Геннадий Бабкин. Недолугий (конкурсный рассказ, "Фантазия без границ")

 Оксана! Оксана!

— Га!

— Недолугий впав!

— Видкиля?

— З криши!

Ой, лышенько!

        Степан на прозвище не обижался. Недолугий, так Недолугий. Что поделать, если так прозвали в селе. Многих уж нет: поразбежались давно.   Жилых хат — на пересчет. Остались лишь древние руины за околицей, пустой пляж, да теплое крымское море.

        Степан увидел Оксану, поднялся с земли. Жена отдышалась, потрогала шишку на его голове.

— Вчора, трохи не втоп, а, зараз, що?

Степан подтянул штаны.

То я лодку проверял, а щас – ветряк.

— Работу б пошукав, грошей немае, що исты будемо?

— Где её искать, ту работу?

Степан отошел на шаг, но Оксана пошла за ним.

— До Тараса б сходыв, може и тоби що знайшлося.

— Бандит твой Тарас, а ты на его виноградниках горбатишься.

        В тот же день, собирая хворост, Степан зашел за развалины.

— Оп-ля!

На пригорке расположился палаточный лагерь археологов. Полуголые студенты забивали колышки. Ими руководил профессор в белой панамке.

Степан положил вязанку на траву.

— Здрасьте.

— Местный?

Профессор снял очки, протер стекла платком.

— Ага.

— Где у вас можно воды купить?

— Нигде. Только в колодце.

— Прискорбно…

— А вы тут что ищете?

Степан с интересом разглядывал лагерь.

— Золото, брильянты!

Профессор засмеялся.

— Очень-очень давно, молодой человек, был здесь древний город. Жили в нём эллины, красивые, добрые люди.

— Прямо здесь?

— Надеюсь, что так. Васин! Ты куда бур понес?

Профессор остановил парня с оборудованием.

-  Давай, ближе к развалинам.

Оксана встретила Степана в дверях.

— Холодильник зламався!

— А я что поделаю! Его на свалку пора.

Степан хотел пройти мимо, но Оксана загородила ему путь.

— Треба новий куплять.

— У меня денег нет.

— Визьмы у Тарасу.

— Не даст. Еще те долги не отдали.

— Тоди пидгреб почисть, там иду покладаем.

       Погреб был в сарае. Степан открыл крышку. Пахнуло временем. Он слез вниз, зажёг переноску,  принялся вытаскивать ненужный хлам, пока не очистил все до конца. Вылезая, зацепил балку головой, обронил зажигалку.

  — Ежкин кот!

Степан  снова спустился, нашел зажигалку, но, вдруг, уколол руку.

— Чёрт!

 Нащупав железяку, вытащил ее из земли.

— На штык похоже, нужно на свет.

Степан вышел из сарая, и, ошарашенный,  рухнул на землю.

— Ба-бах!

Грохнуло орудие, и черный дым заклубился над бруствером.  Степан приподнял голову с земли: прямо перед ним, за флешами, разместилась  батарея. Артиллеристы подтаскивали ядра, заряжали пушки, поджигали фитили. Свистели пули, скакали драгуны в киверах, шёл бой.

— Цельсь! Пли!

 Канонир схватил банник, вставил в дуло пушки.

-  Пошто залёг, любезный, заряды неси!

Степан поднялся с земли, взял в руки ядро, понес на позицию.

— Янычары, стерегись!

 Как из преисподней, на редут свалились турки, в тюрбанах, с ятаганами в руках. Началась рукопашная.

— Эх, мать-перемать!

Степан на секунду замер, выдохнул,  и, отбив саблю, кольнул штыком в красные турецкие шаровары.

      Все закончилось быстро. Оставшиеся турки  разбежались. Солдаты присели, достали махорку, зачиркали огнивом. Степан вытащил свою зажигалку, дал им огня. Артиллеристы переглянулись.

— Чудно!

— А ты молодцом, не испужался!

Унтер офицер похлопал Степана по плечу.

— А это, вы давно здесь?

— С весны бусурмана бьем. Наш редут на святом месте стоит.

— Да, ну?

