Камбала. Часть 2. Глава 11.

Глава XI. Док

Весна принесла не только тепло, оживление природы. Весна принесла такое значимое облегчение в службе в прямом физическом смысле и духовном, конечно. Говорят, что Господь даёт человеку ровно столько испытаний, сколько тот может выдержать. Видимо мы тройка неказистых «богатырей», выполнявших такие объёмы работ, что техника могла не справится, выдержали испытание достойно.

Кто-то скажет, ну теперь будет не служба – «малина». Да цветочков малины еще целый год службы, а до ягодок и того больше, полтора. С Севастополя и Кронштадта слеталась смена нашим годкам и очень хочется надеяться, что держать заведование команды в образцовом состоянии нам теперь придётся уже не по математической формуле 3(4)+3+4, что означало: три «карася» (один, четвёртый – «великий шланг», которого мы и не считали и, наверняка следующие полгода он будет занят альбомами уже новых «годков») + три «борзых карася», которым тоже доставалось, хоть и по полной программе, как нам, но серьёзно + четыре «полторашника», которые, как правило были старшими на работах и выполняли работы полегче, если не авральные.

Мы, если бы был на территории ВМБ храм, точно бы собрали одну получку и на все купили свечи и поставили в храме с только одной просьбой: «Господи, дай нам сил и помощь в лице рабов Божьих!» Говорят, что мысли материализуются, видимо и наши дошли до самых верхов. Хотя тому есть и другое, простое объяснение: демобилизовалось, если восемь человек, то и прийти им на смену должно было примерно столько же.

С каждым прибытием бывших курсантов, душа наполнялась и наполнялась радостью. Кто-то будет смеяться, а что нам для полного счастья нужно ещё – побольше покоя, поменьше напряга и тогда:

…

И тогда вода нам как земля.
И тогда нам экипаж семья.
И тогда любой из нас не против-
Хоть всю жизнь служить в военном флоте.

…

Первые «ласточки» прилетели из Севастополя, это были два трюмных, два родных брата черкеса из горного селения Карачаевского района. Их отец месяцами гонял овец по живописным склонам Большого Кавказа.

Парни были низкорослыми, ниже меня ростом, хоть я тоже не отличался богатырским ростом. Выглядели они старше своих 18 с лишним лет из-за приличных залысин на голове. Пока оставлю братьев, пусть обживаются, а я расскажу о Сергее Раевском. Хоть он и говорил, что у него польские корни, думаю, что еврейские преобладают и значительно.

Сергей был ростом около 1м 90 см и при этом очень худой и гибкой. Потому в прозвище, которое он сам себе дал было много правды. Он действительно, мог стоя на одной ноге, вторую закинуть себе за голову. Выглядело это очень смешно.

У него были светлые очень редкие волосы, а из-за того, что мы носили очень короткий волос, если не были подстрижены налысо, то волосы практически не были заметны. Он был мой земляк, я уже говорил, из города моей студенческой юности, Зернограда. Если бы не его увлечение живописью, он в основном рисовал гуашью, то я даже не могу представить, как бы он перенес то, что пришлось нам переносить.

Не скажу, что он совершенно полностью был освобождён от физического труда – нет, этого не было, но его загружали в разы меньше, чтобы руки не дрожали, при изображении шедевров в альбом. Почему я вспомнил сейчас именно о нём, когда знакомил вас с братьями Хакимовыми, которых звали, старшего Хусин, а младшего на полчаса Хасин. Ну и по традиции мы сразу их «перекрестили», хоть они и были мусульманами, на Хуса и Хаса, коротко и сути не меняло.

Как-то Сергей меня спросил:

— Саня, ты же учился на инженера сельскохозяйственного профиля?

— Ну, да! А что, собрался поступать поле службы?

— Да, нет же. А вы животных изучали?

— Конечно. У нас на первом и втором курсе было и «Земледелие», и «Животноводство». Даже на учхоз на практические возили на фермы. Знаешь, как у коровы желудок называется? Нет?! Книга. Представляешь такую книгу, куда полцентнера сена и 3-4 ведра воды за день входит.

— Не, Саня, я об овцах хотел спросить. Их же вы тоже изучали?

— Всех мы изучали. Тебя породы интересуют? Есть шерстной породы, есть мясной. Моя сеструха на зоотехника училась, они в кошары на практику ездили, помогали стричь и прививки делать овцам, окоты принимали.

— Во-во, не говорили вам, как можно повысить густоту руна?

Я засмеялся, начиная догадываться, почему Серега завёл этот разговор.

— Ты, вероятно хочешь стать кучерявым, каким я был до «военки» в институте?

