О писателе - ко дню поэзии
Всем здравствуйте!
Сегодня поделюсь некоторыми основными сведениями и, конечно, собственным личным восприятием замечательного рассказа Ивана Сергеевича Шмелева «Как я стал писателем», который я всем рекомендую прочесть и поделиться потом своим мнением.
Под видео — текст обзора для тех, кто больше любит читать, чем слушать (и смотреть):
www.youtube.com/watch?v=S6w19DhdeD8
Произведение «Как я стал писателем» написано в 1895-м году, текст автобиографичен, повествование ведется от первого лица. Рассказчик приоткрывает читателям дверь в свою творческую лабораторию, но сразу уточню, что это совсем не учебное пособие, не мастер-класс, не публицистика, написанная писателем для круга учеников, это именно художественный текст, который интересно читать и без какой-то прагматической цели, просто отмечая красоты языка и стиля. Это рассказ о взрослении, в том числе о выборе своей профессии. Такая тема близка буквально любому человеку! При этом, безусловно, авторские размышления, какие-то сомнения и ожидания, связанные с процессом письма и последующими публикациями, будут любопытны в первую очередь тем, кто сам мечтает посвятить или уже посвящает жизнь литературному творчеству. Еще одна причина, побуждающая нас прочесть рассказ, — это его психологизм. Это очень честная история, рассказанная без прикрас.
Самые первые фразы рассказа сразу же вовлекают нас в творческий мир писателя:
«Вышло это так просто и неторжественно, что я и не заметил. Можно сказать, вышло непредумышленно».
Очень удачное, динамичное начало для истории. Оно сразу включает нас в действие. Хочется узнать, как же так непредумышленно это все произошло.
После такой преамбулы автор-рассказчик возвращается в детские годы, говорит о том, как поэтично он уже тогда воспринимал мир: «Я говорил с игрушками — живыми, с чурбачками и стружками, которые пахли “лесом” — чем-то чудесно-страшным, в котором “волки”. Но и “волки”, и “лес” — чудесные. Они у меня мои».
Ребенок всё одушевлял: «Всё казалось живым, моим. Живая была метла, — бегала по двору за пылью, мерзла в снегу и даже плакала».
Себя самого он иронично называет в те ранние годы «писателем без печати» и писателем «дописьменного века».
Этот особый склад характера — желание обо всем рассказать, все вокруг себя описать — не всегда приносил ему одни положительные эмоции, а подчас, напротив, приводил к конфликтам, непониманиям, даже наказаниям со стороны взрослых. Например, за свою ироничную поэму, написанную под влиянием книг Жюля Верна, про «путешествие учителей на луну, на воздушном шаре, сделанном из необъятных штанов латиниста Бегемота» юный автор получил «высокий» гонорар — был наказан на шесть часов «на воскресенье».
С теплотой вспоминает Шмелев своего талантливого преподавателя-словесника Федора Владимировича Цветаева, который давал ему свободу писать так, как он хочет, не пытаясь подогнать тексты под какие-то шаблоны. По окончании гимназии тот же Цветаев дал ему напутствие — продолжать писать: «…у тебя есть что-то… некая, как говорится, «шишка». Притчу о талантах… помни!»
После окончания гимназии Шмелев постепенно переходит от сочинений по чужим книгам — к собственным пробам пера. Лето, проведенное им на глухой речушке, у мельницы, затрагивает струны его души, приносит вдохновение: «Как-то на ранней зорьке, ловя подлещиков, я тревожно почувствовал — что-то во мне забилось, заспешило, дышать мешало. Мелькнуло что-то неясное. И — прошло. Забыл». Только в марте будущего 1894 года, во время подготовки к выпускным экзаменам, он записывает по памяти какие-то моменты из своего летнего отдыха, и на основе воспоминаний создает драматичный рассказ «У мельницы», написанный от первого лица.
«Помню, я отшвырнул все книги, задохнулся… и написал — за вечер — большой рассказ. Писал я «с маху». Правил и переписывал — и правил. Переписывал отчетливо и крупно. Перечитал… — и почувствовал дрожь и радость. Заглавие? Оно явилось само, само очертилось в воздухе, зелено-красное, как рябина — там».