  — Когда обкапывались, то до каменьев дошли. Говорят, крепость в старину здесь стояла, ещё под князьями киевскими. Ты бы, селянин, водицы нам вынес, турок, намаз кончит, опять к нам полезет.

Степан зашел в сарай, взял ведро. Когда вышел, увидел только свой двор.

-Гля, Тарас, Недолугий! Обшмонаем?

— Не мельтеши, я сам!

Степана окружили со всех сторон. Тарас поздоровался за руку.

— Что несёшь?

 Степан показал штык.

— К археологам?

— Угу.

— Где нашёл?

— Тебе то что?

Тарас выпучил глаза.

— Ты, часом, рамсы не попутал? Ты мне денег должен. Забыл? Напомнить?

 Кольцо вокруг Степана стало сжиматься. Он резко махнул штыком.

— Что должен – отдам! А щас отвалите, некогда мне!

Степан пошел, а Тарас, прищурившись, долго смотрел ему вслед.

      Мысли о крепости не давали Степану спать. Он встал с кровати, тихо взял штаны.

Оксана смачно зевнула.

— Куды пишов?

— Спи.

— А я шо роблю, чорт його несе…

          Степан спустился в погреб, принялся копать. Землю вытаскивал наверх, перебирал, снова брал в руки лопату. Чем дальше вглубь, тем все больше попадалось разных черепков, ржавых треугольных наконечников, и только под утро, в его руках матово блеснуло тяжелое серебряное монисто.

— Оп-ля!

Степан потянул к себе провод переноски, но зацепил за черенок, и ему на голову упала лопата.

— Уй, блин!

         Потирая ушиб, Степан вышел из сарая. Клочки тумана наплывали на глаза. Он сделал шаг, другой, остановился. Перед ним, до неба возвышалась каменная стена.

— Камо грядешь, обитец?

 Из белой мглы  появился конный разъезд в кольчугах, и остроконечных шлемах.

— Ако княжичу лазутчика провадим, то нам и возмерится!

         Не успел Степан ойкнуть, как его спеленали, притащили в крепость, бросили на каменный пол перед князем. Рядом положили монисто.

— Ижеде отъял, тать поганый?

— Нашел.

— Сица серебро дщери моей Любавушки. Третьей днины, аки хазары ее в полон увезли.

Князь замахнулся на Степана посохом.

— Ну-ка, молви, пёс, за искупом бусурманами послан?

       Степан встал, отряхнулся, достал фонарик из кармана, посветил князю в лицо. Тот ойкнул, бросил посох, закрылся руками. Стража, вся, как один, отпрянула к стенам.

— Ты что, князь, ослеп, какой я тебе тать? Я за тысячу лет от вас живу, а сюда  случайно попал.

Князь опустил руки.

— Зрю, силу превеликую имешь, так подсоби, ослобони Любавушку, из темницы вражьей.

Степан спрятал фонарик.

— Куда идти?

— В стан хазарский, к Каган-беку. Иже путь-дорогу укажут.

Князь хлопнул в ладоши. Два ратника поклонились Степану в пояс.

       Под вечер, Степан уже сидел с князем за одним столом. Рядом  с ними улыбалась Любавушка. Князь поднял кубок.

— Аки благость сотворил, наборзе,  деву из полона вызволил?

— Всё просто, на фонарик у Каган-бека выменял.

— Ото, поведай мне, чловек, втапоры, люди мирствуют, або тож, аки мы, бранятся, да ратятся?

— Всё тоже, князь! Война, за войной. Ты, мне лучше скажи, крепость сам строил?

— Не я. Но ведаю, допрежь, град эллинский стоял, благозрачный, волхвы баяли, злата серебра не счесть.

— Пора мне, князь!

Степан встал из-за стола.

 Любава протянула ему монисто.

— Дарствую супружнице на добропамятство!

Степан ходил по хате.

— Оксана, ты где?

— Я за неё!

В комнату вошел Тарас. За ним его бандюки. Он взял монисто со стола, взвесил в руке.

— Уже что-то!  Оксана, пока, у меня останется, а ты, давай, ищи, ищи  дальше.

— Что?

Степан бросился на Тараса, но его сразу схватили, заломили руки.

