Марина Варданян. Музыканты. Четверология
ФИО — Варданан Марина Карленовна
Творческий псевдоним-Марина Вардан
Место проживание- Ереван, Армения
Краткая творческая биография:
Родилась в Ереване. Окончила с отличием Ереванский государственный университет по специальности «биофизика». Защитила кандидатскую диссертацию. Работала экспертом по окружающей среде и природным ресурсам в разных организациях и странах. Встречи с разными людьми и странами преподносили такие сюжеты, которые просто требовали чтобы их описали. Ну а выводы я делаю свои, и при этом оставляю место для читательской мысли или фантазии.
И пошло и пошло, публикации в коллективных изданиях, включая несколько проектов «Библиотека современной поэзии», Литера, «Антология армянской поэзии», сборник современной драматургии, Алъманах «Чернильница», журналы Восток-Запад, Три желания. Автор книг «Мысли Вспять» и «Возвращение к себе».
Дипломант конкурса «Куда уходит детство» в номинации проза, второе место в международном конкурсе «Великий Странник». Финалист конкурса «Открытая Евразия 2021» и второе место в конкурсе «Открытая Евразия 2022» в номинации сатира. Второй приз в конкурсе «Нить 2022» .
Член Союза Писателей Северной Америки.
Музыканты. Четверология
Уличный Музыкант
Рома перечитал имейл — наконец напечатали его статью в Physics. Месяцы кропотливой работы в лаборатории до позднего вечера, сомнения, дискуссии, долгая переписка с журналом — всё позади. Как говорят, свершилось. Хотелось поделиться радостью. Жена уехала к дочке и уже почти месяц находилась там. Дома никого не было. Позвонил другу — нет ответа. В сяоциальных сетях его не было. Кому сказать?
Он быстро оделся и вышел на улицу. Бессмысленно улыбался прохожим. Но им было не до него. Знакомых так и не встретил. Постепенно энтузиазм начал сходить на нет. Рома кружил бессмысленно по центру и, когда настроение совсем испортилось, решил пойти послушать Гевора.
Гевор играл на улице у небольшого сквера почти круглый год, не считая очень холодных и дождливых дней. Рома, если было свободное время, приходил его послушать.
Рядом на скамейке всегда сидела его мама и вязала. Увидев Рому, она улыбнулась. Он сел рядом с ней, закрыл глаза и наслаждался музыкой.
— Ваш сын очень талантлив.
— Вы так считаете?
— А вы нет?
— Я не люблю этот жанр и особо не могу судить. Просто очень люблю сына, обеспечиваю практическую сторону, — она подмигнула, — и поэтому сижу с ним здесь каждый вечер.
— А он, как он реагирует на ваше непонимание?
— Он?! — она задумалась. — Разве вы не видите, кроме музыки его ничего не интересует.
— Неужели это возможно?
— Как видите, и такое бывает, — сказала она просто.
Роме стало не по себе. Вот он, самодостаточный талант, весь в своей музыке, разве что деньги нужны, но прохожие обычно щедро вознаграждали...
Он встал и медленно пошёл домой.
Творческий Путь
Он решил пройтись до дома пешком. Устал после сегодняшнего концерта. Годы берут своё. И потом, он любил вечернюю Москву, где не был долгих двадцать лет. Армянин, родившийся в Тифлисе, выросший в Москве, многие годы проживший в Америке, своим городом он всё-таки считал Москву. В его музыке Москва, любовь и Кавказ переплетались.
— Мика, — голос из прошлого окликнул его. — Мика...
Он обернулся: да, это Люба. Сколько раз он представлял эту встречу, там, сидя в тюрьме, и после… А потом упорно творил и шёл к признанию, чтобы однажды встретить её. Сначала любовь, потом любовь и злоба, потом просто злоба… а потом одно желание писать музыку. Но он ждал и ждал этой встречи. И вот так, вдруг, на улице, в этот короткий приезд в Москву.
Она постарела, здорово постарела. «Гладкое лицо, хирург явно поработал, — подумал он, — и глаза, выдающие возраст. Смешной контраст». Он улыбнулся.