Но мало написать, нужно куда-то этот рассказ еще и пристроить. Сам этот факт — то, что совсем молодой человек, будущий студент, написавший первый в своей жизни художественный текст, решается сразу отправить его на суд критиков и читателей — довольно примечателен. Он уже говорит о внутренней зрелости автора, о его уверенности в правильности выбранного пути. А ведь окружение у него отнюдь не литературное, о чем также в рассказе написано.
Выбор места для публикации непрост. Шмелева не устраивает первый попавшийся журнал. Так, начинающий автор читал в то время только «Московский листок», но сам «считал себя выше этого». «Нива» не пришла ему в голову, в отличие от ежемесячного журнала «Русское обозрение». Туда он и решает обратиться после некоторых внутренних колебаний. Перечитывание собственного текста вселяет в него оптимизм. Здесь стоит отметить, что периоду авторства (пока еще короткому) предшествовал очень долгий период чтения, книжного развития, написания вторичных текстов. Именно это способствует формированию литературного вкуса. Одни только жизненные события не могут научить нас писать. Они могут научить нас быть людьми или наоборот — привести к расчеловечиванию, они могут дать импульс к творчеству, но без учебы хорошо писать не выйдет.
Далее в рассказе происходит встреча молодого Шмелева с редактором журнала, приват-доцентом Московского университета Анатолием Александровым. Редактор отнесся к юноше добродушно-насмешливо, сразу уточнил его возраст, класс, в котором он учится, обратил внимание на то, что рассказ довольно увесистый и… попросил зайти месяца через два.
Шмелев заходит в редакцию повторно, как и было условлено, но опять слышит ту же фразу «Загляните через два месяца», а, став студентом, он временно забывает про «писанье» и думает, что скорее всего рассказ не взяли в печать. Но это не так. Спустя год после написания рассказа он получает послание от «Русского обозрения» и приглашение «зайти переговорить».
Анатолий Александров поздравляет автора с успехом, говорит, что ему понравился рассказ своим слогом, «живой русской речью» и чувством природы. В первых числах июля 1895 года по почте Шмелев получает толстую книгу в светлой обложке. Это очень волнительный момент — первая радость: то, что рассказ напечатан; вторая — то, что он не исправлен, дан без поправок и пропусков.
Автор счастлив… ровно два дня. «И — забыл». Это очень верно с психологической точки зрения и касается не только литературы, но и всей нашей жизни, пожалуй. Наши радости быстротечны, ощущение счастья непостоянно.
Вскоре редактор опять приглашает нового автора, вручает ему первый «ошеломительный» гонорар (восемьдесят рублей! при том, что один его частный урок стоил десять рублей) и желает дальнейших успехов и новых творческих опытов.
Тут же происходит неловкий момент — Анатолий Александров интересуется, любит ли новый автор их журнал, какие статьи и писатели ему близки. Но, увы, новоиспеченный студент и автор Шмелев не читал ничего, кроме июльского номера. И даже на последующий вопрос «Вы, конечно, читали нашего основателя, славного Константина Леонтьева?» он не может дать утвердительный ответ, чем несколько разочаровывает редактора. По итогу Анатолий Александров читает юноше вдохновенную лекцию про историю журнала, про сочинения Леонтьева. Это производит большое впечатление на Шмелева. Ему кажется, что во всем, что происходит, содержится какое-то волшебство.
«Я пожал ему руку, и так мне хотелось целовать его, послушать о нем, неведомом, сидеть и глядеть на стол. Он сам проводил меня.
Я ушел опьяненный новым, чувствуя смутно, что за всем этим моим — случайным? — есть что-то великое и священное, незнаемое мною, необычайно важное, к чему я только лишь прикоснулся».
При этом героя томит ощущение нереальности происходящего — будто бы все это сон, какой-то обман. Сегодня психологи называют это «синдромом самозванца», когда человек, обладающий каким-то талантом, определенной компетентностью, не ощущает своей силы, начинает сомневаться в себе.
