ПРАКТИКУМ ПО ПРОЗЕ. МЕМУАРЫ.

ПРАКТИКУМ ПО ПРОЗЕ. МЕМУАРЫ.


Мемуары это записки современников, повествующие о событиях, в которых автор записок принимал участие или которые известны ему от очевидцев, и о людях, с которыми автор был знаком. Важная особенность мемуаров заключается в претензии на достоверность воссоздаваемого прошлого и, соответственно, на документальный характер текста, хотя в действительности не все мемуары являются правдивыми и точными. Мемуары не тождественны автобиографии и хронике событий. От хроник современных событий мемуары отличаются субъективностью — тем, что описываемые события преломляются через призму сознания автора со своими сочувствиями и нерасположениями, со своими стремлениями и видами.

Многие мемуары написаны лицами, игравшими видную роль в истории (Уинстон Черчилль, Шарль де Голль, Екатерина II). Они могут охватывать значительный период времени, иногда всю жизнь автора, соединяя важные события с мелкими подробностями повседневной жизни. В этом отношении мемуары служат историческим источником первостепенной важности.

Мода на мемуарные сочинения, как и само слово «мемуары», распространилась по Европе XVII—XVIII веков из Франции  старого   уклада. Предшественниками современных мемуаров считаются хроники средневековых французских историков, в которых сделан акцент на их собственном участии в описываемых событиях. Записки о своей жизни оставили многие высокопоставленные французы эпохи Возрождения. Следующую волну мемуарной литературы породила Фронда. С распространением в Российской  империи  моды на всё французское русские дворяне, выйдя в отставку, стали поверять свои воспоминания бумаге, зачастую по-французски. Первые дворянские записки предназначались исключительно для чтения в домашнем кругу. Среди авторов мемуаров конца XVIII и начала XIX вв. велика доля женщин. Вслед за Екатериной II придворные дамы Е. Р. Дашкова, В. Н. Головина, Р. С. Эдлинг и др. оставили записки на французском. Среди записок XVIII века, составленных на русском языке, короткий, непосредственный мемуар Н. Б. Долгоруковой, одной из первых писательниц в России. Наибольший литературный интерес среди произведений конца XVIII века представляют близкие к мемуарным путевые записки Д. И. Фонвизина и Н. М. Карамзина.

Обособленный массив мемуарной литературы образуют записки о событиях 1812 года. Вся первая треть XIX века освещена в записках Е. Ф. Комаровского, А. М. Тургенева и Ф. Ф. Вигеля. Последние по изяществу слога и остроте характеристик некогда признавались за лучший образец мемуарной литературы своего времени. Словом, написанием мемуаров, как правило, занимаются люди, прожившие очень яркую, полную событий жизнь и сделавшие что-либо неординарное в области искусства, политики, спорта.

Всё вышеизложенное очень коротко  повествует об истории существования такого жанра в литературе, как мемуары.

Наша с вами задача гораздо проще. Это скорее  — литературная игра.

Нужно написать мемуары от лица:

—  старой библиотечной книги

или

–  старого флакона из-под французских духов

Мемуар должен быть коротким. Придуманная история может быть как весёлой, так и грустной. Всё зависит от вашей фантазии.

В качестве примера такая история.

Я — старая мебель… Недавно  услышанный  разговор  хозяев  подтвердил это! Прозрение было таким же неожиданным, как если бы  пошёл снег ясным летним днём.

Я — мебель, приговорённая к пожизненному молчанию. А то, что за дверцами серванта, в глубине огромных стеклянных глаз, в темноте  диванного нутра прячется душа, никого никогда не интересовало. Никогда… Мои молчаливые объятия, моя мягкость, моя  нежность, моё тепло были лишь приятным удобством, свойственным хорошей мебели.

О том, что чувствую себя мебелью с истёкшим сроком годности, боялась признаться даже самой себе. Со временем поизносилась обивка, на потускневшей поверхности серванта и шкафа кое-где появились царапины. Поэтому замена на новый, призывно блестящий свежей  полировкой  гарнитур  казалась неизбежной  и должна  произойти    буднично и бесстрастно. Буднично и бесстрастно...

Недавно услышанный разговор…

Не было ни гнева, ни раздражения. Только в глубине души затаились горечь, обида, тоска. Двадцать  с  лишним  лет  служила верой  и  правдой…

Я — старая мебель сиротливо прижавшаяся к стенам комнаты и усвоившая истину —  всему в жизни когда  то  приходит конец ...

Я –мебель, нуждающаяся в замене, и ничего положительного из этого извлечь не могу.

Хотя кто его знает… Где-то в глубине души  теплилось — может быть, просто подремонтируют, реставрируют… Но рассчитывать на чудо — это безумие.

