Тема мне очень близка. Я вырос в Белоруссии, учился в школе, носящей имя пионера героя, который взорвал себя вместе с фашистами. Подвиг белорусского и всего советского народа для меня не пустое слово. Спасибо вам, за такие стихи!
С собакой я по берегу гулял… Бросался в волны, просто подражая… Смотрел я в небо, на спину упав… И понимал, за чайкой наблюдая: «Она свободна с легкостью парит… А что душа?» По прежнему болит?!
Россия, Украина, Беларусь — родные три сестры… Одни история, культура, речь… Правителей, которые втянуть хотят их в войны… Огнем разительным истории необходимо сжечь!
Зима пройдет быстро… Весна, Лето и… Осень?! Эта струна природы, От которой милости просим… Чтобы нас не морозила, Умерила свой жар… Дождями нас не смыла… Отменила лесной пожар… Человек — венец природы!? А может все-таки осень? Каждый ответ знает и Природу о милости просит.
Спасибо большое, Владимир! Ваша рецензия дорогого стоит. Вы — мастер слова. Надеюсь, эту рецензию увидят те авторы, что следили летом за моим разбором Вашего рассказа «Парле ву франсе», и которые из рассказа почерпнули много полезного для себя. Ну и восхитились им, как я.
РЕПРОДУКЦИЯ, или Попытка рецензии на рассказ Анны Даниловой «ОБНАЖЕННАЯ МАДЕМУАЗЕЛЬ АННА»
Одним из критериев состоявшегося писателя является умение за анекдотичной ситуации, полной, казалось бы, легковесных ха-ха предложить читателю нечто большее, точно попадающее в болевые точки сегодняшнего дня.
На мой взгляд, «ОБНАЖЕННАЯ МАДЕМУАЗЕЛЬ АННА» именно такое произведение.
Рассказ написан добротным сочным языком. Читатель невольно видит и здание главпочтамта, тонущее «в черной сети дождя», и «ярко-красные, как яблочная кожура» щеки гостьи главного героя, и улицу, отлакированную до блеска дождем. Весь рассказ, как и знаменитая картина Ренуара, наполнен «ароматами кофе и теплого теста» и даже на вкус читателю вместе с главным героем кажется, «что попытайся я лизнуть ее розовое сливочное ухо, как оно окажется сладким и душистым».
Пикантная ситуация, которую описывает автор, добавляет интриги и легкой эротики в повествование.
Сюжетно рассказ выстроено почти филигранно. Ничего лишнего. Читатель уже после первой страницы заинтригован, и автор не позволяет ему расслабиться до самого конца истории. В то же время никакого надрыва, никакой видимой драмы, никакого тревожащего, не дающего спокойно заснуть внешнего раздражителя. Этакое легкое эстетство, чуть-чуть приправленное ванилью. Казалось бы хороший рассказец, чтобы прочитать его в электричке по пути с работы домой и забыть на следующий день Но…
Вот в этом «но» и заключается все мастерство автора, вольно или невольно вставляющего в общий узор последнюю замысловато вырезанную детальку паззла.
Ведь главного героя на самом деле нет. Это не человек. Скорее имитатор, реконструктор, тень. Ведь попытки копирования Ренуара не являются ни чем иным, как попытками прожить чужую жизнь, воскресить в себе чужие чувства и эмоции, прислониться к чужому видению мира, заставить других поверить, что это не тень прошлого, а нечто настоящее. Но нет в этих имитациях ничего своего, индивидуального, личного, имеющего отношение к реальной жизни, лишь клетка. Причем игра настолько глубока, что герой, кажется, эмигрировал окончательно и бесповоротно в параллельный мир. Чего, к примеру, стоит такая фраза:
«— Вы действительно замужем, Анна? — Я не Анна...»
Но для героя она именно Анна с картины Ренуара, поэтому в рассказе нет даже намека на ее настоящее имя, да и не интересует оно героя. Как, впрочем, и сама реальная женщина из кафе «Фиалка».
Кстати, автор между делом разбрасывает для внимательного читателя массу намеков на сюрреалистичность или иллюзорность и самой действительности, окружающей героя. Кафе, в котором работает героиня называется «Фиалка». Не цветочный магазин, не парфюмерный салон, а кафе, известное своим чаем и ромовыми бабами. Однозначный сюр. Более того, кафе специализируется на разнообразных сортах чай. Не на кофе или шоколаде – на чае. Еще один сюр. Впрочем и чай, которым славится «Фиалка» на самом деле дрянь, по словам условной мадемуазель Анны.
В то же самое время, копирование героем любимого художника отдает сухостью решебника математических задач: «Посмотрите в самом конце репродукцию 37» или «… к примеру, женщина, играющая на гитаре, найдите ее под номером 64». Не название картин, нет, номера репродукций. Да и сама жизнь героя, его чувства и эмоции похожи на эти самые репродукции.
Вроде есть физическая оболочка человека, но за ней ничего человеческого. Гольная репродукция. Только ведь репродукция всегда ущербна в сравнении с оригиналом.
Все было бы ничего, интересные наблюдения автора за патологическими странностями отдельных людей и не более того, если бы подобные имитации и реконструкции не становились образом жизни целых поколений людей и не врывались бы в настоящую, а не теневую жизнь, кроваво и беспощадно.