«Я обманул редактора, и за это мне дали деньги!.. Что я могу рассказывать? Ничего. А искусство — благоговение, молитва… А во мне ничего-то нет. Деньги, во-семь-десят рублей… за это!..». И поскольку ему не с кем поделиться своими страхами и сомнениями, то он молится в часовне у Каменного моста.
Получается, что весь рассказ был — про предощущение себя писателем. Только последний абзац рассказа — это уже свершившийся факт, новое самоощущение и новый этап жизни: готовность трудиться, узнавать новое о своей профессии, идти вперед.
…
В целом, этот короткий, простой для чтения рассказ отличается образностью, динамичностью сюжета и тонкостью отображения изменчивых психологических состояний героя. Все это, помимо интересной для любого пишущего человека тематики, — веские причины для его прочтения.
Вопросы для обсуждения:
- 1.Поделитесь своими эмоциями от рассказа Ивана Шмелева. Какие моменты в истории эмоционально вас тронули?
- 2.Вы сами уже осознали себя писателями \\ поэтами или нет? Если да, то в какой момент это произошло?
- 3.Какие художественные рассказы о начале творческого пути вы знаете и, может быть, хотели бы обсудить?
1. Эмоции у меня по-мужски сдержанные, но я при этом совсем не равнодушен. Очень хорошо и уместно упоминается причта «О Талантах», с идеями которой я полностью согласен. Вызвал позитивный интерес момент завершения создания «У мельницы», а именно авторские эмоции. Интерес вызвало отношение редактора А. Александрова к автору и рукописи и его реакции. «Приходите завтра» часто завершается «приходите вчера», но не в этот раз. И счастливый конец, но с ложкой дёгтя, когда автор не смог ответить ни о журнале «Русское обозрение», ни о взглядах К. Леонтьева. Это крайне неловкое положение героя-автора, который идёт печататься в авторитетный журнал, о котором мало, что знает, как и об его редакторе. Представил себя на месте героя под неудобными для него вопросами и внутренне содрогнулся. Большой конфуз…
«Синдром самозванца» — это побочный эффект критической самооценки и совести. Однако, автор его справедливо преодолел, поскольку он, действительно, был хороший писатель, который когда-то должен был с чего-то начать. Предощущение себя писателем — интересное выражение. Это как ощущение, что твоё творческое зерно дало всходы, однако, надо чтобы стебель расцвёл в спелый колос, из которого бы сыпались новые зёрна…
2. Да, я осознал себя поэтом, когда в момент рефлексии однажды пришёл в голову данный вопрос: «А поэт ли я?» Я проанализировал своё творчество на критерии соответствия поэзии, идентифицировал своё творческое русло («песенная поэзия», «поэтические миниатюра», «моральная поэзия»). Это осознание произошло не с первых строк и не с первой книги, а гораздо-гораздо позже. Осознание себя поэтом может быть, на мой взгляд, когда пишутся уже зрелые строки и не только о себе, как метафоричный дневник в рифмах и ритме, но и о мире вокруг, обращение к его проблемам и нахождение, осознание себя в этом мире. А ещё, когда есть стремление писать и высказываться, причём, бескорыстно и не ради славы и денег, а как естественное желание образно, со смыслом и подтекстом выражать своё отношение к происходящему в мире.
3. Я читал трилогию А.М. Горького «Детство», «В людях» и «Мои университеты». Читал я и А.П. Гайдара с трилогией «Школа», «Весёлое время», «Фронт». У Аркадия Петровича это не автобиография, но его герой всё-таки носит фамилию Гориков (почти «Голиков), хотя и по имени Борис. И какие-то части биографии его героя совпадают с биографией автора. А ещё — Н.А. Островский „Как закалялась сталь“. Здесь более, чем очевидно, что Павку Корчагина автор частично писал с самого себя..., но при этом многое приукрасил и идеализировал… Это то, что пока сразу пришло на ум… Знаю, что ещё о себе Л.Н. Толстой писал… но я им не сильно интересовался.
…
1. Вы выделили многие моменты в тексте, которые и меня впечатлили.
