Ответ на вопрос №7 Новогодней викторины

Уважаемые друзья, прошу прощения за сегодняшнее запоздание в публикации: проводила поэтический вечер, и он закончился безбожно поздно!..

Тэффи (1872?–1952): “Я — всё та же девочка Надя”

Надежда Тэффи (Лохвицкая): детство — “незабвенный, милый мир…”

“Я вообще много, слишком много читаю. Я не пью, не курю. Чтение, «Се vice impuni», — как его определяет Валери Ларбо, единственный мой порок. Чтение — мой грех, мой безгрешный грех.“ (Из воспоминаний. Ирина Одоевцева “О Тэффи”)

Читали все сёстры Лохвицкие. И писали, конечно. У Тэффи было много любимых символов. Сафир (сапфир) — заповедный камень для Тэффи. Это символ детства, синей поры ясности, чистоты и невинности. Поры лазурного смеха. В детстве звучит сказка фей. Образ феи у Тэффи проскальзывал не раз: феи — символ светлого, детского, символ жизни и добра, противостоящий злу и разрушению.

“— Феерия — добро. Стремление к счастью. Жизнь. Фантастика — зло. Смерть. Феерия — светлый сон. Фантастика — кошмар. Семнадцатый век — помесь фантастики с феерией — похож на наш двадцатый век. Особенно на годы, которые нам теперь приходится переживать. Фантастика и феерия диаметрально противоположны. «Феерия» происходит от феи, в ней все светло, она стремится к счастью, в ней действуют добрые силы. В магии — тёмные силы. Она стремится к смерти, к разрушению жизни. Магия и феерия — как две стороны одной и той же чудесной монеты. Одна сторона темная — смерть. Другая светлая — жизнь. Сказки фееричны. Они ведь всегда хорошо кончаются.” (Из воспоминаний. Ирина Одоевцева “О Тэффи”)

Детство цветёт в сафире и не кончается. Взрослый человек, увы, забывает чистые сказки своего детства, забывает золотые сны, которые видел ребёнком. Найти прежнее, детское — значит не потерять самоё себя.

Васильком цветет Сафир,
Сказка фей, глазок павлиний,
Смех лазурный, ясный, синий,
Незабвенный, милый мир…
Ты, Сафир, цвети! Цвети!
Дай мне прежнее найти!

Символику камней Тэффи почерпнула у Альберта Великого, немецкого философа XIII века:“Венчай голубой Сафир желтому солнцу <...> Венчай голубой Сафир красному огню”.

Для Тэффи, поэтессы Серебряного века, мистицизм средневековья и символизм очень близки. В её лирике и прозе постоянно звучали и образ жёлтого солнца — золотого, и страстного красного огня, и голубого сафира — символа детства, проходящего через неизбежные изменения.

“Бойся жёлтого света и красных огней,
Если любишь священный Сафир!”

“Ах, была у меня голубая душа...”

Сафир Тэффи зовёт “священным” — подчёркивая святость детства. «Лазоревый мир» — это светлая душа ребёнка, которая живёт в каждом взрослом, закованная где-то в глубине “мёртвых дней и ночей” пошлой взрослой жизни.

“В снах былого неба золотого
Умирала белая сирень.”

Золотое небо — это небо детства и юности. С человеком на всю жизнь остаются золотые сны, но невинность утрачивается, остаётся печаль.

“Рубин принцессы” (1905) — грустная новелла о “бывшей” Принцессе, но детство Принцессы Аглаи, описанное в нём, несомненно похоже на детство в семье Лохвицких. Гордая, честная и чистая девочка в бархатном платье живёт в сафирном мире золотых снов и фантазий, и рыцари, посещающие их дом, не смеют прикоснуться к её светлым косам… Кто это, Надежда или Мирра? Образ собирательный. Красавица Мирра (Мария), поэтесса, умерла в 1905 году, не дожив до 36 лет. Тэффи, младше её на 3 года, в 1905 году пишет “Рубин принцессы”. В нём принцесса некрасива, одинока и больна, но полна внутреннего огня и хрупких розовых снов. Розовый, точно леденец, рубин — символ неразрывной связи с детством и его розовыми мечтами. Розовый — символ юности. Расстаться со снами счастливого детства — мещанство.

“Пока он у меня на шее, всякий поймет, что я настоящая принцесса. Мещанка давно бы купила себе новую кофточку или модную шляпу. Только настоящая принцесса может ходить такая рваная и обтрепанная, потому что она любит маленький цветной камушек!” (Тэффи “Рубин принцессы” (1905))

А ещё Тэффи с детства любила кошек и посвящала им лирику. У неё была “фантастическая шутка в 1-м действии” — “Женский вопрос”. Так вот, кошка у Тэффи — символ женского, а тигр — мужского начала. Да, тигр подминает под себя кошку, но в стихотворении“Когда я была ребёнком...” лирическая героиня Тэффи без слов вступает с тигром в диалог. Разные, но такие похожие, кошка и тигр вместе ступают по золотыми звёздам “в Божью вечность, в недвижную твердь”. Такой вот символизм.

«Белолапка — серокошка
Раз уселась на окошко,
А по улице идет
Очень важный тигрокот.

Скок! И сразу хвать в охапку
Серокошку — белолапку,
Под себя её подмял,
Тигрокот, ну и нахал!

Нравится вам? Хорошо?»

Тихо светит Аметист,
Бледных девственниц услада,
Мудрых схимников лампада,
Счастье тех, кто сердцем чист…
Аметист, свети! Свети!
Озаряй мои пути!

И бледнеет и горит,
Теша ум игрой запретной,
Обольстит двуцвет заветный,
Лживый сон — Александрит…
Ты, двуцвет, играй! Играй!
Всё познай — и грех, и рай!

Васильком цветет Сафир,
Сказка фей, глазок павлиний,
Смех лазурный, ясный, синий,
Незабвенный, милый мир…
Ты, Сафир, цвети! Цвети!
Дай мне прежнее найти!

Меркнет, манит Изумруд:
Сладок яд зеленой чаши,
Глубже счастья, жизни краше
Сон, в котором сны замрут…
Изумруд! Мани! Мани!

— С наилучшими пожеланиями,
Надежда Николаевна Бугаёва,

филолог, педагог, член МСП им. Святых Кирилла и Мефодия, медалист Международной академии русской словесности (медаль имени Л. Н. Толстого «За воспитание, просвещение и наставничество», 2023), автор романа со стихами «Сказка о царевиче-птице и однорукой царевне», лауреат «Славянского слова — 2023» и «Стилистов добра» II Всероссийского форума молодых писателей в Челябинском государственном институте культуры в 2024. Создатель просветительского проекта «LiterMort».

✅ Полные правила см. в Литературной беседке