— Ну, где-то так. Мать говорили, что её брат работает в Москве в каком НИИ животноводства. Хочу ему написать, может есть средство против облысения.

Можно было и посмеяться, но я не стал, не тот случай. Зачем обижать парня. Это он ещё молодой, 20-ти нет, а лет через десять совсем лысым станет.

— Попробуй. Только инструкцию подробную попроси, а-то, как станешь после приёма таблеток орангутаном…, — всё-таки я не выдержал, чтобы не пошутить.

Серега, может и обиделся, но промолчал.- Одно могу сказать, Серый, — уже серьёзно отвечал зёме, — селекция, как в растениеводстве, так и в животноводстве сейчас на высоком уровне. Шерстяные изделия всегда были в цене и идёт конкуренция по увеличению количества руна, состригаемого с одной овцы и, если она не паршивая… не смотри, Серый, я об овце, то с овцы, если правильно помню, не забыл – до 5 кг, а с барана чуть-ли не все 10.

Серега заулыбался и помолчав, видимо представив на своё голове золотое руно и подытожил разговор:

— Напишу дяде. А вдруг и есть такое средство.

— Напиши, Серый, напиши.

А Серёга-то не шутил, через месяц-полтора ему пришла маленькая бандеролька, в которой тюбик средства для увеличения количества шерстинок, произрастающих из одной луковицы. Кожа имеет такое свойство, что увеличить, как на огороде количество лунок для высадки рассады нельзя, а вот, чтобы, как из одной луковицы произросло два независимых стебля, оказывается можно.

Серёга с усердием втирал мазь в голову. И дня через два уже интересовался:

— А ну-ка глянь, не лезет?

— Лезет! Ой, Серёга, лезет… пьяный по забору, — подкалывал я «экспериментатора» над собой.

Как он не крутился перед зеркалом, но результата ожидаемого, конечно, не добился. Поэтому случаю, что лучше наблюдать за процессом, отпустил себе усы. Но усы, это сильно сказано, конечно, но какая-то растительность под носом была.

Когда у нас в команде появились братья, я Серёге предложил:

— Слышь, Серый, а ты попроси Хуса или Хаса, пусть бате напишут, чтобы тот, как овец сострижёт, пусть тебе вышлет руно. А ты сделаешь себе шиньон или парик. Покрасишь в любой цвет и будешь в увале перед девахами красоваться.

Обиделся, конечно, зёма, но не стал со мной лаяться, может быть из-за того, что частично благодаря нам и «выезжает» по службе без особого напряга. На то он и «Великой шланг», бесспорно.

Братья были горячими джигитами и свою горячность проявляли по отношению друг к другу. Иначе говоря, часто спорили, выясняли отношения и даже доходило до потасовок.

Я вспомнил, как мы с моим двойней, Виктором, выясняли отношения и за старшинство, и по всякой всячине спорили, и до драк доходило. А теперь, как я по нём соскучился. Он отслужил два года, уже дома почти полгода и когда ещё придётся встретиться.

Ссора у братьев начиналась с, казалось бы, мелочи. Старший, Хус, придерживался обычаев мусульман, он не кушал на камбузе свинину. Хас, если получалось, забирал и у него кусочек, с такой умилительной улыбкой:

— Не хочешь? Давай сюда.

— Я вот бате отпишу, что ты сало жрёшь.

— Да пиши! Зато у меня в животе не урчит, как у тебя.

По тогдашним законам, братья должны были служить вместе. Вот и Хакимовы были и в учебке и распределили вместе. Но потом, как-то кто-то из штабных пришёл к такому умозаключению, что, если с лодкой что-то случится и погибнут сразу оба сына, как это будет родителям.

Хус был старше и посмышлёней, потому, когда на Б 46 потребовался в штат трюмный специалист, а он уже сдал на «самоуправление ПЛ», то предложили его. Надо было видеть Хаса в те дни. Он помрачнел. Брата явно не хватало. Хусу было ещё тяжелей. На Б 46 обучали иностранных подводников и выходы в море были намного чаще, чем у нас. Хус к тому же плохо переносил качку. Это усилило его страдание.

Примерно через месяц, он пишет рапОрт командиру дивизиона с просьбой соединить его с братом опять вместе, в одной команде и указал на соответствующие статьи закона. После возвращения старшего брата назад в команду, с неделю братья ладили, а потом… как и раньше.

Вова Молдован, нет не ошибся, это фамилия такая Молдаван, сам из Украины, прибыл с представителем из Средней Азии Мансуром. Вот не знаю, почему-то всем служивым с первого дня прилипали погонялы. Какая может быть погоняла у Молдавана? Да никакой. Его фамилия, как погоняла сама по себе. Мансуру Садыкову прилипло Ман или Суперман (супермен).