2. Насчёт Вашего определения своего места в творчестве — абсолютно точно. Ироничные миниатюры, моральная поэзия, бардовская песня — все это абсолютно Ваше. А в Вашем профессионализме я лично убедилась, когда мы обсуждали и частично редактировали некоторые Ваши короткие стихи для Ежедневника. Во-первых, отмечу спокойное отношение к критике (хотя она была не столько в адрес Ваших строк, сколько в тему некоторого непопадания в формат издания). Во-вторых, лёгкость, с которой Вы предлагали альтернативные варианты и вариации на тему.
Согласна, что настоящее творчество должно быть шире нашего «я». Многие пишут хорошо, но исключительно о себе. Получается, что любой стих (или рассказ) — это опоэтизированная часть биографии. Ясно, что далеко не каждому, а порой и вовсе никому это неинтересно. И дело здесь не столько в недостатке художественности, сколько в определенной узости мышления.
3. В третьем вопросе не очень поняла, почему Вы упомянули «Как закалялась сталь». Там очень мало про становление писателя, зато много — про становление человека. И это, конечно, тоже немаловажно. Кстати, на удивление динамичная и по-своему интересная книга, при всех нападках на нее по части идеологии))).
Автор, который пишет лишь о своём, о себе либо замыкает на ЭГО своё творчество, стал по сути, блогером или же превращается в некого Гуру… Так, кстати, стало с поздним Л.Н. Толстым, создавшим даже свою секту…
Согласна, Гайдар отличный писатель и весьма неоднозначный человек… Читала у него многое в детские годы, больше всего запомнилась повесть о дружбе «Тимур и его команда».
***
Верно и про путь о-себе-писателя. Дополню лишь тем, что в современном интернете можно встретить блогеров + гуру в одном флаконе. Пишут они обычно небезынтересно, но при этом чужое мнение в принципе не приемлют, собирая вокруг себя лишь группы (или группки) восторженных фанатов…
2. Начала осознавать себя пишущим человеком, стихотворцем, когда появились посторонние (не из ближнего круга) читатели, подписавшиеся на меня в соцсети, которые оставляли свои реакции, комментарии, которым было интересно то, что я пишу. Следующим этапом осознания стал даже не выход первого сборничка (сейчас понимаю, что сырого и слабого), а участие в литературных конкурсах и первые достижения. Без сомнения, переломным моментом стал фестиваль «Славянское слово» в 2018 г., на котором посчастливилось познакомиться с уже состоявшимися мастерами слова и получить важные уроки и напутствия, а также почувствовать себя частичкой этого сообщества. После выхода романа «Жена хранителя маяка» чувство причастности окрепло.
Мне кажется, здесь важна и другая сторона — не только наше внутреннее состояние, когда мы себя называем писателями, но и оценка со стороны читателей и, что ещё важнее, профессиональных литераторов и критиков.
3. Иван Бунин «Как я пишу» — в этом небольшом рассказе многое мне откликнулось. Например, этот фрагмент: «Я часто приступаю к своей работе, не только не имея в голове готовой фабулы, но и как-то еще не обладая вполне пониманием ее окончательной цели. Только какой-то самый общий смысл брезжит мне, когда я приступаю к ней. Не готовая идея, а только самый общий смысл произведения владеет мною в этот начальный момент — лишь звук его, если можно так выразиться. И я часто не знаю, как я кончу: случается, что оканчиваешь свою вещь совсем не так, как предполагал вначале и даже в процессе работы». Прямо обо мне написано))
Антон Чехов «Умение писать» (выдержки из писем): стоит распечатать целиком или отдельными предложениями и повесить над рабочим столом. Например, это: «Лучше всего избегать описывать душевное состояние героев, нужно стараться, чтобы оно было понятно из действий героев».
По сравнению с четкими советами Чехова М. Горький в своей книге «О том, как я учился писать» слишком многословен, цветист и несовременен.
И, если продолжить о Чехове, то нельзя не сказать о «Драме на охоте», тут же вспомнился ещё «Мартин Иден» Джека Лондона — о мотивации стать писателем.
Мне было очень интересно читать «Автобиографию» Агаты Кристи.
А вообще было бы полезно обсудить не только рассказы и книги на эту тему от классиков, но и от современных популярных писателей.