+16
1201
RSS
01:23
+1
Потрясающе. Рассказ от имени дивана или кресла! Мы спим, салимся, но никогда не задумываемся над тем, что чувствует мебель, каково ей быть выброшенной в старости. Я уверен, предметы имеют осощнание себя, не такое как мы люди, другое. И тем интереснее нам представить себя этим предметом и написать о своих ощущениях. Я в своих сказках, как-то написал от имени старого дуба, как он чувствует окружающий мир. Саопирую этот отрывок:
"… Я молодой росток и только-только начал осознавать себя. Своими ветками тянусь к редким лучам солнца, пробивающимся сквозь плотную паутину кроны старых деревьев, а мои листья торопятся напитаться его живительной силой. Нужно расти как можно быстрее, ведь рядом растет еще много молодняка и спасенье в росте, ведь там, наверху, много солнца и первые капли дождей должны напитать мои листья. Только крепким и сильным удается прорвать верхнюю границу кроны старых деревьев. Но время уходит, и им на смену идем мы, молодые ростки. Во мне огромная сила и уверенность. Знаю, что прорву себе место в верхней кроне. Быстро расту и только зимой застываю и картины жаркого лета и ушедшей осени теребят память. А вот я уже на самом верху, мои сильные ветви оттесняют соседние деревья, знаю, я сильнее их. Проходят зимы одна за другой, не все выдерживают испытание временем, сосны слабые и ураганные ветры время от времени, валят их безжалостно. Все шире раскидываю ветви. Я здесь сила!.. "
08:03
+1
Стас, замечательный отрывок!!! Тем более у Вас должен получиться мемуар и по заданной теме! thumbsup rose
03:47
+1
Очень интерксное задание, Елена, браво.
04:32
+1


В Париже есть необычный музей, посвященный теме ароматов. Его уникальность в том, что он прослеживает историю развития всей парфюмерии и рассказывает о французской марке Fragonard.

Я старый флакон духов Fragonard Daima EAU DE TOILETTE встречал на выставке советскую делегацию духов. Среди них была очаровательная девушка, ее звали Огни Москвы .и я сразу влюбился… Да скоро юбилей нашей свадьбы

08:05
+1
Ёмко, иллюстрировано… Анатолий, можно и поподробнее. Например, как французу понравился аромат россиянки. thumbsup rose
07:44
+1
Ирина, очень интересная тема, предложенная Вами, попробую, вдруг получится!
08:06
Татьяна, обязательно получится!!! smile
08:54
+1
Спасибо, Ирина! Попробуем войти в образ старой книги. А пока поздравляю всех!

10:28
+1
Ольга, спасибо, примите взаимные поздравления! rose
Комментарий удален
10:25
+4
Тема зацепила. Спасибо, Ирина, за интересное задание.

Воспоминания старого флакона

Солнечный луч света скользнул по моей гладкой, всё еще блестящей, но уже не такой ароматной как раньше стеклянной коже. На белой полке ванного шкафчика я живу уже достаточно долго. Кажется, всю свою жизнь. В ванной комнате нет окон. И потому я особо радуюсь, когда дверь приоткрывается, и сюда долетают отголоски солнышка из спальни хозяйки. Особое счастье для меня это влажная уборка, которую делает по пятницам домработница Мишель. В этот день она открывает все окна и двери в квартире, и мое жилище наполняется свежестью. Мне становится легче дышать.

Когда-то меня любили. Очень любили. Сюзанна (хозяйка сиих прекрасных апартаментов) каждое утро доставала меня своей изящной рукой с полки шкафчика. Её тонкие, наманикюренные пальчики с легкостью нажимали на мою самую сокровенную точку, в результате чего по всему дому разлетался нежный, цветочный аромат. Он обволакивал мою любимицу с ног до головы и тянулся воздушным шлейфом по лестничному проходу вслед убегающим по ступенькам каблучкам.

Ох, как же греют меня эти воспоминания! Я, истинная француженка, родом из лучшего дома духов, теперь живу только ими, поскольку нутро моё пусто и стою я здесь красоты ради. И лишь уборщица Мишель изредка приласкает меня, стряхнув влажной тряпкой ворсинки пыли.
10:33
Ольга, спасибо. Получилось интересно!!! rose
Спасибо!
10:28
+3
Старая библиотечная книга

