладеть мной, мир погибнет, — нехотя признала она. — Но если вы хотите, то можете закончить всё здесь и сейчас. Я почти уверена, что смогу удерживать демона в своей душе, пока она не покинет этот мир. Если вы думаете, что так будет надёжнее… то, пожалуйста, постарайтесь не промахнуться.

Я стоял перед тяжёлым выбором. Но, как бы я ни желал, чтобы меня минула чаша сия, я понимал, что всё должно решиться здесь и сейчас. Ранее мне казалось, что я испугался слов демона? Это было до слов Хелен. Тяжело. Очень. На одной чаше весов находилось моё личное счастье — с неоправданным риском для всего остального человечества. На другой — гарантированное спасение несметного количества жизней ценой собственной трагедии. Я думал. Я медлил. Взвешивая умом и сердцем, я оттягивал время настолько, насколько это было возможно. Враг был повержен, и у нас имелась в запасе та передышка, которую мы заслужили после всего пережитого.

Но затянувшейся истории должен быть положен конец. И Хелен, святая невинность, терпеливо ожидала, готовая понять и принять любое моё решение. Я чувствовал, что не могу это сделать. Мне было бы намного проще сразиться вновь с оравой недавно убитых мною чудовищ, нежели лишить жизни её одну. Её. Мою любовь. Мою Хелен. Она была моим единственным шансом на нормальную жизнь. В той степени, какая была возможна для нас обоих. Она была моим шансом на очаг, на понимание, любовь и заботу, которых мне так не хватало в этой жизни.

Кажется, теперь я, наконец, начинал понимать, почему все попытки Звероловов призвать Маргет-эн-Дрията были заведомо обречены на провал. Конечно, это было не более чем моё личное предположение, но, тем не менее… Мне казалось, что для того, чтобы вернуть человека к жизни, — он должен стоить для тебя очень много. Нет, не так. Он должен быть для тебя всем. Ты должен любить его всем сердцем, всею душой. И надо действовать, пожертвовав всем, с твёрдой верой в успех. Иначе — ничего просто не выйдет. При этом вполне возможно, что эти чувства должны быть взаимны.

Звероловы же — утрачивали свои чувства и эмоции. Шаг за шагом. Глоток за глотком. Капля за каплей. Ни к кому не привязываясь, не испытывая ни любви, ни ненависти, ни боли, ни сострадания, чужие для всех и равнодушные ко всему — они заведомо были обречены на провал.

…Теперь же я попытался представить себе, на что может быть похожа наша совместная жизнь. Безусловно, Хелен была Наделённой ещё и до этого. Кратковременное пребывание в Царстве Забвения сумело повлиять на неё ещё больше, не говоря уже о том пленнике, которого она, до поры до времени, была способна сдерживать силой своей крови. Но что дальше? Жить под одной крышей, постоянно озираясь друг на друга со страхом и подозрением? Чувствовать ту постоянную внутреннюю борьбу, происходящую внутри неё? И утопая в её зелёных глазах, испытывать ужас от осознания того, что кроме неё на тебя в это время смотрит ещё и он? А если у нас будет ребёнок — не попытается ли демонзавладеть уже им? Я представил себе наши будни. То, как мы ложимся в кровать и я, каждый раз, тайком, чтобы это не видела она, кладу под свою подушку кинжал, подаренный мне кузнецом…

После этой мысли — всё встало на свои места. Чёткая картина начала выстраиваться в моём сознании. Слова Данкомба: «Ты падёшь от собственного клинка, Фэрпойнт. Твоя кровь — будет последней, которую он прольёт». Сцена из моего кошмарного сна, когда Хелен опускала руку под мою подушку…

Кажется, я перенял бесценный урок в разгадывании снов и загадок. Бедная Мод, в каком аду ей постоянно приходилось жить? Увидеть — ещё не значит понять. И ложно истолкованное пророчество — может стоит жизни и нам, и другим. Только теперь до меня дошёл весь ужас едва не совершённой мной ошибки. Клинок. Пасть от собственного клинка. Речь в пророчестве гробовщика — шла вовсе не о самоубийстве. Хелен убила бы меня моим собственным кинжалом, достав его из-под моей головы, если бы я не сумел поставить вовремя разум над чувствами.

Вернее, это уже была бы не Хелен, но тот, кто сумел ею завладеть. А бедной женщине пришлось бы лишь молча наблюдать за тем, как её руки сперва убивают её любимого человека, а затем — и всё оставшееся человечество. Выбора не осталось. Этого нельзя было допустить. Я не мог этого сделать… но должен был.

ЭПИЛОГ

Как далеко может зайти человек, принося себя в жертву? Это было невероятно. Посреди всего этого безумия и смерти — я нашёл кого-то, кто мог бы придать моей жизни смысл. Кого-то, кто пробудил во мне чувства, которые давным-давно были погребены под грузом ядовитых растений. Кого-то, кто должен был умереть, чтобы остальные могли жить в мире…

…Когда она услышала, как я достал меч, она неуловимо вздрогнула. Её тело безмолвно сползло на землю, но этот тихий вздох отразился от стен и, став в сотни раз сильнее, заполнил мой слух. Я сидел рядом с ней и держал её за руку, пока она не стала такой же холодной, как камни вокруг нас. Я сидел ещё долго. В глубине земли, среди лесов Альбиона, где я забрал жизнь той, кого любил, чтобы снова служить клейму проклятых… и спас мир.

…Лендлорд Лимси выздоровел и восстановил своё доброе имя. Он стал мэром Каворна, который позже был переименован. Своим первым решением новый мэр основал отряд самообороны горожан, который был возглавлен кузнецом Джоном Коббом. Вместе они прочесали все окрестные леса и болота, и ни один из приспешников демона не ушёл от них. Одним из последних под клинками их мечей пал рыбак Саймон…

…Благодаря моей помощи, Эмма смогла поправиться. Возможно даже, она всё забыла. Она осталась жить в доме мэра, но теперь — как жена Лимси. Я получил от неё сотни пригласительных писем, но это место — я не хочу больше видеть никогда…

…Несомненно, трактирщик Моллинз — совершенно изменился. Теперь он более приветлив с посетителями и всем рассказывает, как я спас ему жизнь. Он даже изменил название таверны на «Руки Сарацина». Возможно, на такое название его навели мои татуировки. Я не знаю…

…Из монахов выжило только трое: аббат Майкл — и ещё двое. Они, в конце концов, решили не оставлять всё в руках Господа и заперлись в здании. Впрочем, в городе они не остались. И как только снаружи стало немного безопаснее, они покинули эти места. Никто не знает, куда они отправились. Возможно, они поселились в каком-нибудь другом монастыре, а возможно, они бродят по миру в поисках веры…

Каждый год все жители отправляются в паломничество на кладбище и зажигают две свечи. Одну — за Хелен, спасшую всех нас, чьё тело я предпочёл сжечь, чтобы быть уверенным, что демон никогда не вернётся на землю. Вторую — за меня. И каждый год эту свечу сопровождает одна и та же молитва. Молитва за мою душу.