Камбала. Часть 2. Глава 7.

Глава VII. «Декабрист» 1975 года

Казарма, в которой размещалась наша команда подводной лодки С 191 «Псковский комсомолец» и команда подводной лодки Б-75 на втором этаже, имела конфигурацию буквы «П». Поднимаясь по трапу на второй этаж и войдя через дверь в коридор, справа по ходу располагалась командирские каюты, следующие старпомовские, командиров БЧ-5, замполитов и затем у входа в помещение, где располагался личный состав двух подводных лодок, тумбочка и пост дневального. В кубрике личного состава, размером примерно 15х18 м, были расставлены четыре ряда двухъярусных кроватей.

В конце кубрика располагалась баталерка, комната, где хранились на стеллажах вещи личного состава, одежда, обувь и прочее. Это место после того, как офицерский состав уходил домой, превращался в очень оживлённое место. Там собирались в основном «годки» и иногда «подгодки», чтобы решать какие-то секретные или не очень, дела; занимались перешивкой форменной одежды к ДМБ, иногда происходило распитие спиртных напитков, там хранились и периодически просматривались, и пополнялись фотографиями и рисунками дембельские альбомы.

Слева по коридору размещались каюты младших офицеров и мичманская, а за ней уже просторная каюта, называемая «красный уголок», где проводились комсомольские собрания и политзанятия. Конечно здесь было очень много агитационного материала, патриотической направленности в духе воспитания в личном составе стойкого коммунистического мировоззрения строителей коммунизма и в данном моменте более актуальное – защите её неприкосновенности, воспитания защитников и патриотов нашей великой Родины, СССР.

За «красным уголком» располагалось бытовое помещение, где производили глажку, мелкий ремонт одежды и прочее.

За проемом в конце коридора располагалась курилка с местом для чистки обуви и налево умывальник с сушилкой одежды и крайнее помещение – гальюн.

В курилке всегда что-нибудь происходило. А в вечерние часы годки, узнав, что среди новеньких, прибывших для пополнения личного состава «карасей» есть парнишка, которого звали Максим, он родом или из Одесской, или из Херсонской области, трюмный по специальности и, главное, он очень неплохо играл на гитаре. Не знаю о качестве самой игры на гитаре, у меня с этим туго, не буду и оценивать его вокальные данные, но то, что в исполнение дворовых и модных в ту пору песен, ставших хитами на танцплощадках на гражданке он вкладывал всю свою энергетику, порой на грани разрыва аорты – это было не отнять, очень эмоционально, вызывало восторг и восхищение у многих. К тому же, даже брынчание гитары напоминало всем нам «гражданку», где мы были максимально расслаблены и могли располагать значительно в большей степени своим временем и родами занятий, чем здесь, где жить нужно было по жёсткому распорядку и не только.

А «не только» начиналось после вечерней поверки. Личное время, что по распорядку – это не для всех. «Караси» до отбоя ещё должны были прошуршать и навести порядок и чистоту везде и всюду. А штрафники были всегда. После того, как при первом вопросе дежурного по команде «годка» в конце вечерней поверки – «нарядчики есть?», не было лиц, вышедших из строя, он безошибочно определял нарушителей, с одновременным объявлением «наряда вне очереди».

Повод мог быть самый разный, например, если вчера ты получал наряд вне очереди за то, что «зарос», а критерием к этому была еле заметная щетинка на лысой башке, то сегодня ты мог получить «наряд вне очереди за то, что лысый». И когда что-то пытаешься оспорить, количество нарядов увеличивалось очень быстро. В итоге, выхватив 2-3 наряда «вне очереди» вы могли получить такое задание – «к завтрашней поверке вырастить волосы размером 10 мм», к примеру. Понятно, что и назавтра ты уже потенциальный «нарядчик».