Вова был торпедным электриком, а Супермен или Побеждающий, как переводится его имя с казахского пополнил отряд БЧ-5, команду электриков мичмана Гаврилова. Наша братская Молдова не переставала поставлять нам, кроме традиционного молдавского вина, хотя венгерское предлагалось в море чаще, еще и смену подводников. Михаил (Михай) Дану стал очередным представителем этого эмоционального народа, с зажигательными танцами.

Я вспомнил свою троюродную сестру, отец которой был молдаванином, ну вылитая цыганочка, особенно в детстве была. Вспомнил, как она лихо отплясывала под патефон «цыганочку», толи ещё какой-то национальный танец, в красочном наряде. Как это давно было.

Михай был смуглый крепыш, серьёзный, но довольно общительный, в отличие от Мана. Ман больше улыбался своей милой азиатской улыбкой.

Саша Малышев – ну, наконец-то и в «моём полку прибыло», моторист, конечно же его прозвали Малыш. Вы видели такого Малыша? Рост примерно 175, вес 95-100 кг!!! Вот куда смотрят на призывной комиссии, когда призывают таких, как Серегу Райского и Вову Молдавана, ростом под 2 метра или таких, как Саша Малыш, которого точно через люки переборок, повышением давления в отсеке, как газами шампанского пробки, так и его пропихивать придется. «Убиться и не жить!». Но, главное, что есть смена. И какая? Богатыри!

Вот, кажется, всех и представил. Первый инструктаж под названием «где, что и когда можно и где чего никогда нельзя» свежие «караси» получали от нас, ставших «борзыми карасями» — вот она преемственность традиций. С первых минут общения было понятно, что душевных уродов среди пополнения нет, схватывали все, что говорилось быстро, а это важное свойство. При переспросах, можно было и «пендалей» выхватывать.

Я по возможности, когда позволяло время и во время авральных работ в лодке, подтягивал Малыша, вместе с ним шлифуя вместе с ветошью своей робой, особенно не особо уклюжий мой ученик.

— Саня, а ты хоть раз залазил вот в такие люки? – спросил я малыша, показывая на закрытые крышками люки, размерами, примерно, как и входные люки между отсеками, — знаешь, для чего они.

— Да, учили, знаю. Но никогда не залазил. А, что?

— А то, брат, что туда-то ты может быть и залезешь, а назад… сомневаюсь. Размякнешь там от моторного масла и что тогда? Придется тебя рвать на части.

— Как рвать? – недоуменно смотря мне в глаза, спросил Саша.

Я выдержал немного, пристально смотря ему в глаза, чтобы понять, когда сработает чувство юмора, если оно есть и поняв, что достаточно, продолжил:

— Ладно, не будут тебя рвать на куски. Ты, только, если не сможешь сам выбраться, хорошо в масле вываляйся, чтобы тебя легче было «со смазкой» протягивать через люк, — и видя, что Малыш никак не «въезжает» в шутку, успокоил, — шучу я, Саня. А чистить картер перед сменой смазки, придётся. Так, что лучше будет тебе чуток на перекладине вес-то сбросить.

Оказалось, что Саша мой земляк, но опять-таки из казачьей станицы из верховья Дона-батюшки. Отцу его шили казачью форму под заказ, очень крупный был казак. А в их краях, быть казаком и на праздник не одеть казачью амуницию – это преступление.

Молодая смена сдавала «на самоуправление кораблем». Мы ощутили облегчение и значительное в прямом, физическом смысле уменьшилась нагрузка. Но наступило тепло, моё любимое лето.

Меня вызвал в свою каюту механик.

— Разрешите войти, товарищ командир?!

— Входи, входи, коллега.

— ???

— Что смотришь? Ну ты, что разве не на инженера-механика учился?

— Ну, да. Только «недоучка», не закончил…

— Набирайся опыта, пригодится потом и на гражданке.

— Так стараюсь, товарищ капитан 3-го ранга. Вот, спасибо Вам, на 2 класс сдал.

— А мне за что? Знания у тебя хорошие. Виктор Туров, что-то тебя подсиживает, рвётся к повышению по службе, считает себя лучшим, а классность не смог повысить, не хватает пока у него того, что должно быть. Ну, да, ладно. Не поэтому позвал. Твой бывший кэп, командир наших соседей, Ханин, просил помощи в толковых специалистах. Ты же там у них на «эске» на «самоуправление» сдавал и освоил, как я знаю, неплохо. Ты, как, если мы тебя командируем на месяц к ним, «на прорыв», пока они в доке будут стоять?

— Как прикажите, товарищ командир, — не раздумывания ответил я.

— Похвально, похвально. Готовься. Как поступит команда, переведем тебя на довольствие на С 191, ну и в полное их распоряжение.

