Дмитрий Балтажи. Телепатия
Автор: Балтажи Дмитрий Иванович. 61 год.
Адрес: Молдова, Тараклийский район. г. Твардица, ул. Димитрова, 83.
Тел.: +373 680 50 348
Член Союза писателей Республики Молдова им. А. Пушкина.
ТЕЛЕПАТИЯ
1977 год. На дворе зарождается лето, которое в сёлах юга Молдавии, в так называемом Буджаке, самый приятный период для жителей. В начале июня сельские улицы затенены свежей зеленью, дороги и тропинки обрамлены весёлым цветущим разнотравьем, воздух ещё не накалён так, как это бывает с июля и до конца сентября. И, кажется, даже птицы в эту пору щебечут, заливаются трелями и кукуют как-то ярче и свежее всех остальных периодов. В начале июня, когда и растения, и животные озабочены извечным стремлением к продолжению рода, вся природа, казалось бы, проявляет свою жизнеутверждающую силу.
Худощавому, неказистому мальчугану Мите уже 15, и он ещё не влюблён. Ему некогда отвлекаться на пустяшные мальчишечьи заморочки, типа покурить с приятелями, или на девчоночьи предложения: «Хочешь, научим целоваться?». Да и не особо он жаловал девчонок. В смысле общения или заигрывания, что в его возрасте должно было проявляться уже довольно заметно.
Дело в том, что Митя с первых дней в школе был самым стеснительным в классе и просто краснел до удушья, когда его вызывали к доске и на него смотрели тридцать пар глаз. В том числе и восемь самых волнующих – девчоночьих. И даже на переменах, когда его одноклассники резвились и беспардонно зажимали хихикающих сверстниц, гладили колготы или запускали руки под блузки, Митя, как правило, стоял безучастно в стороне стеснительным «девственником».
Так было вплоть до седьмого класса. И лишь окончание учебного года давало ему передышку от той самому надоевшей его закомплексованности в школьных стенах.
Вот и эти наступившие каникулы маячили беззаботными деньками с велосипедными вылазками за травой для прожорливой кроличьей братии, постоянным доливанием воды в поилки крякающей ораве, подвязыванием тяжелеющих под гроздьями виноградных отростков и чтением, чтением, чтением. И никаких девчонок на горизонте до сентября.
Зная ещё с детства любознательность и тягу сына к чтению научно-популярных изданий, отец Мити ежегодно выписывал для него с десяток детских, юношеских и взрослых журналов – «Пионер», «Костёр», «Техника молодёжи», «Моделист-конструктор», «Знание-сила», «За рулём», «Здоровье», «Юность», «Вокруг света», «Наука и жизнь» … Отцу, колхозному шофёру, не было жалко тех 30-40 трудовых рублей, которые уходили на подписку. Он ценил тягу сына к знаниям и старался ненавязчиво способствовать самообразованию и расширению кругозора Мити.
Пусть сельский мальчуган тоже, как и городские его сверстники, видит что-то новое кроме погрузки навоза, скирдования сена и чеклежа для овец, непременного из года в год перемешивания чамура и цементного раствора, перетаскивания тяжеленных мешков с зерном, постоянных огородных прополок, подвязывания виноградных кустов и вскапывания междурядий. Этот традиционных перечень грязных и физически тяжёлых работ, который сопутствует жизни почти каждого сельского юноши и мужчины, никуда не денется от Мити. Но дополнить его новым интеллектуальным занятием будет совсем не помеха, считал его отец. Благо, тяга к этому есть.
И наступившее лето начиналось вполне в традициях всех минувших больших каникул. Митя привозил траву, ухаживал за живностью и читал много, с интересом, взапой.
Однако, как в жизни часто бывает, иногда в размеренный ход событий вмешивается предопределённый кем-то свыше случай.
Например, как в этот раз, когда отцу, в кои-то веки за годы работы в колхозе, отпуск дали летом. И вот, он, весёлый по этому поводу и заботливый к сыну, предлагает ему поехать в пионерский лагерь. Ведь дома теперь он сам будет присматривать за хозяйством, попутно занимаясь постройкой новой кухни.
Митя с неудовольствием, но соглашается. Неохотно потому, что там, в лагере, опять будут всякие-разные девчонки, а также смотры, конкурсы, игры, где придётся снова пересиливать себя и свою стеснительность. Но подкупало то, что в лагерь в эту же смену едут и два его приятеля-одноклассника, с которыми ему было легко и просто общаться. С их же помощью он надеется выходить иногда из щекотливых ситуаций. И Митя едет.
Лесной оазис посреди знойной буджакской степи, именуемый местным населением «Курия», живописно раскинулся у истоков скудной речушки с забавным молдавским названием Лунга, что значит «длинная». Детям здесь раздолье. Их разместили в семиместные палатки. Воспитатели и пионервожатые понимают желание детей отдохнуть от школьных занятий, а более всего – от домашних дел, и не особо усердствуют в соблюдении обязательных педагогических планов.
Всем в лагере хорошо, весело, интересно. И взрослым, и детям, которые гоняют мяч, затевают борцовские единоборства, поют, танцуют, дерутся, мирятся, заводят новые знакомства… Но Митя, большей частью из-за своей стеснительности, стоит в сторонке. Ему в этом круговороте интереснейших ребячьих дел, как ни странно, скучно. И он даже подумывал о том, чтобы попросить дядю Ваню, который на колхозной машине обслуживал лагерь и прекрасно знал отца, забрать его отсюда домой.