— Прости меня, — сказала она как-то беспомощно.
«Я не чувствую ничего, даже злобы к тебе», — подумал он, но промолчал.
На её лице появилась непонятная гримаса.
— Я помнила тебя все эти годы.
— Неужели? — ему стало весело. — Ты помнила, что я сидел в тюрьме вместо тебя, целых три года, потому что, подвыпивши, ты села за руль моего автомобиля? И помнила, что я взял вину на себя? А, может, ты так помнила, что даже не пришла на суд.
— Зачем ты так?
«Опять гримаса, — подумал он, — у неё что, мускулы не двигаются? Теперь бы я не пошёл за неё отсиживать»
— У меня всё потом пошло не так в жизни, — её голос, ставший каким-то скрипучим, доносился издалека.
Он вспомнил её мелодичный смех… Сначала он влюбился в музыку её смеха, потом в неё. Да, музыка всегда была у него на первом месте. Теперь этот скрипучий голос, какой-то бесталантный, хотя она считалась талантливой актрисой. А ведь её смех помог ему выжить — он использовал его мелодичность в музыке для песен. Песни имели успех, принесли какие-то деньги, а в тюрьме он смог сосредоточиться на классических формах, хотя время от времени возвращаться к песенному жанру, который ему очень нравился.
— Ну, скажи что-нибудь, — услышал он её режущий слух голос.
— А что сказать, всё это уже совсем не важно...
— Не важно?
«С этим скрипучим голосом у меня нет совместного прошлого», — подумал Мика.
— Все эти годы я думала, что наказана за свой поступок.
— Все эти годы? — это откровение ещё больше развеселило Мику. — А я слышал, ты неплохо проводила время, пока я отсиживался. Но теперь это не имеет значения. Хотя… ты сыграла в нескольких хороших фильмах, так что моя жертва принесла хоть кому-то радость, кроме тебя.
Её старческие глаза хитро улыбнулись:
— Молодая была, не понимала.
Мика опять промолчал, сказав себе: «Я тоже не понимаю, как я мог думать о тебе столько лет. Нет понимаю, это нужно было моей музыке… А теперь уже не нужно». И быстро зашагал от неё прочь.
Солнечно Живи
Ира копалась в его биографии, пытаясь найти что-то особенное. «Безграничный творческий потенциал… Всё освещалось талантом, даже страшная болезнь была лишь толчком для новой музыки, уходящей в бесконечность», — размышляла она.
Она должна была играть его жену, но не роль, а именно он больше интересовал её. Яркий, интересный, привлекательный, он всегда был окружен женщинами, любил шумные компании. Успех и признание пришли к нему рано. Он не то чтобы много работал, писалось ему легко, без особых мук творчества. Хотя… кто знает, просто он, может быть, был очень жизнерадостным человеком, и даже муки не мешали его веселью. Постепенно она тоже ее заинтересовала. Каково жить с таким чересчур талантливым, чересчур шумным, чересчур окруженным поклонниками человеком?! Всё бьет через край, гротеск! Наверно, трудно было удержать его любовь, охотниц влезть в историю с веселым талантом всегда хватало, даже по фотографиям это видно, а её нигде нет. Странно. И всё-таки они были вместе всю жизнь. Интересно, почему её нет на многих фотографиях? Это её или его выбор?! В музее ей обещали дать почитать их переписку, да, в то время ещё писали письма. Сейчас интимность стала короткой, по мессенджеру. А он успевал писать ей письма. Она сохранила его письма, а он её нет…
На следующий день Иру ввели в маленькую комнатку в задней части музея и дали кипу писем. «После смерти не остается ничего личного, если ты известен», — подумала Ира, начав читать.