Вот опять опустел читальный зал, погасли хрустальные люстры на потолке, и наступила полная тишина. Мне еще не уснуть от дневной суеты, и я еще никак не могу забыться тем крепким сном, который уносит куда — то далеко — далеко от реальности. Я — старая, потрепанная библиотечная книга, но у меня тоже есть душа, и она с годами становится все ранимее и ранимее. Интересно, а люди знают об этом? Я существую уже очень долго в этой библиотеке и знаю в лицо многих читателей. Как чудно за ними иногда наблюдать! Вот этот профессор, который очень часто прибегает к моей информации, он уже много — много лет посещает наш читальный зал. Он сидит всегда там, у окна, где установлена ваза с китайской розой. Я ему очень благодарна за то, что он перелистывает мои страницы аккуратно, внимательно и с любовью. Сегодня он недолго держал меня в своих руках, но мне до сих пор приятно ощущать тепло его рук… Или вот эта девушка, которая спустя час после него, выписывала что — то в тетрадь, жуя жвачку, и все время отвлекалась на смс. Мне кажется, она куда — то очень спешила, потому что резкие движения ее рук меня дергали, переворачивая, и от этого я чувствовала себя плохо. А на 157 странице даже порвался листик от ее прикосновения, а она никак не отреагировала и не погладила его. Если все так будут со мной обращаться, то меня скоро спишут на макулатуру. А так не хочется еще в утиль. Третий читатель, которому я сегодня понадобилась, был красивый студент. О, какой это внимательный и воспитанный юноша! Он учится на третьем курсе философского факультета. Его тактичность, задумчивость и нежное перебирание моих страниц всегда меня восхищают. Вот и сегодня в его руках я так разволновалась… Ой, что это со мной? Никак сон подкрадывается.

10:34
+1
Спасибо от старой библиотечной книги за её рассказ переданный Вами. rose
17:22
+2
Мемуары старой библиотечной книги
.
Я помню своё рождение. Мой автор увлечённо писал, переписывал, исправлял, зачёркивал и вставлял новые слова, предложения, страницы. Когда он остался доволен своим трудом, отнёс рукопись в редакцию. Там снова вносили изменения. Автор с чем то соглашался, но больше отстаивал свой текст. Наконец, книга (я) была подписана к печати. И вскоре, с белоснежными листочками, с запахом типографской краски и блестящей твёрдой обложкой, я попала в библиотеку.
Как я радовалась, что попала в такое приличное культурное сообщество!
Я переходила из рук в руки — пользовалась спросом у читателей! Меня одни читали с интересом, некоторые просматривали через страницу, бывало, что перечитывали понравившиеся строки и листы.
Сколько разных людей ко мне прикасалось! По их рукам я могла определить, какой это человек. Руки были чистые и не очень, мягкие и шершавые, бережливые и небрежные. Мне нравилось, когда читали с закладкой, а не загибали лист внизу, перелистывали за верхний уголок странички, ласково проводили рукой по тексту.
Особенно страдала я, когда со мной грубо обращались. Были случаи, что меня бросали на пол, впопыхах заталкивали в переполненную сумку. А однажды меня забыл читатель на скамейке в сквере. Полдня пролежала я на солнцепеке, а вечером пошёл дождь. Тут добрый прохожий забрал меня, дома высушил, прочитал и отнёс в библиотеку по адресу на титульном листе.
Недавно мне исполнилось 20 лет. Я горжусь, что принесла знания, пользу людям. Но меня мучит обида за мой внешний вид. Истерся глянец обложки, пожелтели страницы, кое-где морщины-заломы, пятна и даже несколько страниц вырвано.
Какая судьба меня ждёт? Скорее всего спишут и отправят в макулатуру из-за внешней непривлекательности. Но это несправедливо! Содержание (за исключением двух вырванных листов) осталось прежнее: поучительное и интересное!..

20:40
Надежда, браво!!! очень интересный мемуар! rose
Благодарю, Ирина, за оценку! Рада, что Вам понравилось. 22 (13) inlove
19:42
+3
ЗдОрово! Интересное задание!
Старая библиотечная книга.

До сих пор не могу прийти в себя. Так обидно… Так неуютно в темной кладовке. Сегодня мне был вынесен приговор:" Списать! Устарела! В кладовку! "
Вся моя жизнь пронеслась перед глазами… Листочек за листочком…
Помню, как мной зачитывались, даже очередь была, библиотекарь звонила взявшему меня, чтобы он поторопился, ждут…
Мария Ивановна даже провела мероприятие- обсуждение по моему содержанию, пригласила старшеклассников… Интересно и приятно было слушать их споры. Особенно удивил инсценированный отрывок " Встреча Ассоль с волшебником у ручья"…
А как бережно ко мне относились. Я всегда была аккуратно обернута… Это тоже заслуга Марии Ивановны. Строгая и добрая была женщина.
Затем вышел фильм с одноимённым названием «Алые паруса». Интерес ко мне проснулся с новой силой. Читатели обсуждали преимущества чтения… Мне было так радостно… Я была любима.
А потом… А потом ушла из библиотеки Мария Ивановна. Стали редко приходить школьники (при школе открылась своя библиотека)… Руководству библиотеки пришли новые правила, инструкции, которые определяли срок жизни книг… Подошла и моя очередь отправляться в темную кладовку…
Ночь провела без сна, в невеселых думах…
А утром в библиотеку пришла девушка, я услышала, как она попросила наладить списанные книги и отдать их в районную больницу, чтобы больные не скучали…
И… О, радость! Я оказалась в этом списке первой, мы переезжаем, нас будут читать!
Жизнь продолжается!
20:42
Симпатичная история. Оптимистичный финал!!! Спасибо, Наталья! rose
Спасибо. Рада, что выполнила задание.
Супер! Мне очень понравилось. Концовка порадовала.
Спасибо, Ольга.
Никогда не думала, что буду писать мемуары, пусть даже от лица потрепанной книги.
19:58
+3

Ценный экспонат.

