Ответ на вопрос №9 Новогодней викторины

Ответ на вопрос №9 Новогодней викторины LiterMort

В книге Н. Н. Гусева «Лев Николаевич Толстой: Материалы к биографии с 1828 по 1855 год» историк пишет:

«28 августа 1828 года у Николая Ильича и Марии Николаевны Толстых родился четвертый сын — Лев.
В кормилицы новорожденному была взята яснополянская крестьянка Авдотья Никифоровна Зябрева. Муж ее Осип Наумович Зябрев был Николаем Ильичом навсегда освобожден от барщины, получал также и другие льготы. С этого времени всё, что он зарабатывал, поступало в его личную собственность, а не в собственность его барина.

У А. Н. Зябревой в то время была маленькая дочь Дуня. Толстой впоследствии называл ее своей молочной сестрой и нередко навещал ее в Ясной Поляне.

Толстой полагал, что любовь к нему была последней страстной любовью его матери, заменившей для неё любовь к старшему сыну Николеньке, ко времени рождения Льва уже перешедшему в мужские руки. «Мне говорили, — пишет Толстой в «Воспоминаниях», — что маменька очень любила меня и называла «mon petit Benjamin».

Так же называет своего младшего сына в своем предсмертном письме maman в «Детстве»: «… прощай, Вениамин мой — Николенька!».

Детство Льва Николаевича было удивительно счастливым. Гусев отмечает, что Толстой вспоминает о детстве в восторженных выражениях: «Счастливая, счастливая, невозвратимая пора детства! Как не любить, не лелеять воспоминаний о ней? Воспоминания эти освежают, возвышают мою душу и служат для меня источником лучших наслаждений».

Глубоким стариком в 1903 году в своих «Воспоминаниях» он в предисловии характеризует свое детство как «чудный, в особенности в сравнении с последующим, невинный, радостный, поэтический период».

Из отдаленных родственников Л. Н. Толстого наибольший интерес представляет личность его двоюродного дяди Федора Ивановича Толстого (родился 6 февраля 1782 года — умер 24 октября 1846 года).

В 1803 году Толстой отправился в кругосветное плавание на парусном корабле «Надежда» под командой капитана Крузенштерна. Эта экспедиция была первым кругосветным плаванием русских кораблей. В 1804 г. «Надежда» вошла в камчатский порт, откуда, по описанию Крузенштерна, Толстой отправился в Петербург сухим путем. Однако эта официальная версия является неточной: Толстой не добровольно покинул «Надежду», а был высажен командиром.

Точными данными о причинах высадки Толстого мы не располагаем. По-видимому, Толстой был высажен на каком-то острове в русско-американских владениях, где ему и пришлось оставаться некоторое время. Он объездил Алеутские острова, побывал у живших там диких племен, которые предлагали ему быть их царём (!), и, живя на острове, всё свое тело покрыл татуировкой, сохранившейся на нем до конца жизни. Через Петропавловский порт Толстой сухим путем вернулся в Россию. Еще до возвращения приятели прозвали его Американцем.

Известный портрет Толстого Американца работы неизвестного мастера

В своих «Воспоминаниях» Лев Николаевич рассказывает, что он видел Ф. И. Толстого у них в Ясной Поляне еще при жизни отца. «Помню его прекрасное лицо: бронзовое, бритое, с густыми белыми бакенбардами до углов рта и такие же белые курчавые волосы. Много бы хотелось рассказать про этого необыкновенного, преступного и привлекательного, необыкновенного человека», — прибавляет Лев Николаевич.

Грибоедов увековечил Ф. И. Толстого в известных стихах:
«Ночной разбойник, дуэлист,
В Камчатку сослан был,
Вернулся алеутом
И крепко на руку нечист» и т. д.