— Есть! Можно идти?

— Иди! – улыбаясь, проводил меня взглядом механик.

У Федора Федоровича были проблемы со здоровьем, он сильно кашлял, но при этом и курил много. А до пенсии оставалось еще лет пять служить. Добродушный Батя был. Прознал, что я с Дона, практически. Он был заядлым книголюбом, а с книгами тогда было не очень. Если работы В.И. Ленина или Материалы какого-то съезда партии, так этого сколько хочешь, а достать востребованную художественную литературу было тяжело.

— У вас там, на родине Михаила Шолохова, пожалуй, легче достать его роман. Меня интересует «Тихий Дон», сочинение в 4-х томах. Сможешь, вернее твои родственники могут там поспрашивать, сколько там будет, я оплачу.

— Хорошо, товарищ капитан 3-го ранга, я узнаю.

Я написал маме и спросил, сможет ли тётя Надя, двоюродная мамина сестра, бывшая фронтовичка, работающая в райпо и, как я понял, имела прямое отношение к работе книжных магазинов, к поставке книг. Раньше было популярны подписки на издания и поощрение сдатчикам макулатуры. Но мне-то это не грозило.

Довольно быстро, тётя достало новенькие томики «Тихого Дона» самого свежего издания, и мама мне выслала. Радость Федора Федоровича была, конечно, велика. Понятно, что после этого посыпались заказы некоторых офицеров и «сундуков», которым скучно было коротать время на дежурстве, а с книгой веселей. Но я же не типография и обещать, конечно, не мог всем. А со временем они и забыли о чём просили.

В команде Ханина меня приняли приветливо, как будто не было тех полгода, которые я успел уже отслужить на «букахе». Ведь всё равно мы частично жили одной большой семьёй, под одной крышей, в одном кубрике. Да, команды разные, лодки и командиры тоже, но все знали друг о друге всё, все новости из первых уст.

На Усть-Двинском судоремонтном заводе имелся плавучий док, позволяющий кораблям таких габаритов и массы проводить в нём необходимые ремонтные работы и работы по обслуживанию и замене оборудования. Изначально, я серьёзно подумал, что потребовались мои знания, как наполовину гражданского инженера, так и освоившего устройство и работу оборудования двух типов военных кораблей, подводных лодок среднего класса, которой являлась С 191 проекта 613 (613 проект – океанская дизель-электрическая подводная лодка среднего класса) и класса повыше Б 75 проекта 611 (проект 611 – большая океанская дизель-электрическая подводная лодка).

Основными отличиями «букашки», как мы душевно называли лодку серии «Б», от «эски» было то, что она имела чуть увеличенные параметры в основном по диаметру прочного корпуса и, соответственно легкого корпуса (обшивки корабля). У «буки» было шесть носовых торпедных аппаратов, вместо четырёх у «эски» и больший запас торпед; четыре кормовых торпедных аппарата вместо двух на «эске»; трех основных двигателей и трех гребных моторов и генераторов в одном лице, вместо двух на «эске». Иначе говоря, «буки» имела три линии вала, а «эска» два. Были еще отличия и в устройстве отсеков, постов и командной рубки. Но это длинная история.

Всё-таки, как я понял позже, механик мне верил и возлагал на меня надежды, так как видел мое отношение ко всем заданиям и учебным задачам, проводимых лично им и во время выхода в море на отработки их и внештатных ситуаций. В экипаже Ханина тоже остались от меня неплохие отзывы.

А работа предстояла мне, как и многим другим матросам и старшинам ПЛ С 191, самая, что ни на есть обычная, пыльная и трудоёмкая. Нужно было, в основном, пока ремонтные бригады выполняли проверочные работы, обслуживание и замену элементов оборудования, выполнить зачистку всего легкого корпуса снаружи, где возможно, под верхней палубой, где расположены коммуникации и кислородные баллоны для продувки балластных цистерн. Но основное и самое сложное, а главное, опасное – это очистка и окраска балластных цистерн.

Даже при грубом подсчёте, это около 10 тыс. м² поверхностей сложной конфигурации, которые изначально нужно было зачистить скребками, а потом окрасить вручную кистями железным или свинцовым суриком. А внешний корпус после всего еще и чёрной краской и выполнить разметочную раскраску.

Мой бывший товарищ по «эске» уже тянул срок за свои похождения. У меня, кроме Андрея Гудкова, из самых близких оставался ещё один пскович, Владимир Антонов. Он был плотного телосложения, довольно спокойный и рассудительный матрос. Мы как-то с ним снова сблизились и при распределении работ попросились в одну бригаду.