Я старая библиотечная книга. Я очень умная энциклопедия «Всё обо всём». Вот уже несколько лет я не покидаю стен читального зала, потому что у меня ветхая и затёртая обложка, порванный переплёт и потрёпанные пожелтевшие страницы. Вот уже много лет читатели зачитывают меня до дыр, во мне очень много полезной информации. Раньше я путешествовала, была студенческом общежитии в руках скромной отличницы, руки которой от волнения всё время тряслись перед экзаменом, и я то и дело падала на пол. Она благодаря мне сдала экзамен. Как-то попала в богатый роскошный дом, с огромной домашней библиотекой. Там я лежала на массивном резном столе из красного дерева, хозяин то и дело открывал меня и делал пометки в своём дневнике. Я гостила там несколько дней. Мной пользовались все, студенты, домохозяйки, бедные и богатые, я прошла через тысячи рук. Я слушала чужие тайны,
помогала в нахождении ответов на вопросы, а иногда просто лежала забытая на столе или в сумке.
Сегодня меня решили утилизировать, за ненадобностью. Старая библиотекарша уходя на пенсию, решила всё старьё собрать и списать. «Дать дорогу молодым, надо пополнить книжный фонд новыми книгами». О ужас! Что я испытала, услышав это?! Да лучше б меня забыл сдать много лет назад нерадивый студент, может я пригодилась ему как подпорка для сломанного шкафа. Или пылилась бы на даче от сезона к сезону у трудолюбивой женщины, она бы время от времени открывала бы мои страницы, и читала полезные советы.
Я лежу в картонной коробке, вместе с другими, такими же как и я, книгами. Мы ждём своей участи… Страшно… Нас сдадут как макулатуру, на переработку, нас порежут, спрессуют, и из нас что-то сделают, это в лучшем случае. А что если нас просто сожгут? Что тогда? Часы ожидания невыносимы!
Утро. Слышен скрип двери. Сейчас что-то произойдёт. Звук тонких каблучков приближается и слышен голос молодой девушки. Как я поняла это новая заведующая библиотекой. Она сама лично решила нас пересмотреть и решить, куда нас деть. Такая вся правильная, миниатюрная, ухоженная, в латексных перчатках, она аккуратно перебирала нас. Я попала к ней в руки, какое счастье, меня бережно взяли, мои страницы вдыхают. О! Будь здорова! (Она чихнула от моей пыли). Она смахнула её с меня мягкой метёлкой.
Почти все книги она отправила в ремонтный отдел, и дала нам вторую жизнь. Она сняла копии моих страниц и подключила к планшету, а меня поместила под стекло, потому что мне очень много лет. Теперь читатели могут мной любоваться в читальном зале и загружать мою информацию к себе на любой носитель, или читать с планшета.
Я старая библиотечная книга и я нужная книга! Меня будут читать ещё долгие годы, мои страницы не сотрутся! Заведующая сказала, что со временем я перееду в Краеведческий музей и буду ценным экспонатом!
20:46
+1
Добрая, интересная история, закончившаяся благополучно!!! Спасибо, Мария rose
Ирина rose , я никогда не писала мемуары...))
08:50
+1
Интересно, Мария, получилось! Спасибо!
Спасибо Ольга! rose
21:00
+2
Ароматы старого флакона
На туалетном столике перед зеркалом выстроился целый ряд флаконов и флакончиков с духами – приземистые квадратные с терпким запахом турецких духов, изящно удлинённые с зеленоватым или золотистым оттенком, отдающие свежестью леса или летнего утреннего луга. На некоторых красовались ленточки и тонкие витые золотистые или серебристые шнурочки, прикреплённые к наклейкам-этикеткам. Они были такие модные, сверкающие, надменные и самовлюблённые. Я их вижу всегда, когда открывается дверца шкафа, а они даже не предполагают не только о моём присутствии, но и о существовании. Я стою уже много лет на полке для головных уборов и чаще всего дремлю по-стариковски или вспоминаю прошлое, что удаётся вспомнить. Меня давно никто не берёт в руки, не открывает, обо мне забыли, как о любой ненужной мелочи, которую по какой-то причине ещё не выбросили. Я одинок. Сегодня вдруг открылась дверца и звонкий девичий голосок удивлённо воскликнул – ой, что это? Ко мне потянулась рука с растопыренными тонкими пальчиками, а у меня мелькнуло – это когда-то было как будто. Меня взяла в руки девочка-подросток, и вновь что-то кольнуло – я её видел? А девочка, повертев меня, продолжала – а как его открыть, никогда не видела такого! Я приосанился, насколько смог. Другой, более эмоционально окрашенный, наверное, и более взрослый, ответил – О, с этим флаконом такая история была! Я насторожился – история, со мной?! И вдруг вспомнил – а ведь точно, была история! Как же я чуть не забыл! Меня в роскошной коробочке, без всяких финтифлюшек, строгих линий и от этого ещё более аристократическим видом с надписью на иностранном языке подарили миловидной женщине на её тридцатилетие. Помню её радость и восторг, когда она взяла меня в руки, бережно открыла пробочку с шершавым кончиком, который входил в моё такое же шершавое горлышко. Стоило пробку чуть повернуть, и ни одной капельки не пролилось бы из меня – это притёртая пробка. Открыв и ощутив аромат, она засмеялась и даже зажмурилась от удовольствия! Я был так взволнован, но держался как и подобает со скромным достоинством – пусть меня хвалят другие, я не выскочка. Как нас берегли – меня и моё содержимое – как гордились и дорожили, используя только в исключительно торжественных случаях! Но в доме были дети! Однажды, когда моя владелица, их мама, была на работе, им пришла мысль нарисовать что-нибудь для неё, порадовать, а так как обычные цветные карандаши не давали желаемого эффекта, начали рисовать фломастерами. На мою беду, их нужно было заправить, и вдруг я увидел, как открылась дверца шкафа и ко мне потянулась растопыренная детская ладошка! Как они сумели меня открыть, до сих пор удивляюсь! Они всё шептались, что чуть-чуть, мама и не узнает, не догадается. Они думали, что меня можно не узнать?! После заправки во мне на донышке осталось совсем чуть-чуть (теперь-то я уяснил значение). Зато благоухал и дом и рисунки, когда вечером вернулась хозяйка, она ахнула и так расстроилась, что я расстроился повторно и если бы мог, наполнился бы вновь. Но чтобы сохранить аромат, рисунки были разложены на полки в шкафу, и вся одежда и бельё впитали в себя чудесный запах. А меня хозяйка спрятала на полочку в дальний угол. Иногда она брала меня, открывала пробку и вдыхала аромат «Кристиана Диора», и лицо её становилось мечтательным и молодым…
— Неужели это тот самый флакон? – моё внимание вновь привлекает звонкий голосок – прошло столько лет, а такой чудесный аромат! И по всему моему стеклянному телу пробегает трепет гордости.
07:21
Замечательный мемуар! thumbsup Татьяна, спасибо. Вспомнила и своё «первое знакомство» с французскими духами.Подарили мне в год окончания института духи «Клима». Божественный аромат… Действительно, флакон открывался не так часто, только когда шли в гости, в театр… rose
09:02
Спасибо, Ирина, это не выдуманная история. Благоухал весь подъезд, рисунки раздали ещё в две квартиры, а мои дети объясняли, что так пахнут цветы на их рисунках. Мне было так жалко, но ведь хотели порадовать!
22:14
+3
Невесёлая книжная история