«Мне кажется, здесь важна и другая сторона — не только наше внутреннее состояние, когда мы себя называем писателями, но и оценка со стороны читателей и, что ещё важнее, профессиональных литераторов и критиков». А я лично думаю, что это внутреннее состояние и формируется в том числе под влиянием внешней реакции. Хотя и не на сто процентов от нее зависит, конечно.
***
Да, у Бунина и Чехова тоже много интересного, спасибо за это напоминание.
Обсудим и современных писателей!
Вот что интересно. В союзе фотохудожников Рф, и в фотографических сайтах (клубах), в которых я, было дело, принимал активное участие, бытует совершенно противоположное определение, кто является художником. А именно, художник тот, кто сам (подчеркиваю это) Сам считает себя художником. Зрителя никто даже близко никогда не брал в расчет. Более того, заслуженные мастера, те, кто проводил мастер классы, относились в тем, кто приходил их послушать – как к равным. Потому как на мастер-классы приходили и другие мастера. И это были живые обсуждения равноправных художников. Именно – Художников.
Я полагаю, что это правильный подход, и у него ряд преимуществ, по сравнению с писательским подходом, о котором заведена речь. Во-первых, у художников опора на то, что он художник – внутри. А у писателя – снаружи (опора на читателей и на мастеров пера), и она очень похожа на костыли, которые, порою, мешают ходить. Во-вторых, эта очень ненадежная опора, особенно в нынешнее время, когда читателей днем с огнем не сыщешь. В-третьих, получается, что разрешение на писательство писателю дает читатель. А это в корне не верно, поскольку, если читателю понравилось что-то написанное, то автор этого написанного — уже писатель, став им до того, как читатель ему позволит считаться писателем.
Я к чему? Такой писательский подход, кроме вреда, ничего полезного писателю не несет, более того плодит в нем и множит чувство неуверенности, которое очень похоже на обычные муки творчества. И тем самым подспудно разъедает душу. Тогда как у художников с этим делом просто и ясно: я сам (на свой страх и риск) считаю себя художником, и уже только потому – ХУДОЖНИК. А, следовательно, сознательно принимаю судьбу художника, которая может статься и терновым венком… То есть – кротко и со знанием дела несу (иногда и на Голгофу) крест ИЗО (изобразительного искусства).
Обратимся за помощью к Википедии: Писатель (литератор) — человек, который занимается созданием словесных произведений, предназначенных так или иначе для общественного потребления (а не только для непосредственного адресата). Поэтому связка писатель — читатель неразрывна.
Милые Елены! Отвечаю сразу обоим Вам. У меня есть чем возразить по существу. Но поначалу ответьте на простой (прямой) вопрос: вот лично я ни один десяток лет пишу «в стол», а вы обе пишите для читателя и следовательно считаете себя писателями, так вот, считаете ли Вы меня «бумагомаракой»? Если да, то как же быть с моим наработанным литературным мастерством, или по вашему мнению у меня и мастерства литературного нет?
А вообще-то я писал о том. что формулировка: художник тот, кто САМ считает себя художником, и тем самым принимает на себя СУДЬБУ художника, которая автоматически включает в себя учебу, и общение с мастерами и т.д. гораздо лучше (в психологическом, моральном, и бытовом плане) вашей писательской формулировки: писатель тот, кого признают писателем читатели.
А осознаем ли мы (или считаем себя) художниками, музыкантами, гениями — это уже другая тема.
Можете ли вы, Георгий, быть уверены, что обладаете литературным мастерством, если его никто не может оценить, кроме вас? И не с этой ли целью (получить оценку и признание) вы публикуете написанное, например, на этом сайте? Зачем вам знать наше мнение, если вы сами себя уже определили как мастера? Лукавство...
Да я — писатель, но писатель без читателя. Просто я один из немногих, у которых хватает мужества смотреть правде в глаза. И при этом писать не смотря ни на что, писать ВОПРЕКИ несуществующему читателю, а не БЛАГОДАРЯ ему.
Однако вполне допускаю, может быть только у меня одного такой неудачный опыт. Но что мешает поведать нам об удачном опыте тем, кому удалось самостоятельно (без литературного агента) пробиться в издательства или бумажные журналы, получив при этом гонорары. Издания книг за счет автора, или самиздат – не в счет. По крайней мере в нынешнее время такая информация будет знаменательнее, чем какие-либо другие личные достижения на литературном поприще.