Завод располагался в одной бухте, где были и пирсы для лодок нашего дивизиона, только нас разделяла судорезка. Это был металлолом, находящийся наплаву. Больше всего меня привлекла некогда, возможно, героическая лодка «Малютка», самая меньшая «сестра» нашим современным дизельным лодкам. Она действительно была небольших размеров, более чем в два раза меньшую длину и диаметр корпуса, имела малые скоростные свойства, глубину погружения всего до 50 метров и два носовых торпедных аппарата с двумя торпедами. Но, что было на момент войны, то было.

Мы ходили на завод не через территорию ВМБ и судорезку, а по улице посёлка. Хоть полтора километра, но пройтись по земле, которая «пахнет» гражданской жизнью, много стоит. Очень интересен был процесс установки лодки на стапеля. Лодка заходила в погруженный в воду док. Её брали на растяжку тросами док начинал медленно всплывать. Как хотелось это всё увидеть со стороны, но команда была: «Всем стоять по местам!»

Когда мы впервые вышли через рубку и посмотрели вниз, то от непривычки закружилась голова – до днища дока, на котором были установлены стапеля было более 10 метров. И лодка казалась более внушительной. Оно так и есть. Ведь раньше мы видели, как и у айсберга только надводную часть корабля, а теперь во всей красе.

Вот здесь в отличие от работ на базе не нужно было говорить дважды что делать, мы все выполняли с первого упоминания быстро и качественно. Работа спорилась и потому, что выполнялась в компании с товарищем за разговорами, которые никогда не надоедали и всегда находилась свежая тема.

Мы шуршали, как пчёлки над цветком над этой красоткой, которую не всем посчастливилось видеть вот так, во всей красоте. К обеду корпус лодки накалялся очень сильно, так как она была покрашена в черный цвет, поглощающий солнечные лучи. Даже нижнюю часть, обильно поросшую ракушками это, не спасало. Металл очень хорошо проводил тепло. Ветерка в тихой заводи бухты практически не ощущалось.

Мы были раздеты насколько это возможно только. За форму одежды, за её нарушение здесь разговора не шло. Любые средства хороши в достижении благой цели.

Долго я уже не получал удовольствие от выполненного труда, как после того, как видел объёмы работы выполненные или мной индивидуально или совместно с Володей. Вова был не лентяй, но чуть помедлительнее, чем я. Может быть сказывалось место службы. Всё-таки на «отличной лодке» «годкам» не давали сильно «прессовать» молодёжь. Им хватило случая с, к счастью, не состоявшимся суицидом.

Мы перешли на обработку легкого корпуса изнутри и прочного корпуса снаружи. Чтобы неосведомлённый читатель смог лучше понять устройство лодки, представьте, что она – это термос, в который вы наливаете чай или кофе. Вот стеклянная колба, а в современных термосах и внутренняя колба металлическая, является прочным корпусом. Проще говоря – это броня. Толщина брони зависит от того какой отсек им обшит. Отсеки «живучести» — первый, третий – «центральный» и седьмой – «кормовой» выполнены из брони толщиной 32-35 мм, а остальные отсеки имели броню потоньше, 24-28 мм. Легкий корпус в самых нагруженных местах «ледового пояса» мог иметь максимальную толщину 8 мм. Между этими двумя корпусами были устроены балластные цистерны для осуществления выравнивания лодки (уравновешивания дифферента) служат носовые группы цистерн и кормовые, а в области центрального отсека ЦГБ – цистерны главного балласта быстрого погружения и расположенных вдоль бортов цистерн вспомогательного балласта. Кроме балластных цистерн между корпусами располагаются топливные цистерны, цистерны чистой питьевой и грязной воды, цистерны для хранения смазки для дизелей и провизионных хранилищ.

Помог я вам или, наоборот, запутал, но хотелось, как лучше. Конкретно о цистернах главного балласта чуть подробнее. В верхней части располагается вентиляционный клапан, в нижней части кингстон, крышка, закрывающая и открывающая люк, через который при погружении поступает забортная вода, а для того, чтобы не было противодавления, открывают вентиляционный клапан. После заполнения на нужный объём, клапан и люк кингстона закрывают, конечно же изнутри лодки. При продувке, в случае экстренного всплытия или балансировки лодки, из баллонов в цистерны подают сжатый воздух, и открывают кингстоны. Вот так работают эти цистерны.

Конечно, морская вода делает свое дело, они подвергаются коррозии. Объёмы цистерн от десятков до сотен тонн. Для усиления лёгкого корпуса между ним и прочным установлены усилители их уголков и арматуры, потому изнутри они напоминают ёжика, утыканного иголками. По ним очень удобно перемещаться внутри и для того, чтобы подняться прямо из дока, нужно пролезть через открытый кингстон и за полминуты можно было неспеша добраться до верхнего люка, который открывают только, как сейчас для вентиляции и удобства попадания внутрь.