Убирать умывальник, коридор с курилкой и гальюн нужно было приступать, после отбоя, когда весь личный состав справил естественные потребности, умылся и, те, кому это дозволялось, отходили ко сну, «годки» устраивались все в «святом углу», где стол телевизор. И, если на наших телевизионных каналах уже светилась «проверочная рамка» и звук, больше похожий на писк, для настройки тембра звука, здесь латвийское телевидение, а иногда даже, при помощи самодельных усиливающих устройств и финское транслировало далеко за полночь.

Одна из самых смешных историй, если больше ничего не сказать, произошла как раз после вечерней поверки. Мы, все «караси», по вопросу, который нужно было расценивать, как команду, с содержанием «есть ли нарядчики?», все дружно вышли из строя, что вызвало естественную улыбку.

— Так, вы двое идете на уборку гальюна, вы двое в умывальник и краники отдраить, чтоб блестели, как…, — давал наряд первостатейный старшина, заступивший дежурным по команде, поворачиваясь к дневальному по команде, на посту у входа, где во вторую смену, как правило заступали «подгодки» или полторашники, добавляет, — проверишь, чтобы всё было убрано как нужно и до того, никаких спать.

Остаёмся мы вдвоём, со мной ещё Саня Гущин, трюмный, родом из Днепропетровской области. И с замиранием сердца ждем своей участи.

— Значит, теперь вы, орёлики! Вам будет «комсомольское задание». Вы телевизор смотрите? – это был провокационный вопрос, с подколом. Какие там ещё телевизоры, кто нас к нему подпустит, когда хоть бы получалось дня за два успеть написать письмо домой.

— Короче, что-то случилось с антенной. Нужна новая.

— ???

— Что не поняли? Когда идём мы строем к лодке, замечали справа бараки? Там живут в общаге вольнонаёмные. У них антенны хорошие, только аккуратно, не повредите и кабель, чтоб целым остался, мы её повыше поднимем, чтобы и Швецию брала. Без антенны можете не приходить, а сразу там и повеситься. Мы утром на лодку будем идти, снимем. А родители, как и положено получат похоронки, мол «пали смертью храбрых, при выполнении задания Родины…». Вы ещё здесь?!

Приказы не обсуждаются. Вот один всё-таки, не тогда, а сейчас, вопрос меня волнует. В уставе сказано, что, если не согласен с приказом, должен его выполнить, а потом писать рапОрт, с указанием причин несогласия. А, если старший по званию, хотя и не обязательно так, на флоте признаётся в большей степени срок службы, а не количество лычек на погонах, прикажет вот так прямо так – «Вешайся!» Сначала должен вздёрнуться, а потом обжаловать неправомочность данного приказа?!

Этой же осенью, был случай, серьёзный случай. Даже по внешнему виду можно было определить, что этот «карась» очень «мягкотелый», не то, чтобы была сила духа, скорее всего у него и душа живёт с постоянной «пропиской» в пятках. Вот бывает так, что смотришь на внешность, а видишь внутреннюю составляющую, «без иммунного» отражения в душе его всех обид, несогласий и безмолвного протеста, человека разумного, но никак не приспособленного к той действительности и тем трудностям, которые нужно было преодолевать. Короче в одну из ночей, когда он получил наряд вне очереди, он выбрал момент и вздёрнулся прям в сушилке.

Благо, что вахтенный, настороженный тем, что перестал слышать «шуршание» наказанного, пошел посмотреть и потому спас парню жизнь. После того, как его проверили, с вердиктом «жить будет» и по решению командования, чтобы не выносить «сор из избы» матроса просто списали в не элитное подразделение, на «береговую базу» где важнее руки, чем голова. Почти уверен, что об этом ЧП, произошедшей не в «стройбате», а на отличной ПЛ «Псковский комсомолец» информация дальше дивизиона или бригады никуда не пошла. Иначе мы бы это ощутили на своей шкуре все мы, муштрой и проверками.