— Не кипишись, Недолугий, найдешь золото, получишь свою Оксану.

— Я в полицию пойду!

— А я — к приставам. Они мне твою хату враз за долги отпишут.

В комнату внесли два ручных бура.

— Копай! Чую, золотишко здесь, рядом.

Тарас сунул монисто в карман и все сразу вышли.

       Степан долго не мог приспособиться к бурам, но все-таки освоил процесс. Он часами не вылезал из ямы, даже в ней ел и спал, и, вскоре, его бур заскрипел о камень. Ободрав пальцы, Степан вынул из земли несколько  позеленевших металлических пластин.

— Тяжеленькие!

       Стряхнув  с себя землю, и, пригладив волосы, Степан осторожно открыл дверь сарая. Перед ним был его двор. Чернели тучи, начинался дождь.

— Что-то не так!

Степан положил пластины на землю, присел, принялся их рассматривать.

— Кр-р!

 От ветра, деревянная дверь, заскрипела, отошла, а, затем, с силой рубанула его по лбу. 

— С-сс… сараза!

Степан схватился за лоб,  затем, встал и сразу прикрыл рукой глаза: вокруг него в солнечных лучах блистал белый город.

       Величественный акрополь, широкая, каменная агора, амфитеатр и храм: всё было необычайной красоты. Степан прошелся по аллее, сел у фонтана. Город был пуст, ни одного человека, даже животных не было на улицах.    

       Вдруг, послышался тяжелый, приближающийся гул. Он быстро нарастал, и через минуту, в городские ворота ворвался передовой отряд всадников в шкурах и шлемах с рогами. Степан вскочил и побежал обратно. Всадники повернули за ним.

— Хурай! Хурай, — ревели гунны.

 Степан добежал до сарая, принялся собирать пластины, а всадники

приближались с неимоверной быстротой. Когда передний воин поднял копье, Степан ввалился в сарай, и быстро закрыл дверь.

  — Да, это — открытие!

Профессор снял панамку, принялся махать ей перед лицом. Со всего лагеря к ним стали сбегаться студенты.

— Где Вы это нашли?

— У себя в сарае.

Степан продолжал выкладывать на походный столик пластины.

— Городской колодец…

Профессор повернулся к студентам.

— Господа археологи, город найден! А этот человек его обнаружил.

Степан замялся.

— А мне за золото что-нибудь полагается?

Профессор засмеялся, обнял Степана.

— Дорогой друг, это не золото!

— А что?

— Обыкновенный свинец.

Профессор взял пластину, потер ее пальцем.

— Вот, видите: надпись. Это – проклятие подземным богам, с просьбой наказать какого-то жителя города. Когда власти городов запретили подкладывать такие пластины в могилы, греки стали их бросать в колодцы.

У вас в сарае – главный колодец полиса!

— Понятно…

— Да не переживайте, Вам причитается солидное вознаграждение.

Степан осмелел.

— У меня есть проблема.

Профессор достал телефон.

— Какая?

— Тарас.

        Когда калитка открылась, Оксана споткнулась, икнула, схватилась за сердце.

— Це — хто?  Що вони роблять в наший хати?

Два десятка студентов копали ямы в огороде, несколько человек разбирали сарай, специалисты устанавливали гидравлические буры. Профессор с помощником растягивал рулетку.

— Ты только не волнуйся, это – археологи,  я город нашел.

Оксана села на землю, схватилась за голову.

— Божечки, божечки, за що ти мене покарав? Як тепер жити будемо?

Степан принялся поднимать ее с земли.

— Ну, пока у мамы поживем…

— Ой, Недолугий!

— А вот и нет! Степан – настоящий археолог. А это — Вам, дамочка!

Профессор протянул Оксане пластиковую карточку.

— Це шо?

Это – новый дом, машина и даже холодильник.

Оксана встала, повернулась к Степану. Он повесил ей на шею монисто.

— А это от меня, ну и от Любавы тоже…

Оксана поморгала глазами, выдохнула, взяла Степана за руку.

— Рушники вси з хаты забрав?

— Ага.

— Ну, мамо, так мамо!