Попадать в балластную цистерну с палубной настройки удобно, конечно, через этот люк, выполненный эллипсом. Вот Саша Малыш точно бы застрял в нём. Он у узкого места был около 400 мм, а в широком около 600 мм. Он был съёмный и находился рядом на палубной настройке.

Конечно, комфортней было работать в нижней части, где через кингстон просачивался свежий воздух и дышать было легче. В верху, да ещё в жару – невыносимо трудно. По инструкции, мы должны были меняться через каждые 10-15 минут работы и работать в противогазах. Но, из-за того, что в обычных химических угольных противогазах, особо не спасающих от растворителей, а в изолирующих, с регенерацией воздуха вообще можно было задохнуться.

Было решено применять шланговый вариант подвода воздуха. И тут опять столкнулись с трудностями. Дело в том, что через шланг можно было сносно дышать, если её длина не превышала 10 метров. А нам нужно было выводить шланг наружу метра на три и внутри, чтобы дотягиваться до всех точек, да ещё с учётом того, что происходила путаница шлангов за усилители, установленные кругом, то необходимо было шланга метров 20-25. Шлангов специальных не было, приходилось разукомплектовывать все противогазы, чтобы набрать комплект и только один больше для показухи.

Сверху сидел кто-то из служащих, понятно, что это был или «подгодок» или «годок», который наслаждался солнышком и загорал. Мы парились внутри. И приняли решение, находиться внутри сразу вдвоём, без смены, так как на смену тратилось и так половина немногочисленного времени. Я предложил, чтобы до «белых мух» не занимались покраской, будем красить вдвоем и по часу, а потом перерыв. Это в разы бы повысило производительность. А для проверяющих шланг торчал из люка и протянут был сигнальный конец, для контроля за находящимся в емкости, как и при нахождении в воде, при отработке всплытия.

Одно только правило я предложил: один матрос работает вверху, другой внизу, тот который ниже, внимательно следит за верхним и минут через 20 нужно было меняться местами. И у нас стало получаться очень производительно. Сурик растворялся этинолевым лаком, что делало после высыхания поверхность прочную и водостойкую. Но он был ужасно пахнущим и ядовитым. Вдыхание его в больших количествах моги быть губительными. Отравление проявлялось повышенной весёлостью, действовало наркотически, отравлялся в первую очередь мозг.

С утра до обеда была наивысшая производительность. Удивительно, но нас внутри практически никто не контролировал. Можно было опуститься через кингстон выбраться наружу. Сесть под килем, покурить, сколько не надоест, потравить байки, сверху всё равно никто не увидит. А начальство поднималось с боковых помещений дока по трапу на верхнюю палубу и в рубку и-то были чаще дежурные офицеры.

Но мы с желанием работы, не из-под палки и результаты удивляли всех. Другие бригады, работающие по соседству или по левому борту, отстали намного.

— Возможно, что сегодня будем праздновать обжинки, Вова.

— Не понял, что за блатняк я слышу, от жинки, может быть сбежать к любовнице?

— Ой не могу, Вова, рассмешил. Ты, видимо городской парень. Обжинки – обряд завершения жатвы хлебов. Раньше отмечался в середине августа. А сейчас – это сабантуй, устраиваемый сразу по завершению жатвы. Обычно его проводят на природе, где-нибудь на пруду или в роще, выпивка, пиво завозили, обычно это в деревне роскошь, если бочковое, гуляли допоздна. Чествовали победителей, премии, ленты победителей и пр.

— Да, я живу в старом, древнем городе, основанном ещё в XIII веке. Когда Ливонский орден стал донимать псковичей, было решено в XIV веке на островке, образуемом рекой Великой и протокой Слобожихой, построить каменную крепость. Больше века крепость сдерживала натиск Ливонского ордена и только в начале XVI в ходе Русско-литовской войны (1500—1503) крепость была захвачена и сожжена.

— Вовчик, у тебя, наверное, «пятёрка» по истории была? Даты помнишь, вот.

— Да не жалуюсь на память. Я люблю исторические книги читать. Вот, как только немного нас напрягать перестанут, может после полутора лет, буду в библиотеку ходить, книжки читать. Уже год ничего не читал. Когда читать?

— Да, брат, это правда. Некогда.

— А я ещё после 7 класса на комбайне СК-4 штурвальным работал. Люблю поле, село своё родное. После института, перед службой на ДТ-шке работал. Такая красота. Особенно в ночную смену. Главное не уснуть, чтобы трактор в пруду не утопить. Так, что если постараемся, то сегодня к ужину и обжинки отметим, так тихонько, втихаря вдвоём. А?