Прихватив кое-какой инструмент, который был в баталерке, мы с Саней отправились на «задание», остерегаясь, чтобы не попасться в поле зрения дежурного по дивизиону, он мог запросто в это время идти или на пирс, где устраивал проверки на пришвартованных там лодках, задавая вахтенной команде «вводные» и проверяя быстроту и слаженность действий по выполнению данного задания, или уже возвращаться оттуда, чтоб проедаться неге в штабе у телефонов и пульта управления внутренней связи с подразделениями.

Решение принималось непосредственно на месте, когда осмотрелись и поняли, как и где закреплена антенна. Она была закреплена на крыше хомутом к коньку и с помощью растяжек. Окна светились не от света ламп накаливания или холодного освещения, а от голубого экрана телевизора. Ждать, когда хозяева этой квартиры заснут, было не лучшим вариантом и мы сделали ставку на дерзость, внезапность и быстроту.

— Помоги, — я призвал Саню побыть для меня «живым трапом» на крышу. Благо, что бараки были не слишком высокие. Тезка слегка наклонился вперёд и упёрся в стену здания. Я, разувшись, не только, чтобы не ободрать «подельнику» уши, но и чтобы не создавать шум движением по шиферной крыше, взгромоздился ему на плечи, при этом край шифера оказался ровно напротив груди.

— Упрись, — шепотом предупредил Саня, — я буду отталкиваться.

Саня, по всей видимости напрягся и я, слегка оттолкнувшись от его плеч, повис на краю. Дальше, налег животом на край шифера, при чём не напрягая пресс, чтобы край крыши поддерживал меня за нижние ребра. Налёг по максимуму на крышу, начал выворачивать локоть вперёд и при этом перенеся массу тела на эту руку, дал возможность перехватиться другой рукой. Взобравшись, прошелся, как «мартовский кот» к коньку крыши. Перекусив кусачками плоскогубцев проволоку растяжек и внимательно рассмотрев крепление трубы антенны, понял, что хомут можно не трогать, так как труба легко в нем проворачивалась и мне стоили просто приподнять её вместе с антенной вверх и всё.

Я так и сделал. Затем, из-за того, что спускаться было трудней, чем подниматься, осторожно спустился до тех пор, пока не увидел протянутые вверх руки «подельника». Передав антенну, осмотрев внизу, насколько было видно от освещения кинескопа опорной поверхности, спрыгнул. Быстро обул прогары, предупредил Саню:

— Как только я выдерну кабель, надеюсь, что без рамы и телевизора, сразу «делаем ноги».

Саня одобрительно кивнул в ответ. Я, присев подобрался поближе к окну, чтобы не засветиться и не бросить тень и потом резко дернув за кабель, не выпуская его, держа в двух руках побежал от окна, пока не почувствовал рывок. Это штекер антенны, упёршись в рану окна сделал попытку сопротивляться мне. Но не тут-то было. Он не смог устоять перед моим рвением и в прямом и в переносном смысле – «сдался». Комната, раньше освещаемая мерцающим светом, теперь освещалась ровным светом потухшего экрана.

Тёзка рванул вперёд, я следом, на ходу пытаясь не упасть, запутавшись в кабель, наматывал его на кисть левой руки и локоть. Отбежав на безопасное расстояние, перевели дух и осмотрелись, как по команде «осмотреться в отсеках». Было тихо, небе звёздное, только луна где-то загуляла, не хотела нам освещать обратный путь. Но может быть это и к лучшему. «Тёмные дела» делаются в основном тёмной и глухой ночью.

На другой день, но уже не ночью, а в свободное от занятий и работ время, нас, как опытных альпинистов, уже попросили без напоминания о нарядах, закрепить «трофей» на крыше нашей двухэтажной казармы. Здесь нам пригодился «бросательный конец» — это тонкая веревка, которую бросают при причаливании, когда подать тяжелый швартовый канат из рук в руки невозможно. Тогда к канату привязывают этот бросательный конец с набалдашником на конце, который и бросают. Привязав себя в качестве страховки за пояс, можно было работать смелее, доверяясь своему товарищу на страховке.