Вот и выходит, что обнаженной мадемуазель Анне скрывать нечего, а имитатору предложить взамен ее искренности тоже нечего. Лишь согласиться сделать еще одного фотографического клона из «Женщины с птицей». Вот почему автор, подтверждая эту догадку читателя, заканчивает рассказ потрясающе точно: «Я вернулся домой, допил чай и полез в кладовку — за клеткой».
Бросался в волны, просто подражая…
Смотрел я в небо, на спину упав…
И понимал, за чайкой наблюдая:
«Она свободна с легкостью парит…
А что душа?»
По прежнему болит?!
Прекрасный лирический стих. Простите за экс.
Одни история, культура, речь…
Правителей, которые втянуть хотят их в войны…
Огнем разительным истории необходимо сжечь!
Весна, Лето и…
Осень?!
Эта струна природы,
От которой милости просим…
Чтобы нас не морозила,
Умерила свой жар…
Дождями нас не смыла…
Отменила лесной пожар…
Человек — венец природы!?
А может все-таки осень?
Каждый ответ знает и
Природу о милости просит.
или Попытка рецензии на рассказ Анны Даниловой «ОБНАЖЕННАЯ МАДЕМУАЗЕЛЬ АННА»
Одним из критериев состоявшегося писателя является умение за анекдотичной ситуации, полной, казалось бы, легковесных ха-ха предложить читателю нечто большее, точно попадающее в болевые точки сегодняшнего дня.
На мой взгляд, «ОБНАЖЕННАЯ МАДЕМУАЗЕЛЬ АННА» именно такое произведение.
Рассказ написан добротным сочным языком. Читатель невольно видит и здание главпочтамта, тонущее «в черной сети дождя», и «ярко-красные, как яблочная кожура» щеки гостьи главного героя, и улицу, отлакированную до блеска дождем. Весь рассказ, как и знаменитая картина Ренуара, наполнен «ароматами кофе и теплого теста» и даже на вкус читателю вместе с главным героем кажется, «что попытайся я лизнуть ее розовое сливочное ухо, как оно окажется сладким и душистым».
Пикантная ситуация, которую описывает автор, добавляет интриги и легкой эротики в повествование.
Сюжетно рассказ выстроено почти филигранно. Ничего лишнего. Читатель уже после первой страницы заинтригован, и автор не позволяет ему расслабиться до самого конца истории. В то же время никакого надрыва, никакой видимой драмы, никакого тревожащего, не дающего спокойно заснуть внешнего раздражителя. Этакое легкое эстетство, чуть-чуть приправленное ванилью.
Казалось бы хороший рассказец, чтобы прочитать его в электричке по пути с работы домой и забыть на следующий день Но…
Вот в этом «но» и заключается все мастерство автора, вольно или невольно вставляющего в общий узор последнюю замысловато вырезанную детальку паззла.
Ведь главного героя на самом деле нет. Это не человек. Скорее имитатор, реконструктор, тень. Ведь попытки копирования Ренуара не являются ни чем иным, как попытками прожить чужую жизнь, воскресить в себе чужие чувства и эмоции, прислониться к чужому видению мира, заставить других поверить, что это не тень прошлого, а нечто настоящее. Но нет в этих имитациях ничего своего, индивидуального, личного, имеющего отношение к реальной жизни, лишь клетка. Причем игра настолько глубока, что герой, кажется, эмигрировал окончательно и бесповоротно в параллельный мир. Чего, к примеру, стоит такая фраза:
«— Вы действительно замужем, Анна?
— Я не Анна...»
Но для героя она именно Анна с картины Ренуара, поэтому в рассказе нет даже намека на ее настоящее имя, да и не интересует оно героя. Как, впрочем, и сама реальная женщина из кафе «Фиалка».
Кстати, автор между делом разбрасывает для внимательного читателя массу намеков на сюрреалистичность или иллюзорность и самой действительности, окружающей героя. Кафе, в котором работает героиня называется «Фиалка». Не цветочный магазин, не парфюмерный салон, а кафе, известное своим чаем и ромовыми бабами. Однозначный сюр. Более того, кафе специализируется на разнообразных сортах чай. Не на кофе или шоколаде – на чае. Еще один сюр. Впрочем и чай, которым славится «Фиалка» на самом деле дрянь, по словам условной мадемуазель Анны.
В то же самое время, копирование героем любимого художника отдает сухостью решебника математических задач: «Посмотрите в самом конце репродукцию 37» или «… к примеру, женщина, играющая на гитаре, найдите ее под номером 64». Не название картин, нет, номера репродукций. Да и сама жизнь героя, его чувства и эмоции похожи на эти самые репродукции.
Вроде есть физическая оболочка человека, но за ней ничего человеческого. Гольная репродукция. Только ведь репродукция всегда ущербна в сравнении с оригиналом.
Все было бы ничего, интересные наблюдения автора за патологическими странностями отдельных людей и не более того, если бы подобные имитации и реконструкции не становились образом жизни целых поколений людей и не врывались бы в настоящую, а не теневую жизнь, кроваво и беспощадно.
Вот и выходит, что обнаженной мадемуазель Анне скрывать нечего, а имитатору предложить взамен ее искренности тоже нечего. Лишь согласиться сделать еще одного фотографического клона из «Женщины с птицей». Вот почему автор, подтверждая эту догадку читателя, заканчивает рассказ потрясающе точно: «Я вернулся домой, допил чай и полез в кладовку — за клеткой».
Не ругайте Вы его…
Все мы встретимся там может…
Будет сложно без него…
Стих заставояющий задуматься о бытие. Простите за экс.