— Должны закончить, конечно.

— Мне сразу орден, а тебе медаль.

— А, чё так? Работали-то вместе.

— Вова, не понимаешь ты политики партии и правительства. У нас доярке дали Орден Ленина за то, что с председателем ладила и приписывали ей, от других доярок её перебрасывали молочко. Она же коммунисткой была, а это много значило. А потому мне орден, что старше от тебя на сколько, на год? Образование опять же повыше будет. Да и рацпредложений от тебя я не слышал. Я же «бугор», наряды мне дают.

Смотрю, Вова, опустил голову, как бы обиделся.

— Не переживай брат. И для тебя Орден Красной Звезды, хочешь, сбацаем?! Тут главное не переиграть, а то… Короче у меня есть два плана, но первый лучше. Я плавая хорошо. Вот, если будем в швартовой команде или ещё что-нибудь, но главное, чтобы волны хоть немного были, балла три-четыре. Я свалюсь за борт, а ты поднимешь кипиш и первым бросишься меня спасать.

— Так я сам не очень-то плаваю, а в открытом море ещё…

— Не бойся, главное факт. А, если чё, я тебя спасу. Я наш Миус в 9 классе на практике, когда были в палаточном городке на Миусе, за раз переныривал на тот берег и обратно, без вдоха. А там метров около 20 ширина реки.

— Ну, не хочешь спасать на воде, спасай на пожаре. Правда, мы же умышленно пожар не будем устраивать. Потом может статься, что и ЛОХ не справится (ЛОХ – лодочный огнетушитель химический большой производительности, очень эффективное средство пожаротушения). Короче, я же говорю, первый вариант лучше. Всё думай за вас. Вот в учебке отпуск профукал и тут с вами возишься, як с цуценятами.

— Что ты сказал?

— Ты не знаешь, что означает цуцыня? Щенки по-украински. Иначе говоря, возишься, как с малыми детьми. Это тебе понятней, пскович?

«Цели определены, задачи поставлены. За работу, товарищи!» — кто не знает социалистические лозунги, призывающие к коммунистическому труду.

После обеда, часа в три примерно, Вова «прохлаждался» ближе к кингстону, ловил широко открытым ртом горячий, но свежий воздух. И у него, и у меня на голове были бумажные, изготовленные из газет панамы, чем-то напоминающие адмиральские папахи, высокие и с козырьком. Очень удобно, главное, что, хоть голова не в краске и ржавчина не сыплется, когда чистили металл. Я поднимался всё выше и выше к подволоку, образованному вверху цистерны легким корпусом.

На крючке висела небольшая кандейка с краской. Я уже привычно, усаживался на одну перемычку, ноги ставил или оплетал ими другую, так как руками держаться почти не приходилось, они нужны были для того, чтобы держать кисть и передвигать краску. Мне становилось всё веселее и веселее. И я, вспомнив студенческую песенку, запел:

Вот получим диплом, гоп-гоп-дуба,
И махнем в деревню.
Соберем чуваков, гоп-гоп-дуба,
И вспашем землю.
Мы будем сеять рожь, овес,
Ломая плуги.
И от музыки той, гоп-гоп-дуба,
Проснутся люди.

Ты в навозе стоишь, гоп-гоп-дуба,
Юбочка с разрезом.
Держишь белого быка, гоп-гоп-дуба,
За хвост облезлый.
Эх ты, чува моя, чува,
Тебя люблю я.
Вытри сопли об забор, гоп-гоп-дуба,
Дай поцелую.

В той деревне жил дед, гоп-гоп-дуба,
Ел щи да кашу.
Записали его, гоп-гоп-дуба,
Мы в банду нашу.
И стал дед клевым чуваком,
Жует резинку,
Пьёт самогон, гоп-гоп-дуба,
Через соломинку...

Я так увлёкся пением, что забыл, чем занят, хоть и продолжал ловко орудовать кистью. Опустив взгляд вниз, где должен тем же заниматься Вовка пскович, но не увидел привычной кисти в его руках. Он полулежал на перемычках, прислонившись спиной к прочному корпусу и смачно ржал, мотая головой из стороны в сторону.

— Что? – спросил я. Обжинок не будет сегодня?

— Ой, не могу! Откуда ты это взял?

— «Гимн студента сельхоз профиля». Мы часто её пели, как у кого день рождения или ещё чё. Хоть и память не очень, но эту запомнил «от корки до корки». А ты прекращай ржать. Давай наверстывай, а-то и обещанной медали у меня не получишь.