Наступили ноябрьские праздники, и наша отличная именная лодка не участвовала в параде в праздничной строю на Даугаве всего лишь из-за того, что буквально 2 месяца тому назад доставлена к нам в Усть-Двиский 107 дивизион подводных лодок более новая ПЛ проекта 641, в качестве учебной, для обучения иностранных подводников. Нашей «эСке» уже был 21 год, а этой лодке Б 49 ещё 9 лет не исполнилось. Но, как говорится «баба с возу – кобыле легче».

7 Ноября, праздничное построение на плацу, праздничные столы на камбузе, праздничный распорядок дня несмотря на то, что была пятница. 8 Ноября праздничный день, но кто может отменить банно-прачечный день, суббота, она и в праздник суббота. В баню мы ходили в посёлок Болдерая, что уже стоящее дело, хоть и в строю, не в увольнении, но пройтись, «себя показать и других посмотреть» — маленькое, но разнообразие.

Уборка в кубрике стоит того, чтобы её увидеть. Делалось это так. Первостепенная задача ставилась даже не «карасям», а «полторашникам» и состояла в том, чтобы доставить с лодки банку с регенеративными пластинами, напоминающую большую консервную банку. Эти пластины, при необходимости, когда воздух внутри субмарины не позволяет дышать свободно из-за нехватки кислорода и всплыть по каким-то условиям нельзя, для вентиляции отсеков, тогда заряжают регенеративные установки, в которые, с помощью специальных кассет, куда и помещаются пластины из открытой банки, устанавливаются пакетами эти пластины, что напоминает пчелиный улей. А задаче этого «улья» поглощать путем химической реакции углекислый газ и вырабатывать кислород.

Задача по доставке сложна до тех пор, пока банка ещё не покинула пределы борта ПЛ. А вторая задача состояла в том, чтобы не «спалиться» во время их применения. Это занятие очень опасное.

Всё происходит по следующему сценарию. Все кровати сдвигаются в одну сторону вместе с тумбочками. «Карасей» с «молодыми» заставляют заливать палубу из кандеек и обрезов, пока по всей палубе вода не будет полностью прикрывать паркет. Затем на воду бросают пластины. Происходит сильное шипение с выделением кислорода, и кислород, как окислитель, не просто вымывает, а «выедает» загрязнения из трещин и даже царапин палубы. В кубрике становится непривычно легко дышать, как будто на весь кубрик одели громадную кислородную маску.

Хорошо, если эти пластины будут управляться мойщиками с помощью щеток, которые направлялись по нужной траектории и одновременно прижимались ближе к палубе, обеспечивая прекрасный результат.

Была и возможность другой неприятности, связанной с тем, что мы-то на втором этаже, а под нами же тоже люди, хоть и военные проживают. Потолки, если промокнут могли обвалиться. Потому, сразу же после «протравливания» полов, приступали к уборке воды в те же кандейки.

После отбоя в казарме, в качестве дежурного освещения горит только расположенный выше входной двери лампа тёмно-синего цвета. В коридоре свет, как и обычно, не тушится, как и в умывальнике и гальюне.

Обычно команда подъём звучала в 6 часов утра словами «командам вставать». При этом сердце не колотилось от испуга даже, если заорать просто «Подъём!» Этим флот выгодно отличается от армии. А в этот раз команда прозвучала не как обычно, а практически на час раньше и слова не были столь приятны, а звучали так «Боевая тревога! Командам подъём! Боевая тревога». Они повторились несколько раз, сопровождаясь мигающими сигнальными огнями и после этого, вскочивший на ноги дежурный по команде включил основное освещение в кубрике.

Пока дежурный пытался будить личный состав, кроме «карасей», мы-то и учебной тревоги еще ни разу не знали, не то, что боевую. Мы были одеты и ждали команду. По радио передали: «Командам оповещения прибыть в штаб бригады». Кто участвовал в оповещении командования на дому, побежали в штаб.