Я — старая библиотечная книга. История моей жизни не очень интересная, но самое главное, и невесёлая. Хочу заметить, что я из хорошей семьи: выпустило меня Государственное издательство «Художественная литература» в Москве. И было это так давно – в 1954 году. Какие это были годы для нас, книг! Можно сказать, золотой век. Тираж -300 000 экземпляров! А редактор И.Израильская! А корректор А.Иванов! На спор, не найдёте ни одной ошибки, ни одной опечатки! Не то что нынешние… Знаю! Рядом на полке стоят – стыдоба… Попала я в детскую районную библиотеку – по распределению. Всё как будто складывалось удачно. Выбирали меня не так уж часто, но всё читатели серьёзные, бережливые. Но однажды попала я в руки одного ученика. Верите или нет, но он меня даже ни разу не открыл. Зачем брал – не знаю. На перемене подрался он с одноклассником, вытащил из портфеля книгу да как стукнет его по голове, а тот стал книгу вырывать, да и оторвал угол 55-0й страницы. Вот так начались мои неудачи. Забыла совсем представиться: «Детство Никиты» Алексея Толстого, мой инвентарный номер 42295. Переплёт был прочный, обложка такая симпатичная, её мне подарил художник В.Домагацкий. На суке раскидистого дерева сидит Никита — в белой подпоясанной рубахе, подвёрнутых портах, босые ноги свесил над водой. Вдали деревенские домики. Мне сразу как-то понравилось. Следующая неприятность постигла от кого не ожидала. Взяла меня такая милая девочка – с длинными косами, белыми бантиками, да и читать любит. Читала меня… даже за кухонным столом. И вот… на страницах 72, 95 – жирные пятна от пальцев… Куда это годится?! Но я и с этим смирилась. Не так уж и часто я на полке пылилась – брали, читали. И вот не ждала не гадала… Меня украли! Есть такие люди, точнее были… Культурные, образованные, а книги воруют. Одна милая такая женщина, активная читательница нашей библиотеки, пока ей искали какую-то книгу, взяла меня с полки и украдкой положила в сумку. Так я оказалась в домашней библиотеке. Признаться, она меня читала – и не один раз. Заметила, как у моей новой хозяйки плохое настроение, она именно меня доставала с полки. Но вот уж какой год я на полке – никто не читает, хотя у хозяйки есть и дети, внуки… Грустно мне — старой библиотечной книге: к читателям привыкла, к обществу…
07:27
+1
Юлия, как хорошо Вы написали! thumbsup Такая книга была у меня и брата. Потом её читали наши дети. Она долго хранилась у нас дома, была в хорошем состоянии. По случаю её подарили детям родственников. А далее история умалчивает о том, что стало с книгой. Спасибо!!! rose
08:55
+1
Очень интересно и детально описали подробности жизни старой книги. Читается как по маслу. Мне очень понравилось!
Спасибо, Ольга!
16:03
+1
Юлия, у нас в семейной библиотечке тоже есть эта книга! Ещё со времён моего детства. Какая у неё особенность — её любят.Может, за то, что так просто, доступно, тепло, и каждый что-то похожее вспоминает своё. Конечно, времена другие, но дети, поведенческие реакции мало изменились — желание быть первым. порисоваться перед понравившейся девочкой, поозорничать…
Здорово!
Татьяна, я очень люблю эту книгу… Она какая-то уютная, как Вы очень точно написали, в ней «просто, доступно, тепло» говорится о том, что не устареет никогда…
19:12
+1
Мемуары старой книги
Я третья слева во втором ряду. Соседи мои такие же старички, хотя и чуть моложе. А в первом ряду красуются молодые и рьяные. Нет. это не зависть, это констатация факта. Как говорится, молодым везде у нас дорога… Да вот нам, старикам, почёта маловато, того и гляди попадёшь в категорию «макулатура», а то и «рухлядь», «рвань». Прикинула как-то – а ведь я, наверное, здесь старше всех, я имею в виду, не только на полке, а вообще в библиотеке, просто я хорошо сохранилась, поэтому ещё и стою здесь.Появилась я на свет в 1947 году в Свердловском областном государственном издательстве, нас было 30 тысяч сестёр. Помню, годы были нелёгкие, послевоенные, но нас, книги, издавали. Мой роддом — 5-я типография треста «Полиграфкнига» Огиза при Совете Министров СССР, г.Свердловск, ул. Ленина, 47. Каждая из нас стоила 5 рублей – 4 за печать да переплёт 1 рубль. Нигде не указано ни фамилии редактора или корректора. Во мне 140 страниц или 70 листов. Коленкоровая обложка бордового цвета яркая, нарядная, а спереди на ней чёрным чётким шрифтом имя автора и название: М.Ю.Лермонтов. Герой нашего времени. А вокруг две теснённых узорчатых рамочки. Ох, хороша я была, нечего скрывать! Со временем, конечно, и обложка потёрлась местами, и страницы пожелтели, но с гордостью знаю, что ни один уголок не измят, не заломлен. Ко мне относились бережно, с любовью и уважением. Даже на полях, если и делали пометки, то только карандашом. Я помню, как меня купил мужчина без руки в солдатской форме, и как рад был мальчишка, его сын, подарку. Ведь все знают, что мы, книги, лучший подарок. Телевизоров тогда не было, кинотеатров мало, меня читали вечерами при свете керосиновой лампы. А спустя годы подарили библиотеке, чтобы пополнить фонд.А сегодня услышала, что ищут именно меня. Моя соседка сочувственно вздохнула, я тоже – наверное, пришла пора «выходить в тираж». Подошли к полке две женщины, раздвинули моих молодых соседок, и радостный молодой голос воскликнул – да вот же она. Ой, как она мне нужна, я планирую провести анализ изменения орфографии и пунктуации именно на основе этой книги. Отец вспомнил, что мой дедушка ему когда-то подарил!
— Вот вам и макулатура, и рухлядь! – подумалось мне с гордостью.
13:31
Татьяна, тоже интересный мемуар. Старые книги… как они бывают благодарны, когда про них не только вспоминают, но и читают, используют для написания сочинений, статей… СПАСИБО!!!
14:39
Согласна, Ирина! Мне эту книгу подарил дедушка, его давно нет, а книга у меня на полке — память!
13:48
+1
А можно от лица трамвая?
13:52
+1
Почему бы нет? smile
Комментарий удален
08:29
+1
Интересно написали о трамвае, Стас. Я очень давно написала стих о ростовском трамвае.
Вот он