Но! -– Вот он, случай!
В голову начитанному мальчику приходит одна спасительная мысль. А почему бы не опробовать экспериментально гипотезу о передаче человеческой мысли на расстоянии, так называемой телепатии, вычитанную недавно в журнале «Наука и жизнь»? Вот ведь, сколько потенциальных объектов для эксперимента – на спортплощадке спиной к нему стоят десятки болельщиков, которые увлечены наблюдением за игрой своих команд в пионербол.
И Митя приступает к научному эксперименту. Из дальнего угла спортплощадки, затаившись за деревянной лестницей, по которой детвора и взрослые, когда надо, взбирались в кузов автомобиля, юный экспериментатор призвал науку в свои спасители от скуки.
Беглым взглядом прошёлся по затылкам четырёх десятков болельщиков, в поисках подходящей головы, к которой он отправил бы свои флюиды. Невзначай взор Мити остановился на затылке щупленькой девчушки в сиреневой кофточке (если бы он мог предположить тогда, что значило и откуда взялось это: «невзначай»!).
-– Ладно, пусть будет сиреневая кофточка, –- в уме согласился юный экспериментатор и стал настойчиво посредством телепатии телепортировать мысль о том, чтобы у девочки появилось желание повернуться и посмотреть в его глаза. С первого импульса ничего не получилось, так как появились помехи в виде неожиданного всплеска азартных эмоций всех болельщиков у кромки площадки, которые захватили и скромную подопытную в сиреневой кофточке.
Импульс второй – и вот она, удача. Из нескольких десятков болельщиков, ну совершенно не имеющих никакого дела до скучного и стеснительного мальчишки, затаившегося сегодня почему-то за громоздкой лестницей, лишь одна эта тринадцатилетняя незнакомая девочка неуверенно развернулась в сторону поступивших импульсов и действительно отыскала глазами экспериментатора.
Однако вместе с радостью успеха Митя испытал и душевный дискомфорт от девичьего взгляда и опустил голову, как будто он ни при чём. Проклятая стеснительность дала о себе знать даже в ходе серьёзнейшего научного исследования!
Недоуменно повертев головой, «сиреневая кофточка», не найдя встречного взгляда, снова увлеклась наблюдением за игрой на площадке. Митя был в замешательстве – то ли продолжить эксперимент, чтобы удостовериться, что это была не случайность, то ли прекратить свои мучения. Ведь в случае второго успеха ему снова пришлось бы встретиться взглядом с незнакомкой.
Интересы науки взяли вверх. И снова карие мальчишечьи глаза внимательно уставились в затылок с косичками, передавая наказ повернуться. И снова любопытные глаза, одни из многих других, смотрящих за игрой, устремляют свой взор к не примечательной ничем деревянной лестнице, за пределами спортплощадки, за которой притаился экспериментатор. На этот раз Митя проявил силу воли и сумел выдержать встречный взгляд. Хотя ненадолго.
Как говорится, вечер перестал быть монотонным. Или в данном случае надо говорить, что для Мити престали быть монотонными все оставшиеся дни в лагере.
Все почти восемьдесят мальчишек и девчонок лагерной смены продолжали резвиться, соревноваться, ходить в походы, мазать друг друга зубной пастой по утрам, неуклюже танцевать по вечерам, а он всё это время увлечённо искал и находил один-единственный желанный встречный взгляд во всём этом ребячьем хаосе. И было определённо ясно, что эти глаза напротив были озабочены тем же.
Как мифический скульптор Пигмалион влюбился в своё творение – женскую статую из слоновой кости, прозванную Галатеей, так и Митя увлёкся плодом своего удачного телепатического опыта. Дошло до того, что после недели подобных игр взглядами горе-экспериментатору стало невмоготу передавать мысли лишь на расстоянии, и он (О, Амур! Как быстро ты меняешь характер человека своим метким выстрелом!) во время танцевального вечера, который проводится на той же спортплощадке, стеснительно-неловко находит момент, подходит к НЕЙ и приглашает на разговор. По иронии судьбы, встреча происходит у той же деревянной лестницы.
Она молчит, и он молчит. Как заговорить, когда весь речевой аппарат пересох. О чём говорить, если нет никакого опыта знакомства и проклятая стеснительность не подсказывает нужных слов. Но, наконец, самые первые, и потому самые главные в данной ситуации слова слетают с его губ: «А ты в каком классе?».
Робкое юное создание подняло свои прекрасные с заметной грустинкой глаза и ответило: «В пятом».
-– А я в седьмом, еле выговорил Митя, и памятный вечер этим немногословным диалогом был завершён. Они разошлись каждый со своими мыслями, догадками, сомнениями, и у каждого в сердце уже засела «заноза» от стрелы Амура.
После этого у них завязались очень нежные, правда тайные, отношения. И вот уже 46 лет эта единая на два сердца заноза невыносимо больно терзает обоих любящих, хотя у каждого уже свои семьи, дети, внуки… В социальных сетях у них похожие никнеймы: «Телепатия».
Сколько же ещё ждать!?