На койках, продолжали валяться «годки» недовольные, что их так бесцеремонно разбудили. Но подниматься не хотели и высказывали свои предположения по этому поводу. Одно из них: «Видимо дежурный по дивизиону нажрался до полусмерти и что-то приснилось, вот с перепугу и нажал не ту кнопку».

Следующая команда была уже ещё серьезней: «Командам построиться у «береговой базы» для получения оружия».

Когда прибыли, собранные с помощью службы оповещения командный состав, мы уже стояли на плацу, выстроенные в привычном порядке, под руководством дежурного по дивизиону. Дальше команды менялись с такой быстротой, что личный состав не успевал на них реагировать.

И одной из крайних, была информация: «Ожидать особого распоряжения». Но, слухами, как говориться, полнится земля. Хоть слухи были противоречивые, но из них всё же путем анализа и отсеивания неподтверждённой информации, вырисовывалась такая картина.

Сегодня ночью, без соответствующего на то приказа или распоряжения снялся с бочки, установленный на время празднований в морском парадном строю БПК (большой противолодочный корабль) «Сторожевой» и вышел в открытое море через, почему-то не прикрытыми защитными боновыми заграждениями. И, опять-таки, по недосмотрю вахтенной службы, БПК беспрепятственно смог пройти все возможные заслоны.

Информация стала достоянием гласности, лишь благодаря, младшему офицеру, по другой версии от мичмана и матроса, которые прыгнув на бочки, а затем вплавь добравшись до стоявшей рядом подводной лодки, где и была передана информация о бунте на корабле. Этой лодкой оказалась лодка нашего дивизиона Б-49.

Возможно, что «детонатором» к этому событие была демонстрация на БПК накануне вечером фильма «Броненосец «Потемкин». И несмотря на то, что личному составу было, наверняка приказано не разглашать информацию, всем известно, что «шило в мешке не утаишь».

Когда в середине дня нам было приказано сдать оружие и мы всё больше узнавали о причинах такого «кипиша»: первый вариант, который хотели применить – это погоня за «нарушителями» покоя и стабильности в стране, которую собирались сделать с применением быстроходных катеров пограничной охраны или ракетных катеров; второй вариант, который мы узнали, но официально он не подтверждён и сейчас, после рассекречивания официального информации по этому явно неординарному случаю. Мы услышали следующее, что БПК не отзывался на приказы остановить ход и потому был остановлен силами 668-й бомбардировочного авиационного полка. Бомбардировщики выполнили бомбометание.

Как мы слышали тогда, что корпус БПК получил в результате значительные повреждения и пробоину в машинное отделение. Даже была информация, что несколько моряков было убито и ранено. Сейчас говорят, что повреждений вообще не было. А БПК возвернул, открытый из запертой каюты командир корабля, запертый возглавившим мятеж политруком Саблиным Валерием Михайловичем.

По современной версии освобожденный моряками кэп, вошел в рубку и ранил из табельного пистолета мятежного замполита. И после отправил радиограмму, что БПК возвращается в Ригу. Принять или опровергнуть одну из версий я не могу, так как не был свидетелем того, в каком состоянии БПК пришёл своим ходом или был отбуксировать в Ригу с повреждениями. Возможно, что он был оставлен на рейде.

А вот то, что БПК потом оказался снова в Риге – это точно, так как был личным свидетелем того, как личный состав, погруженный в военные автобусы КАвЗ колонной вывозили личный состав с территории нашей ВМБ через КПП в Рижскую гарнизонную гауптвахту. Там они были допрошены и все, кто не принимал активного участия в мятеже, личный состав срочной службы был расформирован. Что их там несколько дней держали – это достоверная информация.

Представляю, в каком положении оказались моряки, ставшими заложниками ситуации. Я видел лица наших братишек, сидевших в бушлатах и бескозырках, в большинстве своем, с опущенными лицами, а в тех глазах, лица которых были направлены через прозрачные стёкла автобусов, читалось разочарование и непонимание того, что всё же случилось и как оно вообще могло случиться.

Офицерский состав был раздроблен и разослан на корабли по всем флотам. Надо отдать должное КГБ, работало в те годы очень оперативно и чётко.