П. А. Вяземский в стихотворении, посвященном Толстому, писал, что он «на свете нравственном загадка», «которого душа есть пламень», бросающий его «из рая в ад, из ада в рай».(СМ. полное стихотворение в комментариях)

Биограф Ф. И. Толстого Сергей Львович Толстой характеризует его такими словами: «Он прожил бурную жизнь, нередко преступая основы общечеловеческой нравственности и игнорируя уголовный кодекс. Вместе с тем он был человек храбрый, энергичный, неглупый, остроумный, образованный для своего времени и преданный друг своих друзей».

«При некоторых темных сторонах имел он и такие светлые, что знавшим его коротко нельзя было не любить его и не уважать за многие хорошие качества», — писал о Ф. И. Толстом П. И. Бартенев.

«Живой ум, хорошее образование, храбрость, хладнокровие, презрение к опасности, отвращение к бюрократизму, которое любил выказывать Толстой, широкий, щедрый образ жизни — все эти черты, вместе взятые, давали недюжинную, непошлую, привлекательную личность. Толстой импонировал обществу своей вызывающей гордостью», — писал Н. О. Лернер.

Толстой имел столкновение с Пушкиным, едва не приведшее к дуэли. Дуэль казалась неминуемой, но Пушкин в то время находился на юге, затем в Михайловском. Когда же Пушкин в 1826 году приехал в Москву, общие приятели их примирили. Пушкин называл его сватом.

Таким нарисовал Американца Пушкин

«Сейчас узнали, что ты здесь, сделай милость, приезжай! Упитые винами, мы жаждем одного — тебя!» — это записка, которую в 1828 году якобы написали А. С. Пушкин, Вяземский и Д. Н. Бологовской Толстому Американцу.

Но уже в 20-х годах с Толстым происходит перемена. Он оставляет свои буйные привычки, женится на цыганке и ведет тихий и спокойный семейный образ жизни. В то же время Федор Иванович становится очень богомольным — молится так, что сдирает себе кожу на коленях. Лев Николаевич объяснял это тем, что его мучили угрызения совести.

Фёдор Толстой в преклонных годах. Художник Филипп Рейхель, 1846 г.

Герцен, видевший Толстого в 1838 году в Москве, рассказывает о нём: «Один взгляд на наружность старика, на его лоб, покрытый седыми кудрями, на его сверкающие глаза и атлетическое тело, показывал, сколько энергии и силы было ему дано от природы».

Не правда ли, во многом и Лев Николаевич был похож на своего двоюродного дядю?

В представлении Толстого его родственник был человек «безнравственный, страстный, сильный». Но была в Толстом Американце одна черта, которую Лев Николаевич считал типической для рода Толстых и к которой он не только не относился отрицательно, но считал ее большим достоинством. В письме к своему другу Александре Андреевне Толстой Лев Николаевич в ноябре 1865 года писал: «В вас есть общая нам толстовская дикость. Недаром Федор Иванович татуировался».

Эту характерную для Толстых «дикость» Лев Николаевич видел в том, что они богато «одарены человеческими страстями».

Толстой охотно называл свои мнения «дикими», если они находились в полном противоречии с общепринятыми представлениями о тех же предметах. Он писал, что в дальнейших статьях своего журнала он надеется «доказать приложимость и законность» своих «столь диких убеждений» в области педагогики.

Конечно, не все представители рода Толстых отличались такою «дикостью», т. е. богатой одаренностью «человеческими страстями» и оригинальностью в жизни и в суждениях. Такая черта характера, повидимому, не была свойственна деду Льва Николаевича, графу Илье Андреевичу Толстому.

Изучив характер деда, Лев Николаевич так описал его:
«Имущество расстроенное, большое состояние, небрежность, затеи, непоследовательность, роскошь глупая.
Обществен[ное]. Тщеславие, добродушие, уважение к знатным.
Любовн[ое]. Жену, детей ровно, богобоязненно и никогда неверности.
Поэтическ[ое]. Поэзия грандиозно[го] и добродушного гостеприимства. Не прочь выпить. Дарование к музыке.
Умствен[ное]. Глуп, необразован совсем.