Этот старый трамвай
/их немного осталось в Ростове/
грустно стыки на рельсах
считает в ночи.
Знает он свой маршрут,
наизусть знает эту дорогу
и на всех поворотах со скрипом ворчит.
Может, он потерял
своего закадычного друга,
и натужно гудит, как от боли, мотор.
Он, конечно, устал
от движения только по кругу.
Может, жаждет душа –
Хоть разок на простор.
И в депо, в темноте
вспоминает он все зачастую:
километры пути, что давно «отстучал»,
и длиной в этот путь
свою жизнь, далеко не простую,
и рисует себе
свой последний причал.
Ранним утром опять
ростовчан повезет на работу.
Есть задор.
Еще легок трамвай на подъем.
В песне старых колес
вдруг появятся новые ноты-
не до грусти тогда,
если снова нуждаются в нем.
08:40
+2
Стас, добрый день! Интересно написано, но не от трамвая, а о трамвае, то есть, не от первого лица почему-то — трамвай вспомнил его, трамвай не торопится, трамвай мерно тарахтел — так ведь? А если бы от трамвая — я вспомнил, я не торопился и т.д.
Желаю удачи!
08:49
Вы правы, Татьяна. Получился интересный рассказ о трамвае. rose
01:39
+3
Мемуары старого флакона.