Валерий Саблин и матрос срочной службы были арестованы и их ждал военный трибунал.

***

Хочу немного подытожить сухие факты личным отношением и восприятием этого неординарного события на флоте, свидетелем которых я стал по случаю службы и оно, хоть «по касательной», но задело наши души и разум и осталось навсегда и не с момента официального извещения, состоявшегося на два десятилетия позже. У нас, тех, кто видел, слышал и воспринимал так, насколько позволяло образование, воспитание, моральные устои, эти события оставили значимый след в памяти и заставили, как минимум задуматься, серьёзно задуматься.

Валерий Михайлович Саблин кем он был для нас тогда, кем его представляли тогда СМИ, и я не исключение, и кем его представляют сейчас? Он был человеком высокоморальных устоев, убежденным коммунистом и до последнего момента искренне верившим в идеалы нашего славного общества, в светлое будущее коммунистических идей. Но, разве за это расстреливают? Саблин, в отличие от тех миллионов карьеристов, державших партбилет в кармане ради обретения теплого и сытого местечка, желал лучшей жизни для всех советских граждан, а не ради личной выгоды.

С этим я тоже солидарен с замполитом Саблиным. Когда меня молодого специалиста «сватали» в коммунисты, я уже видел, что дозволялось тем, кто вступил в ряды КПСС, только с видами на явные выгоды: нельзя было уверенно строить свою профессиональную карьеру, без партбилета в кармане, коммунистам многое даже сходило с рук, как сейчас «слугам народа» и тем кто, совсем не по заслугам занимает высокие посты, а из-за череды явных преступных махинаций, коррупционных сделок и часто криминала.

Один только пример из тех времён. Я работаю инженером технологом в службе СТО тракторов при районной «Сельхозтехнике». После работы, что случалось, правды ради скажу, довольно часто, собрались с небольшим, но дружным коллективом, в котором было то всего, кроме меня, исполняющего обязанности начальника СТО, человек 10: два мастера-наладчика, два водителя, два слесаря-ремонтника, два газо-электросварщика, один из которых никогда не участвовал в наших посиделках, а спешил на мотоцикле «ЯВА» к любимой девушке на свидание.

Наше отделение располагалось на территории обособленно, даже выезд на этот двор отдельный от главного на территорию, с воротами и пунктом пропуска с вахтой. Рядом располагалась пилорама, склады запасных частей и площадка для проведения ТО тракторов.

Был среди нас один коммунист и в отличие от подобного, но главного специалиста колхоза, который часто выпивал с избранными небольшими коллективами, даже людей рангом пониже, при поднятии стаканов у него был один тост: «Как её коммунисты только пьют?!» и моментально переворачивал даже полный стакан водки, этот поступал иначе.

Он работал водителем, но был уважаемым человеком, правда не во всех кругах. А уважали его больше простые работяги и те специалисты среднего звена, для которых общение с начальством не сулила ничего хорошего, так как карьеристами не были, нам лучше было общение с простыми работягами.

Владимир был средних лет, с прямыми взглядами и отличался прямолинейностью, он был коммунистом. И был для меня в этом каким-то даже примером, не в смысле, конечно, выпивки, а в умении и желании высказывать свои убеждения, не боясь о последствиях.

— Так, мужики, наливаем, — когда «посиделки» только начинали доходить до анекдотов, глядя на часы, продолжал, — мне на партсобрание бежать нужно. Ох и врежу сейчас «матку-правду»!

И на полном серьёзе, мужики, когда даже у молчунов языки «развязывались» начинали заваливать коммуниста из нашего коллектива вопросами, которыми он мог «озадачить», как минимум начальство, так как они все, как один были коммунистами и присутствовали на партсобраниях.

Выпив «на посошок», крякнув и закусив на скорую руку, убегая, обещал:

— Скажу! Всё, обязательно скажу!

