О женщина! (поэма)

Давно все люди говорят и пишут,
Ч то Бог Адама создал первым.

Но то не так, первой была Ева!

Не верите? Сейчас об этом расскажу.
 

Однажды, Господь сидел в своих божественных чертогах,
На кресле, сотканном из мягких облаков,
А рядом с ним стояли, головы понурив, молчаливо:

Ангелы, архангелы,  и сонм божественных рабов.
 

Господь, в скучающем безмолвии своём,

Совсем уж было рассердился на «молчащих»,

Но  тут мыслишка вдруг одна пришла -

Негаданно, нежданно, и он приободрился.

Чем время попусту терять и в пустоту глядеть,

 Решил он  Космос украшать -

Как мы на Новый год гирлянды вешаем на ёлку:

Игрушки разные,  и яркую звезду ей  на макушку.

Не сомневаясь более ни в чём, он поднял голову:

Иии…  Твердь земную создал он, и Небо тоже создал.

 Затем, рассыпал веером он Звёзды,

И Солнце яркое, и бледную Луну на небо он привесил.

И птах небесных, и зверей не счесть,

 Потом, подумав, ещё решил добавить:

Реки, Океаны и Моря, и раскидал он их по тверди,

А посмотрев на создание своё, сказал: «Это хорошо!»

И заселил ОН просторы  водные различной рыбой,
И, конечно ж, разным морским зверем заселил,

И дух святой вселил он в произведения свои,
И всё вокруг ожило, задышало, и заразмножалось.

Любуясь делом рук своих и восхищаясь,
Он, после каждого заделья говорил:

«О, как прекрасно то, что создал я,

Но чего-то не хватает всё ж вокруг  меня!»

И понял он: чтобы в созданном им Мире

Всё гармонично было и красиво,
Надо сотворить  ещё что-нибудь такое…, такое,
Что прекраснее того что создал он, но ему подвластно.

В задумчивости перетирал рукой он  глину, и…
Ооо, чудо! Нечаянно он Женщину из глины сотворил

Для полной красоты окружающей его Вселенной!
И была она не только хороша,  а божественно красивой!

Вначале Женевьевой ОН её назвал,
Потом, ещё немножечко подумал,
В затылке почесал, и сам себе сказал:
«Уж слишком я мудро ЕЁ назвал, надо бы попроще».

Два имени в имени её так и выпирают:
Жена… Ева… Женевьева…

Нет, так дело вовсе не пойдёт.
Пусть будет ЕВА, наконец, решился он.

Пусть будет она просто Евой — женщиной,

Милой и пригожей, как луч утренней зари!

А уж женою она станет, верной иль неверной,
Посмотрим, подождём, ведь это её первые шаги.

Раздумья кончились: «Да будет так!» — сказал Господь,

 И пред ним предстала Ева в совершенном неглиже.

«Ооо, какое чудо смог нечаянно я сотворить!» -

Воскликнул Бог, любуясь Женщиной, стоящей перед ним.

Продолжая любоваться ею, он всё шептал:
«Вот уж точно, с ней попал в десятку я.

И МИР вокруг неё такой прекрасный,

Уж точно, сотворил я вроде бы шутя, но не напрасно!»

Как только Женщина пришла в себя немного:

Осмотрелась чуточку вокруг, зевнула,
На Создателя стрельнула карим глазом,

                           И, капризно брови изогнув,  сразу упрекнула:

Ты, Господи, прости, прежде чем меня создать

Об удобствах для меня б подумал…

Каки… таки… — Бог даже заикаться стал,
Услышав от неё обидные для слуха выраженья.

Какие, такие удобства должен я тебе создать,

Скажи на милость? Я вроде бы и так старался,

Смотри, даже пот льёт с моего лица,
Хотя…, на пользу то — дождём он изольётся.

А ты подумай батюшка сначала, поразмысли,
Не могу ж я голой, какой ты меня измыслил,

Средь всякого зверья и птиц шататься…

Мне ж надо чем-то прикрываться.

Для начала пальмы вырасти, чтоб листьями

 Могла я прикрываться. И не одну, а много.
 И украшенья разные — в уши, в нос и на пупок подвески,
Красота, батюшка, должна красоту и украшать!

Постой, постой… Бог даже как-то растерялся,
А звёзды, а сады, а солнце и луна на небе,
Разве ж то не красота?! Я ж создал всё

Лишь только для тебя одной на свете!

Красота то, красота, да красота-то всё чужая,
А мне нужна лишь красота моя,

Ну…, если ты настаиваешь, прости меня,
Женщина вздохнула — то красота иная, не моя.

Чёрт знает, что! Бог страшно возмутился,
Ты, может быть, ещё потребуешь чего,
Так говори, не бойся и, сдержав свой гнев,

Добавил: «Ладно, уж, давай проси».

А как же, Господи, мне много чего нужно:

Желателен верблюд мне персональный,

С погонщиком — ладным, стройным и красивым.

И водопад, чтоб по утрам и вечерам в нём полоскаться.

И муж покладистый, богатый,  неревнивый,

Для продолженья рода моего и воспитания потомства.

Чтоб был тот муж всегда ручной,

 Чтоб ласковым  он  был, и конечно ж, добрым малым.

Господь хотел уж было уши зажимать,
Чтоб хоть немного отдохнуть от просьб и отдышаться,
Но женщина, то есть, Ева, продолжала всё

Перечислять, и добавлять, и добавлять…

Чтоб любил меня всегда он, а не раз в полгода,
И не вздумал спать с другою стервой никогда,

А только лишь со мной, и… только лишь со мною.

И чтоб пещера тёплая была…, и по просторней.

Да постой ты, погоди! Бог  грозно приподнялся,
Ты прервись хоть на минутку и передохни,
Разве ж может в час один иль два, и даже в три

 Всё то, что хочешь ты, даже сонмом ангелов создаться!

Я уж стар совсем, да и сил во мне осталось маловато,  

Я для удовлетворенья всех твоих  желаний, просьб,
Друга жизни  для тебя создам, однако.

Пусть тебя он обеспечивает всем,

 А если что…, всегда будет виноватым.

Господь быстро в ковшик глины накидал,
Окропил водичкою святою, плюнул, перемешал,
И тут же пред ним предстал АДАМ,
Тоже Человек и, я бы сказал — ничего собою.

Ева глянула на парня, и сказала гневно:
Это что ещё, Господи прости, за идиот?!
Он разут, и он раздет, и верблюда нет, конечно.

А потом, потупя глазки долу: «Раз уж лучше нет, то…».
 

Бог совсем осатанел от капризов женских,
Поманил Адама пальцем и промолвил внятно:
«Ты прости меня Адам, видно что-то я

Не совсем подрасчитал,  видно дал я маху!

Ничего, терпи Адам, как-нибудь притрётесь,
Не всегда ж она такою будет вредной.
Отойдёт, помягче станет, детки вот пойдут у вас,
Глядишь, свой век и проживёте».

                                                                         ---<<<>>>---