Вова закряхтел, зашевелился и продолжая улыбаться, принялся за работу. Я поднимался выше и выше, было жарче и душнее, я уже наполовину вдыхал вместо воздуха пары быстро испаряющегося растворителя. Голова становилась чугунной. Я стал тупее и тупее соображать. Но весёлость не прошла, а перешла лишь в какой-то гогот, как будто я с Вовой поменялся местами. Только гоготал неведомо от чего, стало до истерики весело. Я что-то бормотал толи вслух, толи себе под нос и закатывался гоготом. И осознавал это только чуть-чуть, на подсознании, сознание уже отключалось.

Вове было интересно наблюдать за мной таким, и он забыл инструкции и что это со мной происходит. Эх, Вова, Вова! А ещё орден хотел заработать. Как бы с тобой «железный крест» не светил.

Я не заметил, как упёрся своим подобием адмиральской папахи из газеты в подволок, почувствовал тепло металла. Потом мне в темечко прижигало сильнее и сильней. Сначала, было приятно. У меня перед глазами появился рыжий чёрт, он был без туловища, одна голова и эта его безобразная рогатая рожа, рыже-красного цвета с черными местами и даже седыми прядями длинных нечёсаных волос, с краснючими, горящими, как фонариками глазами, широко растопыренной зловонной пастью, длинным языком и большими клыками, удерживающими язык от сваливания в сторону. Он смотрел прямо мне в глаза издевательски и ржал, ржал, что сил есть. Я ощутил со вдохом его зловонный запах и мне захотелось его ударить.

— Пошёл прочь, сатана! Пошёл!!!

Я быстро смачивал кисть в кандейку и резко взбрызгивал, как это делает в церкви батюшка священной водой, окропляя чёрта краской. Он от этого краснел и становился ещё более злобным.

— Уйди нечистая сила! Уйди! – уже с раздражением выкрикивал в эту поганую рожу, даже забыв, что нужно было перекреститься. Правая рука моя была занята кистью, и краска обильно стекала по кисти и по руке в рукав робы.

И тут я почувствовал резкий прилив жара в голову, на секунду отвлёкся от чудища и увидел прямо над собой яркой пятно раскалённого металла. Куда только делись глюки. Я глянул вперёд – никакого чёрта не было. Голова быстро прояснилась. Я чётко осознал, что сегодняшний разговор с Вовой о возможном пожаре был пророческим. Считанные секунды отделяли нас от возможности взрыва. Металл, а вернее ржавчина, нагревшись до высокой температуры горящими электродами, наверху варили леер, скорее всего и как от бенгальских свеч сыпалась раскалённая окалина везде.

— Прекратите варить! – кричал я и понимал, что из-за грохота работ меня не слышали.

— Вова, прыгай в люк кингстона! Сейчас взорвёмся! Вова, быстрей!

Я понял, что возгорание неотвратимо, под подволоком собралось столько паров растворителя, что… И я, с прытью макаки, бросился по усилителям к люку, который был в разы ближе, чем нижний кингстон. Там был, я надеялся Вовка. Пять метров я пролетел за две, максимум три секунды. И когда голова и плечи были уже вне цистерны, я собирался сделать «выход силой», сильный взрыв вынес меня наружу. И при этом как-то приземлился на легкий корпус неудачно. Голова была направленна вниз, и я начинал медленно сползать. Ещё секунда и я летел бы головой вниз с 10 метровой высоты на металлическую опалубку дока.

Чьи-то руки ухватили меня за ногу, я пытался ладонями создать силы трения, противоскольжения. Подбежал ещё кто-то. Я не понимал, что происходит, было состояние полу контузии. Из люка валил чёрный, едкий дым. Люк экстренно задраивали. Я судорожно пытался освободиться от помощи и кричал:

— Где Вова? Где Антонов? Он там? – показывая на задраиваемый люк.

Гудела сирена. Бегали матросы и старшины. Разматывали пожарные рукава. Я выхватывал у них рукава и пытался тушить сам. Языков пламени уже видно не было. Люк задраили и просто поливали корпус сверху, чтобы остудить очаг горения.

Время летело с непонятной интенсивностью, то затормаживалось и я слышал протяжное разрывное эхо криков, то ускорялось и звуки становились более похожи на те, когда находишься в барокамере при давлении в 10 атм. И при этом кто-то говорит.

Я повернул голову назад. За мной стоял Вова Антонов и улыбался.

— Вовка, живой! Вовка! – я бросился обнимать своего товарища, с кем вот так получил «боевое крещение».

Вот так и не верь после этого, что мысли материализуются. Придется хоть самому эту медаль ему изготавливать, если командование зажмет.

Продолжение следует.

Предыдущая глава 10 — http://pisateli-za-dobro.com/kambala-chast-2-glava...