Конечно, мы понимали, что даже, если один человек откроет глаза на недостатки и внесет даже дельные предложения, то их не пропустит большинство, как и сейчас, собственно говоря, если взять ту же думу. «Выпускайте пар» сколько хотите, а они будут улыбаться и творить то, что уже решили давно, осталось только утвердить покорным большинством.

Только по прошествии лет, имея приличный жизненный опыт, я начал понимать более отчётливо то, что капитан Саблин выступал не против советской власти, а против «ржавчины», которая ее разъедала. Он как большинство из нас в те даже годы, отлично видел циников с партбилетами, усевшихся на высоких государственных постах, тех самых, что всего через полтора десятилетия приведут Советский Союз к краху. Понимали, бесспорно, и мы, но сказать то осмеливались там, где нас слышали лишь те, кто, как и мы только роптал, но ничего не мог изменить и сказать открыто. Все знали, чем это заканчивалось.

Прошло 45 лет со времени тех событий, оставивших глубокий след в моём сознании. Считаю, что он виновен только в нарушении воинского устава в плане самовольства и устранения самоличного от командования командира БПК. А в дальнейшем, что произошло, считаю, что большую часть вины необходимо всё же возложить, распределив её по частям между «виновниками» того, что происходило и продолжается частично происходить и сейчас, хоть государства того нет, но есть номенклатура правящей власти, с огромными властными возможностями и практически бездушные к тому, что думают обо всё «низы». Вы скажите, что нет сейчас никаких «низов». Есть и «низы» и те, кто ниже «низов».

Декабрист «декабристу» — рознь. Всё зависит от чистоты помыслов, от глубины убеждений, на основе знания актуальности момента, необходимости спасти миллионы людей от трагедии или попытаться это сделать, от справедливости требований и много другого.

История поставила свою точку, расстреляв по приговору военного трибунала замполита Саблина и через годы, пересмотрев дело, снизив наказание до 10 лет лишения свободы. Сомневаюсь, что это будет утешением для сына «декабриста», которому он писал в прощальном письме:

«Верь, что история честно воздаст всем по их заслугам, и тогда ты никогда не усомнишься в том, что сделал ваш отец. Никогда не будь среди людей, которые критикуют не действуя. Эти лицемеры, слабые ничего не представляющие из себя люди не способны сочетать свою веру, со своими делами. Я хочу, чтобы ты был храбр. Будь уверен в том, что жизнь замечательна. Верь в то, что Революция всегда побеждает».

Валерий Саблин был потомственным военным моряком, как и отец его и дед – это целая династия доблестных защитников Родины. Вот. Что он писал родителям:

«Моими действиями руководит только одно желание — сделать, что в моих силах, чтобы народ наш, хороший, могучий народ Родины нашей, разбудить от политической спячки, ибо она сказывается губительно на всех сторонах жизни нашего общества...»

А это обращение было направленно радиограммой с мятежного БПК Саблиным в 4 часа утра командующему ВМФ СССР адмиралу Горшкову:

«Прошу срочно доложить Политбюро ЦК КПСС и Советскому правительству, что на БПК „Сторожевой“ поднят флаг грядущей коммунистической революции. Мы требуем: первое — объявить территорию корабля „Сторожевой“ свободной и независимой от государственных и партийных органов в течение года. Второе — предоставить возможность одному из членов экипажа выступать по Центральному радио и телевидению в течение 30 минут… Наше выступление носит чисто политический характер и не имеет ничего общего с предательством Родины. Родину предадут те, кто будет против нас. В течение двух часов, начиная с объявленного нами времени, мы ждем положительного ответа на наши требования. В случае молчания или отказа выполнить вышеперечисленные требования или попытки применить силу против нас, вся ответственность за последствия ляжет на Политбюро ЦК КПСС и Советское правительство».

Каждый в праве судить или оправдывать поступок «декабриста 1975 года», а я свое мнение уже высказал.

Продолжение следует.

Предыдущая глава 6 -  http://pisateli-za-dobro.com/kambala-chast-2-glava...