Яичница с беконом

В день святого Валентина я проснулся раньше обычного. Настроение было прекрасное — вчера с ребятами закончили большой заказ. Впечатлённый и довольный нашей трехмесячной работой клиент щедро расплатился с нами, дав мне возможность порадовать своих ребят хорошими премиальными. Я встал со своего холостяцкого дивана и, напевая "Музыку Ангелов" старины Вольфганга, направился на кухню варить кофе. Проходя мимо огромного кресла я подмигнул Марселю — бандитского вида чёрно-белому коту с огромным чёрным пятном под левым глазом, которое делало его, и без того хулиганскую наружность еще более устрашающей. Он растянулся на своём любимом кресле и лениво просыпался. Всем своим видом он вопрошал: "Ну и чего ты поднялся в такую рань?".

На душе было так легко и спокойно пока не раздался, как мне показалось, тревожный звонок в дверь.
— Кто это может быть в такое время? Марсель, ты кого-нибудь ждёшь? Я не жду, а ты? — с большим удивлением спросил я шерстяного друга.
— Мррррр..., — потягиваясь проурчал Марсель.
Надев банный халат — первое, что попалось под руку — я пошёл открывать дверь.
— Свои все до..., — от удивления я не смог закончить фразу.
 Сердце моё забилось, натренированное утренними пробежками и вечерней "качалкой" тело стало обмяклым и непослушным. На пороге стояла ты — совсем не изменившаяся, та, с который мы парили на крыльях любви и не замечали ничего и никого вокруг себя. Мне бы впустить тебя, но тело не слушалось, а сознание рисовало тот наш замок и озеро. Снова зазвучал миллион колокольчиков твоего смеха. Как это было давно, словно прошла вечность. По твоим щекам текли слёзы, а в твоих глазах я видел боль. Боль страха и одиночества. В белых от холода руках ты держала "валентинку", ту которую я тебе подарил много лет назад. Я никогда не забуду тот вечер!

… У меня, тогда еще начинающего и строящего грандиозные планы мелкого предпринимателя, затеявшего мебельный бизнес, были проблемы с деньгами и я вырезал из тонкой фанеры сердечко, старым отцовским "выжигателем" написал на нём нелепые, но искренние слова в которые вложил всю душу. Нанес морилку, от чего оно стало тёмно-красным и покрыл лаком. В тот незабываемый вечер я положил на стол, которым нам служила широкая доска, поставленная на кирпичи и накрытая дешёвой пластиковой скатертью, открытку, которую выбирал почти час, "валентику", зажег свечи, поставил рядом цветок, который взял с подоконника, налил в бокалы твой любимый "Мускат" и позвал тебя из соседней комнаты. Ты вошла как королева — в шикарном вечернем платье, которое, как потом оказалось, ты одолжила у подруги специально для этого вечера. Копна твоих, слегка вьющихся, волос красивыми волнами ложилась на твои хрупкие плечи, которыми ты смешно подёргивала от смущения. Еще бы — вечернее платье это не та одежда, к которой ты привыкла. Ты любила спортивный стиль. Я засмеялся — мои, сорок пятого размера, домашние тапки блистательно завершали туалет. Ты смутилась еще больше, а потом громко рассмеялась. Ты была удивлена моим сюрпризом, а твои глаза сияли счастьем. Этот вечер был волшебным. Мы пили вино, ели курицу-гриль — это всё, на что у меня тогда хватило денег, смеялись и строили планы на будущее. Мы сидели на больших подушках возле "камина" — я только что купил нам большую квартиру, в которой полным ходом шёл ремонт. Ты захотела камин и мы наметили его кривым заборчиком из кирпичей. В конце вечера ты сказала: "Спасибо за этот чудесный вечер, Макс. Я просто в..." — ты неожиданно вскочила с подушки, на которой сидела, запуталась в длинном подоле платья и буквально рухнула на меня. Я уловил тебя в свои обьятья а ты крепко-крепко обняла меня и почти впилась в мои губы...