И вот, перед ней предстаёт жизнь двоих, оказывается, трудная, мучительная. Он пишет ей письма из Франции, где лечится от тяжелой болезни. В его ответах чувствуется её забота, беспокойство, советы, настоятельные советы быть весёлым. Он ей отвечает:«Ну, как быть веселым в этой ситуации? Ну, как жить солнечно?! Хотя ты нашла очень интересную фразу, так и хочется: жить солнечно!» Интересно, она, видимо, не спрашивает о лекарствах, лечении, судя по его ответам, в основном поднимает его дух. «Сильная женщина», — подумала Ира. А вот другое письмо: «По твоей просьбе наши друзья нашли дудукиста, который начал приходить и играть для меня по вечерам армянские народные мелодии. Спасибо тебе! Ты знаешь, я всегда черпал вдохновение в народной музыке, но здесь погрузился в болезнь, и ты опять вернула меня в творчество». Вот что значит быть преданной женой гения: она поднимает его дух, вытаскивает его в творчество, работает рутиной, поддерживающей его талант. «Может, и любовниц подыскивала», — подумала Ира с некоторым сарказмом. И как бы в ответ читает его строки «когда ты пишешь изменяй мне, но не себе» спасибо тебе за эти слова, я понимаю как недостоин тебя». Она ещё долго читала эти письма. — Нашли, что искали? — спросила её сотрудница под конец.— Она была тем особенным в его жизни, что окрашивало его талант…— Да, — удивилась сотрудница, — я думала, вы интересуетесь его творчеством.
Ира получила премию за лучшую женскую роль. На вопрос журналистки она коротко ответила: « В жизни я бы точно так не смогла бы сыграть, лучше уж жить с обыкновенным человеком».
Война и Музыка
Его назвали Арамом в честь Хачатуряна. Мама была пианисткой и очень любила вальс из оркестровой сюиты «Маскарад». И, кто знает, может, она надеялась, что из сына вырастет второй Хачатурян, но… Как же она была расстроена, когда он не попал в класс фортепиано. А отец, вот, даже был рад этому «провалу». «И так засыпаю и просыпаюсь под звуки фортепиано, второго музыканта в доме я не вынесу», — сказал, как отрезал. Но ему пришлось «вынести»… и даже худшее — сын прошёл в класс скрипки, где конкурс был ниже.
«Будем играть дуэтом», — подмигнув, сказала мать отцу.
Потом они переехали в Нью-Йорк. Армянская община помогла мальчику, чтобы он продолжил образование у известных педагогов. Арам стал выигрывать конкурсы один за другим. И вот, его назвали лучшим скрипачом года.
Мать не пропускала ни один концерт сына, а после они детально разбирали каждое его исполнение. Отец лишь пожимал плечами: видя духовную близость матери и сына, он ревновал, хотя искренне радовался успехам своего наследника.
Арам готовился к концерту в «Карнеги-Холл», когда пришла шокирующая весть: Азербайджан при поддержке братской Турции развязал войну в Нагорном Карабахе — на его языке, в Арцахе.
Арам особо-то политикой не интересовался, хотя слышал от отца, которого политика интересовала больше, чем музыка, про конфликт в Нагорном Карабахе. Но сын никогда не вникал во всё это. Ему одинаково хлопали во всём мире, среди его поклонников были люди всех национальностей, и, как музыкант мировой величины, он мыслил другими категориями.
Тем более неожиданной была та нестерпимая боль, которую он почувствовал, услышав новость. Национальные чувства прорвались с неистовой силой. Он не мог сосредоточиться на предстоящем концерте, начал слушать политические новости. И вдруг пришло решение:
— Я поеду туда.
— А как же концерты? — спросила мать.
— Я их отменю.
— Ты думаешь, это будет правильно? Конечно, решение твоё. Но ты знаешь, что во время блокады Ленинграда Шостакович был эвакуирован в Куйбышев, и там он написал «Ленинградскую симфонию», которую исполнили в блокадном Ленинграде. Один немецкий генерал сказал тогда, что «невозможно победить народ, который пишет такую музыку и так её исполняет».
— И что ты предлагаешь?
— На каждом своём концерте ты должен исполнять хотя бы одно произведение армянских композиторов.
После его исполнения «Крунка» Комитаса в «Карнеги-Холл» зал долго аплодировал стоя. Большинство слушателей вытирали слёзы. Армянская боль прошлого столетия отозвалась в каждом сердце…