Дзинь-дзинь-дзинь…
Что за надоедливый звук и тряска? Ах, это моя стеклянная пробка, которая раньше плотно закрывала горлышко, позвякивает о его тонкие стенки. Кто-то настойчиво потрясывает коробку, в которой я давно уже сплю, весь покрытый слоем пыли, на бархатном ложе, местами попорченном молью. Меня всегда занимал вопрос, как моль умудряется попадать в закрытые коробки…
Крышку снимают, в моё убежище проникает солнечный свет, и я вспоминаю, как он играл на гранях моих округлых боков.
Чьи-то маленькие пальчики достают меня, крутят в разные стороны, стряхивая пылинки. Они летят и искрятся, как цветочная пыльца.
– Какая красота! – восклицает звонкий голосок. – Маман, можно я возьму этот флакон себе? Поставлю на туалетный столик, как у взрослых леди?
– Бери, дорогуша, только смотри не разбей, – отвечает строгий и безразличный голос. – Хотя я не понимаю, зачем ты тащишь всякое старьё с чердака…
Но обладательница звонкого голоска уже не слушает матушку и спешит в свою комнату, где торжественно водружает меня на трюмо. Заботливо протёртый мягкой тряпочкой, я весь сияю от гордости и немного свысока поглядываю на соседей – черепаховый гребень, разноцветные шёлковые ленты и коробочку со шпильками и заколками. Зеркало отражает мой достойный вид – гранёный хрусталь, золотые «соты» и золотые пчёлы – символ императора, шарообразная крышечка, скрывающая пробку. Я выгляжу, как настоящий дворянин, и не устаю любоваться собой.
Темнеет, девочка ложится спать, оставив гореть ночник у кровати. В полумраке мои соседи тихо перешёптываются, стесняясь заговорить со мной. Что ж, придётся брать всё в свои руки, тут явно никто не обучен хорошим манерам. Но я так долго скучал в одиночестве, что готов общаться с любой, даже не очень воспитанной, компанией…
– Разрешите представиться, господа, ¬¬– мой голос слегка хрипит после многолетнего молчания, но, надеюсь, звучит солидно. – Я – флакон духов маэстро Пьера-Франсуа Паскаль Герлена, родом из Парижа. Копия того самого флакона, который был произведён на фабрике Pochet & du Courval и приподнесён лично месьё парфюмером невесте Наполеона III, будущей императрице Евгении.
Должно быть, моя речь произвела впечатление, так как слушатели молчали. Затем одна любопытная Розовая ленточка пропищала:
– Простите, сэр, а что такое «наполеон»?
– Это последний император Франции, юная леди.
– А у нас в Америке нет никаких императоров, – вступил в разговор Черепаховый гребень. – Это свободная страна.
– В Америке? – пришёл мой черёд удивляться. – Так мы не в Европе? Боже, куда меня занесло!
Если бы у меня были руки, я бы воздел их к небу, так велико было моё потрясение.
Ленты и шпильки бросились меня успокаивать, а гребень довольно скалил свои длинные и редкие зубья, видя моё удивление и замешательство.
Наконец, все притихли, а Розовая ленточка вновь полюбопытствовала:
– Расскажите нас свою историю. Вы, наверное, многое повидали на своём веку.
– Расскажите, расскажите, – заверещали её подружки.
Мне ничего не оставалось, как приступить к рассказу.
Начало своей жизни я провёл в чудесном особняке, недалеко от парижского парка Тюильри, ещё в те времена, когда его украшал дворец французских королей. Хозяин особняка, известный аристократ и преданный бонапартист, следуя примеру императора, заказал флакон духов для своей жены. Стоит заметить, что она была юна, свежа и намного моложе своего супруга. Думаю, он надеялся, что изысканный аромат персика, специй и розы в сочетании с нежностью фиалки заглушит прогорклый запах его стареющего тела.
Молодая герцогиня обращалась со мной бережно. Часто сидела она перед зеркалом и задумчиво ласкала меня своими тонкими пальцами, повторяя узор золотистых сот. Потом снимала крышку, наносила пару капель на запястья, и комнату наполняли нотки бергамота, кориандра, апельсина и ванили. Лёгкая улыбка сменяла грусть на её прелестном личике, и я был счастлив, что смог немного улучшить её настроение.