А сейчас ты стоишь и плачешь.
— Войти можно? — сквозь слёзы с трудом промолвила ты.
— Да, конечно проходи! — с мелкой дрожью в голосе ответил я.
Ты вошла, я помог снять тебе пальто. Тело начинало слушаться. Жестом я пригласил тебя пройти на кухню.  Ты села за стол, поставив на него локти и закрыв глаза ладонями.
— Чай? Кофе? — всё еще находясь в шоке от происходящего спросил я.
— А есть что ни будь покрепче? — спросила всхлипывая ты.
— Да, конечно! — я достал бутылку "Джек Дениелс" и пару бокалов, нарезал тонкими ломтиками лимон.
На кухню лениво-гордо зашёл Марсель. Он с осторожностью посмотрел на гостью, потом на меня. Он как будто спрашивал: "Кто это?". Я молча, что было не заведено между нами-холостяками положил ему в миску корм и он отвлекся от нас.
— Макс, ты завел кота? — удивлённо спросила ты.
— Да, Настя! Мне с ним веселее и он всегда ждёт меня с работы. С ним мне не так одиноко. Нашёл его на следующий день после нашей последней встречи в парке. Когда ты сделала вид, что не знаешь меня. Замёрзший и мокрый серо-чёрный комочек сидел на рекламном проспекте туристической фирмы, приглашающей в Марсель. Теперь мы с Марселем… Да что у тебя случилось? — я резко прервал повествование, заметив, что ты почти не слушаешь меня.
Ты сама налила в один из бокалов добрую порцию виски, выдохнула посильнее, резко опрокинула его и выпила до дна.
— Я так больше не могу… Не могу… Не могу… — вздыхала, лихорадочно подёргиваясь всем телом и ловя ртом воздух так, словно входила в холодную воду, снова зарыдала ты. И, едва успевшие прекратиться, слёзы потекли снова.
— Настя, успокойся! Что с тобой? — спросил я, наливая себе виски в бокал, хотя в это время суток я никогда не употребляю алкоголь.
— Ты сволочь, эгоист! — накинулась на меня ты, барабаня по моей груди кулаками.
Марсель поняв, что ничем хорошим тут не пахнет по-тихому слинял из кухни. Я крепко сжал тебя в объятьях, почувствовав биение твоего сердца — оно готово было выпрыгнуть. Я еле сдерживал себя, чтоб не поцеловать твои дрожащие, но так манящие сладкие губы.
— Малыш успокойся! — как раньше — тепло и заботливо сказал я.
Ты быстро успокоилась и мы начали разговаривать. Мы проговорили весь день как самые близкие люди и не заметили как подкралась ночь. Мы уже не дулись друг на друга. Мы разговаривали обо всём, но только не о причине твоего внезапного визита. Да мне и не хотелось об этом говорить. Ты была рядом. А больше мне ничего не надо было.
— Малыш, я постелил тебе на диване, ложись, тебе надо отдохнуть — сказал я.
— А ты? — удивлённо спросила ты.
— А я на полу — ответил я. Я так и не доделал ремонт в спальне и мы с Марселем обитали в гостиной.
Я погасил свет, оставив гореть только старинный торшер с зелёным абажуром. Именно тот торшер, на который ты засматривалась в антикварной лавке, куда мы любили захаживать и глазеть на старинные вещи, брать их в руки и представлять себя королевской четой. Всю ночь мы оба ворочались. Ты тревожно вздыхала во сне, а в моей голове крутилась одна и та же мысль: "Может судьба подарила нам ещё один шанс?".
На следующее утро я проснулся от шума на кухне и приятного аромата кофе, тёплыми волнами струящегося по всей квартире. Я поспешил на кухню. Меня удивило пустое кресло Марселя. Обычно в это время он, подёргивая лапами, досматривал свои кошачьи сны, развалившись на всё кресло. Я тихонько приоткрыл дверь на кухню — ты стояла в моей синей рубашке возле плиты и варила в турке кофе. Любуюсь тобой я поймал себя на мысли, что мои чувства к тебе не остыли. Марсель, сидевший рядом с дверью на кухню, грозно мяукнул, вопросительно посмотрел на меня как бы спрашивая: "Она надолго или как?". Я подмигнул котяре, широко открыл дверь и тот побрёл к своей миске, озираясь на Настю. Она резко повернула голову. Её лицо украшала улыбка.
— Доброе утро! Завтрак готов. Извини, что без спроса взяла рубашку. Как спалось? — приветливо спросила Настя.
— Нормально — то ли пробурчал, то ли промямлил я.
— Макс, что стоишь как не у себя дома? Садись, будем завтракать. Я пожарила твою любимую яичницу с беконом и помидорками — сказала Настя и поставила на сервированный стол тарелку с моим любимым блюдом.
Давно в этом доме никто не сервировал стол. Запах яичницы и свежесваренного кофе сплелись в один, давно забытый, дразнящий аромат. Я не заставил долго упрашивать себя, потёр руки и сел за стол. В окно, словно улыбаясь, заглядывал лучик солнца и на душе было уютно и спокойно. Как когда-то. Очень-очень давно. Настя села напротив, стала наливать кофе в наши чашки, которые я ежедневно, по старой привычке, каждое утро ставил на стол. Она смотрела на меня с нежностью.
— Макс мне нужно тебе кое что сказать. Я… — Настя не успела закончить фразу.
Неожиданно зазвонил мой телефон.
— Алло! Максим Алексеевич, на работе ЧП! — голос моего помощника Семёныча на том конце провода звучал тревожно.
Я быстро вскочил, схватил ключи от машины, которые всегда оставлял в вазе на кухонном столе и помчался в комнату. Если Семёныч позвонил в такое время, значит случилось что-то действительно серьёзное. Я судорожно одевался.
— Макс что случилось? — с тревогой спросила Настя, помогая мне надеть свитер.
— Всё нормально, будь как дома, я позже приеду. Марсель, ты за старшего — крикнул я уже в дверях и, пролетев три этажа, выскочил на улицу как угорелый и сел в машину, припаркованную возле подъезда — благо элитных строений. Пока машина прогревалась я посмотрел через лобовое стекло на окно своей кухни. В окне стояла Настя, а на подоконнике сидел Марсель. Они оба смотрели в мою сторону. Настя махала мне рукой.

На первом же крупном перекрёстке я попал в пробку. Я сидел в машине и нервно барабанил пальцами по рулю. "Что же случилось?" — думал я то ли про Настю, то ли про ранний звонок Семёныча. В голове всё перепуталось. Загорелся зелёный, но машины, стоящие впереди меня двигались так медленно, что мне казалось они стоят на месте.
— Алло! Семёныч, минут через двадцать буду — я позвонил в цех и нажал на газ.
Наконец-то путь был свободен.

Идея и сюжет произведения — Алексей Носов.
Художественное и стилистическое оформление текста — Лёля Панарина.