Давайте на следующей неделе в Литературной беседке поговорим об особенностях взаимодействия автора с издательством. Возможно, кто-то из имеющих опыт тоже с нами поделится.
Рассказ «Как я стал писателем» ещё больше меня убедил в том, что литературный талант присущ только тем людям, которые способны увидеть необычное явление в рядовом событии. Правда могу утверждать, что особой пользы этот рассказ мне не принёс. Писательство- явление индивидуального порядка и каждый литератор находит слова, фразы и тексты, отраженные в зеркале его души. Остаётся только позавидовать Ивану Шмелёву, что ему повезло найти издателя, влюбленного в литературу. В наше время издание книги — это бизнес и, как говорится, ничего личного.
2. Осознал себя поэтом (писателем) в момент полной самоидентификации, когда совпали «я», «мы» и «они»-факторы. Последней точкой послужило высказывание незнакомого человека: «Да ты поэт!»)) где-то в 2019 году. Но проку это осознание не принесло. Есть, конечно, в литературном творчестве приятные моменты — те самые два дня Шмелёва, в которые он испытывал небывалую радость.Но прежде, чем наденешь на голову лавровый венок, тебя по ней лишь только ленивый не ударит. Достаточно поздно понял, что лучше было бы увидеть свою книгу, удовлетворив собственное эго и далее можно было спокойно… начинать лечиться от обсессивно-компульсивного расстройства, в котором представляешь себя писателем.) Всё дело в геометрической прогрессии литературного труда. Во времена Ломоносова на ура принимали любой текст. В период жизни Пушкина в почёте был только каждый третий. В года Серебряного века ценился только один из десятков. Про советский период с жёсткой унификацией и отбором промолчу. В наше же глиняное время только один текст из тысячи будет благожелательно принят читающей публикой. Статистика — и без гвоздей.
3. На мой взгляд писатель, как профессия, вырождается. Литературным трудом себя -то не прокормить, не говоря уже о том, чтобы заводить семью. К примеру, наблюдаю картину, в которой ваш любимый Захар Прилепин становится блогером- пропагандистом. Поэтому прекрасно понимаю Георгия Костина, который пишет в ящик стола: отдавать свой труд бесплатно жалко, а от размещенного бесплатно можно ещё и негатив получить, что донельзя обидно. Лучше бы вы, дорогая Елена, предложили для обсуждения книгу, где автор отговаривает становиться писателем.)
.
Насчёт соцреализма — не исключено. Писатель был релиозен, так что, если бы направил свою веру на идею строительства нового мира, то как знать, какие бы темы и образы избрал для своего творчества…
…
Во времена Ломоносова образование не было массовым, так что среди ооочень немногих умеющих и при этом ещё и желающих писать действительно было куда больше ярких талантов, чем нынче. Они были плюс — минус масштаба самого М.В. Сегодня же обратная ситуация: и образование получают многие, и пишут все, кому не лень. Не одни гуманитарии притом. Вчерашние инженеры, врачи, кулинары, даже парикмахеры, казалось бы, далёкие от словесности… Просто прочитать такой массив текстов активистов издательствам не по силу. Тем более — на все из них прореагировать. Поэтому да, где-то удача, где-то коммуникативные навыки пишущего помогают ему пробиться. При этом есть и много объективно талантливых людей, которых никто не знает. Это не совсем справедливо, с какой-то точки зрения, зато жизненно. Вообще определенная доля экстраверсии помогает почти в любой профессии.
…
Каждый верит во что может. Захар Прилепин хотя бы верит, в этом (как и во многом другом) ему повезло. По доп. заработкам — да, безусловно, приходится совмещать, но это отнюдь не примета нынешней «нелитературной» эпохи. Многие писатели «золотого» XIX-го столетия вынуждены были работать, писали по ночам, гробили здоровье, как тот же Гофман, ранее упомянутый мною в беседе. Творческие профессии всегда кормят только единиц. В музыке, в живописи дела обстоят не лучше, если честно. Читала недавно воспоминания одного художника, сегодня довольно известного, про то, как он в 90-е сутками мерз на очередной выставке-ярмарке, чтобы за бесценок продать свои полотна… Такие истории доказывают, что люди искусства и в частности литераторы вряд ли когда-нибудь переведутся. К счастью для социума.