Иногда герцог отлучался на несколько дней, и тогда моя хозяйка словно расцветала. Она наряжалась в красивые платья, тщательно укладывала волосы. Ко мне в эти дни она обращалась чаще, чем обычно. Моя стеклянная пробка нежно касалась её шеи, мочек ушей и тревожно подрагивающей ложбинки между ключиц. Велев заложить экипаж, она уезжала и возвращалась далеко за полночь, а то и под утро. Несмотря на усталость и тени под глазами, выглядела она счастливой…
Всё чаще становился я свидетелем ссор между супругами, во время которых подвергался риску быть разбитым – так решительно маленький кулачок моей хозяйки постукивал по столику. Всё заканчивалось одинаково – она с плачем бросалась на кровать, он, с трудом опустившись на колени, утешал её и просил прощения за свои глупые подозрения и придирки. В семье вновь воцарялся мир, в шкафу мадам появлялись новые туалеты, а в кармане верной горничной – несколько серебряных франков.
Однажды молодая герцогиня вернулась бледная и в слезах. Из разговора с горничной, принёсшей нюхательные соли, я понял, что начинается война и кто-то, кем очень дорожит моя хозяйка, покидает Париж. Хозяин тоже ходил мрачный и, кажется, даже перестал обращать внимание на поведение и настроение своей жены.
Война с Германией стала главной темой разговоров. Я, позабытый, запылившийся, грустил у зеркала. Иногда горничная украдкой передавала моей хозяйке письма, и тогда та снова начинала улыбаться, брала меня в руки, сдув пылинки, и, напевая, наслаждалась нежным ароматом. Мне было приятно разделить её радость.
Но пришлось разделить и горе – последнее письмо принесло дурные вести. Хозяйка заперлась в комнате, даже горничную не впускала, лежала в темноте, сжимая в руках смятый листок и рыдая. Как больно мне было смотреть на её страдания.
Война закончилась, но, видимо, совсем не так, как ожидал герцог. От волнения он слёг, разбитый инсультом, и скончался через год, как раз в тот день, когда в окнах его особняка отражалось зарево – это горел подожжённый коммунарами дворец Тюильри.
С хозяйкой осталась только её горничная. Спешно собирали они вещи, драгоценности, в последний момент и меня положили в коробку с бархатной обивкой и сунули в один из сундуков. Что происходило дальше, я не знаю, так как до сегодняшнего дня томился в заточении. Могу лишь предположить, что герцогиня покинула Францию и бежала со своей горничной за океан…
– Какая трогательная история, – всхлипнула Розовая ленточка. – Как много вам пришлось пережить, уважаемый Флакон.
– Позволю себе предположить, чем закончилась ваша история, – проговорил Черепаховый гребень. – Не раз я слышал, как матушка, расчёсывая волосы нашей юной леди, рассказывала, что её прабабка была француженкой и настоящей аристократкой. В гостиной даже висит её портрет, сделанный уже тут, в Америке. Она действительно бежала из Европы, вышла здесь замуж, родила дочь…
Вот всё и встало на свои места. Далеко же я оказался от родных мест, и как много лет прошло… Все затихли, задремали, лишь я продолжал размышлять над своей судьбой, пока первые рассветные лучи не проникли в спальню…
Прошло несколько дней, в доме поднялась какая-то суета, шум, гам.
– Снова гости приехали, – ворчал Черепаховый гребень.
В комнату, с криком «Маман, я покажу Салли старинный флакон» вбежала моя новая хозяйка. Вместе с ней я очутился в гостиной, полной народа. Какие странные на них наряды! Девочка с гордостью демонстрировала меня своей подружке, её мать, с некоторой надменностью, рассказывала:
– Элли откопала его на чердаке, в сундуке, который принадлежал ещё моей бабушке. Она была герцогиней и бежала из Франции после войны с немцами и падением империи. Элли, детка, покажи Салли её портрет.
Держа флакон в руке, девочка подошла к одному из портретов, висящих на стене. Из красивой резной рамы на меня смотрело лицо постаревшей горничной моей дорогой герцогини…

08:42
+1
Замечательная история… неожиданный финал… Спасибо, Елена, за такой дивный рассказ старого флакона. smile thumbsup rose
20:17
+1
Благодарю всех участников практикума за интересные мемуары от лица старой книги и старого флакона французских духов.Полагаю, что не только я получила удовольствие, читая ваши произведения.
06:40
+1
И тебе, Ирина, спасибо!