…
Такая книга, даже если бы я и предложила ее к обсуждению, Вам бы никак не помогла
***
До того момента, как вы решили поведать о Иване Шмелёве, я о таком писателе даже не слышал. Спасибо вам за ваш просветительский труд.
Несомненно, что Иван Сергеевич обладал хорошей эмпатией и создавал душевные тексты. Но если автор использует в своем тексте избыток просторечных слов, то воспринимаю это, как моветон (имхо). И при ознакомлении с рассказом «У мельницы» у меня возникло субъективное впечатление, что забрался в заросли крапивы, которые часто растут у малинника. И всё ради того, чтобы найти всего лишь горсть спелых ягод. Возможно я не успел настроиться на серьезный лад после книги Люка Райнхарта «Дайсмен, или Человек Жребия», которую закончил читать четыре дня назад. Наверное, с филологической точки зрения, писатель Шмелёв является бесподобным автором. Но, к счастью, согласно летучему афоризму Елены Асатуровой про фломастеры, мне не нужно читать всё подряд.
***
Надо отдать должное Михаилу Васильевичу, как родоначальнику светской литературы России. И всем в мире известно, «что может собственных поэтов Российская земля рождать».)
***
У меня нет никакого негатива по отношению к писателю Прилепину. И вера его совершенно нормальная — каждый «кулик» своё хвалит,- что европейский, что юсовский, что латиноамериканский. И было бы странно, если среди отечественных литераторов подобного не нашлось. Речь о том, что те сладостные времена, когда писатель мог безбедно жить, да ещё спонсировать какую-нибудь маргинальную организацию (подобно Горькому)- безвозвратно прошли. И даже удачливому экстраверту приходится… крутиться. Про себя, интроверта, приходится молчать.)) Мифический журавль- явление ненадёжное. Но, возможно, есть люди, которые готовы жертвовать собой.
***
«Такая книга, даже если бы я и предложила ее к обсуждению, Вам бы никак не помогла.»
А вдруг я негативный и повинуясь духу противоречий… как выдам что-нибудь этакое. )))
Конечно, Вам не обязан нравиться Шмелев. Вообще он автор не для всех… Но про просторечия для меня это странно, ведь и просторечия, и диалектизмы — это язык народа!.. Выбранная лексика преимущественно зависит от того, какие слои населения описывает автор. Ну, если мы говорим о профессиональном писателе, владеющем всем языковым богатством. (На всякий случай уточню, что в данном случае под профессиональным я имею в виду обладающего определенными компетенциями, а не сидящего на з.п. или что-то в таком «приземленном» духе).
Сомерсет Моэм «Подводя итоги»;
Юрий Карлович Олеша «Ни дня без строчки».
И.Шмелёв
Вот это же и меня волнует: всё, что я публикую, не кажется мне серьёзным, я мучаюсь тем же вопросом:
что я могу поведать нового? А то немногое, что знаю, будет ли кому-то интересно? На те замыслы, которые роятся в моей голове, у меня не хватает того самого мастерства, о котором Вы, Елена, говорите в этом выпуске.
От всей души желаю Вам удачи во всех Ваших начинаниях и продолжениях! И реализации — в первую очередь подразумевая под ней личностный рост, во вторую — рост числа читателей и всякие внешние успехи и плюшки!
Спасибо Вам, дорогая Елена, за хорошую оценку, мне дорого её получить от Вас!
…
Спасибо, что активно и содержательно участвуете в сайтовских беседах!
Особенно в нынешние неспокойные времена, эпоху какой-то перманентной боли и тревоги...
pisateli-za-dobro.com/articles/2073-vishenka-na-martovskom-imeninnom-torte.html
Интересные строки:
«Однажды ключик сказал мне, что не знает более сильного двигателя творчества, чем зависть.
Я бы согласился с этим, если бы не считал, что есть еще более могучая сила: любовь. „